Мифы устойчивого развития

Я постараюсь соединить теорию с практикой, ибо все, что связано с темой устойчивого развития, не только представляет концептуальный интерес, но и отвечает политической злобе дня.

Но в первую очередь выражу глубокую признательность организаторам – за возможность поучаствовать в содержательной дискуссии. В апреле этого года, когда меня пригласили сюда, в университет, на семинар, мы с руководством кафедры устойчивого инновационного развития пришли к консенсусу о том, что следует разграничить категории «Sustainable development» и «устойчивое развитие». Причем, методологически, согласившись с тем, что:

- первое отражает ограниченность западного типа мышления и основано на «пределах роста», то есть на торможении, а в исторической перспективе, - на остановке развития;

- второе же - собственно устойчивое развитие - имеет ноосферное происхождение и не признает никаких «пределов». В русской школе - это в первую очередь экзистенциальная и мировоззренческая проблема, и чтобы решить ее, земной цивилизации придется совместить технологическое развитие с гуманитарным.

С точки зрения этой исходной посылки, ноосферное устойчивое развитие фундаментально несовместимо с «Sustainable development». Однако во всех международных документах, начиная как минимум с 1992 года, под видом устойчивого развития безапелляционно и агрессивно навязывается именно последнее.

При этом все, что сегодня говорилось о несоответствии текущего управления задачам будущего – верно. Но политически наивно, ибо не учитывает проектного характера этой деятельности. Ведь история проективна, и конечная цель проекта, реализуемого в рамках международных документов «устойчивого развития», - завершение истории. Пример: 22 марта 1980 года в американском штате Джорджия был установлен монумент, который называют «Скрижалью Джорджии». На нем на восьми языках, включая русский, были высечены десять анти-заповедей, как бы претендующих на оккультный «ответ» Нагорной проповеди Спасителя. Первая же «заповедь» гласила: «Установить численность населения не более 500 миллионов и постоянный баланс с природой». Куда девать 6,5 миллиардов из 7-ми живущих на планете – вопрос риторический. В расход! Теми или иными способами: войны, эпидемии, навязывание нетрадиционной культуры, ГМО и т.д.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 01.03.16   Климат, парниковые газы, углеродный налог, ложь и продажа России / Владимир Павленко
• 20.02.16   «Зелёный» шабаш под американским надзором / Владимир Павленко
• 17.02.16   «Платон»: правительство, налоги и социальный протест / Константин Смирнов
• 25.01.16   Навредит ли Ленин Путину? / Михаил Нейжмаков

Поэтому я бы попросил воспринимать тот жесткий критический анализ, который я сейчас представлю, с учетом этого определяющего фактора.

* * *

Только что в Париже завершилась 21-я Конференция Сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Документ в виде Парижского соглашения на ней принят рамочный; он внутренне противоречив, наполнен двойными толкованиями и двойными стандартами. Главный, принципиальный недостаток – и этого документа, и всей так называемой «борьбы с глобальными климатическими изменениями» - в методологии. Прошу на это обратить внимание. Абсолютно все соглашения и документы требуют:

- сокращать антропогенные выбросы, прежде всего парниковые газы,

- делать это абсолютно всем без исключения

- и любой ценой, невзирая ни на ущерб, который наносится промышленности, ни на научную недоказанность якобы решающей роли антропогенного воздействия на климат. Более того, в соответствии с Рамочной конвенцией ООН об изменении климата, недоказанность официально не считается основанием для отказа от сокращений.

Однако помимо выбросов, у каждой страны существует поглотительный ресурс территорий. О нем говорят как об «абсорбции» антропогенных выбросов. Но он рассматривается отдельно от выбросов, а их баланс считать отказываются.

Между тем, он давно посчитан. В мире имеется всего 6 стран, у которых объем поглощения (абсорбции) превышает объем выбросов. Это Канада, Австралия, Новая Зеландия, Бразилии, Швеция. Но главное, - это Россия. Территория нашей страны – не только леса, но и тундра, и болота и другие природные среды – поглощают в ЧЕТЫРЕ раза больше эквивалента CO2, чем выбрасывает промышленность.

Россия – экологический донор планеты, с учетом ее размеров - главный очиститель глобальной окружающей среды. Все остальные крупные страны – загрязнители. США и Китай выбрасывают вдвое больше, чем поглощают, Европа – в 4 раза, а некоторые американские сателлиты – и того больше. Саудовская Аравия, например, в 12 раз, а Голландия – в 15-17 раз!

Вот это и является САМОЙ ГЛАВНОЙ и тщательно охраняемой тайной так называемого «климатического процесса», который я называю «лохотроном». Потому что, если это признать, то раскрывается сугубо ПОЛИТИЧЕСКИЙ характер «борьбы с изменениями климата», смысл которой – в деиндустриализации незападных стран и в подчинении их глобальному контролю.

А значит, чтобы разобраться в этой мистификации, мы с вами должны обратиться к истокам экологической проблематики.

* * *

Но прежде, чем к этому приступить, хотелось бы отступить от заранее подготовленного текста и прокомментировать прослушанный нами по видеоконференции доклад Хельги Цепп-Ларуш.

Первое, на что следует обратить внимание, - ее агрессивная отповедь геополитике как методу.

Что такое геополитика? Это политическая география, то есть система взглядов, рассматривающая политику отдельных стран через призму их природных условий. Это что, разве устарело?

Сделаем экскурс в историю геополитических воззрений.

Первые представления в середине XIX века были сформулированы немецким исследователем Фридрихом Ратцелем и Рудольфом Челленом - шведским ученым, принявшим взгляды Ратцеля. Ими сформулирован подход, соединяющий политику с географией.

Американский адмирал Альфред Мэхан в конце XIX – начале XX веков выдвинул концепцию морской мощи. Тем самым было сформулировано базовое противоречие, находящееся в основе геополитики – между МОРЕМ и СУШЕЙ. Мэхану принадлежит концепция «анаконды»: охвата и сдавливания суши морем как способ удушения сухопутных держав.

Забегая вперед, отметим, что суть этого противостояния была раскрыта в фундаментальном труде немецкого геополитика Карла Шмитта в 30-е годы XX века «Land und Meer» («Земля и море»), в котором были сформулированы типологические признаки «морских» и «сухопутных» цивилизаций. У первых выделялись торговое и демократическое начала, а у вторых – военное, имперское, авторитарное.

Ранее, в 1900-1910-е годы британский ученый Хэлфорд Маккиндер обозначил главную цель борьбы моря с сушей – овладение центром суши, так называемым «Хартлендом» - севером Евразии. То есть Россией. Николас Спайкмен, американский исследователь, в 30-40-е годы прошлого века развил теорию «Хартленда», дополнив ее «Римлендом» - так называемыми «лимитрофами», пограничными рубежами и зонами вокруг «Хартленда», которые должны передвигаться вглубь его, удушая и сдвигая на Север. «Римленд» - это, грубо говоря, инструмент «анаконды», сумма взглядов Маккиндера и Мэхана.

Воззрения, основанные на концепциях «анаконды», «Хартленда» и «Римленда» становятся исходной точкой геополитической теории и ставят нашу страну в центр мировых событий, превращая ее в объект экспансии Запада. Почему?

С переходом «мирового центра» из континентальной Европы на Британские острова и далее в США, географический центр Запада расходится с политическим. Географический центр – это романо-германская континентальная Европа, политический – англосаксонская периферия. Единственный способ для периферии избежать изоляции - овладеть центром, сначала Европой, затем «Хартлендом».

Почему Хельга Ларуш этого не видит?

Из-за непонимания геополитической сущности Европы. С одной стороны, она вроде бы суша, но специфическая – маленький аппендикс на западной оконечности громадной Евразии – «Хартленда». Поэтому смешно слышать, что Россия – это часть Европы. Хвост собакой вилять может? А ведь пытается!

С другой стороны, Европа – географический, исторический и культурный центр западной цивилизации, и поэтому – часть моря. Это – дилемма такая.

Упомянутый мной Карл Шмитт и другой немецкий геополитик Карл Хаусхофер, на идеях которого во многом выстроена гитлеровская «Mein Kampf», приняв концепцию «Хартленда» - «Римленда» попытались поместить Европу на сушу и обернуть ее против англосаксонского моря. Они начали грезить «великоконтинентальным» альянсом Германии и России. Неслучайно Хаусхофер был в составе германской делегации, приехавшей подписывать пакт Молотова – Риббентропа.

Но, во-первых, Гитлер был западником и англофилом, и концепция «Lebensraum» (жизненного пространства), которая является немецкой интерпретацией идей Мэхана и Маккиндера, Хаусхофером, в итоге была развернута против СССР. Во-вторых, Германия войну проиграла, и Европа была разделена между победителями. Однако в ходе «перестройки» и после распада СССР европейский «Римленд» был передвинут сначала к границам Союза, а затем еще дальше на Восток. Из этого видно, что геополитическую стратагему «Drang nach Osten» англосаксы включили в свою геостратегию. Польский троцкист на службе НАТО Йозеф Реттингер официально соединил «анаконду» Мэхана с «Хартлендом» Маккиндера и «Римлендом» Спайкмена и еще в 50-е годы превратил эту смесь в направленную против СССР стратегию глобалистских структур, в частности Бильдербергского клуба.

А в самой Европе торжество морского, торгово-демократического начала над сухопутным, имперско-авторитарным, в политике породило универсализацию мифологем «ДЕМОКРАТИИ» и «РЫНКА». Теперь эти мифологемы навязываются нам, то есть «лимитроф-Римленд» двигают дальше на Восток.

Что получается? Выживание Запада связано с влиянием в «Хартленде»; без него контролирующие Запад англосаксы – периферия. Именно для этого сухопутному естеству навязывают торговые, демократические «ценности». Под видом «отказа от геополитики» протаскивается ее подмена геоэкономикой, которая на самом деле – составная часть геополитики. Это и есть концепция «Великого Шелкового пути», о которой говорит Хельга Ларуш. Антироссийская направленность этого подхода во многом смягчается российско-китайским сближением, но не отменяет ее.

Вы понимаете, что либо англосаксы будут владеть «Хартлендом», либо Россия? Третьего не дано. Любые паллиативы, вроде «Шелкового пути», - это «Римленд», который пытаются выдать за «Хартленд». Колея железной дороги им нужна европейская, чего так не хватило Гитлеру?

Еще раз повторяю: так, что разве геополитика устарела?

Конечно, нет. Более того, отбросить геополитику – значит, сдать Россию, ее будущее, ибо системной альтернативой Западу является только Россия.

Второй тезис Хельги Ларуш: «исчезновение власти олигархов» с помощью «Шелкового пути».

Что такое власть олигархов?

Посмотрим структуру акционерного капитала практически всех транснациональных компаний и банков. В любом секторе – от IT-технологий («Microsoft») до ВПК («General Dynamics»). Любой источник возьмите Nasdaq, Morningstar и т.д.

Мы увидим, что все компании и банки принадлежат одним и тем же паевым инвестиционным фондам и инвестиционным компаниям, в названиях которых так или иначе фигурируют так называемые «тотальные инвесторы»:

- BlackRock – контролирует активов примерно на 4,5 трлн долларов;

- Vanguard Group – 2,3 трлн;

- Citigroup – 1,9 трлн;

- Capital Group Partners – 1,7 трлн;

- Fidelity Investments – вообще суперзакрытая структура;

- еще State Street Corporation, J.P. Morgan Chase, AXA-Group, Franklin Templeton Group и т.д.

Всего в пределах 10-12-ти компаний. И они контролируют всю экономику Запада и очень многое за его пределами.

Кто бенефициары? Нигде не найдете. Мое предположение – много лет занимаюсь этим кругом проблем. В Бильдербергском клубе имеются два организационных ядра - одно в другом. Это Steering Committee (Исполнительный комитет) – 35 человек и Advisory Committee (Консультативный комитет) – 10 человек. Оба списка строго засекречены, и если список участников ежегодных заседаний с прошлого года публикуется на сайте клуба, то состава этих двух структур вы нигде не найдете.

Моя версия: в этих списках и скрываются бенефициары – владельцы тех самых «тотальных инвесторов». И это никакая не конспирология! Мировую экономику контролирует десяток, максимум несколько десятков даже не юридических, а ФИЗИЧЕСКИХ ЛИЦ.

Получается, что путь к ликвидации господства глобальной олигархии пролегает не через «Шелковый путь», как считает Хельга Ларуш, а через отказ от идеологем, они же мифологемы, «ДЕМОКРАТИИ» и «РЫНКА».

И не случайно, что во всех глобалистских документах, вышедших как из ООН, так и из связанных с ней структур, субъектами «Sustainable development» («устойчивого развития») считаются:

- глобальное гражданское общество,

- глобальный частный сектор (бизнес)

- и глобальные СМИ.

И объединяются они вместе с целью распространения экологии:

- на экономическую сферу,

- на социальную сферу

- и на сферу политики и геополитики.

* * *

Итак, все началось с того, что к середине XX века концептуальная политическая мысль на Западе в поисках нетрадиционных способов победы в холодной войне склонилась к использованию экологической и природоохранной тематики. Возникла мысль применить ее в качестве Троянского коня. Сначала внедрить, затем расширить ее трактовку, последовательно увязав с экономической и социальной сферой и, наконец, с геополитикой, сделав ударным инструментом преобразования мирового порядка. Проделано это было в рамках так называемого «холистического», то есть комплексного, подхода Римского клуба.

В 1972 году в Вене был создан Международный институт прикладных системных исследований, в котором участвовали ученые из стран и восточного блока – из СССР, Чехословакии, ГДР, Венгрии, а также с Запада – из США, Великобритании, ФРГ, Франции и т.д. В 1976 году в Москве появился филиал этого института – Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований.

В 1980 году на этой базе появилась группа Гайдара, которую в 1986 году соединили с ленинградской группой Чубайса.

В 1983 году, при Андропове, создали засекреченную Комиссию Политбюро ЦК КПСС по экономической реформе, в которую и включили будущих так называемых «реформаторов».

Попытки учета национальных интересов, которые предпринимались противниками сближения с Римским клубом, были блокированы влиятельными лоббистами в партийно-государственной элите и спецслужбах. При их поддержке программные доклады Римского клуба тиражировались и широко распространялись в нашей стране. И суть плана Андропова, о котором «на кухнях» много говорили и в советские годы, - сбросить национальные окраины и славянским ядром войти в Европу. Отсюда берет начало идея ликвидации СССР. Привет вам от товарища Андропова и некоторых главков его ведомства, которым мы обязаны тем, что с нами произошло!

В том же 1972 году вышел первый доклад Римскому клубу «Пределы роста» (группа Денниса Медоуза из Массачусетского технологического института). Предложения:

- промышленное производство заморозить на уровне 1975 года,

- количество детей в семье ограничить двумя.

Дело в том, что деиндустриализация – лишь одна сторона «климатического процесса»; другая - депопуляция, сокращение населения, – относится к сокращению количества детей. Есть и еще две стороны – десоциализация, ибо лишенное развития население неизбежно опускается в архаику. И десуверенизация – собирательный показатель утраты в результате всего этого ведущими странами своих государственных суверенитетов.

Получается стратегия «четырех ДЕ» - деиндустриализации, депопуляции, десоциализации и десуверенизации. Я об этом говорил и писал неоднократно.

Второй доклад «Человечество на перепутье» (Майкла Месаровича – Эдуарда Пестеля, 1974 г.). Новая система международного разделения труда - «десятирегиональная модель». Мир делился на регионы по экономической специфике. Причем так, чтобы «золотой миллиард» всегда правил, а остальные его обслуживали. Но главное: «десять регионов» объединялись в три «мировых блока»:

- Западный (Северная и Южная Америка),

- Центральный (Европа, Африка, Ближний и Средний Восток);

- Восточный (Азиатско-Тихоокеанский регион).

По этой кальке выстраивались и теневые институты Запада, публичным рупором которых ранее служила «большая семерка», а сейчас – «Группа двадцати».

Отдельный вопрос – место в этом проекте России. Существуют два варианта:

- по одному из них («Европа от Атлантики до Урала»), наша страна подлежит разделу на европейскую и азиатскую части, которые войдут в разные «мировые блоки»;

- по другому варианту («Европа от Атлантики до Владивостока»), Россия – часть Европы (это к тому, о чем мы уже говорили).

Откуда все это пошло?

В конце Второй мировой войны появился эсэсовский проект «Соединенных государств Европы», который разработал Вальтер Шелленберг, шеф СД, внешней разведки Третьего рейха. Стержнем «новой Европы» назывался франко-германский альянс. Проект поддержал Гиммлер и в марте 1945 года передал его генералу Шарлю де Голлю. Не напрямую, через посредника, которым выступил группенфюрер СС Карл Вольф. Соответствующие показания в советском плену дали обегруппенфюрер СС Рихард Гильдебрант и начальник одного из отделов гестапо Карл Нойгауз.

На этом проекте в 1949 году был основан Совет Европы. В 1965 году первый президент Римского клуба Аурелио Печчеи его доработал и выдвинул так называемый «глобальный план». Предполагалось соединить Северную Америку и Европу в единый Запад и вовлечь в него СССР и Латинскую Америку. На этом и стоит концепция Европейского союза (это отдельная тема).

Вернемся к докладам Римскому клубу. И обратим внимание на концепции «коллективного суверенитета» Яна Тинбергена (1976 г.) и «революции мировой солидарности» Эрвин Ласло (1977 г.), на новую энергетическую стратегию Тьерри де Монбриаля (1978 г.), а также на меры по их реализации в разработках Эдуарда Пестеля (1987 г.).

В 1990 году президент и генеральный директор Римского клуба Александр Кинг и Бертран Шнайдер опубликовали программный доклад-отчет «Первая глобальная революция». Это - «дорожная карта» глобальных перемен «после СССР». Утверждался приоритет глобальных интересов над государственными. Вводился «толерантный» запрет на любые запреты: на социальность, на коллективизм, на суверенное развитие (замененное «экономическим ростом»).

В 1995 году Комиссия ООН по глобальному управлению и сотрудничеству под руководством вице-президента Социнтерна Ингвара Карлссона выпустила программный доклад «Наше глобальное соседство». Главное, что там предлагалось:

- превращение населения планеты в «глобальную общину» - без разделения на страны и народы;

- централизация глобального контроля и управления природными ресурсами. Для этого вводились два понятия:

1) «мировые ресурсы», то есть вся совокупность ресурсов планеты и

2) «глобальное общее достояние», к которому относились уже глобализированные ресурсы. И предлагалось поэтапно двигаться к тому, чтобы превратить все «мировые ресурсы» в «глобальное общее достояние»;

- затем предлагалось ввести за пользование этими ресурсами «глобальные налоги», взимать которые предлагалось в размере стоимости использованных ресурсов.

Предлагалось создать Совет экономической безопасности ООН, параллельный Совету Безопасности. Без права вето и без постоянного членства стран-основателей ООН, прежде всего России.

Так вот – вернемся здесь к недавнему парижскому соглашению:

- сегодня пытаются ввести такой налог - углеродный. Наполнять им хотят Зеленый климатический фонд для помощи развивающимся странам в адаптации к климатическим изменениям. По Рамочной конвенции ООН об изменении климата, это должны делать развитые страны (приложение II к Рамочной конвенции), а они хотят возложить финансирование на экспортеров углеводородов. То есть на Россию, которая на самом деле помогать не должна (входит в приложение I);

- вместо провалившегося Совета экономической безопасности придумали «Комитет 12-ти» - по количеству членов, представляющих страны-участницы. Принцип комплектования тот же: без России, без права вето, полная зависимость и управляемость с Запада. Добавили только одно: присутствие самых слабых и беспомощных – малых островных и беднейших, неразвитых стран. Сделали это по той же самой причине – укрепить управляемость.

Кроме этого, пытаются перехватить инициативу Президента России Владимира Путина. Выступая в Генеральной Ассамблее, он предложил «созвать под эгидой ООН специальный форум, на котором комплексно посмотреть на проблемы, связанные с исчерпанием природных ресурсов, разрушением среды обитания, изменением климата».

О чем шла речь?

Скорее всего, о том, чтобы перезагрузить уже существующие в структуре ООН два форума, которые обросли целой системой институтов.

Конференции по окружающей среде и развитию, которые собираются раз в 10 лет, и всемирные саммиты по Целям развития – раз в 5 лет. В промежутках между ними работают специальные институты. Рамочная конвенция ООН об изменении климата относится к первому пулу. Она принята в качестве инструмента Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию (1992 г.). А Киотский протокол 1997 года, как и Парижское соглашение 2015 года, – часть Рамочной конвенции.

У второго пула – свои институты. Мы на них останавливаться не будем, хотя они очень важные

Так вот, возвращаясь к инициативе Путина. Участники парижского саммита по климату поняли его идею с перезагрузкой, но с этим фактически не согласились. Подменили предложение нашего президента. Решили выдать за новый форум те же самые Конференции Сторон Рамочной конвенции, которые собираются каждый год. Чтобы придать видимость «новизны», просто прибавили к номеру следующей, 22-й конференции, второе название - 1-я Конференция Сторон Парижского соглашения, вот и все. Чистая подмена понятий! И российская делегация под этим подписалась.

США, понимая, что за предстоящий год многое может измениться, форсируют события и намечают на май 2016 года предварительный саммит в Нью-Йорке. На апрель запланировано официальное открытие к подписанию главами государств и правительств Решения 21-й парижской Конференции Сторон. Так получается, что интересы России, как экологического донора, расходятся с интересами тех, кто хотел бы и дальше под предлогом борьбы против изменений климата заниматься удушением нашей экономики.

Будем смотреть правде в глаза. К сожалению, в нашей стране имеется обширная «пятая колонна», которая действует не в национальных интересах, а в глобальных. Получает западные гранты и прикрывается якобы глобальной взаимозависимостью.

На самом же деле, Россия – самодостаточная страна. Это не значит, что мы не должны бороться за чистоту окружающей среды. Должны! Но только собственными, внутренними решениями: где конкретно это необходимо, исходя из наших интересов. Требовать от нас контролируемых извне сокращений выбросов на национальном уровне неправомерно, и это будет допустимо только тогда, когда у загрязнителей окружающей среды, прежде всего у Европейского союза и США поглощение превысит выбросы. До тех пор, пока этого не произошло (а этого не будет никогда), Россия не должна брать на себя никаких международных обязательств.

И последнее. Давайте посмотрим, как именно эту главную, фундаментальную идею отделения выбросов от поглощения, которая является «обеспечительным механизмом» фарисейского «Sustainable development», проводят через основополагающие международные документы. Как работают эти двойные стандарты.

Вот, например, Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию.

8-й принцип – социал-дарвинистский, который требует сокращения численности населения вместе с производством и потреблением, Западу очень нравится.

А вот 16-й принцип – не нравится. Потому, что в нем говорится об обязанности загрязнителя платить за загрязнение. Запад хочет свалить оплату глобальных издержек на очистителей, то есть на Россию.

И 17-й принцип Западу не нравится. Потому, что дает право суверенным странам отчитываться по борьбе с климатическими изменениями по собственным методикам. Поэтому появляется Киотский протокол, в котором всех заставляют принять методику Межправительственной группы экспертов по изменению климата. А эта группа является участницей целого ряда крупных скандалов на почве откровенного мошенничества и манипуляций.

2-й принцип Декларации Рио – о государственном суверенитете над природными ресурсами - мягко корректируется 3-м принципом. Вроде суверенитет есть, а вроде его уже и нет.

А в Рамочной конвенции об изменении климата этот суверенитет у государств практически изымается.

Ловкость рук – и никакого обмана!

Поэтому прошу всех осознать и осмыслить: кроме теоретической и концептуальной стороны вопроса, проблема устойчивого развития обременена вполне конкретными политическими интересами «Sustainable development» и соответствующей политической конъюнктурой. И, к сожалению, сегодня именно она и доминирует.

Поэтому мой доклад и носит название «Мифы устойчивого развития».

Благодарю за внимание и передаю слово своему содокладчику – Владимиру Аркадьевичу Литвиненко.

Павленко Владимир Борисович – доктор политических наук, действительный член Академии геополитических проблем.