С помощью REX, которому выражаю искреннюю благодарность, продолжаю публикацию основных тезисов доклада Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» («The Crisis of Democracy») 1975 года, ранее не издававшегося на русском языке (http://trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf). Данная, третья часть завершает европейский раздел доклада (Глава II), автором которой является Мишель Круазье, крупный французский социолог, автор конфликтно-игровой концепции управления, рассматривающей любую организацию любого порядка продуктом взаимодействия внутренних игр, которые формируют соответствующий «игровой ансамбль».
Из предыдущей публикации (https://iarex.ru/articles/52606.html) следовало:
- что под «демократией» автором этой главы понимается создание глобально-имперского миропорядка, образчиком для которого ранее, еще во второй половине XIX века, была провозглашена Британская империя (глобальная монархия + глобальный имперский парламент). С учетом итогов XX столетия, фактически провозглашается ЧАСТНАЯ власть элиты транснациональных корпораций и банков, ширмой для которой служат международные организации и объединения (G7, кстати, появившаяся в один год с этим документом, в 1975 г., а также G20 и др.). И даже не они сами, а вписанные в них, а также существующие параллельно, в их «тени», институты. Прежде всего финансовые (МВФ, Всемирный банк, Банк международных расчетов, ФРС, ЕЦБ, ЕБРР и т.д.) и управленческие (специализированные и региональные учреждения ООН; на последние в дальнейшем примерят роль «глобальных министерств»). А также «демократические» институты, позволяющие проводить олигархическую политику под обманно-популистским в то же время официальным лозунгом ООН «Мы, народы…». (Самый яркий пример – концепция «устойчивого развития» с ее псевдодемократическими симулякрами «борьбы с климатическими изменениями», «Целями развития», «миростроительством» и т.д.);
- что провозглашаемая этими симулякрами «свобода» объявляется «врагом» олигархического управления, ибо сдерживает его, задавая этому процессу общественно приемлемые «рамки» и угрожая тем самым интересам «хозяев мира» («Чем дальше власть от граждан – тем надежнее контроль», - без обиняков заявляется в докладе);
- что порождаемые «свободой» проблемы решаются укреплением «регуляторов» или, по первой части (https://iarex.ru/articles/52589.html), «субъектов демократии»;
- что в погоне за «приХватизацией власти» олигархами, «идеологически оформляется» передача государственных полномочий в глобальный бизнес (корпорации, банки и компании по управлению активами: напомню, что в том же 1975 г. появилась знаковая компания Vanguard Group). Делается это с помощью ущемления государственных бюрократий в пользу транснациональной и глобальной бюрократии, которая является по отношению к государствам инструментом (и институтами!) внешнего управления (не забудем формулу: глобализация = глокализация + фрагмеграция);
- что нити управления процессами подобной трансформации двухпартийных систем с помощью «интернационалов» - этих «глобальных партий» - заведены и замкнуты на англосаксонские элиты;
- что обеспечительный «коллапс государственных институтов» сопровождается «новой централизацией». По сути, неофашистской, с «новым классовым» обществом. (Модель: «средний класс» - через кризис и обвал – к фашизации);
- что упомянутое в первой части, применяемое с целью отвлечения и обуздания масс, «потребительское зомбирование» и манипуляции с ценностями целенаправленно разобщают общности и атомизируют личность, подменяя организованный социальный протест и борьбу за свои права деструктивными «оранжевым бунтом» деклассированных маргиналов;
- что традиционная европейская культура и интеллектуальные традиции препятствуют внедрению «новых моделей», которые навязываются с помощью поощрения «протестной» культуры и потребительской деинтеллектуализации («новые человеческие отношения»), и это подталкивает глобалистов к расправе с ними - и с культурой, и с традициями;
- что по условиям этой расправы конфликт традиционной и «протестной» культур должен быть решен в русле изменения общественных представлений о престиже, за счет дискредитации образованности, эрудиции и интеллекта (по первой части, «дебилизации, причем, не только элит, но и масс);
- что «венцом» этого тренда следует сделать конфликт поколений элит, поощряющий их отрицательный отбор;
- что главными объектами этой стратегии, по которым наносится основной, дискредитирующий удар, являются система образования и церковь; таким образом их перестраивают под решение задач олигархической глобальной трансформации;
- что важнейшая роль в реализации этих и других задач тотального обесценивания смыслов бытия отводится глобальным СМИ, которые объявляются «важнейшим ресурсом дезинтеграции старых форм социального контроля», и что задача журналистов – «ловить аудиторию» и промывать ей мозги с помощью «продвинутых» трендов, девальвирующих традиционные ценности;
- что эти же цели (дезинтеграция государств) на уровне социальной политики достигаются двузначной инфляцией, поощряющей формирование очередных «новых», теперь уже трансграничных интеграционных процессов, разумеется, управляемых;
- и, наконец, что кризисы – явление не «естественное», а рукотворное. И что цель, которая перед ними ставится, - обеспечить «институциональную модернизацию» (или, в лексике наших правительственных либералов-вредителей, - «структурные реформы»).
А теперь – продолжение второй главы, о ситуации и тенденциях в европейской региональной группе Трехсторонней комиссии. Комментарии автора этих строк, как и во второй части, выделены курсивом; цифрами в скобках тезисов указаны страницы из английского оригинала (http://trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf).
КРИЗИС ДЕМОКРАТИИ
Доклад Трехсторонней комиссии
по государственной способности демократий
(1975 г.)
Авторы: М. Круазье, С.П. Хантингтон, Дз. Ватануки
Трехсторонняя комиссия была создана в 1973 г. частными гражданами Западной Европы, Японии и Северной Америки для поощрения более тесного сотрудничества между этими тремя регионами по общим проблемам. Она ищет пути улучшения понимания этих проблем, поддержки предложений по совместному управлению ими, формирования обычаев и практики совместной работы в этих регионах.
* * *
Глава II. Западная Европа (Мишель Круазье)
<…> (https://iarex.ru/articles/52606.html).
III. Роль и структура политических ценностей
1. Структура ценностей и проблема рациональности
За всеми проблемами, связанными со способностью государств к реакции, стоит фундаментальная проблема ценностей. Предметом обсуждения при постановке диагноза и принятии решений становятся представительство, согласие, равенство, право коллектива на вмешательство в дела индивида, авторитет и т.д. Роль ценностей в институционализации поведения существенно выше, чем представляется, что делает проблематичной интерпретацию соцопросов (39).
КОММЕНТАРИЙ:
«Фундаментальность» проблемы ценностей – важное признание, которое в глобализаторских устах дорогого стоит. На этом фоне докладом обосновывается стремление подменить традиционные (государственные, церковные) ценности маргинальными «ценностями» «революции удовольствий» Герберта Маркузе, о чем уже говорилось. Сказано и о том, для чего требуется эта подмена. Чтобы индивида маргинализовать, нужно создать ему культ имени самого себя-любимого, для чего требуется предельно ограничить права окружающих, в том числе коллектива, на любое воспитательное воздействие. Разрушить авторитет – какой угодно: истории, идеологии, коллектива, старших, признанных, заслуженных, авторитет государства, родителей, наконец (на этом выстроена система «ювенальной юстиции»). Внушить индивиду, что он самый-самый, что его права «естественные и неотчуждаемые», что они находятся впереди обязанностей, и что никто не имеет права ограничивать его ни в чем; одновременно примитивизировать его как личность, ограничив запросы потребительскими удовольствиями. И таким индивидом легко управлять (как помним по Маркузе, «удовлетворение инстинктов обеспечивает контроль над личностью»).
Ну, и социологические опросы, - жалуются авторы доклада, - не дают необходимой картины хода реализации этого «расчеловечивающего» проекта, ибо приходится делать поправку на традиционные ценности, а это трудно и очень субъективно. Легко ошибиться, выдав желаемое за действительное.
Кроме того, существует разница между заявленными ценностями и реальным поведением граждан. Предвидеть последствия трудно. Пример: студенческая революция мая 1968 г.: за короткое время до нее опросы показывали идиллию (39).
КОММЕНТАРИЙ:
Это действительно хороший пример. Никто протестовать не собирался. Но как только «поперек борозды» пошел Шарль де Голль, и возникла потребность его дискредитировать и убрать, мигом собрали маргиналов и дали им соответствующие лозунги, что труда не составило (помните - «Маркс, Мао и Маркузе!»). Сегодня, в условиях «продвинутости» соответствующих технологий, для этого, как показал опыт «арабской весны», применяются социальные сети Интернета.
На подсознательном уровне мы можем предположить, что в человеческом поведении существует рациональность, опирающаяся на поддержку социальных целей и их социокультурных характеристик, и эта рациональность стабильнее официальных ценностных ориентаций. Но при этом она неясна, и это – задача новых поколений исследователей социальной сферы эту рациональность идентифицировать и описать в более операбельной терминологии (39-40).
КОММЕНТАРИЙ:
Чего не сказано открытым текстом? Еще раз: прочность социокультурных доминант общественного сознания превышает возможности тех, кто хочет заменить их «новыми официальными» ценностями. И им для достижения намеченного приходится применять самые подметные способы. Так, для достижения большей «операбельности» этих изменений потребовалось подвергнуть обструкции систему образования и церковь.
Кроме того, авторы доклада делают «хорошую мину при плохой игре» и запутывают общественность, дезориентируя ее относительно содержания «традиционной рациональности». Извращают ее примерно так: вот поменяем систему образования и «опустим» церковь – тогда и признаем эту «инновацию» не просто «новой», а единственно верной «рациональностью». И скажем, что она существовала всегда. Не сработает в первом поколении, - сработает во втором или третьем!
Мы можем лишь выдвинуть не подтвержденные данными гипотезы в отношении способности правительств решать возникающие проблемы институционального характера и связанные с эволюцией ценностей:
1) Рациональность и ее взаимоотношения со структурой ценностей. 200-300 лет (после Реформации и Просвещения – Авт.) Европа и Запад в целом жили в рамках упрочившейся за это время системы ценностей, в рамках которой можно было самоопределяться. Этот тип рациональности – наиболее могущественный из инструментов, которые выработало человечество для управления коллективным действием, основан на ясном различии между пределами и конкретными средствами, а также аналитической фрагментации проблем внутри целостного мира. Внутри такой конструкции люди могут определяться по своим предпочтениям (целям). Технологический путь – пределы и средства отделяются друг от друга рационально, и находится простое решение. Подчеркивается, что эта схема работала в экономике и политике благодаря стабильности выбора в рамках определенных параметров (пределов). Поскольку в рамках данной рациональности применялись как манипуляция и компромисс, так и насилие, демократия могла казаться как лучшей, так и худшей моделью, а конфликт имел место только вокруг средств (40-41).
КОММЕНТАРИЙ:
Не отрываясь от событий, «параллельных» выходу этого доклада, отметим первый доклад Римскому клубу («Пределы роста», группа Денниса Медоуза из Массачусетского технологического института, 1972 г.). Отмечу, что этим документом предусматривалась концепция «нулевого роста» (заморозка промышленного производства на уровне 1975 г.) и ограничение рождаемости (не более двух детей в семье). Без участия СССР все это было нефункционально, ибо лишь ослабляло на нашем фоне Запад. Поэтому, благодаря усилиям А.Н. Косыгина, «крышевавшего» связку своего зятя Джермена Гвишиани с Римским клубом, а также ряда высокопоставленных представителей советских спецслужб, советских ученых, преимущественно неискушенных в политике «естественников», втащили в Римский клуб. Это сделали, чтобы вовлечь СССР в глобальные перемены под лживым лозунгом «конвергенции» (якобы соединения лучших черт капитализма и социализма, а фактически – разрушения нашей страны в процессе поглощения социализма капитализмом).
Это и есть «рациональное» отделение средств от пределов, с тем, чтобы эти пределы монопольно ограничить в интересах Запада. Именно Римский клуб и оформил «новые ценности» официально. См. пятый доклад Эрвина Ласло «Цели для человечества» (1977 г.), где говорится об экуменической синкретизации основных мировых религий на основе иудаизма, а также, на этой основе, о «революции мировой солидарности». См. также доклад-отчет Римского клуба Александра Кинга – Бертрана Шнайдера «Первая глобальная революция» (1990 г.), приуроченный к распаду СССР, и т.д.
2) Система работала при отсутствии перемен и надежности стратификации, укреплявшей социальный порядок; но однажды взрыв коммуникаций дезинтегрировал данную рациональность.
Во-первых, выяснилось, что демократия базируется на манипуляциях. Одновременно социальные науки стали показывать, что человек не преследует идеальные цели, а берет их из опыта. Рациональность схематизировалась: пределы расширяются только с помощью средств (41).
КОММЕНТАРИЙ:
«Взрыв коммуникаций» сам произошел, или его инициировали? Подсказка (как помним) из предыдущей части: «СМИ – важнейший ресурс дезинтеграции старых форм социального контроля», разве не так?
Что «демократия» – сплошная манипуляция – это только в 1975 году осознали? До этого не догадывались? Хотя бы по упомянутой роли тех же СМИ.
Хотите знать, как в рамках западных норм должна была выглядеть настоящая демократия, не манипулятивная? Это когда дают чистый избирательный бюллетень и предлагают вписать в него любую фамилию. Разве трудно догадаться: а) к чему приведет такая «настоящая» демократия и б) что в действующей манипулятивной «демократии» настоящий выбор осуществляется не избирателями, а теми, кто отбирает кандидатов, включает их в бюллетени и «продает» электорату?
И последнее, главное: утверждение, что человек изначально и начисто лишен любого идеализма, то есть души, как это видится авторам доклада. Что он представляет собой «социальное животное» (кстати, чисто масонский подход, уходящий корнями в античную эзотерику, оперирующую триадой: «профаны» – «неофиты» – «посвященные»). Смысл этого посыла: человек происходит из зла, но это зло можно обратить в пользу, если его к этому принудить, им же и манипулируя. Собственно, об этом – о поощрении в человеке зла - весь доклад. О том, что человек – не Образ и Подобие Божие, не Раб Божий, а человеческий раб. И, разумеется, раб денег.
Во-вторых, пределы не появляются в вакууме. Они - часть структурированных цельностей, которые заключают в себе средства. От одних пределов нельзя избавиться, не затронув другие. Наконец, что есть пределы для одних людей и групп, то средства – для других.
В-третьих, отчуждение от власти (неспособность участвовать в правительствах) 99% людей, которые полагаются только на свой опыт (41).
КОММЕНТАРИЙ:
«Цель оправдывает средства», не так ли? Весь вопрос в способности и готовности выйти «за пределы», то есть «потерять рамку». Это и есть «лекало постмодернизма» как метода. И насчет 99%: авторы убеждены, что они просто не имеют ценностей? Или имеют, но «неправильные», традиционные, и задача «посвященных» - навязать им модернизацию ценностей? Или просто говорится, что 99% - это «быдло», «untermenschen», то есть не креативные, косные роботы, пригодные только к механической работе, не «творцы», а максимум потребители. Сергей Кургинян справедливо именует такую модель «многоэтажным» (кастовым) человечеством.
И потом, если в способности к творчеству отказывается 99% граждан западных стран «золотого миллиарда», то что говорить о не-Западе? Какая ему отводится в этих раскладах незавидная роль, разве непонятно?
В-четвертых, рациональность ограничивалась традициями и обычаями. Нет их – нет рациональности как таковой, и окружающая действительность становится иррациональной (41-43).
КОММЕНТАРИЙ:
Очень важное заключение. Разговор на эту тему может оказаться долгим; но если без деталей, то:
- убираем традиции и обычаи, разрушаем веру, подменяя ее оккультными суррогатами и/или воинствующим атеизмом;
- окружающая реальность сразу же становится иррациональной, ибо, например, непонятно, чего это люди делают в Храме, если «рационально» только то, что можно увидеть глазами, пощупать руками или попробовать на зуб;
- далее мы ее, эту «иррациональную» действительность, переворачиваем с ног на голову. Подменяем ценности - место духовных окончательно занимают материальные, житейские; мы их выставляем «общечеловеческими». И на этой основе заменяем умерщвленные традиции и обычаи правом и контрактами, а римское право – прецедентным. То есть убивать, воровать и т.д. становится нельзя не по Заповедям Божьим, а чтобы не сесть в тюрьму, ибо за это многих уже сажали и даже казнили.
Что такое «с ног на голову»? Это базовый принцип оккультной символической философии так называемого герметизма, из которого вышло масонство: «что сверху, то и снизу». Переворачиваешь реальность, как хочешь. Два-три раза перевернул (посмотрите на игральные карты), и уже не понятно, где добро, а где зло, где Бог, а где дьявол… Да и какая разница? Сиди себе посредине, в пространстве «человеческого», ешь, пей, жуй, то есть потребляй. Смотри развлекательные передачи. И не лезь в «высокие материи»: «меньше знаешь – спокойней спишь!».
Отсюда заключение:
Ничего удивительного, что рациональность поставлена под вопрос: зато появились наметки на будущее, указывающие на возможности установления заявленных ценностей путем, отличным от традиционной демократической рациональности, за счет не только моральных действий. Поиск пограничной рациональности – это поиск новой социальной и организационной структуры – главная проблема западных обществ.
Новые социальные и психологические утопии, нетрадиционные философии – одновременно и инструменты, и опасные иллюзии. А восстановление региональных связей – шанс для возрождения правительств (43).
КОММЕНТАРИЙ:
Подчеркивание в тексте - ввиду ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ важности сказанного. «Новая», перевернутая с ног на голову с помощью «иррациональной» подмены ценностей, «рациональность» должна создаваться отнюдь не демократическим путем. Это не народный или общественный, а сугубо элитарный выбор. И он не обязан соответствовать существующей морали и нравственности; он формирует свою, «новую» социальную и организационную, в том числе ценностную, структуру. Элитарность – главный признак фашизма, который идет к власти на волне массового протеста потребительской стихии, как на майдане.
«Нетрадиционные философии», «социальные и психологические утопии» - прямое указание на оккультные практики, а под риторическое «сомнение» они ставятся для утверждения регионализма, который представляется не могильщиком правительств, а «шансом на их возрождение».
Если в деталях, то разговор опять долгий. В общих же чертах существует упоминавшаяся программа «еврорегионализации» - превращения «Европы стран и народов» в «Европу регионов и племен» (те же глокализация + фрагмеграция). Пограничные регионы соседних стран, а затем и не обязательно пограничные, сближаются, переплетаются тесными связями и перемыкаются со своих правительств на Брюссель напрямую, в том числе в вопросах финансирования. Правительства действительно сохраняются («шанс на возрождение»), только превращаются в декоративные, на них всем становится наплевать; страновая структура превращается в сетевую.
Нужно ли говорить, что Европа – всего лишь «пилотный регион», и региональный принцип (принцип «региональных групп») давно уже признан основополагающим на уровне ООН, и с его учетом составляются все основные международные документы? Например, Парижское соглашение по климату, в котором функции контроля возлагаются на некий «комитет», который формируется именно региональными группами ООН. Конечная цель «регионального проекта» на высшем уровне мировой политики – реформа Совета Безопасности ООН, чтобы своим местом его постоянного члена Россия, например, была обязана не статусу первой из держав-победительниц фашизма, а принадлежностью к европейской региональной группе. Понятен и вполне логичен следующий шаг: отмена права вето и введение ротации постоянных членов Совбеза.
2. Ключевые политические убеждения
Парадокс: пока принципы подвергаются потрясениям, ставящим под вопрос в том числе социальную идентичность, политические убеждения остаются гораздо более стабильными (43)
1) До тех пор, пока большинство людей убеждено, что обычные цели нельзя достигать никаким нетрадиционным путем, и пока для людей, в том числе молодых, общинные чувства важнее реального содержания целей, традиционное кредо (демократическое, христианское) будет по-прежнему сильно, хотя и может быть окрашено как в революционные, так и в консервативные цвета. Главный вопрос – ценность индивидуальной свободы – дискуссии не подвергается, НО: «свобода ОТ» или «свобода ДЛЯ»? «Свобода ОТ» имеет глубокие христианские корни, а поворот к «свободе ДЛЯ» связан с Реформацией и протестантизмом. Процесс – унифицированный, межстрановой (43).
КОММЕНТАРИЙ:
Момент истины! Посмотрите, читатель, как нагло и беззастенчиво все перевирается и именно что переворачивается с ног на голову! Во-первых, нужно переубедить людей: обычных целей «можно и нужно» добиваться любым путем, не забудем: «цель оправдывает средства!». Во-вторых, «Свобода ОТ» - от обязательств перед обществом – никогда не была христианской; только секулярной, ибо христианство в любом традиционном его прочтении – православном, католическом, даже лютеранском – это прежде всего ответственность. Это «свобода ДЛЯ» - других. «Свобода ОТ» как раз и родилась с укоренением протестантизма, и не просто протестантизма, а наиболее радикальной и разрушительной его версии – кальвинизма. Сравним два афоризма:
- Мартин Лютер (основоположник Реформации): «Бог дает богатство тому, кому больше ничего не дает!»;
Жан Кальвин: «Бог так хранит избранных (богатых. – Авт.), что даже за грехи не лишает их Своей милости (богатства. – Авт.)».
Богатство – «свобода ОТ» или «ДЛЯ»? Идеологи Трехсторонней комиссии и их прихвостни из числа российских либералов будут доказывать, что «ДЛЯ». На самом же деле все на это счет уже сказано Спасителем: «Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в Царствие Божие…». Так кто ближе к «канону» - Лютер или Кальвин?
А теперь, что такое англиканство, формирующее основу англосаксонской этики? Это кальвинизм, дополненный рядом католических догматов, чтобы, обманув, привлечь католиков, только и всего. Маленький штрих: Мартин Лютер считал свое учение способом обращения иудеев в христианство и в конце жизни с сожалением признавал, что с появлением кальвинизма все произошло ровным счетом наоборот.
2) С другой стороны, боязнь перемен рождает эгалитаризм, который в Европе сильнее, в Америке – меньше. При этом люди требуют равенства в своей среде, соглашаясь с неравенством между стратами (44).
КОММЕНТАРИЙ:
Вот этого они и боятся больше всего, и не только российская эта черта: тяготение к справедливости сильно везде и доставляет «хозяевам жизни» множество проблем, связанных с необходимостью обмана и манипулирования общественным мнением. Ведь несправедливость и эксплуатацию нужно выдавать за справедливость и равенство («возможностей»), и делать это ежедневно и ежечасно, иначе «массы» прозреют.
3) Порядок и эффективность – сердцевина европейских политических убеждений. Всякий раз, когда перемены ведут к хаосу, люди требуют порядка. В США концепция порядка более «правовая», в Европе – «социальная». «Эффективность» как категория модернистского рационалистического общества – до сих пор важнейшая европейская ценность.
4) Дуализм – европейская характеристика. Оппозиция «правых» и «левых» подготовлена противостоянием государства и церкви. Отсюда – отсутствие привычной для Востока единой концепции легитимности. Стоит оппозиции исчезнуть, как это кажется болезненным и характеризуется в категориях «патернализма», «феодализма», «давления». Реальные конфликты загоняются вглубь, но индивид чувствует, что цена за это приемлемая – спокойствие. Это фундаментальное убеждение не свойственно Японии, а в США над конфликтом доминирует система сдержек и противовесов. В Европе дуализм – в центре игры, и индивид скорее согласится с параличом правительств, нежели с расширением их прерогатив (45-46).
КОММЕНТАРИЙ:
Опять подлог: «правые – левые» - это искусственно сконструированная масонская дихотомия «партнерства в буржуазной конкуренции». Даже внешне государство и церковь на Западе – разноуровневые институты, с разными задачами, оба – никакие не левые, а сугубо правые, традиционные. Папы и короли за что между собой конфликтовали прежде всего? За инвеституру – назначение иерархов на местах. И происходило так, пока не пришли итальянские «вольные каменщики» Гарибальди и Мадзини и не выкинули папу из его резиденции, лишив его папской государственности, которую восстановил фашист Муссолини. Тогда, в конце 1920-х годов, и был поставлен перед Святым престолом вопрос о том, с правыми он или с левыми, никак не раньше. Или, если уж быть честным до конца, то отрекаясь от Вселенских Соборов (IV – VIII вв. от Р.Х.), Ватикан занимал как раз левацкую, революционистскую позицию, хотя и отстаивал тем самым свои незаконные, узурпированные права на христианское «первородство» перед Константинополем.
А вот что действительно беспокоит авторов доклада, так это как сохранить двухпартийную имитацию «демократии» (вспомним Манифест банкиров 1892 г. из второй части), легализовав власть той самой «головы», которая управляет «правой» и «левой» руками? И начинаются спекуляции вокруг «спокойствия индивида»: порядок, пусть и фашистский (далее увидим), лишь бы «загнать внутрь реальные конфликты»! Чтобы «моя хата» (в смысле, обывательская) вечно находилась «с краю».
Ну и привнесенная с планом Маршалла и американским военно-политическим «зонтиком» инфантильность европейцев, настроенных против расширения правительственных полномочий, грех не использовать в собственных, пусть и неблаговидных целях!
3. Воздействие социальных, экономических и культурных перемен на принципы рациональности и политических убеждений
Политическое поведение и политический выбор зависят не только от политических ценностей, но и от того, ЧТО политически убежденные люди могут сделать под воздействием своих убеждений, а также применяемых ими принципов рациональности. Под воздействием социальной активности контроль правительств уменьшается, в тот время, как роль ценностей и политических убеждений, наоборот, укрепляется. Расширяется роль свободы, причем, «свободы ДЛЯ» (46).
КОММЕНТАРИЙ:
Внимательно вчитаемся в выделенный фрагмент. Разве не видно, что «контроль правительств уменьшается» под влиянием не ЛЮБЫХ, и лишь «НОВЫХ» ценностей И что их расширение – не естественный, а искусственный, навязываемый и управляемый процесс?
Да и «свобода ДЛЯ» с помощью словесной эквилибристики тоже противопоставляется правительствам и, следовательно, государствам. Таким вот способом контроль над свободой, нейтрализующей «свободу ДЛЯ» в пользу «свободы ОТ», передается глобальным структурам. А заодно им приписывается ценностная, убежденческая мотивация, что совершенно не соответствует действительности. Главная «ценность» для олигархии - остановка Истории с ликвидацией лишних «едоков», находящихся за рамками необходимой численности обслуживающего ее «персонала». Через пять лет после выхода этого доклада, в марте 1980 года, в американском штате Джорджия был установлен оккультный монумент в стиле «стоунхедж», на котором, явно в пику Нагорной проповеди Спасителя, на восьми языках (включая русский), были выбиты десяти антизаповедей. Первая из них гласила: «Установить численность населения 500 млн и постоянный баланс с природой».
Надо разъяснять, что это означает на практике? Какими именно способами расправятся с «лишними» 6,5 млрд земного населения – вопрос, как мы понимаем, технический, и именно поисками наиболее дешевых и эффективных технологий уничтожения людей и занимались в нацистских лагерях смерти. Д-р Менгеле – исчадие ада только с нормальной, человеческой точки зрения; с позиций же нацистских нелюдей – он «крупный ученый», добросовестно отработавший на «человеческом материале» полученный им заказ. Ведь где еще столько неучтенного «материала» можно найти, если не в условиях войны? А «материал» был нужен позарез: теоретические «разработки» нуждались в практическом освоении, и его доставка к «исследователям» в необходимом количестве – один из малоизвестных широкой общественности мотивов развязывания Второй мировой войны.
Борьба за равенство в условиях отсутствия достаточных возможностей перемен, нарастающего хаоса и регресса усиливает требования свободы для себя и порядка для остальных. В этих условиях только дуализм (двухпартийный, корпоративный) в состоянии заполнить пространство, оставляемое разрушением рациональности и ослаблением правительств. В центр ставится противоречие между политическими убеждениями и принципами действия (47).
КОММЕНТАРИЙ:
Очень «содержательный» фрагмент. «Требование свободы для себя и ordnung для остальных» - это «сильный» аргумент в пользу поощряемой авторами доклада общественной атомизации, чтобы ordnung был установлен быстрее и оказался эффективнее.
Кроме того, зафиксируем, что рядом с «двухпартийным» дуализмом появляется КОРПОРАТИВНЫЙ, прямо указывающий а) на частный характер наступающей власти и б) на подчинение корпорациям партий; только на этих условиях правительствам (и государствам) обещается сохранить их ареал обитания.
Ну а констатация «противоречия между убеждениями и принципами» равносильно все тому же афоризму «цель оправдывает средства». Все плавно движется к фашизму.
На ранних стадиях демократического развития авторитет компенсировался политической конкуренцией. Такая модель не могла выдержать структурных перемен. Люди включались в новые тенденции и не могли им противостоять, как не могли противостоять угрозе возможного формирования этими тенденциями нового авторитета. Парадокс: авторитет действительно возникает, но становится уязвимым, ибо не может себя утвердить. И чем уязвимее он становится, тем сильнее давление, тем меньше шансов у него утвердиться в виде долгосрочной легитимности (47-48).
Нарастание хаотических тенденций сопровождается движением от «свободы ОТ» к «свободе ДЛЯ» - от эгалитаризма к пограничным сферам. И ведет к появлению НОВЫХ УБЕЖДЕНИЙ, что ставит систему на порог кризиса или регресса (48).
КОММЕНТАРИЙ:
Все ближе и ближе к фашизму. Авторитет – конкуренция – авторитет «штрих»: триада «тезис – антитезис – синтез», с помощью которой, шаг за шагом, формируется «новый авторитет», уже глобальный, против которого государственные авторитеты, не имеют, точнее, не должны иметь, по задумке авторов доклада, никаких шансов.
4. Традиционные факторы как противовес
Европейские общества по сей день живут на серии установок, которые воспринимаются как данность и обусловлены устойчивостью патерналистского типа сообществ. Это подразумевает договоренности между группами, которые не могут противостоять друг другу публично – консенсус, основанный на некоей специальной этике (48).
КОММЕНТАРИЙ:
Важна констатация патерналистских настроений. Но вот «договоренности между группами» к этому патернализму ровным счетом никакого отношения не имеют! «Консенсус на специальной этике» (если не сказать, специфической), - это сугубо элитарный консенсус, пытающийся использовать в своих целях эгалитаризм и патернализм массовых настроений («Украiна – цэ Европа, хто не скаче – тот москаль, ешь, пей, жуй, ешь, пей, жуй!»). И именно отсюда название параграфа: традиционные факторы, как противовес… Чему? Неофашистской «инновации», зашифрованной под «специальностью» этики? Или еще более «традиционной» реставрации? Скоро увидим.
Кроме того, наблюдается стремление реанимировать прежнюю общинность как ответ на растущие вызовы, которые человечество считает все более значимыми. И эта ситуация в Западной Европе хуже, чем в Японии, где все и так стоит на традициях, и в США, где традиции отсутствуют, но есть большая свобода выбора и эксперимента. У Европы на эти эксперименты и обучение, которые ограничиваются традицией, остается все меньше и меньше времени. Пассивность в выборе стратегии угрожает регрессом (48-49).
КОММЕНТАРИЙ:
В Европе – «неправильные» традиции, поэтому их нужно выбросить на помойку истории; вот в Японии – «правильные». А в США – так вообще традиций нет (запомним это, кстати), и это лучше всего! Свобода любых «научных» экспериментов над людьми и социальных – над обществом.
5. Риски социального и политического регресса
Европа знала трагический период рождения нового мира из руин I мировой войны; когда потребовался порядок – возник фашизм. Фашизм и нацизм – это возрождение старых форм авторитета ради необходимого порядка, восстановление которого сопровождалось возвращением к прежним формам социального поведения (49).
Может ли Европа пережить новую такую задержку? Может - конечно не такую, в другом направлении. Потому что: потеря прежних взглядов, воли, чувства миссии, реальной мотивации борьбы за реставрацию морального порядка, за капитализм или нечто похожее и т.д. Однако нет «право-реакционного» движения (49).
КОММЕНТАРИЙ:
Этим, собственно, все и сказано (потому я это и выделил). И это особенно хорошо видно с позиций современности, опираясь на опыт прошедших 40 лет.
Фашизм и нацизм, в западном концептуальном прочтении, - это возрождение «традиционного авторитета». Ложь, однако, в том, что а) совершается подмена понятий: традиционный имперский, государственный авторитет подменяют фашизмом и нацизмом, как «авторитетами» глобалистского, точнее глобализаторского порядка. И б) что затушевывается проектный смысл тезиса о фашизме; если хотя бы сравнить «новый порядок» Гитлера с «новым мировым порядком» Буша-старшего, то видно, что речь, даже стилистически, идет о реинкарнации нацистского проекта «тысячелетнего рейха» уже в глобальном масштабе. Связь семейства Бушей с оккультным орденом «Черепа и скрещенных костей» (Йельский университет, Нью-Хейвен, штат Коннектикут), символика которого была заимствована СС, как и немецкое происхождение его создателей (Гарриманов, Тафтов, Леманов и, в целом, Рокфеллеров), как и их связь с Третьим рейхом, в создании которого они деятельно поучаствовали, известны широко. И если подобных сведений недостает, читателю можно порекомендовать имеющуюся в Интернете коротенькую, около 70 страниц, книжку американского профессора Энтони Сатона «Как Орден организует войны и революции?».
Итак, фашизм – новый, не расовый, а постмодернистский - это генеральный ПРОЕКТ западных элит. Эта мысль в докладе – едва ли не главная, и очень может быть, что именно поэтому прозападная агентура влияния в СССР и в Российской Федерации так воспротивилась ознакомлению нашей общественности с тем, что давно уже известно всему миру.
Почему западные элиты склоняются к фашизму? Сказано здесь же: «воля, чувство миссии, kapitalistisch ordnung» и т.д.
Одна беда (на 1975 г.): отсутствие «право-реакционного» движения, аналогичного нацистской партии. Но сейчас, как видим, вакуум постепенно заполняется: от французского Национального фронта до «Альтернативы для Германии». То ли еще будет, когда Дональд Трамп, став президентом США, «отцепит» Европу от финансирования по линии НАТО, резко ослабив за ней контроль, как это сделали его предшественники из клана Рокфеллеров в конце 1920-х годов. Заменив репарационный «план Дауэса» «планом Янга», они сформировали «репарационный» же Банк международных расчетов (БМР), через который, получив поддержку Ротшильдов в лице Банка Англии, и двинули, уже в обратном направлении, финансирование рейха, простив Гитлеру все долги по репарациям. И наплевав при этом на несогласие той же Франции.
Учредители БМР (1930 г.): Бельгия, Великобритания, Франция, Германия, Италия + 5 банков из США (и каких!): Федеральный резервный банк Нью-Йорка (ведущий из 12-ти ФРБ системы ФРС), Citibank, J.P. Morgan, Первые национальные банки Нью-Йорка и Чикаго).
Между прочим, на основе БМР сегодня выстроена «Группа двадцати» (G20), основу которой (участники «первого порядка») составляют учредители и члены Совета директоров БМР, а также образованной вокруг него «Группы десяти» (G10). Ни России, ни других членов БРИКС, которые отнесены ко «второму порядку», в числе «хозяев правил игры» не наблюдается. Так в чьем проекте мы участвуем, и какая роль нам в нем отводится?
Но… регресс может прийти слева, где компартии все активнее заявляют о себе как о партиях порядка, единственно способных к его строительству и бюрократическому решению проблем связанных с развитием (49-50).
КОММЕНТАРИЙ:
Вы поняли, читатель? Вот она, мысль, которая напрочь перечеркивает все досужие спекуляции о коммунизме и компартиях. Коммунисты – это «партии порядка», а никакой не «мировой революции»! Добавим: партии порядка, альтернативного фашистскому ordnung; партии развития против фашистского «конца истории» и Конца Времен! И никто, кроме коммунистов, как признается в докладе, поддерживать антифашистский порядок в целях РАЗВИТИЯ не способен; именно поэтому коммунизм так опасен для Запада, что, кстати, еще в конце 1940-х годов признавал такой «концептуал», как Арнольд Тойнби.
Все опусы о коммунизме, как апологии «мировой революции», то есть противоположного и противостоящего порядку хаоса, с этого момента не стоят той бумаги, на которой написаны! Западные элиты, как показывает доклад, очень хорошо усвоили предвоенные идеи Черчилля о победе в коммунистическом движении сталинского порядка над троцкистским хаосом. «В Москве развился замечательный дуализм, доходящий до настоящего раскола, - пишет Черчилль в статье “Коммунистический раскол” (16 октября 1936 г.). - …Это спор между Сталиным и Троцким. Сталин к настоящему моменту стал представлять русский национализм… Троцкий выступает за ортодоксальную теорию международной мировой революции. Сталин приобрел ленинский авторитет. Троцкий, изгнанный из страны, преследуемый всемирный пария, - это носитель ленинской идеи…» (см. Мировой кризис. Сборник. М., 2007. С. 523).
Оставим в стороне непонимание (или игнорирование) Черчиллем а) концептуальной разницы между представлениями о мировой революции Ленина и Троцкого и б) их политическое различие, связанное с тем, что Троцкий продвигал свои идеи ради самих идей, с маниакальным упорством прямого агента глобальной олигархии, а Ленин использовал их в рамках тактического маневрирования, чтобы избежать западной агрессии против ослабленной Советской России. Черчилль далее сам развеивает это свое заблуждение. «…Во Франции …официальные коммунисты московского образца, сталинской закваски, проявляют себя как активные, компетентные сторонники усиления Франции. …Рекруты-коммунисты с предельной пунктуальностью прибывают на пункты сбора и во многих случаях оказываются образцовыми солдатами…, - читаем там же, на страницах 524-525. - С другой стороны, троцкисты, сейчас уже почти полностью отрезанные от московских источников финансирования, выступают как отдельная сила. …Во Франции достоверно и открыто заявляется о том, что финансирование, от которого зависит Троцкий, идет не из Москвы, а из Берлина» (!!!).
Итак, потерпев сокрушительное поражение в борьбе за постановку в центр коммунистической программы «мировой революции», Троцкий переметнулся на сторону Гитлера; как тут не вспомнить зафиксированную определенными источниками его встречу в декабре 1935 года с «партайгеноссе» Гессом! Вслед за Черчиллем, спустя 40 лет, Трехсторонняя комиссия окончательно признает историческую правоту Сталина и советского коммунизма, пугая этой правотой западные элиты.
Это – парадокс: казалось бы компартии, вслед за церковью, устарели и их идеология не получает распространения. Так почему же мы говорим об угрозе демократии с их стороны? Потому, что не растратив революционного и электорального потенциала, они остаются единственными, способными быстро и эффективно применять административный ресурс на основании простых решений, мобилизовать вокруг этого рабочую силу. Другие же институты деградируют (50).
КОММЕНТАРИЙ:
Обернуть доверчивого читателя вокруг пальца – милое дело. Склонность к «простоте решений» коммунистам ставится в вину. Но вернемся на десяток страниц назад («Технологический путь – пределы и средства отделяются друг от друга рационально, и находится простое решение») и выяснится, что когда речь идет о «простых решениях» в пользу глобализаторов, то все «правильно и хорошо». Типичный «двойной стандарт» с переваливанием с больной головы на здоровую!
Шанс левых – в хаосе и экономической депрессии. Несмотря на ненависть к бюрократии в общественном мнении, в условиях кризиса люди поддержат простые решения. Кроме того, в ряде западных стран сильны идеи национализации (50).
Даже в Британии коммунисты проявили себя способными к администрированию и влиянию на ключевые профсоюзы (50).
КОММЕНТАРИЙ:
Трехсторонняя комиссия идет даже дальше признания коммунистов организаторами порядка. Она признает, что их шансы – в том хаосе и в той фактической социальной несправедливости, что царят в самом западном мире. Таким образом, коммунистическому порядку противостоит неофашистский ordnung, и выбор из этих двух вариантов возник как следствие «демократического» хаоса. Ясно – и в докладе это, как мы увидели, не скрывается, что западные элиты делают выбор в пользу фашизма.
Проблемы коммунистов:
1) Главная: они могут быть дискредитированными общим трендом развития. Именно поэтому коммунисты поддерживают собственную революционную идентичность;
2) Тонкость игры: нужно быть и В системе, и ВНЕ ее, чтобы поддерживать потенциал. Смогут ли они управлять в условиях трансформации авторитета и рациональности?
То есть при реальном приходе к власти коммунистов против них поднимутся серьезные силы, но и их потенциал не слаб; поэтому прогноз последствий затруднен (50-51).
КОММЕНТАРИЙ:
Чтобы «новый тренд развития» дискредитировал коммунистов, его нужно «грамотно» сформировать, выдав управляемые изменения в общественном сознании за «естественные». И еще. Быть «в системе» и «вне ее» - это действительно сложнейший вопрос тактики. Применительно к современной России, чтобы было понятней, это вопрос, который, например, адресуется КПРФ: возможно ли существование СИСТЕМНОЙ коммунистической партии в СИСТЕМНО антикоммунистической стране? И если возможно, то как вести себя такой партии, чтобы с одной стороны, не сливаться с властью целиком, а с другой, не уходить в тотальную оппозицию? По убеждению автора этих строк, КПРФ не смогла выдержать такой линии, провалившись в 2000 году, на VII съезде, не приняв предлагавшуюся сторонниками Геннадия Селезнева формулировку «поддержки государственнических тенденций в политике Президента России В.В. Путина» при «непримиримой оппозиции радикально-либеральному курсу правительства М.М. Касьянова». Партию тогда занесло в огульный, непримиримый и деструктивный в своей сути тупик.
На мой взгляд, куда более тонкий подход к формированию политической стратегии и тактики демонстрирует часть внесистемных коммунистических сил, например, движение «Суть времени» Сергея Кургиняна. В отличие от КПРФ и более радикальных компартий, оно не только успешно проводит такую линию на практике, но и постепенно превращается в концептуальный центр, «фабрику идей», существенно обогащающих и осовременивающих марксизм с позиций глобальных задач XXI века.
IV. Заключение: европейская уязвимость
Этот анализ состоятельности европейских государств выдержан в пессимистических тонах. Можно предположить и то, что и обвал не за горами (52).
Поэтому для адекватности анализа совместим его с исторической перспективой. Проблемы европейских обществ сложны, но не нерешаемы, и есть ресурсы, которые могут быть мобилизованы когда угодно. Это доказывалось все последнее 20-летие (53).
Уязвимость европейских наций и обществ обусловлена следующей сложнейшей ситуацией: под одновременным воздействием кризиса изнутри (системы) и кризиса снаружи (системы) они прошли через базовую мутацию моделей правительства и методов общественного контроля (53).
Европейские правительства могут казаться более или менее успешными, но ни одно из них не имеет временного запаса и ресурсов США или японского коллективизма. Они – слабое звено в «трехсторонней» цепи (53).
КОММЕНТАРИЙ:
Очередная «оговорка по Фрейду»: японский коллективизм для Японии, ее национальных интересов, эффективнее европейской атомизации, но Европа – полигон, «пилотный проект», на котором как раз атомизация и отрабатывается. Со временем и японцев заставят от коллективизма отказаться, но не сейчас: проблемы глобальной трансформации миропорядка нужно решать не нахрапом, а «step by step».
И еще раз: чем «демократичнее» система, тем «слабее» это звено. И заметим: о государствах и правительствах опять-таки говорится только в терминах «несостоятельности», а вот «европейские общества», выясняется, свои проблемы решить могут. За счет размягчения суверенитетов? Что за «базовая мутация моделей»? Причем, если обратиться к тексту доклада, то говорится о необходимости второй такой мутации. Ясно, что все послевоенные годы «мутация» в Европе осуществлялась в направлении от национальных государств к транснациональному сообществу. «Вторая мутация» - углубление этого процесса, в конце которого маячит Маастрихтский договор о Европейском союзе (1992 г.). В 2000 году, появится Хартия ЕС об основных правах, где будет записано положение о «демократическом глобализме будущего». Это – третья «мутация», но не последняя. В 2012-2013 годах будет выдвинута, а в 2015 году - обнародована сайтом «WikiLeaks» инициатива TISA (Trade-In Services Agreement), в рамках которой появятся Транстихоокеанское (уже создано) и Трансатлантическое (создается сейчас) партнерства, которые устанавливают над их участниками, к которым принадлежат все члены ЕС, по сути безраздельный протекторат транснациональных монополий и банков.
Кризис изнутри способствует росту политической и социальной нестабильности. Инфляция как никогда такова, что подрывает доверие и способность что-то планировать. Но и дефляция вызовет недопустимый уровень миграции трудовых ресурсов и безработицы. Это – порочный круг, выход из которого чреват срывом в депрессию и разрушением хрупких социальных систем (53-54).
Управление таким кризисом требует краткосрочного реагирования и рассредоточения вызовов в процессе трансформации системы социального контроля. Это, в первую очередь, обусловлено внешними, незападными причинами, но имеет комплексный характер, не сводящийся только к энергетическому или платежному кризису. Это – признак слабости и зависимости европейских стран. Обвал в малых странах может быть компенсирован большими, но если обвалится, к примеру Франция, - обвалится и Европа в целом (54).
КОММЕНТАРИЙ:
«Управление» европейским «кризисом», который «обусловлен внешними, незападными причинами», - фактическая констатация рукотворности этого кризиса.
Чтобы надежнее компенсировать обвал в малых европейских странах, нужно «привязать» их к большим. Данный тезис из доклада 1975 года находит практическое воплощение уже в 2010-х годах в связи с греческим кризисом и проблемами в южной Европе. НО: заметим, что в центр вопроса об устойчивости Европейского союза в итоге встала не Франция, а Германия. И нынешняя, перманентно кризисная, ситуация в ЕС прежде всего связана с существенным нарушением баланса во франко-германской «оси». С одной стороны, Германия вышла в единоличные лидеры ЕС на волне кризиса 2008-2009 годов; с другой, в одиночку «не потянула» и она. На этом фоне усилились попытки или «свернуть» проект объединенной Европы, которые проявляют себя в давлении на Германию по линии финансовых институтов (Дж. Сорос), или привязать Европу к США окончательно, с помощью Трансатлантического партнерства. Европа в ее нынешнем виде, по мнению западных элитарных стратегов, нежизнеспособна. И разве является секретом, во сколько обходится тем же Ротшильдам мусульманская экспансия, осуществляемая транзитом через Турцию Р.Т. Эрдогана, чтобы расшатать и дестабилизировать Евросоюз? Эти цифры приводились в СМИ: 3-4 тыс. евро за каждого «переселенца» в Европу, как таковую, и 7-11 тыс. евро - за конкретную «хорошую» страну – Германию или одну из скандинавских.
В этой ситуации государственный социализм может оказаться простым выходом, ОСОБЕННО ДЛЯ ЛАТИНСКИХ (католических – Авт.) стран. Этот сценарий («финляндизации») надо воспринимать серьезно, особенно для Италии, Франции, Испании и в качестве давления на Германию (54).
КОММЕНТАРИЙ:
Видите, читатель, когда было запрограммировано будущее давление на Германию с помощью Южной Европы? В «бородатые» времена. Когда в официальной повестке дня еще не стоял и даже не был еще решен неофициально (по В. Фалину) вопрос о поглощении ГДР Западной Германией (а он был решен в 1979 г., через четыре года после выхода этого доклада). И решался он не столько в интересах самой Германии, сколько, чтобы избежать усиления просоветских тенденций в Италии, Франции и в только что переставшей быть франкистской Испании!
Такой западноевропейский тренд отнюдь не неизбежен, но это требует от европейских стран специальных мер – подъема над текущими проблемами и попыток распознания вызовов будущего:
1) Они стараются уменьшить эту угрозу уходом от прежней фрагментации и отчуждения между демократическим процессом, бюрократическим авторитетом и традиционным аристократизмом, а также применением более гибких моделей управления, связанных с меньшим бюрократическим давлением. В долгосрочной перспективе это проходит; в текущей ситуации – опасно, ибо колеблемся между устаревшими, но существующими формами общественного контроля и новыми, которые неизвестно как себя проявят. Инновация, тем не менее, абсолютно необходима – как единственный ответ на европейские дилеммы (54).
КОММЕНТАРИЙ:
Открытым текстом говорится о необходимости бюрократического альянса между буржуазией и аристократией, преодоления их противоречий
2) Европейские нации, кроме того, пытаются переориентировать тренд экономического роста. Новые цели диктуют новые приоритеты:
- модернизация образовательного процесса;
- улучшение механизмов принятия общих и региональных решений;
- создание более ответственных информационных систем;
- радикальное изменение условий труда и восстановление статуса ручного труда;
- развитие программ индивидуальной поддержки;
- расширение публичной ответственности государственных бюрократий перед гражданами и частных – перед потребителями (54).
КОММЕНТАРИЙ:
Какие из уже реализованных сегодня проектов перемен здесь не указаны?
Скрытый смысл всего перечисленного: интеграция экономик на основе индивидуализации плюс разрушение традиционных идентичностей. Все та же глокализация + фрагмеграция. И кто после будет сомневаться в управляемости процессов, протекавших на излете советской эпохи? Само создание ЕС – и то было подверстано к распаду СССР (закрытые договоренности Горбачева, именовавшего ЕС «Европейскими Советами», с видным германским социал-демократом Эгоном Баром).
Имеется огромный резерв опыта и организационного таланта. Проблема европейского объединения – как мечта, спотыкавшаяся о проблемы текущих кризисов, которые влияли на нее больше, чем сияющие горизонты будущего. Общие усилия тем не менее необходимы, ибо это единственный путь преодоления вызовов для всех стран и каждой в отдельности. Могут ли они быть предприняты в предвидении будущих проблем – самый большой вопрос. Конечно, в любом случае Европа получит помощь от двух других «трехсторонних» регионов (55-56).
КОММЕНТАРИЙ:
Заключительные строчки не оставляют сомнений: «европейская интеграция» - продукт не европейской, а глобальной игры, в которой каждому из «трехсторонних» регионов отведены свои роли. Вплоть до коррекции интеграционных процессов в других «трехсторонних» регионах, как убедимся в следующей главе, посвященной процессам на Североамериканском континенте.
* * *
Итак, Европа нужна и интересна глобальной олигархии, осуществляющей концептуальное руководство политическими, социальными и экономическими процессами, только в качестве дезинтегрированного и фрагментированного, разобщенного кризисными тенденциями, пространства, лишенного собственной политической субъектности и «переобъединенного» внешним управлением на глобалистской основе и в олигархических интересах частной власти.
Превращение ее в новый антироссийский оплот требует ведущей роли Германии, управление которой будет осуществляться с помощью мифологической оси Париж – Берлин, с проектируемым выходом, по мере разрушения СССР, на Москву, которая прикрывается реальной управленческой осью Вашингтон – Лондон – Берлин. В самой «глобализируемой» Европе влияние Германии уравновешивается альянсом с Францией, а также давлением с юга, пользующемся поддержкой олигархических кланов.
Замена суверенной интеграционной модели Советского Союза внешне-управленческой Европейского союза – это в геополитическом плане перенос очага «интеграции» с Востока на Запад, с последующим «нанизыванием» Востока на западную ось. В цивилизационном же плане это подчинение России англосаксонскому миру, идеологическим обеспечением которого служит замена интегрирующей роли советского коммунизма европейским неофашизмом (который следует навязать советским народам). И необходим полный контроль над этими процессами глобальной трансформации со стороны их заказчиков. Аурелио Печчеи (основатель и первый президент Римского клуба, 1965 г.): «Чтобы сделать глобальный план, нужно укрепить связи между Европой и США. Иначе США окажутся в полной изоляции, чужими всему остальному миру, и дальше каждый пойдет своим путем. Поэтому основой глобального плана я считаю Североатлантическое партнерство, связанное с созданием Европейского союза. …Только народы Северной Америки и Европы, действуя вместе, могут дать толчок смене курса; только сотрудничество всех развитых стран мира позволит удержать мировую систему на пути цивилизованного развития. Атлантические страны должны объединиться ради этой цели» (Вызов 70-х годов современному миру. Тема для дискуссии // Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы / Под ред. Д.М. Гвишиани, А.И. Колчина, Е.В. Нетесовой, А.А. Сейтова. М., 1997. С. 329).
Отметим, читатель, только одну показательную деталь: о будущем создании Европейского союза Печчеи, работавший в годы войны на швейцарскую резидентуру Алена Даллеса, говорит за 27 лет до Маастрихтского договора. Как говорится, ни прибавить, ни убавить.
Продолжение следует
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):