Еврорейх – Карфаген, который должен быть разрушен

Руководитель РФПИ Кирилл Дмитриев, принимавший в феврале участие в первой переговорной встрече делегаций России и США в Эр-Рияде, провёл трёхдневный визит в Вашингтон, по итогам которого заявил, что там «слышат позицию» Москвы и «настроены созидательно» в контексте российско-американских отношений. Дмитриев также сообщил о прогрессе, достигнутом в урегулировании на Украине, о многочисленных попытках срыва диалога Москвы и Вашингтона, о сохранении ряда разногласий, преодоление которых потребует новых встреч. Он также очертил ряд сфер двустороннего сотрудничества – Арктику, редкоземельные ресурсы и пр. Всё это происходит на фоне укрепления российско-китайских связей, что подтверждается успешным визитом в Москву главы МИД КНР Ван И, а также переформатирования глобальной экономики, за которое взялся президент США Дональд Трамп, объявивший о масштабных тарифных пошлинах практически против всех стран, кроме России. Сразу оговоримся: на последнее существуют две точки зрения. Одна: смехотворный товарооборот в 3,2 млрд; санкциями мы обложены так, что новые вводить некуда; другая: Трамп предельно озабочен не столько Украиной, для него это вопрос престижа, но вбиванием клина в российско-китайское сближение, вот и противопоставляет Пекину, который получил тарифы в 34%, Москву, которая от тарифов «отскочила».

Логика имеется в обоих взглядах, но действительность глубже и определяется сложной глобальной игрой. По всем утечкам из разных источников в переговорной плоскости Москва и Вашингтон обсуждают новую глобальную архитектуру, а этот вопрос намного шире украинской темы. Он затрагивает будущий миропорядок, конфигурацию того, что именуется «многополярностью». В это понятие каждый вкладывает свой смысл, даже если не особенно представляет, о чём идёт речь. Бесконечного количества равных центров быть не может, ибо ни уровень, ни темпы, ни особенности развития в разных странах не эквивалентны. Как и их потенциалы. Значит, в реальности, в практической плоскости, обсуждается конфигурация неких групп или объединений, возглавляемых конкретными центрами, сумма которых и станет «многополярностью». Таких центров априори не может быть много, точнее, их возможны считанные единицы. Много говорилось о глобальном треугольнике Россия – Китай – США, но судя по характеру контактов и обсуждений, это не единственный вариант. Украинская тема поддерживается в информационных топах не потому, что она важна сама по себе; просто с приходом Трампа и расколом Запада этот конфликт по сути трансформировался в европейскую заявку на преобразование «глобального треугольника» в «глобальный квадрат». Всем понятно, что против участников «большой тройки» не тянет ни одна европейская страна; эквивалентом служит вопрос Трампа британскому премьеру Киру Стармеру, справится ли он с Россией в одиночку? Против «большой тройки» может вытянуть, зацепившись за высшую лигу мировой политики, только Европа в целом. Зеленский, на которого поставили либеральные глобалисты, — «антитреугольный» центр европейских элит. Вот об этом на самом деле идёт речь, когда говорят об Украине. «Пока рейх может сражаться, он может и договариваться», - говорил Шелленберг своему боссу Гиммлеру. Украина – наконечник еврорейха, оставляющий Европе, как она считает, шансы на «квадрат». Можно привести и другой аналог – советско-польскую войну 1920 года, конкретно, выводы, сделанные из неё В.И. Лениным:

Нынешняя Украина – тогдашняя Польша. Амбициозный осколок империи. Польша – Российской империи, Украина – советской. Обратим внимание на ещё одно ленинское высказывание, оттуда же, с IX партконференции РКП(б), 22 сентября 1920 года:

Можно и дальше тупо спекулировать на приписываемом большевикам симулякре «мировой революции», к которому Ленин к 1920 году давно охладел и применял сугубо функционально, под конкретные задачи, в основном ситуативные. А можно задаться вопросом: параллелей не улавливаем? Что если сегодня, после перемещения восточного фланга (лимитрофа) Запада из Восточной Европы непосредственно в российские пределы, а Украина, что бы там ни верещали всякие разные Кучмы, - это именно Россия, «малая» её часть, центр мировой системы империализма переместился под Киев? И логика наших действий в этом конфликте, равно как и в дипломатической борьбе вокруг него, заключается в том, чтобы лишить еврорейх возможности сражаться и, следовательно, договариваться? И что если кратчайший путь к этому, разумеется, через успехи на поле боя, но не только через них, лежит в том самом расколе Запада, который произошёл с приходом Трампа. Одно дело – западная идеология и геополитика, общность западных целей в высокой стратегии. В ней да, России быть не должно, ибо кто контролирует Хартленд – то владеет миром. Другое дело – конкретные национальные интересы. В данном случае США. Как часть единого Запада, гнездо глобализма, Вашингтон был и остаётся элементом этой антироссийской и русофобской стратегии. Но собственный интерес США в конкретной нынешней ситуации определяется своим выживанием, которое зависит – это нужно понимать – от ряда факторов. Прежде всего – от того, удастся ли Трампу нагнуть Европу, подчинить её целиком или (это важно) её определённую часть императивам американского выживания в рассчитанном минимум на полвека противостоянии с Китаем? Мы привыкли говорить о двух центрах мирового империализма – североамериканском и европейском. Что если «квадрат» не проходит, а в «треугольнике» для Запада оставлено лишь одно «место под солнцем», которое достанется или США, или Европе? Что если выбор стоит между окончательным расколом Старого света как в 1945 году, хотя и в другой конфигурации – не капиталистический Запад против социалистического Востока, а протестантский Север против католического Юга – и разрушением США? И если вдруг так, то не отводится ли русофобская стратегия, разумеется, временно и ограниченно, на второй план под угрозой собственному выживанию? И кто именно выживет – не тот ли, кто попытается с нами договориться за счёт другого? Европа, на которую, вслед за позднесоветскими, ставили и постсоветские элиты, гибкость не потянула; ЕС как громоздкая и неповоротливая конструкция – это вообще не про гибкость. Там даже Гитлера не отыскалось, сообразившего заключить пакт на Востоке, чтобы ударить на Западе. Нынешние с Западом сцепились одновременно с Востоком. Поэтому теперь нам этот пакт, который всё равно, как и тогда, — не мир, а передышка, но дающая возможно солидную отсрочку, предлагает Трамп.

Что у нас с Трампом общего? Главное: США, как и нам, нужны позиции в Европе, которые нами утрачены, а ими – стремительно утрачиваются. Поэтому ни они, ни мы не заинтересованы в сохранении Европы в том виде, в котором она пребывает сегодня, представляя собой, выражаясь сталинскими словами, «очаг войны». Раздробленная Европа двусторонних связей – гораздо более простой материал для предполагаемых трансформаций, чем консолидированный ЕС. Для нас это особенно важно: условием создания ЕС был распад СССР (см. Парижскую хартию для новой Европы, 1990 г.). Условием постсоветской реинтеграциии, неважно, полной или частичной, является разрушение ЕС. И главное: раздробленная Европа уже не претендент на превращение жёсткого «треугольника» в разболтанный подвижными углами «квадрат». Главная дилемма гипотетического перемирия на Украине – в способности или нет Трампа продавить европейские элиты на его соблюдение Киевом; отсюда и дилемма, прозвучавшая в выступлении российского лидера Владимира Путина на ПЛА «Архангельск»: «дожмём» или «добьём». «Дожимать» останется при сильном Трампе, который с Европой сладит, «добивать» придётся в противоположном случае. Будет ли перемирие к Пасхе? Если и будет, то пробным, поскольку «продвинуться» мы, по словам Дмитриева, продвинулись, а вот с гарантиями состоятельности в этом продвижении к американской стороне остаются вопросы. Рассуждая в категориях «империалистического центра под Киевом», следует понимать, что как Варшава-1920, так и Киев-2025 держатся на «честном слове» европейского содержания, и то, как утверждают украинские паблики ссылающиеся на европейские источники, — максимум, до весны 2026 года. Кончаются гарантии – спелый плод падает к ногам победителя. Переговоры без Европы, ей на них делать нечего. Нейтральная, разоружённая Украина, точнее то, что от неё останется. Без миротворцев, имеющих хотя бы какое-то отношение к НАТО. Без военной помощи Запада. Такое образование не имеет иных ресурсов выживания кроме вхождения в Союзное государство. Круче России никто гарантий не даст. Судя по украинской социологии, там внутри это особенно хорошо стало пониматься в последний год, когда вдвое больше стало сторонников мира и втрое меньше – желающих воевать «до конца».

Китай? Судя по итогам визита к нам Ван И, растёт понимание, что от перевода отношений с Европой в формат двусторонних связей без ЕС, качество и количество торговли не пострадает. А с точки зрения геополитики, в контексте нарастания противоречий Пекина с США, «треугольная» конструкция формирует такую систему взаимных обязательств, сдержек и противовесов, которая снижает остроту потенциальной конфронтации, создавая как формальные, так и неформальные, но надёжные механизмы, которые позволяют удержать в контролируемом русле любые противоречия. Воевать в присутствии не вовлеченного в их спор третьего двое никогда не рискнут.

Что в сухом остатке? Ситуация в динамике, надёжные прогнозы исключены, в уравнении неизвестных параметров больше, чем заданных. Говорить можно только о тенденциях. Но! Всё более очевидно, что рецептом от большой войны в самом ближайшем будущем становится новый раскол Европы. С ликвидацией таких её системообразующих институтов, как НАТО и ЕС, манифест которого, собственно, не так давно с подачи определённых групп интересов обнародовал венгерский премьер Виктор Орбан. И понятно, что в этом раскладе также нет места никакой украинской государственности, ибо сама попытка её строительства прочно увязалась с Европой в её нынешнем виде, судьбу которой ей и придётся разделить. Или будет так – или, при провале этого сценария, надежд на мир не останется, и новые конфигурации будут складываться на руинах существующих уже по совершенно другим лекалам и правилам. И стоит этот выбор между тем и другим – перед Трампом, или Трамп перед ним стоит. А нам остаётся делать своё дело и держать руку на пульсе, внимательно наблюдая, что и как у него получится. Или нет.