Карабахский конфликт решит новая геополитика

На днях заместитель главы администрации президента Азербайджана, заведующий отделом внешних связей Новруз Мамедов высказал в интервью журналу Caucasus International суждение, которое невозможно оспаривать. По его словам, «можно с уверенностью сказать, что возникновение нагорно-карабахского конфликта является результатом геополитических игр», и «пока эти игры будут продолжаться, результат не изменится». Происходящие в Грузии, Молдавии и на Украине события также являются проявлением этого, добавил Мамедов.

Откуда начинается точка отсчета нагорно-карабахского конфликта? В изданной управлением делами президента Азербайджана монографии «Армяно-азербайджанский Нагорно-Карабахский конфликт» все сводится к примитивному историческому клише, которое тиражируется из издания в издание. «Значительное увеличение численности армянского населения в Карабахском регионе, имеющем важное стратегическое значение для Азербайджана, произошло в начале XIX века, особенно после Туркманчайского мирного договора, заключенного в 1828 году между Ираном и Россией о разделении азербайджанских земель», — говорится в монографии. С этим не поспоришь, поскольку на сей счет имеется достоверная документальная база. В соответствии с этим договором, из Ирана в Закавказье были переселены 8249 армянских семей, потом еще 40 тысяч армян. Об этом пишет русский дипломат Александр Грибоедов. А вот что сообщает русский автор первой четверти XIX века Сергей Глинко: «Когда 9 марта 1828 года последние русские войска оставили Тавриз, армяне из разных селений двинулись в Закавказье (Иреван, Нахичевань и другие места). В этот момент пришел приказ Лазереву, что нужно направлять армянскую массу в Карабах. Поскольку предполагалось, их там ждет достаточное количество жизненно важного запаса».

И во время русско-турецкой войны 1828−1829 годов, и по итогам подписания Андрианопольского мира признавалось право добровольного переселения армян как в Россию, так и за ее пределы. Этим воспользовались 100 тысяч армян Эрзурума и Алашкирда, а также часть мусульманского населения, перебравшегося на территорию Османской империи. Если оставаться последовательным в этом вопросе, говоря о колонизаторской сущности российской политики в Закавказье, то царской администрации ничего не мешало вообще начать выдавливание мусульманского элемента из региона в сопредельные Персидскую и Османскую империи. Председатель Тифлисского патриотического общества Н. Н. Шавров пишет: «Мы приступили к колонизации Кавказа не с переселения туда русского населения, а начали с переселения других народов». То есть Россия стала осуществлять политику переселения народов, которую практиковали персидские шахи. Вспомним хотя бы, как Надир шах высылал из Карабаха тюркско-мусульманское население в Афганистан и Хорасан. Кстати, он же в период войны с Османской империей в начале XVIII века, желая ослабить власть рода Зийяд-оглы, беглербегов Гянджи, отделяет от их владений земли пяти населенных армянами меликств — Хамса махалы.

Сегодня азербайджанские историки пишут о том, что мелики Карабаха не «являлись армянами, а были представителями бывших албанских родов». Не вдаваясь сейчас в дискуссию по этой проблеме, отметим, что такой аргумент ничего не меняет принципиально, так как персидское решение по образованию меликств — чисто геополитическое решение на стыке интересов Персидской и Османской империй, и, как оказалось, с далекими перспективами. С 1783 года мелики оказываются в поле зрения и русской закавказской политики. После русско-иранских войн начала XIX века основной или наиболее заметный переселенческий поток армян из Персии шел в сторону Карабаха, что обозначало определенную геополитическую преемственность в политике Персидской и Российской империй в регионе. В последующем Карабах теряет статус потенциального центра становления новой армянской государственности. Высочайшим указом императора Николая I от 21 марта 1828 года на территории бывших Эриванского и Нахичеванского ханств, а также Ордубадского округа появляется так называемая Армянская область. Отметим, что после занятия Еревана русскими войсками (1 октября 1827 года) деятели армянского освободительного движения представили русскому правительству программу, согласно которой отошедшие к России армянские земли должны были объединиться в Армянское царство во главе с русским царем, который становился и армянским царем. Но эта программа была проигнорирована по геополитическим соображениям, так как вследствие роста национального самосознания балканских народов стал резко обозначаться кризис Османской империи, который затем эволюционировал в армянский вопрос, оказавшийся составной частью восточного вопроса.

В то же время существует одна историческая загадка, на которую эксперты до сих пор не дали ответа. Закавказье являлось одним из тех немногих регионов империи, в котором не поощрялась русская колонизация. Так, «комитет 1827 года», занимавшийся вопросами управления Закавказского края, предлагал проект создания защитного пояса, составленного из поселений военнообязанных христиан, что позволило бы надежно защитить персидскую и турецкую границу. Для реализации этой идеи надлежало переселить сюда из Полтавской губернии 80 тысяч семей малороссийских казаков. Одним из главных носителей идеи и горячим сторонником такого решения «кавказской проблемы» выступил малороссийский губернатор князь Николай Григорьевич Репнин-Волконский. Идеи Репнина нашли своих поклонников и в столице, ради чего был создан особый комитет под председательством графа Толстого «по предмету переселения 80 тысяч малороссийских казаков на границу Персии». Против выступил генерал-фельдмаршал Иван Паскевич, предложивший выставить для охраны завоеванной территории не армянские, а грузинские линейные батальоны, которые должны были стать «первою основою военных поселений на границах наших с Персией и Турцией, также в ожидании демаркации границы с Оттоманской Портою».

Почему? Тут все было построено на очень важных нюансах. В 1760-х годах в Санкт-Петербурге появился проект создания грузино-армянского царства под скипетром кахетинского царя Ираклия II. Дело в том, что в 1763 году иранский шах Керим-хан официально признал права грузинского царя над Ереванским и Гянджинским ханствами. Однако в российско-грузинском Георгиевском трактате 1783 года, в котором Картли-Кахетинское царство добровольно приняло покровительство России, армянский вопрос был проигнорирован. Потом император Павел предложил образовать из закавказских ханств федеративное государство, «зависящее от нас, яко верховного их государя и покровителя», но при этом вступить в контакт с Персией. В планы Павла не входило военное покорение региона. Император пытался совершить переход к выстраиванию на Кавказе новой геополитической конфигурации, которая устраивала Персидскую и Османскую империи с сохранением их территориальной целостности и статус-кво на Кавказе — кроме Грузии. 18 января 1801 года Павел издает Манифест о присоединении княжеств Картли и Кахетия к России, который должна была ратифицировать в первую очередь Персия, а потом уже Грузия, настаивавшая на присоединении к себе Северного Кавказа, Имеретии, Гянджинского, Ереванского, Нахичеванского, Карабахского ханств и Ахалцихского пашалыка. 30 марта 1801 года указом императора Александра I находившийся при Павле в опале Валериан Зубов был назначен одним из 12 членов Негласного Совета. В начале 1801 года он подал Александру обстоятельную записку под названием «Общее обозрение торговли с Азиею». В ней он излагал план, как овладеть торговлей с Персией и Индией. «Для обеспечения наших границ и безопасности торговли необходимо укрепить Грузию и занять пространство между нею и Каспийским морем до Баку, для исправления нашей кавказской границы», — утверждалось в документе. Далее: для персидской торговли «лучшим центром» определялся Баку, «окрестности которого изобилуют нефтяными ключами и превосходной каменной солью». Оттуда рукой подать и до Персидского залива. Так Россия втягивалась в долгосрочный «кавказский лабиринт», сопряженный с региональными конфликтами, вплоть до Первой мировой войны.

До большевистского переворота 1917 года в Санкт-Петербурге проект «Большой Армении» разрабатывали лидеры армянской партии «Дашнакцутюн», а партия грузинских социалистов-федералистов обозначила «исторические права» грузинского народа на основе условий Георгиевского трактата 1783 года. Что же касается Азербайджана, то фактически к первой политической организации национального типа можно отнести созданную в 1911—1912 годах партию «Мусават». Она почему-то стала связывать свои государственные перспективы с учетом геополитических интересов России в отношении Османской империи, а не Персии, часть которой к тому времени находилась под протекторатом Петербурга. Перебрасывая небольшой мостик в современность, отметим, что сегодня почти все бакинские историки называют многие персидские династии азербайджанскими, приватизируя тем самым историю Персии. По такой логике, Берлин мог бы называть и Российскую империю германской, учитывая, что Екатерина Великая была немкой, а при царском дворе вплоть до 1917 года была очень сильная немецкая партия. Это обстоятельство превращает дискуссию с Баку по геополитическим проблемам — в целом и в отношении Карабаха в частности — в неперспективную. Точно так же, как она не являлась перспективной с точки зрения практического разрешения в период 1918—1920 годов, когда на политической карте Закавказья появились независимые Азербайджан, Грузия и Армения.

При этом Армения уже тогда выпадала из этого ряда, поскольку 16 мая 1916 года было подписано тайное соглашение Сайкса — Пико между правительствами Великобритании, Франции, России и позднее Италии, в котором разграничивались сферы интересов на Ближнем Востоке после Первой мировой войны. Великобритания получала территорию современной Иордании, Ирака и районов вокруг городов Хайфа и Акка. Франция получала юго-восточную часть Турции, северный Ирак, Сирию и Ливан. Россия должна была получить Проливы, Константинополь, Юго-Западную Армению и часть Северного Курдистана. Однако Февральская революция и последовавший за ней Октябрьский переворот в России изменили ситуацию. Большевики вышли из войны, подписав в марте 1918 года с Германией и ее союзниками Брестский мир. По требованию Германии и Турции большевики передали под турецкую оккупацию некоторые закавказские территории, прежде всего, Карс, Ардаган и Батум. Потом, как пишет грузинский историк Гурам Маргулиа, возникли пограничные проблемы между правительствами Грузии и Армении, которая выступила против проведения границ в варианте Георгиевского трактата. В этой связи Грузия образовала комиссию и пригласила для участия в ее работе представителей Армении и Азербайджана. Но делегаты от Азербайджана не приняли участия в работе комиссии. Армения тогда обвинила Грузию в осуществлении «старого плана раздела Армении между Грузией, Азербайджаном и Турцией» и объявляла «бесспорную принадлежность к себе Лори и Ахалкалаки».

На геополитическом переломе вновь обозначалась проблема Карабаха. Офицеры английского оккупационного корпуса проводили тщательные топографические и исторические исследования по выработке своего варианта нового административно-территориального и государственного обустройства региона. В отчете главы британской миссии на Кавказе генерала Милна, подготовленном в декабре 1918 года, обозначены следующие конфликты: армяно-грузинская война за обладание Борчалинским уездом, азербайджанская война в Нахичеванском районе, грузино-азербайджанские столкновения из-за Ахалцихе и Ахалкалаки, военные действия между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе, военные действия Грузии с целью расширения территории республики за счет Абхазии и Черноморской области России, грузино-армянские конфликты из-за обладания портом Батум, трения Азербайджана и генерала Деникина за власть над Дагестаном и рядом других областей. Там же подчеркивалось «желание новых «независимых республик» установить пределы своих территорий, основываясь на легендарных сведениях относительно границ».

Назначенный на должность Верховного комиссара Армении полковник Вильям Гаскель предлагал определить статус Карабаха на Парижской мирной конференции. Но вновь дала знать о себе геополитика. 10 августа 1920 года в Севре между султанским правительством Турции и победившими в Первой мировой союзными государствами был подписан договор. Раздел Севрского мирного договора, озаглавленный «Армения», включал статьи с 88-й по 93-ю. Турция признавала Армению как «свободное и независимое государство», обе стороны соглашались подчиниться президенту США по арбитражу границ в пределах областей Трапезунд, Эрзрум, Битлис и Ван, принять его условия относительно доступа Армении к морю. А взаимные границы Армении, Грузии и Азербайджана должны были определяться прямыми переговорами между этими государствами. В случае, если этим странам не удастся достичь согласия, союзные державы должны были решить проблему с помощью специальной комиссии для определения границ на месте. Однако Московский, а затем и Карсский договор, подписанные московскими большевиками с Кемалем Ататюрком, предопределили некоторую внутреннюю устойчивость новой геополитической конструкции в Закавказье. Можно смело предполагать, что если бы не большевизация Азербайджана, Карабах вряд ли оказался бы в его составе. Не случайно и то, что после Второй мировой войны Иосиф Сталин объявил Московский и Карсский договоры «временными», предъявив Турции территориальные претензии.

В советское время территориальные и иные проблемы во взаимоотношениях между закавказскими республиками негласно «тлели», и по мере дрейфа местных, формально считавших себя большевистскими режимов в сторону национализма стали разрываться «исторические швы». Регион опять вступил в фазу геополитического кризиса. Все вдруг стало на свои места, как в 1920-х годах, только с некоторой новой проекцией. Тогда Баку первым в регионе оказался большевистским (читай российским — С.Т.) и получил контроль над Карабахом. Теперь на его месте оказывается Армения, член ОДКБ и Евразийского экономического союза, а Баку фактически оказался в западном лагере при альянсе с Турцией, как в 1920-х годах, но уже без Москвы. Если тогда на Закавказье оказывал сильное давление с севера генерал Деникин, то сегодня на регион наступает цунами ближневосточной дестабилизации, за которой просматриваются контуры нового Севрского договора с формированием новых государств опять-таки на территории бывшей Османской империи. Тогда геополитическому переделу на Ближнем Востоке и в Закавказье предшествовал вывод из этих регионов антантовских оккупационных войск, сегодня же регион практически покидают США и их союзники. Русская военная авиация действует в Сирии, а Москва пока предлагает всем придерживаться принципа сохранения территориальной целостности, но по факту будет действовать по реальным обстоятельствам. Вместо слабеющей Турции набирает силу Иран, союзник России, партнер Армении и сложный собеседник для Азербайджана. Что касается Карабаха, то Баку сделал все для того, чтобы проживающие там армяне перестали ассоциировать себя с гражданами и наследием Азербайджана, независимо от введенных в оборот исторических и иных факторов.

Могут возникнуть вопросы: почему? Новруз Мамедов, равно как многие вслед за ним, все объясняет «результатом геополитических игр», хотя искусство политика, действующего в таком сложном регионе, и заключается в поисках вариантов, которые позволяют избежать превращения в заложника этих игр. А может быть, проблема обусловлена другими серьезными факторами, которые известный грузинский эксперт Реваз Гачечиладзе объясняет особенностями формирования молодой азербайджанской нации по сравнению с грузинами и армянами, имеющими за плечами все же серьезный опыт исторической государственности, что раньше нивелировалось внутри Российской империи и Советского Союза.