Почему Путин, начав увольнять, никого не сажает, а просто снимает с должностей: мнения

Эксперт ИА REX, политолог Лев Вершинин отмечает, что статья в «Правде.Info» больше похожа на «вражий слив», чем на журналистское расследование. «И, тем не менее, даже если изложенное соответствует истине хотя бы на треть, картина всё равно впечатляет. Учитывая же прямые пересечения с тем, о чем мы с вами совсем недавно говорили, так и тем более. Особенно, в контексте дико волнующего многих вопроса:

„Почему Путин, начав увольнять, никого не сажает, несмотря на собственные намёки, а просто снимает с должностей?“, ответ на который, если задуматься, прост: да потому, что фальстарт фатален. Система, как известно, сдаёт кого угодно, стелясь и прогибаясь, но при малейшем намёке на угрозу себе в целом, сгрызёт кого угодно, вплоть до гигантов типа Сталина. Зная, что второго шанса не будет, кто угодно станет отмеривать не семь, но семижды по семь раз», — подчёркивает эксперт.

ИА REX: Почему Путин, начав увольнять, никого не сажает, а просто снимает с должностей?

Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:

Удивительно, какие глубокие теории могут рождаться на пустом месте. Путин сам говорил о том, что сегодня не 37-й год. Для того чтобы сажать и расстреливать, нужен особый тип руководителя, закалённый в особых условиях на трудном пути к власти. Умение репрессировать — это большой жизненный опыт. Просто так, по собственному желанию, такое не получается, даже если страна устала без расстрелов.

Поэтому действующий президент не будет ни сажать, ни расстреливать, даже если бы он сильно этого хотел. «Увольнение от должности» (популярное среди действующих чиновников словосочетание), но чаще всего перевод с места на место по горизонтали, с вручением этим мужчинам ордена и букета цветов — вот главное оружие власти.

Тот, кто действительно способен на жёсткие меры, никогда не говорит вслух о том, что он собрался кого-то посадить — просто в один из дней вам сообщают об этом или в выпусках новостей, или соседи во дворе, шёпотом. Одна, две, пять таких посадок-сюрпризов — и в стране сам собой начинает устанавливаться порядок. Так устроены россияне, которые редко понимают слова, но очень хорошо понимают действия. Причём, ещё раз: действия, которые заранее не объявляются.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 26.03.14   Коррупция: причины и способы противодействия: мнения
• 11.12.13   Можно ли победить коррупцию: мнения
• 08.12.13   За пять лет в России выявлено 242 тысячи коррупционных преступлений
• 08.11.13   Надо ли освещать в прессе коррупционные дела: мнения

Если бы власть кого-то хотела посадить (а речь в этом смысле может идти только о чиновниках высшего звена, другие посадки не в счёт), она бы это давно уже практиковала, — а после того, как Путин превентивно задвинул губернаторов из Совета Федерации на неопасную региональную глубину, уж тем более. Однако губернаторы оказались задвинутыми по какой-то иной, неведомой причине, поэтому многие из них спокойно сидят на своих местах пожизненно, многие замечены в коррупции, но виселиц в нужном количестве никто при этом не строит. Поэтому насчёт посадок пора бы успокоиться и весело отмечать Новый 2013 год. Цифры 13 у нас принято опасаться — но, всё же, не в такой степени, как ментальной цифры 37.

Павел Шипилин, журналист:

В своих размышлениях о борьбе с коррупцией нам требуется для себя решить, чего бы нам больше хотелось: ликвидировать эту самую коррупцию или пересажать казнокрадов. При этом надо отдавать отчёт, что придётся выбирать между двумя желаниями, потому что за первым, которое можно назвать государственной задачей, автоматически не следует второе, которое лишь удовлетворяет наше чувство справедливости. Хотя, конечно, иногда, получается совмещать оба.

Должен ли сидеть в тюрьме проворовавшийся министр обороны? Византийская мстительность даёт нам мощный импульс: непременно, и лучше вместе со всем своим гаремом. Но если посмотреть на коррупционный скандал глазами государственника, то точка зрения меняется: вряд ли разумно делать врагом страны человека, которому совсем недавно был доверен ядерный чемоданчик и до сих пор хранящего в памяти многие секреты державы.

Даже если перейти с уровня дворцовых казнокрадов к региональным, не мешает подключать государственное мышление. Помнится, одного из сибирских начальников ГИБДД за торговлю «красивыми номерами» просто сняли с должности. Пожалуй, этого достаточно, если его сменщик не будет продолжать бойкую торговлю. Примерно по тому же сценарию произошла ротация среди подмосковных прокуроров: дело о подпольных казино, возможно, и развалится, но кресла выбывших уже заняли новые люди.

Однако одной лишь ротацией проблему не решить. Многие из новых чиновников рано или поздно пойдут на сделку с совестью — слишком много вокруг них искушений и искусителей. Таким образом, борьбу с коррупцией в современной России можно смело делить на два этапа: первый — замена нынешних государевых слуг, которых из-за умопомрачительных взяток вряд ли возможно привлечь высокими окладами, на новые кадры, которых высокие оклады какое-то время будут устраивать. И второй — собственно борьба с коррупцией, которая пока не начиналась. Мы всё никак не выберемся из первого этапа — казнокрады из последних сил цепляются за подлокотники своих кресел.

В якобы благополучных странах тоже постоянно вспыхивают коррупционные скандалы, что говорит о живучести болезни. В канадском Монреале, например, сейчас расследуется дело о расхитителях городского бюджета, суммы откатов — десятки миллионов долларов. Всё то же самое, что и у нас: продажа земельных участков по вдесятеро заниженным ценам и, наоборот, завышенные суммы контрактов с мафиозными строительными фирмами на укладку асфальта и коммуникаций. Коррупционные схемы везде примерно одинаковы.

К сожалению, коррупцию невозможно изжить совсем — в том или ином виде она есть везде. Так давайте сформулируем задачу иначе: казённые средства должны работать эффективно. Если реконструкция Большого театра вместо трёх лет растянулась на шесть, а стоимость только проектных работ подорожала в шестнадцать раз, значит фирме, которая этим занималась, должно быть впредь отказано в выполнении госзаказов — законодательно. И тогда станет неважно, кто ею владеет, и кто за ним стоит: на демонстративное нарушение закона вряд ли пойдет даже президент. Впрочем, как раз президент — возможно, единственный человек в России, который заинтересован в эффективности расходования бюджетных средств.

Юрий Юрьев, политконструктор:

Путин идёт сталинским путём, Сталин Ежова не сразу посадил. Эти паузы предназначены для технологического режима, который можно назвать «фиксация»:

— Дать время для подчинённых перебежать или проявиться незаконно.

— Дать время на компенсации, возмещения и прочие меры воздаяния.

— Задокументировать улики следствия для суда, аппеляции, кассации.

— Выявить и описать используемое имущество персоны и подельников.

— Выявить все прикрытия, местные и зарубежные, их потенциал вместе.

— Спровоцировать персонаж на действия, которые он скрывал ранее.

— Заготовить следствие, суд и дальнейшее для союзников персонажа.

После чего может быть «большой торг»: «Товарищ Каганович, вы за Троцкого или за партию Ленина-Сталина?» И какие-то внятные результаты этого невнятного большого торга.

Если при раннем Сталине любой желающий из высшего руководства мог запросто пересечь границу и остаться там вместе с авуарами, то в конце 30-х и увезти деньги было сложно, и себя вывезти, а на уехавших уже открывали охоту с целью вернуть средства обратно.

В принципе в этом всём нет особых откровений, это всё — опыт множества стран, включая и демократические. Во всех странах мира обнаруживают и «мафию» и «коррупцию», и никто не терзает Италию за постоянную охоту на её мафиози, и никто за это не терзает США, где мафии развелось не меньше. А в таких странах, как Колумбия, вообще приходится применять войска США, для обуздания преступности. Так что Россия, даже начав репрессии против клептократии, будет выгодна иным странам мира зачисткой преступности, что проявила бы себя и в этих странах, как мафия или картели.

Что же касается «внутреннего врага», то прогноз Льва Вершинина логичен, фальстарт фатален.

Михаэль Дорфман, писатель (Нью-Йорк, США):

Здесь есть два уровня проблемы. На оперативном уровне, Путин, вероятно, не доверяет независимости и работоспособности российской правоохранительной системы. Он справедливо опасается, что там будут глядеть в рот начальству, делать «чего изволите», сажать, а то и казнить всех, на кого начальство косо посмотрит, а заодно и себя не забывать. В Кремле и вокруг него есть различные группировки, которые тоже начнут сводить счёты под прикрытием борьбы с коррупцией. Начинается кампания, которая известно, как начинается, но никогда неизвестно, как заканчивается. В такой ситуации не только коррупция растёт, но и сегодня Путин посадил коррупционеров, завтра его окружение расправится с неугодными из своих, а там глядишь, начнут приходить и за кремлёвскими обитателями.

Сталин мог управлять коррупцией с помощью террора, и хотя коррупция процветала при Сталине, но брали по чину. Когда укрепившаяся номенклатура из соображений собственной безопасности отказалась от террора, то коррупция пошла вширь и вверх. Во многом постоянные перетряски хрущёвских времен, брежневские контр-перевороты и перетряски были средством борьбы со складывающимися бюрократическими мафиями. Борьба эта не увенчалась успехом потому, что без открытого гражданского общества, без свободы слова и печати коррупция процветает и у власти порой даже нет возможности узнать факты или свежий взгляд на проблему.

На системном уровне, коррупция — неотъемлемая часть неолиберальной, глобализационной модели корпоративного капитализма, который сегодня принят в мире и в России. 1% привилегированных лиц стоит выше закона. В США за последние 20 лет пережило череду системных кризисов, от теракта 11 сентября 2001, когда провалилась самая большая и дорогостоящая система спецслужб в человеческой истории, затем колоссальный провал с «иракским оружием массового уничтожения», провальные войны в Ираке и Афганистане, биржевые пузыри, и, в конце концов, глобальный финансовый кризис, который никак не удаётся преодолеть. Однако, нет виноватых и нет никакой пресловутой персональной ответственности ни у политической элиты, ни у деловой, ни у бюрократической, ни у масс-медиа. Власть в США поменялась, но вместо судов, новая власть всё ещё никак не может восстановить власти закона, ни в финансовой сфере, ни в сфере военной юстиции, расследовать многочисленные факты правонарушений со стороны элит. Даже если привлекают к ответственности финансовых нарушителей, то это юридические лица, которые платят штрафы из денег правонарушителей и продолжают свои дела. Лично никто не отвечает. Обама привёл в министерство юстиции Эрика Холдера, из адвокатской фирмы Covington & Burling , обслуживающую главных финансовых нарушителей.

Россия живёт в той же самой бюрократическо-олигархической неолиберальной системе. Возможно, удастся с справится с уличной коррупцией, как это произошло в Грузии, но не имманентной коррупцией наверху, которая суть самой системы.

В Америке не так просто найти полицейского или судью, который вымогает взятки (хотя есть такие), но 1% богатых и привилегированных, берут у общества что хотят, и не несут никакой персональной ответственности за свои действия.

Андрей Давыдов, журналист:

Собственно говоря, Путин сам никого и не сажает. Он может лишь высказать настоятельное пожелание. Между прочим, точно так же обстояло и со Сталиным. Просто настоятельное пожелание Сталина практически равнялось приказу. Поскольку же вес Путина хоть и высок, но всё-таки ограничен, не думаю, чтобы он разбрасывался такими конкретными пожеланиями, сберегая их для «посадок», без которых критически нельзя обойтись.

Конечно, у главы государства припрятан джокер в рукаве (достаточно вспомнить судьбу неуправляемого Ходорковского), но борьбой с коррупцией в целом занимаются, как говорится, специально обученные люди. И вот им-то приходится напрямую сталкиваться с Системой. На них давят всеми силами изо всех возможных щелей. И даже нацеленные указаниями и подгоняемые приказами они могут тормозить и пасовать перед влиятельными лицами, обросшими многочисленными связями. Следователи — живые люди, далеко не всегда готовые на подвиг. И в результате возникает ощущение имитации борьбы с коррупцией: дело, вроде, заведено, но движется, ни шатко, ни валко, обещая по ходу развалиться.

Трудно сказать, какие есть резервы для того, чтобы пробить решительную брешь в сопротивлении Системы, но многие стали задумываться о чём-то вроде опричнины. Насколько я понимаю, Путин хотел бы обойтись без крайних мер, которые обязательно свяжут с репрессиями...