После оккупации Маньчжурии необходимо было создать режим управления этой территорией. Работа по его созданию велась под контролем японских специалистов из штаба Квантунской армии. Формальности были соблюдены. В конце февраля в Мукдене прошла Всеманьчжурская ассамблея, которая провозгласила независимость Северо-Восточного Китая и избрала его верховным правителем Айсинь Гиоро (Генри Пу И) — последнего императора Китая маньчжурской династии Цин. Он прибыл из Тяньцзиня в Инкоу на японском пароходе «Awachi Maru». 1 марта 1932 года было создано правительство этой территории в городе Чанчунь. 10 марта оно провозгласило создание нового государства — Маньчжоу-го. С точки зрения японского дипломата, странно было не то, что это государство создавалось, а то, что оно было создано так поздно. 5 мая 1932 года было подписано перемирие между представителями японского и китайского командования. Нанкин заявил о 24 тыс. убитых и оценил нанесенный ущерб в 1,5 млрд. мексиканских долларов.
Сформированное японцами правительство издало декларацию о государстве, которое должно было быть создано во имя борьбы с коммунистами и «на принципах “золотого века” династии Да Цинь». 15 апреля Пу И издал акт о создании армии, в нее сразу же было включено около 60 тыс. солдат и офицеров армии «молодого маршала». Не удивительно, что японцы не очень доверяли этой новой армии и стремились поставить ее под эффективный контроль. Основания для подозрений были серьезными – уже в августе 1932 г. около 2 тыс. солдат армии Маньчжоу-го перешли к партизанам. Новое марионеточное государство было официально создано в сентябре 1932 года. 15 сентября Япония признала Маньчжоу-го и заключила с ним военный союз.
Новое государство признавало все права японских граждан, обеспеченные предыдущими японо-китайскими договорами, контрактами, личными и межгосударственными. Статья 2 соглашения гласила: «Япония и Маньчжоу-го, признавая, что любая угроза миру и порядку одной из Высоких Договаривающихся сторон является одновременно угрозой безопасности и существованию другой, соглашаются сотрудничать в поддержании своей национальной безопасности; подразумевается, что для этой цели в Маньчжоу-го будет размещено такое количество японских войск, которое потребуется». 16 сентября Токио поставил об этом в известность Лигу Наций. В тот же день был представлен доклад комиссии Литтона.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 19.06.23 Борьба за Монголию: СССР и МНР, Япония и Китай
- 19.06.23 Китайский комсомол собрался на XIX съезд
1 октября 1932 года в Лиге Наций началось обсуждение Маньчжурского вопроса, инициированное китайской делегацией. Она требовала публикации доклада комиссии Литтона от 16 сентября. Доклад вышел из печати в тот же день. Пожалуй, это был единственный внятный успех китайской делегации в Лиге. Представитель Японии Ёсуке Мацуока 6 декабря 1932 года во время дискуссий заявил о своей приверженности в целом выводам доклада комиссии Литтона, а саму Японию назвал страной, лояльной Лиге и её принципам. По его словам, Япония боролась за сохранение порядка в Китае, как и остальные Великие Державы. Китайская делегация протестовала и требовала обсуждения документов, которые пролили бы свет на истинный характер происходивших в Маньчжурии событий. Дискуссии продолжались. Если они что-либо и продемонстрировали, так это, по замечанию германского представителя барона Константина фон Нейрата, как невыносимо тяжело для Лиги остановить конфликт, когда он приобретает военный характер. По словам германского представителя, это было особенно важно для его разоруженной страны. Вскоре эта несостоятельность Лиги станет все более и более очевидной.
26 января 1933 года японская делегация в Лиге Наций передала на рассмотрение 586 документов — письма, декларации и т.п. По версии японской делегации этих свидетельств было достаточно, для признания нового государства: «Они являются откровенным, самопроизвольным, спокойным и взвешенным выражением общественного мнения и ясно свидетельствуют, что народ Маньчжоу-го твердо решил охранять свои права и защищать себя от всякой попытки подчинить его независимость какой-либо партии собственно Китая». Во время дискуссий Мацуока вновь выступил в пользу порядка. Он доказывал, что лишь признание Маньчжоу-го станет единственным верным способом преодоления хаоса, ставшего результатом действий китайской армии и властей. К удивлению японцев, Лига Наций не поддержала их действий в Китае, во всяком случае, безусловно. Лига осудила действия Токио, хотя и признала особые права Японии в Маньчжурии.
Принятие доклада Литтона в ближайшем будущем стало очевидным, и поэтому император Хирохито уже 10 февраля принял решение о выходе его страны из Лиги Наций. 24 февраля 1933 года комиссия Литтона в своем докладе призвала не признавать новое государство ни de facto, ни de jure. Самым главным было другое — 24 февраля 1933 года Лига приняла решение: 1) признать суверенитет Китая над Маньчжурией; 2) признать восстановление добрососедских отношений между Китаем и Японией возможным только после вывода японских оккупационных сил из Манчжурии в зону очуждения ЮМЖД; 3) рекомендовать для японо-китайских переговоров создание особого посреднического органа из представителей 12 членов Лиги, а также СССР и США. Представитель Японии голосовал против принятия этого документа. Он был принят абсолютным большинством – «за» было подано 42 голоса против одного. Реакция Мацуока была краткой и энергичной — японская делегация покинула зал заседаний и Женеву. Перед этим Мацуока не забыл произнести слова благодарности.
В 1931 году в Маньчжурии проживало около 100 тыс. японских землевладельцев. За несколько лет их количество увеличилось на 200 тыс., а к 1942 г. японское население Маньчжоу-го составило уже 832 тыс. чел. Лига поддержала рекомендацию комиссии Литтона относительно непризнания Маньчжоу-го. 27 марта 1933 года представитель Токио заявил о выходе его страны из этой международной организации. Позиция императорского правительства была изложена в пространной телеграмме главы МИД в адрес генерального секретаря Лиги. Среди причин решения Японии назывались и отказ Лиги поддержать действия Японии в Китае, и непризнание ответственности Китая за развязывание военных действий, и непризнание Маньчжоу-го. Императорский эдикт, изданный в тот же день, сообщал подданным о неизменном миролюбии империи Ямато и о главных приоритетах политики трона: «мы постоянно думаем о том, чтобы повсюду укреплять справедливость и осветить нашей великой идеей весь мир».
Новое государство на Дальнем Востоке было провозглашено империей. При этом никаких прав ни ее правитель, ни его правительство не имели. Всем распоряжались японцы. В государственном аппарате Маньчжоу-го работало 865 японских советников — они занимали все важные должности. Армия создавалась под командованием японских офицеров. К концу 1933 года она насчитывала уже более 75 тыс. чел. Эти войска были плохо обучены и вооружены старым и изношенным оружием, дисциплина была слабой, но японские инструкторы старались поднять боеспособность этих формирований. Контроль над экономикой новой страны также принадлежал Японии. Ускоренная индустриализация Манчжурии проводилась под государственным контролем, сталелитейная промышленность, цветная металлургия, электричество, нефть и сжиженный газ, автомобилестроение, производство боеприпасов, добыча угля, цинка, асбеста, свинца, золота, сульфата аммония, кальцированной соды – все это находилась прямо или косвенно под контролем правительства Японии. Текстильная промышленность, производство шелка, выращивание риса и рыболовный промысел были поставлены под административный контроль.
1 марта 1934 года состоялась коронация Пу И. Процесс оформления новой империи завершился. Новый император получал 3 млн. иен на содержание семьи, 800 тыс. иен на собственные нужды, кроме того, на имена членов его семьи в банках Японии были размещены бонды на 5 млн. иен, что давало ежегодный доход по процентам в 150 тыс. иен в год. Разумеется, кроме монархической солидарности, присутствовали и другие объяснения. В июле Маньчжоу-го установила вопреки соглашениям Великих Держав 1922 г., монополию на добычу и обработку нефти. Протесты США и Великобритании были проигнорированы, монополия передана Японии. Японцы захватили контроль над всеми железными дорогами, банками, крупной промышленностью региона. С признанием на международном уровне возникли проблемы.
14 июня 1933 г. Лига Наций приступила к обсуждению 7 основных принципов отношения к новому государству. Рассматривалось признание de jure или de facto, в связи с чем требовалось решить вопросы: 1) об исключении из международных соглашений; 2) о непризнании почтовых служб и марок; 3) валюты; 4) права на предоставление концессий; 5) паспортов; 6) статуса существующих консульских представительств; 7) участия в соглашении о международной торговле опиумом. 16 мая 1934 года комиссия Лиги рекомендовала не признавать Маньчжоу-го ни в каком статусе. Сопротивление в Манчжурии продолжали отряды партизан самого разного происхождения. В 1933 году только в Мукденской провинции произошло 6 395 вооруженных нападений. Японцы по привычке называли партизан хунхузами. Интервенты в 1932-1935 гг. понесли большие потери. Численность хунхузов в Маньчжурии колебалась от 30 до 380 тыс. чел. в зависимости от времени года — большую часть их все же составляли крестьяне. Только ко второй половине 1930-х власти Маньчжоу-го и Японии добились определенного успеха в борьбе за контроль над северо-восточным Китаем. Многочисленные отряды были разбиты и рассеяны, борьбу продолжали группы по нескольку десятков человек.
Японские военные при этом не забывали о северном соседе. «Совместная оборона Японии и Маньчжоу-го, — отмечает офицер штаба Квантунской армии полковник Такусиро Хаттори, — с самого начала была направлена против Советского Союза». Внимание Нанкинского правительства было занято другими делами. 12 июня 1932 года Чан Кай-ши организовал четвертый поход против коммунистов, который закончился неудачей в феврале 1933 года. КПК заявила о разгроме 15 дивизий, захвате в плен около 80 тыс. чел., трофеями стали 100 тыс. винтовок, 500 пулеметов, 50 орудий, масса боеприпасов и военного имущества. Немедленно началась подготовка к пятому походу. Очередное поражение армий Нанкина привело к быстрому росту популярности коммунистов. Численность Красной армии выросла до 300 тыс. чел. Руководство КПК рассматривало Советские районы как базу для дальнейшего расширения революции и само планировало перейти от обороны к наступлению. В апреле 1933 года Чан Кай-ши обратился к своим подчиненным с приказом, в котором говорилось: «Единственный способ спасти страну и нас самих – сконцентрировать все усилия для того, чтобы вычистить коммунистических бандитов».
Айрапетов Олег
Комментарии читателей (0):