Закона еще нет, а коллизии уже есть. Комитет по информационной политике, информационным технологиям и связи Госдумы рекомендовал к рассмотрению ее советом законопроект, касающийся безбумажного документооборота. То есть речь идет о цифровизации, которая, как мы знаем, имеет две стороны медали: полезную и не очень.
В случае с новым законопроектом оценки его полезности не существует. А пояснительная записка, прилагаемая к нему, так и не поясняет необходимость его принятия, впрочем, как и не называет конкретной цели, которая могла бы обосновать его разработку.
Так, авторы пояснительной записки указывают, что проект федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» разработан в соответствии с паспортом федерального проекта «Нормативное регулирование цифровой среды» национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации», утвержденным протоколом заседания президиума Совета при президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам от 29 октября 2020 г. № 11, а также Общенациональным планом действий, обеспечивающих восстановление занятости и доходов населения, рост экономики и долгосрочные структурные изменения в экономике, одобренным правительством Российской Федерации (протокол заседания от 23 сентября 2020 г. № 36, раздел VII).
Между тем оценки влияния разработанного законопроекта на восстановление занятости и доходов населения нет, как и нет оценки его влияния на рост экономики. Напомним лишь, что в том самом общенациональном плане есть раздел 4 «Поддержка и развитие индивидуального, малого и среднего предпринимательства», который в том числе предусматривает создание экосистемы для комфортной работы и развития МСП. В свою очередь, экосистема предусматривает такие подразделы плана, как поддержка развития МСП, где под видами такой поддержки подразумеваются развитие инструментов фондового рынка для получения участниками рынка МСП доступа к дополнительным источникам финансирования и повышение возможности использования ими системы быстрых платежей Банка России (СБП) в целях снижения их транзакционных издержек за счет расширения числа банков — участников СБП. Это всё, что касается поддержки, описанной в данном подразделе.
Ранее на ИА REX: Правительство придумало 586 показателей цифровизации социалки. Это поможет?
Далее следует такой подраздел экосистемы, как «цифровизация», который в свою очередь предполагает такой инструмент, как «сокращение и упрощение представляемой субъектами МСП финансовой, статистической и иной отчетности, включая отчетность, представляемую в государственные внебюджетные фонды, а также синхронизация представления такой отчетности» или «обеспечение доступа ко всему спектру мер поддержки для субъектов МСП путем синхронизации действующих онлайн-платформ и сервисов поддержки в рамках единой цифровой платформы в режиме «одного окна». Есть и такой инструмент, как «введение института цифровой репутации с внедрением механизмов адресного подбора и проактивного одобрения инструментов поддержки на основе скоринга базы данных о субъектах МСП, созданной путем интеграции сведений из различных источников в рамках цифровой платформы». Допустим, что у бизнеса существует проблема обмена электронными документами с контрагентами. Одни компании перешли на электронный документооборот, другие — нет, и этим другим необходимо отправлять документы по почте или курьером. Но, как правило, бизнес сам готов охотно сокращать свои издержки. А кто не готов к использованию новых технологий, просто уходит в тень или вовсе с рынка, иными словами — не «вписались в рынок». Поэтому серьезный бизнес, планирующий работать много лет, давно использует давно существующие на рынке технологии, о чем, кстати, в том числе говорит и повышение уровня собираемости налогов и в целом — расширение цифровых функций ФНС. Так что эта проблема сегодня не столь болезненна для экономики. Во всяком случае расчетов оценки этой «болезни» в пояснительной записке не приводится.
Если же вести речь о проактивном одобрении инструментов поддержки на основе скоринга базы данных о субъектах МСП или обеспечении доступа ко всему спектру мер поддержки для субъектов МСП путем синхронизации действующих онлайн-платформ, то эти инструменты полезные. Ведь, как некогда выяснилось, предприниматели, несмотря на многолетнюю реализацию национальных проектов, мало что знают о возможностях поддержки. Однако если платежеспособный спрос населения страны низкий, то малому бизнесу эти меры могут быть побоку. А высокой занятости сам по себе законопроект не влечет. Те крупные компании — банки, акционерные общества, профучастники рынка ценных бумаг, негосударственные пенсионные фонды — и без этого законопроекта наверняка владеют возможностями использования аппаратных средств электронной подписи, как и возможностями по хранению электронных документов. Да, сформируется своего рода новый рынок из новых игроков, уполномоченных конвертировать в электронный формат документы, хранить их и т. д. Но, судя по законопроекту и следуя логике, высокой численности сотрудников от таких игроков ожидать не стоит. Да, эти новые игроки сформируют дополнительный объем налоговых поступлений. Но мы же понимаем, на чьи карманы ляжет эта финансовая нагрузка. Получается, что «масло масляное».
Ранее на ИА REX: На пути цифровизации системы госуправления
Опять же, из пояснительной записки к законопроекту следует, что «суммарные затраты хозяйствующих субъектов на создание, обработку и хранение бумажных документов ежегодно составляют 6 миллиардов человеко-часов. Общие затраты, связанные с бумажными документами, составляют около 3,5 триллиона рублей, что, в свою очередь, составляет 3,7 процента от ВВП страны за 2018 год». Также следует, что, «по экспертным оценкам, затраты предпринимательского сообщества на архивное хранение бумажных документов являются значительными. Например, величина таких затрат у Сбербанка России составляет 2,5 млрд в год, у оператора связи — 16 млн руб. в год, у клиентов операторов электронного документооборота до 4 млн руб. в год». Создается впечатление, что всё говорит в пользу операторов электронного документооборота, то есть потенциальных новых игроков. Однако в самом законопроекте говорится, что одним из условий получения лицензий для работы таких операторов является наличие «на праве собственности, аренды или на ином законном основании программных и программно-аппаратных средств, предназначенных для осуществления деятельности». Под деятельностью таких операторов подразумевается «проведение конвертации электронных документов, создание электронных и материальных дубликатов документов, хранение электронных документов». То есть возможность заработка есть не только у владельцев специального оборудования, к слову, эта возможность им точно гарантирована через игроков-арендаторов, но и у самих арендаторов. В последнем случае, очевидно, стоимость таких услуг будет выше. Остается не раскрытым еще и вопрос сервисного обслуживания и ремонта такого оборудования, ведь, это не вечный двигатель. Речь в этом случае идет о финансовых расходах и, конечно, механизмах доступа сервисных служб к базам данных, которые будут храниться на этом оборудовании.
Непонятно, следует ли из законопроекта то, что мы уходим от бумажных носителей полностью?! Из того же обозначенного выше раздела 4 «Поддержка и развитие индивидуального, малого и среднего предпринимательства» того самого общенационального плана, на который ссылаются авторы законопроекта в своей пояснительной записке, следует, что одним из инструментов реализации «риск-ориентированного подхода к КНД» является «поэтапный переход на полностью безбумажное взаимодействие органов контроля и проверяемых лиц при обмене документами». Очевидно, что в свою очередь проверяемые лица могут взаимодействовать не только между собой, то есть с другим бизнесом, но и с физлицами — рядовыми гражданами. Обязан ли в этом случае бизнес переводить договоры на поставку товаров или предоставление услуг в электронный формат, и имеет ли, в принципе, право с момента принятия законопроекта заключать подобные договоры только в электронном формате в обход желания клиента-физлица иметь на руках бумажных носитель? Имеет ли право бизнес передавать операторам электронного документооборота эти договоры, в частности, содержащие персональные данные клиентов, например, паспортные данные? Пока вопросов больше, чем ответов.
Ранее на ИА REX: Чиновники и аналитики обсудили цифровую зрелость госсектора
Однако интересно то, что бумажные документы могут уйти в прошлое далеко не для всех. Если не все, то почти все компании, деятельность которых регулируется Банком России, в той или иной степени могут сохранить «бумажный стиль работы». Более того, регулятор финансового рынка вправе устанавливать перечь документов, не подлежащих конвертированию в электронный формат и, соответственно, хранению их у сторонних операторов. Для участников финансового рынка, регулируемого ЦБ РФ, в том числе акционерных обществ, законопроект предусматривает отдельный от всего предпринимательского сообщества режим. И тогда возникает вопрос, а для кого этот законопроект? И тогда зачем в пояснительной записке приводить в качестве примера высокой «затратности» бизнеса на хранение бумажных документов Сбербанк?
Не хотелось бы упустить из виду предлагаемые авторами законопроекта новшества, касающиеся электронного документооборота негосударственных пенсионных фондов. Всё-таки речь идет о накоплениях будущих поколений пенсионеров — пока еще молодых граждан страны. Есть в законопроекте такое понятие, как «юридическая значимость законченного делопроизводством электронного документа, подписанного электронной подписью». Предусмотрено оно предлагаемой к введению авторами законопроекта статьей 11.4 «Хранение электронных документов». Среди прочих пунктов, при соблюдении которых юридическая значимость документа признается неизменной в течение срока его хранения, есть пункт о том, что «подписание электронного документа усиленной квалифицированной электронной подписью лица, уполномоченного обладателем документа, лица, осуществляющего хранение электронного документа на основании лицензии, или иного лица, осуществляющего хранение электронного документа, а также повторное подписание электронного документа усиленной квалифицированной электронной подписью одного из указанных лиц в случае истечения срока действия сертификата ключа проверки электронной подписи». Хотелось бы понять работу этой нормы на практике, в том числе судебной. Оценить ее последствия. Особенно, если речь зайдет о полной отмене бумажных носителей, как эта норма отразится на правах наследников владельцев накоплений.
Комментарии читателей (0):