На фоне успеха российской спецоперации по остановке военного конфликта в Нагорном Карабахе путем введения в регион миротворческого контингента как-то на второй план уходит общая региональная диспозиция, которая ясно указывает на подготовку против России большой войны. Горячая фаза карабахского противостояния, возобновившегося, как помним, 27 сентября, послужила одновременно и прикрытием, и детонатором для повсеместного ускорения военных приготовлений. Сейчас, когда «промежуточный финиш» достигнут и важной его частью является в определенном смысле фиаско турецких намерений «равноправно» с Россией участвовать в урегулировании, для которых нет, и не было ни исторических, ни иных оснований, самое время охватить ситуацию целиком, в комплексе. Безусловно, это уже давно сделано, и этим каждодневно занимаются в политических и военных штабах, но общественности по понятным причинам об этом сообщается мало. Хотя сообщается, конечно, в рамках доступности для восприятия тем, кому это важно и интересно. К сожалению, очень часто «не в коня корм»: погруженное в «бытовуху» население эти сигналы пропускает мимо ушей, и его можно понять. Заниматься приходится не «высокими материями», а повседневным физическим выживанием.
С самого начала, с момента утверждения у власти в Турции сил, исповедующих идеологию неоосманизма, было ясно, что любые попытки переиграть историю, восстановив «второй халифат» (Османскую империю), столкнутся с интересами многих геополитических игроков. Прежде всего англо-американцев с одной стороны и России с другой. Ситуация эта не черно-белая, а многосторонняя, цветная, «чему в истории мы тьму примеров слышим». Англосаксы никогда не действуют в лоб, а играют чужими руками. Именно так они в свое время разваливали Османскую империю. И параллельно поддерживали ее против России, пытаясь, спровоцировав конфликт, ослаблять его стороны с тем, чтобы продиктовать им свою волю. Русско-турецкая война последней четверти XIX века примечательна не только победами русского оружия, но и международным контекстом, в который их поместили: от британского ультиматума Санкт-Петербургу по Константинополю и проливам до Берлинского конгресса, на котором достижения военной кампании по сути были перечеркнуты. И, добавим, на этой волне внутри страны возникла обернувшаяся будущей смутой, непримиримая к монархии, смычка разночинной революционной интеллигенции с клерикальными традиционалистскими кругами, организационно-политическим выражением которой послужила «Священная дружина». Потиравшим тогда руки туркам было невдомек, что за ними придут следом; потребовался коллективный гений Ленина и Ататюрка, чтобы разорвать этот порочный круг, отодвинув от ведущих ролей в этой игре внешних, внерегиональных игроков. И совершенно очевидно, что как бы не пыжился нынешний «недосултан», не только встать вровень с основателем светской турецкой государственности, но и дотянуться до шнурка на его ботинке у него не получится — не тот ни масштаб, ни кругозор, ни уровень. По А.С. Пушкину, «ни ступить, ни молвить…». Хотя дров наломать он сможет немало, это очевидно.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Однако в отличие от Турции никуда не делся опыт стратегического планирования тех международных «пастухов», которым Анкара привычно таскает каштаны из огня, мысленно, видимо, наивно полагая, что их переигрывает брутальностью собственных амбиций. На фоне активной фазы карабахского конфликта в середине октября в Анкару с визитом прибыл украинский президент Владимир Зеленский. Главным итогом его переговоров с турецким коллегой Реджепом Эрдоганом стало засекреченное военное соглашение о 21-м пункте взаимодействия, подписанное главами СНБО двух стран; с украинской стороны — «кровавым пастором» Турчиновым, лично ответственным за трагические события февраля 2014 года. Однако «секретом Полишинеля» является главная цель этого взаимодействия. Украинские власти, вдохновленные азербайджанскими успехами в Карабахе и отчетливо понимая роль в них Турции, как организационно-плановую, так и военно-техническую, решили использовать этот опыт в собственных целях. Достоверно можно констатировать, что в распоряжении ВСУ уже имеются шесть ударных беспилотников «Bayraktar TB2» и три прилагающиеся к ним станции наведения — за 70 млн долларов. Планируется к закупке еще 48 таких аппаратов, а также строительство военно-промышленной площадки их сборки на Украине, которое позволит Киеву на треть снизить стоимость производства каждой беспилотной машины, а Турции обходным путем через Украину обойти американские санкции, включая запрет на поставку комплектующих на эти летательные аппараты. Кстати, ВСУ уже провели тестирование БПЛА «Bayraktar TB2» в центральной части Украины, по рельефу местности схожей с Донбассом, что снимает остатки вопроса о том, для чего предназначены все эти телодвижения и маневры.
Если называть вещи своими именами, Киев планирует «решить вопрос» ДНР и ЛНР по «хорватскому» или, как сейчас более модно, по «азербайджанскому» сценарию методом бликцкрига, в расчете на тотальное превосходство в воздухе с помощью турок. Кроме того, многочисленные утечки из секретного турецко-украинского соглашения, независимо от того, с какой стороны они «утекли», однозначно указывают на возможность прямого вовлечения Турции в конфликт в Донбассе, что меняет в регионе баланс не только военных, но и политических сил. Нужно четко понимать: все, что происходит вокруг Донбасса после смены Кучмы на Кравчука в составе трехсторонней Контактной группы с украинской стороны, направлено на ускоренный подрыв Минских соглашений, которые связывают амбиции киевских властей; этой самой цели посвящены и попытки Киева на «пустом месте» созвать Нормандский формат. Явно эксплуатируя при этом нынешнее резкое обострение российско-европейских отношений, прежде всего с Германией и Францией.
Одновременно киевские власти резко активизировались на «крымском» направлении. Причем, здесь стратегия формируется с лета текущего года и представляет собой попытку глубокоэшелонированного, по сути блокового, вовлечения в прямое противостояние с Россией европейских сил, в расчете уже не на Берлин и Париж, а на НАТО. А также — это во многом отдельная тема — опять на Турцию. Ведь, с одной стороны, Анкара не признает Крым российским, а с другой, сомневается в его «принадлежности» и Украине, рассчитывая, по словам Эрдогана, взять его себе, что полностью укладывается в упомянутые неоосманистские амбиции «от Крыма до Иерусалима». Но в этом сюжете главная не Турция; ей отводится роль не политического, а сугубо военного свойства, что предполагает использование турецкого «пушечного мяса» с последующей, в случае победы, кражей у нее ее плодов. Что поделаешь: «Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать», это общеизвестно.
По существу. Еще в 2016 году, задолго до Зеленского и при относительно «раннем» Порошенко, Турция и Украина по сути заключили антироссийский альянс, нацеленный на так называемую «деоккупацию» Крыма, причем, это сейчас турки вслух говорят о бывшем вхождении полуострова в состав Османской империи, а тогда Эрдоган подписался на эту авантюру под скромным прикрытием тезиса о «притеснении» в российском Крыму крымских татар. С тех пор ситуация прочно стояла «на паузе» и была с нее снята только недавно. В конце июля украинский премьер Шмыгаль предложил создать некую «международную платформу» под лозунгом «Крым — это Украина». Через месяц, в последней декаде августа, глава украинского МИД Кулеба предложил присоединиться к ней Германии (не в этом ли подлинная причина резкого обострения отношений между Москвой и Берлином?). Еще через месяц, в сентябре, в рамках выступления в общеполитической дискуссии на 75-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, уже Зеленский пригласил в «Крымскую платформу» практически всех европейцев. Первая заместитель Кулебы г-жа Джеппар при этом фарисейски объявила о приглашении к участию в этой платформе Российской Федерации, и понятно зачем. Заставить Россию, сесть на одну сторону стола, выставив против нее напротив всех остальных и устроить некое подобие «судилища». Собственно, тогда же Зеленский позвал в «Крымскую платформу» и Эрдогана. Точка была поставлена 20 октября, во время выступления Зеленского с посланием в Верховной раде. Экс-паяц сообщил депутатам, что Киев заручился поддержкой «Крымской платформы» со стороны внешнеполитического комиссара ЕС Мишеля, а также руководства Великобритании и Канады. Не упоминаются в этом списке США, но скорее всего по двум причинам: «непоняток» с выборами и в маскировочных целях. Вашингтон всегда в эпицентре координации всех западных проектов, не только антироссийских, поэтому его участие на публике не светится и принимается «по умолчанию».
Не прошло и трех недель, как на Украине запустили продвижение через парламент законопроекта, позволяющего в случае войны интернировать обладателей российских паспортов по сути в концентрационные лагеря, изолируя их от общества. Большинство наблюдателей связали это с приготовлениями ВСУ в Донбассе. Но представляется, что замысел много шире и распространяется на все население Украины, что происходит в рамках вступившей в завершающую фазу подготовки к лобовому военному столкновению Украины с Россией, в котором приоритетное направление — отнюдь не Донбасс, а Крым.
Теперь сводим пазл. «Крымская платформа» — политический проект с участием практически всего Запада, с центром в ЕС. Франко-германская «ось» Евросоюза при этом вовлечена в события в Донбассе в рамках Нормандского формата. Турция — ударная военная сила, но не без проблем, связанных с Крымом: воевать за него она вполне может, но отдавать потом Украине — согласится вряд ли. Поэтому механизм выстраиваемой Киевом при поддержке из Лондона, Брюсселя и в конечном счете из Вашингтона «Крымской платформы», острием нацеленный на конфронтацию с Россией, вспомогательным вектором направлен против Турции. Банальная трехходовка: руками Европы «крымская проблема» экзальтируется до военной истерики, чему способствует удар ВСУ по Донбассу с помощью и возможным участием Турции, который выполняет в «большом» конфликте роль запала. Вторым ходом, в ходе дальнейшей военной эскалации, турки перенацеливаются на Крым, а третьим — с помощью той же Европы захваченный руками Анкары, если у нее хватит штанов, полуостров «дипломатическим» путем «отжимается» в пользу Украины. После чего превращается в «непотопляемый авианосец» НАТО, доминирующий над всем регионом. В том числе над самой Турцией. Здесь надо оговориться, что мы, разумеется, говорим о планах, как они скорее всего прописаны противостоящей нам стороной.
Никто не гарантирует, что в ходе этих событий не будет совершено попытки удара и по другому российскому анклаву — Калининграду, тем более, что тема военного решения вопроса об его «возврате в Европу» разминается уже давно, а дипломатическая конфронтация Москвы с Берлином создает для такой агрессии предельно «благоприятный» информационный фон. В том числе в самой Германии.
Чего в этой картинке не хватает? Конечно же, завершенности американских выборов. Байден в предвкушении победы, которую никак не может то ли одержать, то ли удержать, уже успел наговорить много чего, в том числе насчет активизации помощи Украине. Ряд экспертов, в том числе связанных прежде с правящими кругами народных республик Донбасса, считают, что при общей стратегии их удушения Байден, в отличие от Трампа, тяготеющего к «мягкой силе», сделает ставку на прямолинейные лобовые действия, в том числе на поощрение прямой агрессии ВСУ.
Означает ли это, что при Трампе большой войны удастся избежать? Далеко не факт; просто скорее всего центральный театр такой войны из Крыма переместится в Закавказье. Случайно ли Турция, вслед за Азербайджаном, педалирует вопросы отсечения по сути новой, существенно уменьшенной, территории НКР от границы с Ираном? Почему для Эрдогана, имеющего с Трампом куда больше точек соприкосновения, чем с Байденом, это так важно? Не потому ли, что Анкаре кое-что известно о возможных действиях США при сохранении статус-кво в Белом доме против Тегерана? И она готовится к этому весьма деятельно, собираясь подобрать «объедки с барского стола»?
При этом надо очень четко понимать, что развитие ситуации по радикальному — военному — сценарию, вне зависимости от того, где именно будет подожжен «бикфордов шнур», создаст в громадном и уникальном своей нестабильностью регионе совсем новую ситуацию. В рамках планов, реализацию которых поставил себе целью «большой гегемон», дремать не будут и местные «гегемончики». Империи, как говорил академик Сахаров, бывают большие и сильные, а бывают маленькие и слабые. Те и другие объединяет имперская политика, к которой матерый правозащитник, как помним, испытывал крайнюю неприязнь. И если Вашингтон рискнет и пойдет на авантюру, то параллельное развитие под шумок могут получить все описанные нами сценарии разом. Тем более, что ничто не позволяет «привести в порядок» фрондирующих США членов НАТО быстрее и эффективнее, чем прямая зависимость от патрона в условиях крупного военного конфликта.
Одновременно с ростом конфронтации в районе Черноморского и Каспийского бассейнов определенные сдвиги происходит и в «тылу» у Анкары, где прошедшие дни отмечены фактическим провозглашением антитурецкого союза Египта и Греции. Можно долго и безрезультатно обсуждать его намерения и возможности в условиях развязывания большого конфликта, но что-то подсказывает, что дальше Ливии и Кипра ни те, ни другие не простираются. Другое дело — стремительно развивающийся процесс примирения ведущих арабских монархий с Израилем. Несмотря на то, что чисто теоретически он в одинаковой мере может быть обращен как против Турции, так и против Ирана, «лакмусовой бумажкой» в этих процессах может служить фактор Китая. Точнее, продолжающееся интенсивное сближение Пекина с Тегераном, происходящее одновременно с укреплением стабильности в отношениях Китая с арабским миром. В целом представляется, что эти тенденции закусившему удила Эрдогану оптимизма отнюдь не добавляют. Но это уже несколько иная история.
Отсюда «сухой остаток». У Эрдогана имелась уникальная возможность по сути поделить ближневосточный регион на двоих с Россией; определенные возможности для этого предоставлялись как объективным фактором региональных раскладов, в которых неизменное присутствие США откровенно надоело, а Израиля — выводит из себя, так и субъективным — особым доверием, которое российская власть питала к Эрдогану на протяжении далеко не одного года. Даже неоосманистские амбиции помехой здесь не были: их Анкаре всего-то было нужно сместить на пару сотен километров южнее, разграничив сферы влияния и сдав «своих мерзавцев» из «демократической» сирийской «оппозиции», «мирной» днем и вооруженной ночью. Никто бы не возражал. Но Эрдоган явно переоценил свои силы, надув щеки и напустив тумана «завышенных представлений о собственных возможностях». Уважительное отношение Москвы он воспринял неадекватно — не жестом доброй воли по отношению к историческому оппоненту, а как должное, соответствующее «особому статусу», выдуманному перед зеркалом. В карабахском конфликте Азербайджан выиграл, отхватив две трети спорного прежде региона. Турция же — проиграла, замахнувшись на червонец, а ударив на гривенник. Все нынешние маневры вокруг миротворческой миссии — махание кулаками после драки, которая сыграна. По крайней мере, на данном этапе. Теперь предстоит пауза осмысления и накопления сил. Со всех сторон конфликта. И поскольку Эрдоган с этой паузой явно не согласен, а амбиции уже не унять, они влекут его по весьма скользкой дорожке. Поскользнуться на ней может не только Турция, но и весь регион, а за ним и мир. Нужен ли неизбежный при нынешнем курсе крах внешней политики Анкары, и кто от этого выиграет — дискуссионный вопрос. На наш взгляд — отнюдь не Россия, более всего заинтересованная в том, чтобы минимизировать влияние внешних игроков на жизненно важный для нас регион. Но согласившись на роль стороны в конфликте, остановить который оказалось невозможным без Москвы, Анкара сама обрекла себя на ту незавидную роль, которая ей не нравится, и которую она тщетно стремится переиграть.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (1):