Почему Эрдогану дали именно «Ярослава»?

Во время визита украинского президента Зеленского в Турецкую республику президенту Реджепу Эрдогану был вручен орден Ярослава Мудрого первой (высшей) степени. Высокая дипломатия — это искусство невысказанных желаний. То есть намеков. Не зря же великому Шарлю Морису де Талейрану (1754−1838), само имя которого стало почти что синонимом слова «дипломат», приписывается фраза: «Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли». Но намеком является большинство дипломатических действий, пока дело не доходит до диктовки условий капитуляции побежденному противнику. Тогда уже — пистолет к виску…

Вполне естественно может возникнуть вопрос: что означает это награждение Эрдогана? Кроме, естественно, протокольной дани уважения сильному соседу… Но, все равно, в чем намек? Хотелось бы верить, что это намек на те добрые взаимоотношения, что сложились между Киевом и Константинополем, нынешними Киевом и Стамбулом, в далеком XI веке. То был период, когда две крупные страны, которые сейчас называются Украина и Турция, долгое время мирно торговали — и никаких конфликтов. Ну, разве что претенденты на императорскую корону могли спрятаться у русов, как будущий Андроник I Комнин (1183−1185). И такие отношения могут быть только образцом для отношений стран во все времена.

Но все не так просто. В Восточной Римской (Ромейской, Византийской) империи искренне ненавидели и боялись русов/росов. И на то были основания: киевские князья с неотвратимостью морской волны периодически накатывали на Византию в поисках сначала добычи, а потом и торговых преференций — Аскольд в 860 году, Олег в 907, Игорь в 941, Святослав в 970 и так далее. И отзывались о Руси на берегах Босфора с откровенной неприязнью: «Это варварское племя все время кипит злобой и ненавистью к Ромейской державе и, непрерывно придумывая то одно то другое, ищет предлога для войны с нами» (Михаил Пселл, Хронография, ХСI). Последний организованный поход русов на Константинополь был организован именно князем Ярославом Мудрым и был проведен в 1043 году.

Интересное было время… В Константинополе царила анархия после городского восстания, стоившего глаз и жизни императору Михаилу V Калафату. Его и его дядю Константина толпа вытащила из Студийского монастыря. Константин вел себя достойно. Император «размахивал руками, бил себя по лицу и жалобно мычал», но итог был один: у обоих вырвали глаза.

Это версия Пселла. Один норвежский авантюрист по имени Гаральд, ставший со временем зятем князя Ярослава и королем Норвегии в 1046—1066 годах, рассказывал по-иному: император Михаил бросил в тюрьму его и верных ему Халльдора и Ульва. В тюрьму, устроенную в виде высокой башни, открытой сверху. Однако уже на следующую ночь одна знатная женщина, с двумя слугами, на веревках вытащила викинга из узилища. Гаральд начал мстить. Он «тотчас же отправился к викингам… Вся дружина вооружилась, и они отправились туда, где спал (император). Они схватили конунга и выкололи ему оба глаза» (Сага о Харальде Суровом, XIV).

А еще совершенно не исключено, что киевский князь Ярослав решил всерьез вмешаться в судьбу Империи. В сентябре 1042 года в Византии началось восстание Георгия Маниака, командующего войсками Империи в Южной Италии. Маниак, в войсках которого были и руские отряды, высадился в Греции и двинулся в сторону Константинополя.

В целом момент был очень удачный для начала серьезной войны: в столице противника бардак, и туда движется армия если не союзника, то уж точно врага императора (перед уходом из Италии Маниак казнил назначенного императором нового командующего, набив ему уши, нос и рот навозом). К тому же в 1040 году пожар уничтожил почти весь византийский военный флот.

А тут еще и повод подоспел. По рассказу историка Иоанна Скилицы (Хроника, 431), в результате какой-то ссоры купцов в Константинополе был убит знатный русский. Узнав об этом, киевский князь «немедленно собрал свое и союзное войско и, отказавшись принять извинения послов императора, двинулся на Византию во главе 100-тысячной армии». Преувеличение, конечно, и другой историк, Михаил Атталит, пишет о флотилии из четырехсот ладей. Ладья — это 50−60 человек, следовательно — не более 30 000 бойцов.

Но поход провалился. Императорский трон в Константинополе занял энергичный Константин IX Мономах, сумевший частично восстановить порядок, армию и флот. Весной 1043 года Георгий Маниак, разбив под Амфиполем императорскую армию, но в бою получил копьем в печень, «тихо, сколько позволяли силы, застонал, сразу выпустил из рук поводья, вывалился из седла и — о, скорбное зрелище! — рухнул на землю» (Пселл, LXXXIV).

Русский флот, которым командовали сын Ярослава Владимир и его воспитатель — новгородец Вышата, подошел к боспорскому проливу, где и встретился с греками. От мирных предложений Владимир Ярославович фактически отказался, затребовав заоблачный выкуп: то ли 1000 солидов (4,2 килограмма золота) на каждый корабль (Пселл), то ли вообще по три литры (216 солидов, 907 грамм) золота на каждого бойца (Скилица).

Император Константин вывел остатки своего флота. Русичи, по привычке, пытались взять его на абордаж, но византийцы просто сожгли ладьи противника «греческим огнем», негасимой горючей смесью из серы, масла, смолы, нефти и селитры. Разгром русского флота завершила буря. Сохранившаяся часть его и княжич Владимир бежали, а бойцы с погибших кораблей (6000 человек во главе с Вышатой) решили пробиваться сушей. Но были разгромлены и взяты в плен. Вышату император, по ромейской традиции, ослепил. На этом Пселл заканчивает свой рассказ, переключаясь на мятеж Льва Торника в Македонии.

Самолюбивая киевская «Повесть временных лет» морскую битву с греками не упоминает, приписав разгром флота только Божьему гневу, буре. Зато с удовольствием рассказывает, что после бури «послал царь, именем Мономах, за русью четырнадцать ладей. Владимир же, увидев с дружиною своею, что идут за ними, повернув, разбил ладьи греческие и возвратился на Русь, сев на корабли свои» (ПВЛ, год 6 551-й).

Это была последняя война между Византией и Русью. С тех пор они жили мирно и Русь даже посылала свои войска в помощь императору: «Русские корабли, получившие приказание напасть с моря, подали знак воинам на суше, чтобы они ранее утром в одно время с ними подступили к Афиру, заперли там внутри противника со всеми его сообщниками и, вступив с ним в бой, оборотили его (к морю), и таким образом загнали…» (Михаил Атталит, Хроника, описание битвы при Афире в 1077 году). Да и не до войн им было. Византию впереди ожидал «предсмертный расцвет» при династии Комнинов и мечи европейских крестоносцев в 1204 году. Древнюю Русь — феодальная раздробленность и копыта монгольской конницы в 1238−40 годах.

Все это дела давно минувших дней. А жить «в соседстве» Украине (преемнице Руси) и Турции (преемнице Византии) нужно сейчас. Вот и приходится задаваться вопросом: а насколько корректно, с точки зрения истории отношений, было награждение Реджепа Эрдогана именно орденом Ярослава Мудрого. Потому что любой орден — это символ, а именно символы и знаки правят миром».

Ярослав — это символ последней войны между Киевом и Константинополем, ныне Стамбулом. Войны, которую Киев проиграл. И после которой рассматривался Константинополем как территория, управляемая подчиненным ромейского императора. Ведь известно, что император Константин Мономах прислал в Киев некие «дары», в том числе и венец. Но тот венец, который он прислал в XI веке — это, конечно, не золотая татарская тюбетейка XIV века, увенчанная христианским крестом и опушенная соболиным мехом. Которая ныне известна под именем «шапка Мономаха».

Константинов дар был, скорее всего, скиадием — церемониальным головным убором в виде обруча с матерчатым верхом, соответствующим чину кесаря. «Кесарь» — это высочайший чин в византийской иерархии. Второй после автократора-императора. Но ВТОРОЙ, но ПОСЛЕ!

То есть, если рассматривать Ярослава как символ, а вручение ордена — как намек, то намек этот получается каким-то двусмысленным, что ли. Который, если присмотреться, со стороны Украины включает в себя и войну, и поражение, и подчинение. Ну неужели в украинской орденской копилке нельзя было найти другой награды? Ведь есть же орден Свободы, первым кавалером которого стал шведский король Карл XVI Густав! Неудобно вручать мусульманину крест? Так в основе ордена Ярослава тоже крест!

В конце концов, есть орден Богдана Хмельницкого. Который вручается «за проявленные особенные заслуги в защите государственного суверенитета, территориальной целостности, в укреплении обороноспособности и безопасности Украины». Ведь именно этого Киев ныне ожидает от турецкого президента? Вот и намек…

И символ получился бы нормальный: уж при Богдане Хмельницком отношения между Турцией и Украиной были предельно корректными. Султан Мехмед IV писал гетману в 1650 году: «Держали твердо на узде казаков и следили, чтобы в рамках наших хорошо защищенных краев никакому селению не было никакого вреда». А 31 июля 1651 года в Чигирине Чауш Осман-ага, посол Мехмеда, вручил Богдану Хмельницкому булаву, саблю, халат и знамя с изображением луны.

К сожалению, в окружении президента Зеленского нет историков или специалистов, способных «засечь» такие мелочи. Те, которые есть, заняты все более поисками фактов украино-российских войн. А дьявол таится именно в мелочах, в той соломинке, которая ломает спину самому могучему верблюду национальных интересов.