В 2017-ом году произошло немало важных событий, причем некоторые из них могут оказать влияние на ход мировой истории в целом. Прежде всего, речь идет о разгроме псевдогосударства (организация, запрещенная в России — прим.ред.) и изменении статуса Иерусалима, осуществленное новой американской администрацией. Также в этот ряд, безусловно, следует включить и коренной перелом в сирийском конфликте…
Часть I
1) Перелом войны в Сирии
Изменение военной обстановки в Сирии началось еще в 2016 г., когда Дамаск при поддержке союзников, в т.ч. России, взял под полный контроль Алеппо. Это привело к заключению ряда мирных соглашений и созданию «зон деэскалаций» – в Идлибе, Хомсе, Восточной Гуте и Дераа.
Ряд центральных районов и восточная часть страны оставались под властью ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.), и именно здесь развернулись наиболее ожесточенные бои. Начиная с января, правительственные войска продвигались вдоль Евфрата, оттесняя экстремистов на юг. В августе позиции боевиков были пробиты насквозь, в результате чего образовался т.н. «акербатский котел». Окончательная ликвидация этого анклава завершилась лишь в октябре, но это обезопасило тылы и высвободило часть войск. (Часть «игиловцев» все же прорвалась к провинции Идлиб, где власть к тому времени почти полностью взял сирийский филиал «Аль-Каиды»).
Следующим важным этапом стала деблокада Дейр-эз-Зора (5 сентября). Осада этого крупного города террористами длилась более 4-х лет, и его разблокирование стало серьезным подспорьем для дальнейшего наступления. После этого правительственные силы двинулись дальше вдоль Евфрата и в итоге к концу ноября освободили от радикалов сначала Маядин (новую «столицу» ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.)), а затем и Абу-Кемаль. Последний является важным стратегическим пунктом, т.к. находится рядом с иракской границей и открывает прямое сообщение Сирия-Ирак-Иран.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
В связи с этим американцы посредством отрядов SDF, где главную роль играют сирийские курды, попытались опередить сирийцев и их союзников, но так и не преуспели. В то же время SDF сумели взять под контроль практически все левобережье Евфрата, где расположены самые «лакомые сырьевые куски», крайне интересующие нефтегазовое лобби в США. Кроме того, к октябрю под курдский контроль полностью перешла Ракка. Напряженность между Дамаском и курдами сохраняется, но последние делают намеки на мирный исход дела. Одной из главных причин этого является двойственная политика Вашингтона, который, не моргнув глазом, «кинул» Иракский Курдистан, оставив его наедине с Багдадом.
В других районах Сирии правительственные силы также добились существенного продвижения. Во-первых, был взят под контроль большой участок границы с Иорданией. (Это привело к изоляции базы США в Эт-Танфе, которая, по некоторым данным, используется американскими военными для заброски в центр страны подготавливаемых там боевиков). Во-вторых, в конце декабря армейские подразделения ликвидировали анклав «Ан-Нусры» (т.е. «Аль-Каиды») в районе Бейт-Джинна. Но самым главным стало мощное наступление на Идлиб, целью которого является изгнание из региона коалиции «Тахрир аш-Шам» (новое название «Нусры» и ее союзников из других группировок).
Если «аль-каидовцев» вытеснят из Идлиба, то, скорее всего, война вскоре завершится, причем, безусловно, в пользу Дамаска и его союзников. Однако едва ли кто может спрогнозировать реальные сроки окончания боевых действий. Тем более, что не стоит забывать о таких внешних силах как США и Израиль. Правда, и первые, и вторые опасаются ввязываться в конфликт напрямую, предпочитая делать это чужими руками. Отдельные авиаудары не в счет, ведь они не вносят коренного перелома в ситуацию. И даже американский ракетный удар по базе «Шайрат», по сути, стал лишь попыткой запугивания и в большей степени был использован в качестве пиара.
Что же касается политического решения конфликта, то на деле оно так и не началось. Этому есть несколько причин, но главной является то, что за океаном так и не достигли поставленных целей. И принятая там стратегия войны все еще остается на повестке дня. Следовательно, стабилизация положения в Сирии, прежде всего, зависит от того, сумеют ли крупнейшие мировые державы договориться между собой.
И все же нельзя не признать того факта, что 2017-й год прошел в Сирии под знаком Дамаска, Москвы, Тегерана и Анкары. (При этом турецкие власти пытаются вести и свою игру, лавируя между различными полюсами). В какой-то степени, к четырем союзникам можно добавить и Багдад, ведь иракские ополченцы тоже принимали участие в боях на стороне сирийской армии. К тому же, без иракцев справиться с «игиловской» группировкой в целом едва ли было бы возможно…
2) Разгром ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.)
Разгром псевдогосударства, которое провозгласили лидеры ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.) в 2014 г., несомненно, следует считать одним из важнейших событий 2017-го.
Основной базой экстремистов были Ирак и Сирия. В Сирии «игиловцы» потерпели поражение от Дамаска и его союзников наряду с курдами и международной коалицией. (И хотя «игиловские» анклавы на сирийской территории еще существуют, в целом, основы группировки разрушены).
Что же касается иракской части ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.), то ее громил, в основном, Багдад и местное ополчение. Ведомая США коалиция и курдские «пешмерга» также принимали участие в битвах, но решающий вклад в победу внесли все же местные армейские подразделения и ополченцы.
Центром радикалов был Мосул, и операция по его освобождению началась еще в 2016 г. К концу января 2017-го правительственные силы установили контроль над восточной частью города. Далее штурм затянулся и лишь ценой неимоверных усилий и больших потерь оплот террористов был все-таки взят. Официальной датой освобождения Мосула считается 10 июля, и, по сути, операция продолжалась более 8 месяцев. Однако не стоит забывать, что это второй по численности город в Ираке, и именно он являлся «столицей» ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.).
После небольшой передышки иракцы начали новый этап операции и уже к концу августа освободили Талль-Афар. Вскоре Багдад повел наступление на центральный «игиловский» анклав в районе Хавиджи. В октябре этот район также был освобожден. Таким образом, у экстремистов остались лишь приграничные с Сирией земли, где главными городами являются Эль-Каим и Рава. Последний был взят в середине ноября, и вслед за этим последовала операция по очистке от боевиков пустынных участков. В итоге, 9 декабря было официально объявлено о завершении войны, а 10-е число стало национальным праздником победы над ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.).
Оценка разгрома «игиловцев» в Ираке, порой, сильно разнится – одни превозносят ее до небес, другие, напротив, будто не замечают. Однако объективный взгляд очевиден: без этой победы едва ли возможен был бы успех в Сирии, т.к. туда постоянно подходили бы свежие подкрепления. Но и победа иракцев тоже едва ли была бы достигнута без сирийской операции. Именно одновременное наступление, проходившее параллельно друг другу, и способствовало общему успеху.
Другой вопрос, насколько хотела этого международная коалиция, а, вернее, ее главная ударная сила – США? Неслучайно Багдад не раз обвинял американцев как в намеренном затягивании операции, так и в прямой поддержке боевиков. Кроме того, Вашингтон обвиняется и в эвакуации «игиловских» отрядов для дальнейшего использования их боевого потенциала. (На этом фоне весьма примечательной выглядит информация о перемещении боевиков в Северную Африку, Йемен и другие регионы).
Но тогда почему же Соединенные Штаты дали добро и даже принимали участие в разгроме экстремистов? По всей видимости, иракцы просто продавили окончательное решение проблемы ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.), пригрозив обратиться за помощью уже не в Вашингтон, а в Москву и Тегеран. И Белый дом, где как раз сменился президент, был вынужден согласиться, особенно на фоне успешного наступления Дамаска и его союзников при поддержке российских ВКС.
На фоне изменения военно-политической ситуации в Ираке, свою игру попытались провести власти Иракского Курдистана, но Багдад и тут удивил своей решительностью, скоростью и стратегической дальновидностью…
3) Уход и возвращение Иракского Курдистана
Руководство курдистанской автономии во главе с М. Барзани давно пыталось придать процессу отделения легитимность с точки зрения международного права. Для этого Эрбиль неоднократно назначал дату референдума о независимости, но каждый раз переносил ее на более поздний срок.
Наконец, терпение у Барзани, видимо, кончилось, и 25 сентября 2017 г. плебисцит все же состоялся. Его результаты были очевидны, правда, власти автономии решили подстраховаться, назвав состоявшееся голосование «ни к чему не обязывающим». Однако все прекрасно понимали, что теперь в руках у Эрбиля серьезный козырь, который он смог бы использовать в любой момент.
И тут выяснилось, что настоящих союзников у Барзани просто нет. Единственным политиком, открыто поддержавшим отделение Курдистана, стал… Б. Нетаньяху. И это далеко не случайно, ведь Израиль никогда не скрывал, что в своей ближневосточной политике он делает ставку на «дружбу с курдами, друзами и другими национальными меньшинствами». Это отвечает его стратегической идее создания новых государств, которые были бы нелояльны к арабским странам. И разделение Ирака, и расчленение Сирии, и выделение группы курдских государств – все это в интересах Тель-Авива.
А вот Вашингтон – другой союзник курдов – был более осторожен. Так, еще до начала референдума госдепартамент США назвал его «несвоевременным». А сразу после плебисцита от американцев и вовсе послышались обвинения в адрес Барзани и призывы к его отставке. Позиция Соединенных Штатов была отражением их геополитических опасений относительно реакции Ирака, Сирии, Ирана и особенно Турции. И опасаться действительно было чего – во всех этих странах проживают крупные курдские общины. Для Турции же сепаратизм курдов является серьезнейшей внутренней проблемой. В итоге, Анкара, Тегеран и Багдад осуществили практически полную изоляцию автономии, последствия которой отражаются там до сих пор.
Отдельным аспектом стал тот факт, что референдум прошел не только внутри границ Курдистана, но и в не принадлежащем автономии центре нефтедобычи – Киркуке. Все это привело к резкому обострению ситуации. И тут Багдад и Тегеран провели молниеносную операцию: с одной стороны, иракское ополчение начало стремительное наступление на Киркук, с другой стороны, был использован фактор внутрикурдистанских противоречий.
Такого напора и скорости мало кто ожидал, тем более, что война с ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.) к тому времени еще не закончилась. Но все прошло столь быстро (с 15 по 27 октября), что Эрбиль даже не успел подвести свои отряды. Киркук и ряд других городов вновь вернулись под управление правительства. А когда от Барзани отвернулись американцы, все было решено. Вскоре глава автономии, по сути, подставивший регион, ушел со своего поста, а региональные власти признали незаконность референдума. Это стало символической точкой победы Багдада и Тегерана, которые стратегически верно рассчитали все существующие геополитические реалии.
4) Катар против «арабской четверки»
Катарские власти также хорошо разбираются в международной политике. И это позволило им отстоять свой суверенитет от притязаний т.н. «арабской четверки» (КСА, ОАЭ Бахрейна и Египта).
Конфликт между Дохой и Эр-Риядом является давним. Катар считается сторонником «модернизма» и «политического ислама», тогда как Саудовская Аравия издавна придерживалась «консерватизма» и с большой опаской относилась к «ихвановскому» движению. Обострение противоречий между двумя странами случалось уже не раз, но последний конфликт мог окончиться для катарцев полным коллапсом.
Поводом для нового кризиса стала публикация в конце мая на государственном катарском сайте заявления одного из должностных лиц эмирата. На что последовала мгновенная реакция со стороны Эр-Рияда и Абу-Даби. Доха ответила, что сайт был взломан посредством хакерской атаки. (Что интересно, это подтвердили и в ФБР, которое провело собственное расследование и даже нашло следы хакеров). Сразу после восстановления контроля над сайтом заявление было удалено. Однако КСА и ОАЭ словно ждали повода и начали мощную антикатарскую кампанию. Вскоре к ним присоединились Бахрейн и Египет. 5 июня эти страны разорвали с Катаром дипотношения.
Попытавшись взять катарцев наскоком, «четверка» не учла союзнические отношения между Дохой и Анкарой. Это, возможно, и спасло эмират от государственного переворота и военного вторжения. Тогда Эр-Рияд и Абу-Даби начали экономическую блокаду своего соседа. Но катарские власти оказались не из робкого десятка. К тому же, кроме Турции, им на выручку пришел еще и Иран.
В итоге, накал конфликта вроде как снизился, но КСА и ОАЭ явно не намерены отступать просто так и готовят разные варианты, включая и «финансовую войну на истощение».
5) КНДР vs США
Корейский кризис развивается по схожему с катарским конфликтом сюжету. Только в роли саудовцев здесь выступают американцы. Но, как и в случае с Дохой, взять с наскока Пхеньян не удалось, после чего началась «война» санкций.
Отношение экспертного сообщества к ситуации с КНДР далеко не столь однозначное, как это, порой, пытаются представить некоторые СМИ. С одной стороны, Пхеньян действительно бравирует мускулами, проводя ядерные испытания и запуская баллистические ракеты, что естественно нервирует Сеул, Токио и Вашингтон.
Но, с другой стороны, не многие знают, что на самом деле новые северокорейские ракетные испытания начались после того, как Белый дом отверг инициативу КНДР о сделке. Согласно предложению Ким Чен Ына, в обмен на прекращение ядерных и ракетных испытаний, Вашингтону и Сеулу достаточно было лишь отдалить место американо-южнокорейских военных учений. Однако Белый дом такой вариант не стал даже рассматривать, отправив к тому же в Южную Корею спецподразделение, ликвидировавшее в свое время Бен Ладена. Именно после этого Пхеньян и пошел по пути демонстрации своего военного потенциала. (Схожая ситуация сложилась и в 2005 г., когда в самый разгар переговоров с северокорейцами Вашингтон, словно намеренно, выдвинул дополнительные требования, которых не было в уже практически подписанном соглашении).
В связи со всем этим возникает вопрос, в чем же причина дестабилизации обстановки на Корейском п-ве? Не в том ли, что американские стратеги решили надавить таким образом на Китай, являющийся, как известно, основным экономическим конкурентом США? Данная версия хорошо объясняет и обострение ситуации в Мьянме, и активизацию боевиков на Филиппинах, и нежелание Штатов уходить из Афганистана. Каждое из этих событий, по отдельности, возможно, и не представляет для Пекина серьезной угрозы. Но в совокупности они, конечно, сильно осложняют жизнь китайским властям. Ведь вся эта дестабилизация мешает осуществлению важных геоэкономических проектов, наподобие Нового шелкового пути. Не следует забывать и об азиатских фондовых рынках, имеющих прямое влияние на экономику Китая.
Таким образом, корейский кризис, по сути, является отражением борьбы между Вашингтоном и Пекином. И в случае нормализации американо-китайских отношений, никакого военного конфликта там, конечно же, не случится. Но могут ли так просто исчезнуть противоречия между двумя мировыми державами? Едва ли… А это означает, что огни пламени от этого и других пожаров, скорее всего, время от времени будут вспыхивать.
При этом нельзя не отметить, что Пхеньян (как и Катар в случае с «арабской четверкой») показал твердость своего характера. Хороший ли там режим или плохой, это отдельный вопрос, но следует понимать, что, как сказал президент РФ, «северокорейцы будут траву есть, но от ядерной программы не откажутся». А вот то, что с КНДР можно договариваться, вполне очевидно. Как говорится, было бы желание…
Часть II
6) Укрепление власти сына короля Салмана
На первый взгляд данное событие не такое уж важное с точки зрения мировых геополитических процессов. Однако не следует забывать, что в арабо-мусульманском мире отношение к Саудовской Аравии особенное, ведь именно на ее территории располагаются две главные исламские святыни. Кроме того, это королевство является крупнейшим государством на Ближнем Востоке, и именно оно задает тон для своих аравийских союзников. В добавление к этому, саудовские власти имеют возможность влиять и на другие крупные страны, такие как Египет, Судан или Пакистан.
В связи с этим любые процессы, происходящие внутри КСА, оказывают влияние и на другие государства. И укрепление власти сына короля Салмана как раз является таким процессом, поскольку от него зависит, каким курсом будет следовать это королевство.
Сам процесс начался практически сразу после смерти в январе 2015 г. короля Абдуллы, которому наследовал его брат Салман. Но своего апогея он достиг именно в 2017-ом. Сначала в июне был вынужден уйти в отставку наследный принц Бин Наеф, место которого занял Бин Салман. Однако в стране оставались еще такие сильные личности как глава Нацгвардии Мутаиб и другие принцы. По ним-то и был нанесен решающий удар – 4 ноября в Саудовской Аравии прошли массовые аресты. (Что примечательно, в этой «ночи длинных ятаганов» свою роль сыграли и сотрудники печально известной ЧВК “Blackwater”).
На конец 2017 г. практически вся внутренняя оппозиция Бин Салману либо содержалась под арестом, либо эмигрировала, либо была вынуждена подчиниться. В некоторых случаях была даже отмечена гибель принцев, что, видимо, еще больше напугало недовольных. Конечно, оппозиционные настроения никуда не делись, но говорить о консолидированной силе, способной выступить против наследного принца, уже не приходится.
В чем же особенность курса королевского сына? Прежде всего, следует понимать, что он представляет собой молодое поколение, которое часто имеет большие планы и амбиции. В том числе и на региональное лидерство. А это означает борьбу с Тегераном – не прямую, т.к. Эр-Рияд в военном отношении не так силен – но «гибридную». Отсюда и продолжение войны в Йемене, заложником которой стал простой народ, особенно дети. Отсюда же и поддержка сирийской оппозиции и попытка повлиять на политику Ливана.
Второй особенностью, в какой-то степени, вытекающей из первой, является сближение КСА с новой американской администрацией, особенно с советником главы Белого дома, Дж. Кушнером. А поскольку последний является явным сторонником Израиля, происходит сближение Эр-Рияда и с Тель-Авивом.
Третьим аспектом стал еще больший крен в сторону борьбы с «ихвановским» движением, что и предопределило конфликт с Катаром и создание «арабской четверки» – КСА, ОАЭ, Бахрейна и Египта.
Наконец, еще одной важной деталью стала смена идеологии, о чем Бин Салман официально объявил в октябре. Весь 2017-ый год королевство двигалось в этом направлении, все больше отходя от старых консервативных устоев. А когда против этого стали выступать богословские круги, их стали либо заменять, либо просто арестовывать.
По мнению ряда экспертов, наследный принц хочет создать новое саудовское государство, основанное на идеологии арабского национализма и секулярного либерализма с элементами технократии. То есть, осуществляется переход от учения Ибн Абдульваххаба к арабскому национализму, основанному на модернизации политической, экономической и общественной жизни, наподобие западного образца со всеми вытекающими отсюда последствиями.
С одной стороны, реформы, безусловно, нужны – к примеру, Саудовская Аравия стала последним государством, решившим проблему вождения машин женщинами. Но, с другой стороны, следует понимать, что столь сильно и столь долго сжимавшуюся пружину удержать будет совсем непросто. И чего в дальнейшем потребует отучившаяся на Западе саудовская молодежь, сложно сказать…
7) Отставка и спасение премьер-министра Ливана
Внутрисаудовские изменения затронули и Ливан. Во-первых, во время массовых арестов принцев был задержан один из основных спонсоров ливанского премьера С. Харири. Но главным, конечно, стало беспрецедентное удерживание в Эр-Рияде самого Харири и сделанное им там заявление об уходе со своего поста. Таким образом, в начале ноября мир стал свидетелем уникальной ситуации – глава правительства независимого государства выступил с заявлением о своей отставке из столицы другой страны.
Согласно ведущим мировым СМИ, ситуация развивалась следующим образом. Утром 4 ноября, во второй день своего визита в КСА, в дом к Харири вторглись саудовские спецслужбы и, убрав охрану премьера, отобрали у него телефон, при этом всячески его оскорбляя. После этого ему был вручен текст с заявлением об отставке, который он и вынужден был прочитать по саудовскому ТВ.
Через некоторое время премьеру удалось дать знать о происходящем президенту Ливана М. Ауну, который попросил помощи у иностранных дипломатов. В итоге, поддержка ливанцев и вмешательство международного сообщества позволили Харири вернуться на родину. Вскоре он объявил о том, что остается главой правительства до мая 2018 г. Таким образом, саудовский план практически полностью провалился.
Эксперты единодушны в том, что своими действиями Эр-Рияд пытался осуществить смену курса Бейрута. В КСА были жутко недовольны политикой Харири, особенно его договором с «Хизбуллах». При этом в самом Ливане есть силы, которые давят на премьера, чтобы он вышел из этого соглашения и покинул правительство. (Неслучайно саудовцы хотели заменить премьера его собственным братом). Однако едва ли эти силы понимают, что в случае их успеха в регионе может вспыхнуть еще один военный конфликт. Выиграет же от него только одна сторона – Тель-Авив, который начал возводить укрепления вблизи ливанской границы.
В КСА об этом, видимо, тоже не задумываются. У Эр-Рияда только одна «идея фикс» – ликвидировать «иранскую угрозу». Ради этого они, похоже, готовы заключить союз с кем угодно и использовать все, что попадется под руку. Уже и американские СМИ пишут о долгосрочном саудовском плане по борьбе с «Хизбуллах», в рамках которого задумано вооружить палестинцев в лагерях беженцев в Ливане, чтобы они развязали в стране новую гражданскую войну.
В таких условиях ливанским властям необходимо проявлять максимум выдержки и политической прозорливости. В противном случае эта сложная по своему конфессиональному устройству страна может вновь окунуться в атмосферу хаоса. Как это уже было в ее недавней истории, и как это до сих пор не может завершиться в соседней Сирии. Разве не очевидно, что провоцирование новой смуты внутри Ливана не принесет никакой пользы ни ливанцам, ни саудовцам, ни тем более палестинцам? Особенно на фоне того, как развивается ситуация со статусом Иерусалима…
8) Статус Иерусалима
Изменение статуса Иерусалима, осуществленное новой американской администрацией 6 декабря, безусловно, стало одним из главнейших событий 2017 г. Это решение открывает «ящик Пандоры», т.к., по сути, отменяет статус-кво в отношении Святого для трех мировых религий города.
18 декабря США заблокировали принятие Совбезом ООН предложенной Египтом резолюции, призывающей отменить решение по данному вопросу. Документ получил 14 голосов в поддержку, но Вашингтон воспользовался правом вето. Не обращая никакого внимания даже на реакцию христианского мира.
В ответ на все эти недружественные шаги страны Организации исламского сотрудничества (ОИС) призвали международное сообщество «признать Государство Палестина, а также Восточный Иерусалим в качестве его оккупированной столицы». А палестинцы решили «заморозить» соглашение с Израилем, подписанное в 1994 г. в Осло. При этом М. Аббас объявил, что США потеряли роль посредника в палестино-израильском конфликте, и впредь никакие предложенные ими планы приниматься не будут.
Здесь следует отметить, что СМИ неоднократно писали о новом плане по урегулированию конфликта. Согласно New York Times, он был предложен Аббасу наследным принцем Бин Салманом. По нему, подавляющее большинство израильских поселений не эвакуируется; палестинские беженцы и их потомки не получают права на возвращение; столицей же Палестины, по замыслу Эр-Рияда, должен стать не Иерусалим, а лишь один из его кварталов – Абу Дис.
(Вообще, КСА и их союзники «отличились» в этом вопросе, что называется, по полной программе. Так, глава саудовского стратегического центра призвал арабов смириться с претензиями Израиля на Святой город. А глава бахрейнского МИДа назвал проблему Иерусалима «второстепенной»).
Как будет развиваться эта ситуация в году 2018-ом, сказать сложно. С одной стороны, изменение статуса Святого города должно побудить к объединению не только внутри самих мусульман, но и сближению между христианским и исламским миром. Однако перспективы этого весьма туманны, ведь даже среди последователей ислама единства совсем не заметно. В христианской же цивилизации идут свои разрушительные процессы, одним из отражений чего стал т.н. «каталонский вопрос»…
9) Каталонский референдум
Голосование в Каталонии, случившееся 1 октября, обозначило новый этап европейской децентрализации. Первой громкой ласточкой в этом процессе стал плебисцит в Шотландии, а затем т.н. “Brexit”, запустивший процедуру выхода из Евросоюза Великобритании. Каталонский референдум пока не привел к столь серьезным последствиям, однако ключевым словом в данном случае является «пока».
Оценивать притязания каталонцев на независимый статус, вероятно, лучше оставить самим европейцам, а вот некоторые из фактов следует озвучить. Например, нельзя не сказать о не заметной на первый взгляд связи ряда каталонских политиков с известным финансистом Дж. Соросом. Так, экс-глава правительства Каталонии А. Мас имел тесные контакты с организацией “Independent Diplomat”, спонсируемой “Open Society Institute” («Открытое общество», именуемое в просторечии фондом Сороса). А его преемник К. Пучдемон работал с ведущими участниками этого самого фонда.
Вторым фактом является то, что население Каталонии расколото на сторонников и противников отделения от Мадрида практически наполовину. Это подтверждается и явкой на сам референдум (менее 50%) и прошедшими 21 декабря новыми региональными выборами (сторонники отделения получили 70 мест из 135).
Наконец, еще один важный факт – за Каталонией тут же потянулись другие испанские регионы. Прежде всего, это, конечно, Баскония, но не следует забывать и о Галисии. К тому же есть и другие испанские провинции, например, Андалусия, где ряд местных политиков также пытаются пойти по следам Барселоны.
Вообще, выпустив однажды «джинна из бутылки», загнать его потом обратно бывает очень трудно. Тем более, когда «призрак сепаратизма» вовсю гуляет по миру, в т.ч. и по . Так, во Франции проблемные регионы это – прежде всего, Корсика и Северная Баскония. В Италии – Сардиния, Падания, Венеция и Южный Тироль. В Бельгии – Фландрия и Валлония.
И это не считая Балканы, где ситуация еще более напряженная. Практически в каждой балканской стране есть свои потенциальные очаги напряженности. Самыми опасными из них, пожалуй, являются: в Македонии – «албанский, греческий, сербский и болгарский вопросы»; в Боснии и Герцеговине – Республика Сербская и населенная хорватами Герцег-Босна; в Сербии – Прешево (албанцы), Санджак (боснийцы) и Воеводина (венгры), не говоря уже о вопросе с Косово; в Румынии – Трансильвания (венгры). И это далеко не весь список.
Таким образом, зажечь эту «пороховую бочку» большого труда не составляет, особенно для тех, кто уже не раз это осуществлял. Задумываются ли об этом европейские политики? От этого зависит очень и очень многое…
10) Расцвет криптовалют
Бурный рост котировок «биткойна» не совсем вписывается в список важнейших событий 2017 г., поскольку не имеет прямой связи с предыдущими пунктами. Однако пройти мимо расцвета криптовалют было бы не совсем верно. Ведь, в какой-то степени, это явление новое, и еще неизвестно, канут ли электронные деньги в лету или продолжат свой взлет.
Как известно, функционирование криптовалют основано на технологии «блокчейн», известной многим пользователям по аналогичной программе «торрент». А для эмиссии (увеличения денежной массы) цифровых денег применяются специальные технологии, наподобие, «майнинга». Существует несколько ведущих криптовалют, но наибольшую популярность завоевал «биткойн».
Первый выпуск этой электронной валюты произошел еще в 2009 г. Однако долгое время она оставалась уделом любителей: в 2010 г. за 1 биткойн можно было купить лишь две пиццы. Затем было несколько прорывов, доходивших почти до $1.000 за штуку, но череда взлетов сменялась падениями. Однако осенью 2017-го биткойн стал стремительно дорожать и в середине декабря достиг своего исторического максимума, пробив отметку в $20.000. Правда, на конец года его стоимость упала ниже $13.000, но после этого начался т.н. коррекционный рост.
В чем же причина столь стремительного взлета этой криптовалюты? Одной из причин, вероятно, следует считать введение «фьючерсов» (т.е. заранее оговариваемых контрактов) на биткойн. Фьючерсы являются легальным биржевым инструментом, и потому увеличивают количество инвесторов, т.к. те перестают опасаться возможных рисков. Это говорит о том, что, так или иначе, но виртуальные деньги постепенно легализуются и начинают входить в повседневную жизнь. (В связи с этим примечательны попытки использования биткойнов уже и террористическими организациями).
А вот падение биткойна явно было связано с решением Сингапура, объявившего о том, что криптовалюты не являются законными платежными средствами. Подобные ситуации случались и раньше. Так, в сентябре 2017-го введенная Китаем госрегуляция также обрушила курс биткойна. Здесь следует отметить, что ряд государств, в т.ч. и мусульманских, осознав опасность виртуальных денег для своих национальных валют, стали активно принимать оборонительные меры. К примеру, одной из первых, кто в Юго-Восточной Азии пытается взять криптовалюты под жесткий контроль, стала Малайзия. Марокко стала первой арабской страной, запретившей использование цифровых валют. А вот власти Венесуэлы решили, что вместо запретов, «волну лучше оседлать», и объявили о создании собственной криптовалюты.
Таким образом, с одной стороны, цифровые деньги постепенно входят в обиход, тем более, что их аналоги в виде электронных кошельков и онлайн-банков уже легализованы и пользуются популярностью. Однако, с другой стороны, непосредственно криптовалюты рассматриваются рядом государств в качестве угрозы для существующей экономической системы. В связи с этим с их стороны нарастают протекционные, заградительные меры, и, вероятнее всего, этот процесс продолжится. (16 января 2018 г. курс биткойна рухнул более чем на 26%, одной из причин чего стали меры, предпринятые властями КНР).
Небольшие прогнозы
Кроме того, в 2018 г. можно ожидать продолжения изменения военной обстановки в Сирии в пользу Дамаска и его союзников. Также велика вероятность начала боевых действий между Турцией и поддерживаемыми ею вооруженными группами против курдов в Африне и Манбидже.
В КСА ожидается «политическая рокировка» – наследный принц Бин Салман может быть провозглашен королем вместо своего престарелого отца. И это станет кульминацией укрепления власти сына саудовского монарха.
На африканском континенте появляется потенциальная угроза нового военного конфликта за природные ресурсы между Египтом и Эфиопией. Причем в союзе с последней могут выступить Судан и Турция, строящая на суданской территории свою военную базу.
Большую опасность представляет собой и переезд боевиков ИГИЛ (организация, запрещенная в России — прим.ред.) в Северную Африку – Ливию и Синайский п-ов. Ведь в случае масштабного наступления экстремистов ливийские и египетские военные едва ли смогут стать серьезным препятствием. Особенно Ливия, представляющая собой территорию хаоса и анархии.
В Европе главными угрозами могут считаться: «парад суверенитетов» и «горячие Балканы». Особую обеспокоенность вызывает Балканский регион, где количество взаимных противоречий и внутренних проблемных узлов нарастает все больше и больше.
Наконец, нельзя не сказать и об Азии, прежде всего, о Китае, который постепенно «обкладывается» по периметру своих границ различными «горячими точками». Это чревато как обострением старых конфликтов, так и появлением новых.
Понимание и осознание этих и других проблемных зон должно подвигнуть к поиску оптимальных путей, способствующих погасить те тлеющие угли, которые рано или поздно приведут к новым пожарам. Ведь от этого зависит судьба не только этих зон, но и всех, кто располагается вблизи их границ.
* - организация, запрещенная в России — прим.ред.
Комментарии читателей (0):