«Кризис демократии» и современность - 8: по страницам глобалистских шедевров

Продолжаем тезисы доклада «Кризис демократии», выпущенного Трехсторонней комиссией в 1975 году и с тех пор ни официально, ни даже в приближении к полному тексту не публиковавшегося на русском языке (английский оригинал здесь: http://trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf).

Потихоньку приближаемся к завершающей, итоговой главе, а сегодня закончим рассмотрение и анализ главы IV, посвященной Японии.

Из начальной части этой главы (https://iarex.ru/articles/52706.html) выяснилось следующее:

- что советско-китайские противоречия, которые в 1970-х годах грозили перерасти в военный конфликт, тогда настолько глубоко соответствовали надеждам и чаяниям так называемой «глобальной элиты», что авторы доклада не смогли скрыть своего восторга. Как и тлеющий конфликт на Корейском полуострове, распря Москвы и Пекина играла на руку глобалистам, которые только начинали строительство пресловутого «Нового миропорядка». Причем, играла во многих вопросах, в том числе помогала держать «в узде» саму Японию, привязывая ее к Западу не только институционально, но и ментально, эксплуатируя, наряду с чувством вины за проигранную войну, еще и страх перед мировым социализмом, который «вот-вот развяжет» у японских границ междоусобную войну. И мы уже упоминали об уроке, который из той, прямо скажем, противоестественной ситуации обязаны вынести и, на мой взгляд, вынесли российский и китайский народы: дружбе и стратегическому партнерству наших двух стран разумной альтернативы не существует. (Ватануки даже не стесняется признавать, что реверансы японским коммунистам он выдает исключительно за независимость КПЯ от КПСС и КПК);

- что на руку Западу сыграла и изоляция Японии в Азии; в отличие от занимающей такую же геополитическую позицию Великобритании в Европе, Токио азиатскую часть Второй мировой войны не выиграл, а проиграл, получив в свой адрес весь заряд ненависти оккупированных японцами стран Юго-Восточной Азии. В то время как англичане «снимали сливки» с участия в оккупации (виноват, «освобождения») Европы. И именно поэтому Японии в послевоенное время не помогли диаспоры соотечественников за рубежом;

- что «включение» Японии в коллективный, подпавший под англосаксонское господство, Запад, произошло с помощью «мирной» конституции 1947 года, в рамках которой страна практически утратила суверенитет и превратилась в «протекторат» США; сама эта конституция, как признается в докладе, разрабатывалась оккупационным американским штабом адмирала Макартура. И мы уже упоминали, что ВОВЛЕЧЕНИЕ ЯПОНИИ с помощью прозападной конституции, игнорирующей национальные и цивилизационные особенности страны, было воспринято коллективным Западом как наглядное подтверждение якобы «работоспособности» принципов специфически понимаемой «демократии»;

- что в рамках конституции 1947 года в Японии была воспроизведена, пусть и в откровенно уродливом виде, двухпартийная модель западных «демократий». Но если на Западе эта модель опирается на концептуальный стержень масонства, то в Японии теневой концепт не доминировал над публичной властью, а соединялся в основах самурайского движения и проводился в жизнь императором. «Поражение» в правах «хризантемового трона» после Второй мировой войны вызвало к жизни прямое использование квазипартийных квазисубъектов – от ЛДП до оппозиции – исключительно в целях внешнего управления. Единолично правивших на протяжении десятилетий либерал-демократов ради этого поделили на конъюнктурные псевдофракции, опиравшиеся на столь же конъюнктурные «коенкай» - «объединения избирателей» (преимущественно «жирных котов»). Главным в деятельности «коенкай» стало политическое и электоральное финансирование, в котором неизменно сильна коррупционная составляющая. Что касается оппозиции, то ее, например «демократических социалистов», «щелчком пальцев» вызывали тогда, когда создавалась угроза конституционной модели американского внешнего управления, и побуждали голосовать за сохранение его устоев;

- что структура ЛДП – сугубо бюрократическая, и что правящая партия и особенно ее парламентская фракция служит «социальным лифтом» для продвижения партийного актива не только на государственную гражданскую службу, но и в руководство олигархических бизнес-структур. В докладе констатируется, что власть, бизнес и партии являются некоей закрытой от общества «кастой»; в результате в стране отсутствует национальный консенсус;

- что существующая в Японии политическая система носит закрытый, ЭЛИТАРНЫЙ характер; доступ в нее и в элиту, как таковую, открыт только через весьма ограниченные по своему представительству «лифты» с непрозрачной системой отбора; абсолютное большинство жителей страны же этих возможностей лишены навсегда;

- что в указанную политическую модель внешнего управления встроили и профсоюзы, точнее, профбоссов; в Японии это происходит, как в никакой европейской стране и даже в более неприкрытом виде, чем в США. При этом профсоюзное участие публично оформили как осуществляемое в корпоративных интересах; то же самое относится и к СМИ, деятельность которых характеризуется «зарегулированностью» в рамках «генеральной линии» внешнего управления;

- и, наконец, главное: очередное признание, что ДЕМОКРАТИЯ – никакая не «ценность». А всего лишь ФУНКЦИЯ внешних и внутренних задач, с помощью которой западные элиты достигают ряда целей, в том числе удерживают в подчинении массы.

Итак, как обычно: комментарии автора этих строк выделены курсивом, то, чему они посвящены, в вышестоящем тексте выделено полужирным шрифтом, в скобках страницы английского оригинала, по которым можно сверить перевод.

КРИЗИС ДЕМОКРАТИИ

Доклад Трехсторонней комиссии

по государственной способности демократий

(1975 г.)

Авторы: М. Круазье, С.П. Хантингтон, Дз. Ватануки

Трехсторонняя комиссия была создана в 1973 г. частными гражданами Западной Европы, Японии и Северной Америки для поощрения более тесного сотрудничества между этими тремя регионами по общим проблемам. Она ищет пути улучшения понимания этих проблем, поддержки предложений по совместному управлению ими, формирования обычаев и практики совместной работы в этих регионах.

* * *

Глава IV. Япония (Дз. Ватануки)

<https://iarex.ru/articles/52706.html>...

III. Изменяющиеся ценности, новые поколения и их воздействие на государственную способность японской демократии

С тех пор как ценности определяют мысли и действия людей, важно понимать, как изменение ценностей, проявляющееся сначала в молодежной среде и укореняющееся в течение длительного времени, повлияет на государственную способность японской демократии (138-139).

КОММЕНТАРИЙ:

Не извратишь – не облапошишь! Не «ценности» «определяют мысли и действия людей», а навязанные ЗАПАДНЫЕ ценности. Под лживой ширмой «ценностей» протаскивается их унификация, которой управляют с помощью таких вот «конституций-1947», написанных в оккупационных штабах.

1. Политические убеждения

a) Конституция 1947 г. как основа политических убеждений

Обзор данных последних лет возрождают точку зрения, что уменьшение поддержки конституции 1947 г. в целом Японии не угрожает. Наоборот, среди молодого поколения укрепляется приверженность ее принципам, особенно ст. 9-й. Поэтому конституция воспринимается как данность. Один аргумент против конституции – что японская «воинственность» так просто не меняется, и если изменится международная ситуация, Япония быстро ее пересмотрит. Однако эта точка зрения, принадлежащая в основном китайской школе, достаточно спорна. Другая точка зрения связывает возможное перевооружение Японии с возникновением внешней угрозы. Возможность, конечно, существует, но она маловероятная (139);

КОММЕНТАРИЙ:

Признание того, что никакой угрозы от СССР Японии в то время не исходило, особенно показательно потому, что все люди моего поколения, очень хорошо 1970-е годы помнят. Как и то, что западный, прежде всего американский, агитпроп тогда японцев откровенно пугал «советскими военными приготовлениями» как прелюдией к оккупации островов Советской Армией.

В то же время, ввиду возросшей активности Японской Красной армии за границей, рассматриваются возможности перехода радикальных миноритариев к индивидуальному или групповому терроризму. Но это – не признак «драчливости» японцев, а характерная черта всех левых радикалов – европейских, американских и т.д. Кроме того, это следствие игнорирования арабов и отсутствия связей с еврейской интеллектуальной традицией, характерной для Европы и США. Конечно, часть левых (связанных или используемых арабами) и правых радикалов продолжит свои акции, но в целом японская молодежь внутри и вовне университетов лояльна конституции 1947 г. (139-140);

КОММЕНТАРИЙ:

Еще одно знаковое признание: что интеллектуальная традиция Европы и США - ЕВРЕЙСКАЯ. И это прозвучало на светском уровне Трехсторонней комиссии через десятилетие после Второго Ватиканского собора (1962-1965 гг.), на котором в центре внимания оказались вопросы, связанные с фактическим каноническим «примирением» западного христианства с иудаизмом, а если называть вещи своими именами,- с признанием Ватиканом иудеев и иудейской религиозной традиции «старшим братом».

Если учесть, что католицизм и иудаизм соединяются в протестантизме и Всемирном совете церквей (ВСЦ) через Экуменическую хартию 2001 года с помощью масонского учения, которое и лежит в основе протестантского миропонимания, следует признать:

- что светский «вектор» Трехсторонней комиссии следует в фарватере квазидуховного, экуменического и, следовательно, что за этим трендом стоит оккультная масонская эзотерика;

- что эту эзотерику, с помощью которой был разрушен и трансформирован религиозно-духовный код Запада, западные экуменисты распространяют теперь на незападный мир и многого в этом добились.

Ну, и о Красной Армии Японии; эта террористическая организация со штаб-квартирой в Ливане, прекратившая существование в 2000 году, активно поддерживало арабское сопротивление Израилю, но выступая преимущественно с троцкистских позиций «мировой революции» (с поправкой на «социалистическую глобализацию» Эрнесто Че Гевары); одновременно она жестко критиковала КПСС и СССР с маоистских позиций борьбы с «советским ревизионизмом».

b) Появление мотивов и движения «участия» и «протеста»

Появляется изменение политических убеждений, которое не несовместимо с конституцией, но исходит не из нее и в долгосрочной перспективе может оказать воздействие на будущее японской демократии. Это изменения от покорности авторитету к активизации требований участия, от «субъектной» политической культуры к культуре «участия» - показано на таблице (140-141);

КОММЕНТАРИЙ:

Касательно таблицы: в ней - результаты опроса; вопрос был поставлен следующим образом: «Для укрепления японской нации, соглашаетесь ли вы или не соглашаетесь с утверждением, что если компетентность политиков недостижима, то лучше предоставить развитие событий самим себе, чем обсуждать их среди обыкновенных граждан?».

Ответы:

- ДА;

- от случая к случаю;

- НЕТ;

- другое.

И - динамика изменений этих ответов по годам (соответственно):

от 1953 г.: 43% - 9% - 38% - 10%;

до 1973 г.: 23% - 15% - 51% - 11%.

Снижение согласия на «самотек» событий на 20% за 20 лет при повышении за то же время желающих влиять на события на уровне «простых граждан» на 13% Ватануки выдает за их стремление к политическому участию. На самом деле понятно:

- что как задашь вопрос, так на него и ответят (то, что вопрос сформулирован некорректно, могут подтвердить социологи);

- что японцев с помощью управляемых, как мы уже знаем, СМИ зомбируют, мобилизуя на «участие»;

- что опрошенным жителям Японии, как и всем остальным, никто, разумеется, не объяснял, что их якобы «участие» в политике и что с ними кто-то «советуется» – мистификация. Не только потому, что зомбируют, но и в силу того, что на выборы выдвигают УЖЕ отобранных, пропущенных через «сито» корпоративных интересов, подписавшихся на служение им. Иначе дорога во власть закрыта.

Примеры:

Во время первого опроса большинство японцев старше 20-ти лет соглашалось доверить политику политикам. То есть, проблема государственной способности была проблемой самих политиков – компетентны они или нет. Во время экономического роста люди стали более самодостаточны и переменили предпочтения. И проблема государственной способности стала двухсторонней проблемой – управляющих и управляемых.

Опросы по иностранной методике это подтверждают. Респондентов попросили выбрать две наиболее важные ценности из:

- «закон и порядок»,

- «одобрение большего политического участия в принятии важных решений»,

- «сдерживание роста цен»,

- «свобода слова».

И японцы отреагировали также как и европейцы: с незначительной погрешностью победила номинация «сдерживание роста цен» (70%), затем – «закон и порядок» (45,3%), «участие» (35,1%), «свобода слова» (13,8%).

Заметны были и возрастные различия. Молодые японцы и с университетским образованием поставили на второе место «участие», а не «закон и порядок».

В комбинации двух предлагаемых ценностей «участие и свобода слова» (классическая постиндустриальная ценность) в Японии менее популярна, чем в Европе. Японцы больше высказались за «цены и участие». И все-таки, чем моложе и образованнее – тем более за «участие» (141-142);

КОММЕНТАРИЙ:

Видим, как:

- с одной стороны, невзирая на межпоколенческую разницу и инерцию традиционной культуры, настырно навязывают космополитический универсализм;

- с другой, целевой группой подобной идеологической диверсии становится молодежь, как не обладающая необходимым жизненным опытом, захлестываемая амбициями, которые умело направляются в деструктивное протестное русло, на разжигание конфликта поколений, в том числе путем обмана: «Вы, дескать, более “образованы” и “ продвинуты”, чем ваши родители – натуральные “мастодонты”; поэтому вы “вправе” ниспровергнуть их ценности».

На этих «желторотых» амбициях по-подленькому так вот и играют.

Преувеличение участия как мотивации нередко ведет к утрате доверия к институализированным каналам участия – выборам, партиям и т.д. Оборотная сторона медали – рост различных гражданских движений, отказывающихся следовать за партиями и предпочитающих протест институализированному участию. В ходе опроса были заданы вопросы о предпочтениях будущего видения японской политики:

- как партийной,

- с доминированием гражданских движений,

- отчуждения от партий и от политики полностью.

Результат: соответственно 57,0%, 17,3%, 5,3%.

Но среди молодых и высокообразованных опять-таки «победили» гражданские движения (22,4 – 23,1%), а не партии, а 6,5% - тотально против политики. То есть, они, по сути, — за институционализацию протестных гражданских движений (142-144);

143 стр. – таблицы;

Проявилась тенденция организации корпоративных протестных движений, например, рыбаков. Очень часто присутствует мотив «несправедливости правительственных действий» (144);

КОММЕНТАРИЙ:

То же самое – «рост внепартийного протеста», — как помним, упоминался и в «европейской», и в «американской» главах. Неужели не понятно, что это – такая стратегия, а отнюдь не случайность и тем более не фиксация неких «стихийных», якобы «объективных» тенденций? Молодежь настраивают против всего существующего, чтобы превратить в таран для реализации отнюдь не молодежных, а самых, что ни на есть, геронтологических, олигархических интересов.

«Корпоративные протестные движения» - из того же смыслового порядка. В главе про США, помнится, мы упоминали движение «Occupy Wall-Street!». Чистой воды «корпоративное протестное движение», получившее щедрое финансирование от Джорджа Сороса. И ни в какой не Японии, а в Америке.

Если правительство будет в одностороннем порядке «зажимать» граждан, тогда его способности пострадает. Часто это происходит – по соответствующей традиции. Таким образом, в японском случае демократия часто включается в издержки государственной способности. В большинстве случаев эта издержка, однако, компенсируется заботой и гуманностью бюрократии и бизнеса. Большинство бюрократов и бизнесменов – национальных и региональных – хорошо обучаемы.

Второй аспект данного вопроса – финансовая способность правительства компенсировать высокую цену перемен и умиротворять протест. Это – наиболее простое решение, невозможное в более сложной экономической ситуации (144-145).

КОММЕНТАРИЙ:

К чему, вслед за Круазье и Хантингтоном, клонит Ватануки, вполне понятно. Демократия – проблема и в Европе, и в США, и в Японии вот тоже…

Так что такое «демократия»? Не забудем: это ФУНКЦИЯ внешних и внутренних задач, и с помощью этого симулякра элиты управляют массами, удерживая их в узде повиновения внешнему управлению.

2. Социальные и экономические ценности

В послевоенном японском обществе, где идеологическая обработка запрещалась, где религиозное влияние после отделения синтоизма от государства было несущественным, где социальные перемены, такие как урбанизация, сопровождались ростом доходов, а изменения потребительского стиля, соответствующие экономическим переменам, были чрезвычайно быстрыми, было логично ожидать, что также произойдут и изменения всех аспектов социальных отношений и связанных с ними ценностей. Эти изменения фиксировались Институтом математической статистики Министерства образования каждые 5 лет, начиная с 1953 г. И что? Люди, особенно молодое поколение, стали предпочитать менее напряженный, расслабленный стиль жизни.

КОММЕНТАРИЙ:

Ну, что здесь не сказано открытым текстом? Чтобы получить изнеженное, плюющее на традицию, расслабленное поколение, нужно:

- запретить традиционную идеологию, заменив ее «импортной», «общечеловеческой»;

- «отодвинуть» в сторону традиционную же религию, минимизировав ее влияние на общество (дополнив эту сторону внешнего управления не упоминаемой в докладе экспансией западных псевдорелигиозных, выстроенных на масонстве оккультных суррогатов);

- внедрить потребительский стиль, когда КАЧЕСТВЕННОЙ считается не НАДЕЖНАЯ продукция, а та, которую иметь и обновлять МОДНО, впариваемая под предлогом множества функций и ложно понимаемой «свободы выбора».

Кстати, минимальная надежность с частой сменой объектов потребления – на примере бытовой техники - классическая модель бизнеса, как такового; надежность никому не нужна: если холодильник, скажем, будет служить 25-30 лет, как советские ЗИЛы и ЗИСы, то откуда у бизнеса появится расширение продаж и прибыль? Надежность прибыли – синоним «одноразовости», которая сдабривается усиленной демагогией про «энергоэффективность» и «устойчивое развитие».

Каков эффект таких перемен в отношении японцев к труду?

Чем моложе работник, тем ему хочется короче рабочий день, больше праздников и каникул, а также самостоятельности в работе (показано на таблицах) (145);

146 стр. – таблицы;

Но есть и другие характеристики:

1) Особенно среди молодых рост зарплаты – наиболее важное требование (правда, это – главное для всех возрастов);

2) Средне-возрастные работники с увеличивающимися семьями хотели свой дом на своей земле – в том числе как сохранение средств в условиях инфляции;

3) Старший возраст был озабочен пенсиями, здоровьем и благополучием (147);

Но при этом и государственные учреждения, и частные компании поддерживали среди работников высокую мотивацию к труду, что демонстрируется уникально низким показателем пропусков работы – 2,12% по опросу февраля 1973 г. Причины:

1) Приверженность к труду, дисциплине и лояльности своим организациям старшего поколения, нравы которого распространились на среднее;

2) Большие компании с их патерналистской традицией брали на себя функции заботы о сотрудниках, в том числе молодых: медицина, надомный труд по интересам, социальная реабилитация и, разумеется, рост зарплат.

Установив 5-дневную рабочую недели, более продолжительные отпуска и увеличив срок выхода на пенсию с 55-ти до 60 лет, компании и организации, по сути, выполнили пожелания работников;

3) В сравнении со старшим, молодое поколение, менее ориентировано на работу и менее организовано, а также более склонно к самоутверждению. Но в сравнении с европейской и американской молодежью, оно остается наиболее организованным, ответственным и умным настолько, чтобы прятать свои амбиции.

Сохраняется предпочтение патерналистски ориентированных шефов над рационалистами. Ценностью остается «хорошо сделанная работа».

Несмотря на все разговоры о снижении роли организации, организация – это то, к чему молодежь стремится в наибольшей степени. И когда организация оказывается мудрой, чтобы поддерживать самоутверждение, молодежь получает высокую мотивацию труда (148);

КОММЕНТАРИЙ:

Главный пункт в выделенном – третий. Потребленческие амбиции нужно уметь, но грамотно их прятать. Именно это выделяется в мотивации «поколения next». В заключительной, итоговой главе увидим, что это не случайность, а модель. Японскую мотивацию поведения – и не только в этом докладе – «концептуальная власть» глобальной олигархии видит образцом для «будущего» человечества, унифицированного «Новым миропорядком».

Все эксперты сходятся во мнении, что японская организационная структура – с занятостью, профсоюзами, сильным влиянием организаций и высокой мотивацией к труду – доживет как минимум до 1980-х гг. Но одновременно это означает, что в первой половине 1980-х гг. Япония достигнет критической точки развития, аккумулирующей перемены в этике, отношении к жизни. И это потребует от компаний и организаций соответствующих корректив. Этот период надо предусмотреть и предвосхитить воздействие перемен превентивным реформами (148-149).

III. Последствия для будущих перспектив государственной способности японской демократии

1. Временной лаг

Сравнительный анализ «трехсторонних» регионов показывает, что японская демократия наиболее жизнеспособна и наименее подвержена переменам. Временной лаг достаточный – ввиду сохранения традиционных ценностей и частично благодаря сохранению структуры экономики.

КОММЕНТАРИЙ:

Что и требовалось доказать! «Пора ее экспортировать вовне», — как бы намекают авторы доклада.

2. Снижение влияния лидерства и замедление принятия решений

Некоторые из перемен ведут к ослаблению роли лидерства, в то время как развитие мировых процессов требует большей активности Японии, поддерживать которую можно только укреплением института лидерства. Как известно, ЛДП может потерять парламентское большинство, а оппозиция раздроблена: нет ни одной партии, способной взять на себя ответственность в одиночку. Разумеется, многопартийная система и процесс формирования коалиций не настолько дезорганизованы, чтобы не функционировать в условиях демократии. Более того, несмотря на изъяны ЛДП (отчуждение сторонников оппозиции, связь с бюрократией и крупным бизнесом, этические проблемы политических фондов, спорадические попытки восстановления довоенных институтов), она по-прежнему функциональна. С учетом того, что формирование коалиции – новое для японской политики занятие, можно рассчитывать на накопление соответствующего опыта.

Но, тем не менее, любая коалиция, даже самая экзотическая неизбежно приведет к ослаблению связей с США и формированию собственной точки зрения на мировые процессы. Коалиционная внешняя политика станет менее предсказуемой, чем под единоличным руководством ЛДП. И любая коалиция более подходит для артикуляции интересов, чем для их реализации. Только ЛДП сможет удержать от непропорционального роста бюджетных расходов (149-150).

КОММЕНТАРИЙ:

Когда прочитанные выше строчки писались в 1970-е годы, опыта коалиций, как и пребывания ЛДП в оппозиции еще не было. Потом он, как и «предсказывалось» в докладе, появился. Но тем не менее развития не получил. Тасование «колоды» партийных «карт» и лидеров продолжается и сегодня, но оптимальную модель, которую можно было бы из Японии распространить на весь западный мир, пока явно не нащупали.

С одной стороны, это явный кризис Запада в целом; и итоги скандального британского «Brexit» такой «диагноз» в целом подтверждают. С другой, как видим, глобальная «контора» находится «в творческом поиске», не оставляя попыток закабалить человечество, подвести его к «единому» квазиценностному «знаменателю».

3. Капризы городского, образованного, беспартийного населения

10 лет назад казалось, что у социалистов – яркое будущее, что они сменят ЛДП в качестве правящей партии. За ними тогда была поддержка большинства образованного урбанизированного населения. Сегодня вместо социалистов, самой ЛДП, коммунистов и др. симпатии перешли к демократическим социалистам. Но их будущее – всех – неочевидно, ввиду того, что большинство голосующих на выборах – беспартийные. Из них, как кажется, ни одна партия прочной электоральной основы не создаст. Вряд ли эти люди будут поддерживать крайне правых или левых, даже в случае общенационального кризиса. Они жонглируют голосами – от партии к партии – и позитивно реагируют только на беспартийных кандидатов – если отыщут. Наилучший показатель для них – если кандидата поддерживает более, чем одна партия.

Наличие беспартийных урбанизированных избирателей – стимул для партий к большей ответственности перед людьми, находящимися за пределами их традиционных электоральных «полей». Но опасность представляют популисты (150-151).

КОММЕНТАРИЙ:

Вся история партийных коалиций в Японии, берущая начало с 1991 года, так или иначе связана с СДПЯ, «генеральная линия» которой, несмотря на декларируемый радикализм, вплоть до приверженности «цивилизованной», достигаемой через парламентаризм, социалистической революции, «колебалась» вместе с «генеральной линией» глобального Фининтерна. Сомнения в этом окончательно отпадут, если вспомнить, что эта партия – участник Социалистического интернационала (Социнтерна) – глобального конгломерата социалистических и социал-демократических партий с центром в Лондоне. Социнтерн иногда называют «мировой социал-демократической партией», прозрачно намекая на отсутствие у его национальных «фракций» или «филиалов» подлинного суверенитета.

В целом, вся коалиционная политика в Японии – сплошь демагогия и внутрикоалиционные споры, которые если к чему и ведут, то к неизменному восстановлению позиций ЛДП, которая хоть и надоела, но «более знакома» электорату, чем «эти беспомощные популисты». Как видим, с помощью псевдооппозиционных коалиций просто «воспитывают» «урбанизированных космополитов», разворачивая их лицом к ЛДП, как носителю якобы «традиции». Но при этом «забывают» сообщить, что речь идет о послевоенной. оккупационной, а отнюдь не об исконной «традиции».

4. Место коммунистов в многопартийной системе

Позиции КПЯ укрепляются – на национальном и региональном уровнях, как показывают последние выборы (цифры по 1969-1972 гг.). Увеличивается также количество избранных при совокупной поддержке КПЯ и, скажем, социалистов (151);

Представляет ли КПЯ угрозу для государственной способности японской демократии в ближайшем будущем? Большинство наблюдателей сходятся в том, что нет. И этот оптимистический ответ обусловлен следующим:

1) КПЯ приближается к максимуму, который вычислен на уровне в 15% на национальном уровне и до 30% в регионах, где партия наиболее сильна;

2) Главный фактор, определяющий рост поддержки КПЯ – гибкая внутренняя и патриотичная внешняя политика, независимая от советской и китайской компартий. Многие внутренние проблемы могут стать предметом переговоров с такой КПЯ. Но во внешней политике это может привести к изоляции Японии не только от США, но и от Китая и других азиатских стран. С этой точки зрения можно сказать, что КПЯ во власти работала бы дисфункционально (151-152).

КОММЕНТАРИЙ:

«Каждый сверчок знает свой шесток»! «Ценность» КПЯ в японской модели, которую глобальная олигархия считает «перспективной» для остального мира – независимость от тех коммунистических центров, в первую очередь московского и пекинского, что не управляются Вашингтоном. Это – пожалуйста, об этом поговорим, а вот во власть – не надо. У КПЯ, по замыслу глобалистов, ограниченная и разрушительная по отношению к остальным компартиям задача: дискредитация коммунизма и навязывание противоречий якобы «братским» партиям из мирового комдвижения.

5. Что случится в 1980-е гг.?

Японская демократия в настоящее время не находится в серьезном кризисе. Но сокращение временного лага, после которого страна столкнется с последствиями перемен, усложняет ситуацию. В отличие от США, где «демократическая волна» вышла на пик, в Японии ничего не указывает на серьезный рост социальных требований.

С другой стороны, финансовые резервы правительства идут к стагнации.

Резервуар традиционных ценностей – послушание, коллективизм, бережливость и умеренность и т.д. – пока противодействуют подъему социальных протестных требований. Но могут быть размыты в ближайшее время – в начале 1980-х гг.

Японские лидеры убеждены, что Япония останется приверженной принципам японской демократии. Но каким образом это будет обеспечено – пока неясно (152).

КОММЕНТАРИЙ:

Зато вполне ясно, как это планировались «обеспечить», теперь. «Полуторапартийная» японская чересполосица, в отличие от двухпартийной европейской и американской, призвана не «жонглировать» в управляемом режиме властью в олигархических интересах. Она нужна для другого - чередования периодов порядка, связанных с правлением ЛДП, с периодами коалиционных «мини-хаосов». И тем самым укреплять правящий режим внешнего управления, запугивая добропорядочных обывателей советской угрозой и запутывая их коалиционным популизмом.

Продолжение следует...