Что это было? О политической подоплёке Великой социальной революции 1917-1938 гг.

Спустя 100 лет после событий Революции Октября 1917 года начали появляться не вполне адекватные утверждения, что это была не революция, а государственный переворот. То есть такими необоснованными утверждениями пытаются опровергнуть все 70 лет существования Советской власти и Советского эксперимента. Почему возникают подобные утверждения? Кроме антикоммунизма здесь причина кроется также и в том, что в СССР так и не осознали до конца природу революций 1917 года. По мнению автора социальная революция, произошедшая в октябре 1917 года закончилась в 30-х годах ХХ века. Изучению природы революций и посвящена настоящая статья.

Мы несколько неправильно понимаем особенности русской и китайской революций (1911 по 1949 годы – шла в Китае революция, становясь из национально-освободительной социалистической), так как не до конца понимаем термин «буржуазная революция». Ни в России, ни в Китае буржуазная революция не могла рассчитывать на успех.

Проблема в размерах социальных групп, словах и смыслах. Буржуа - сиречь обитатель Буржа. Горожанин, мещанин. Правильный перевод словосочетания буржуазная революция - мещанская революция. У того же Мольера пьеса называется Le Bourgeois gentilhomme! Перевод «Мещанин во дворянстве» абсолютно правильный!

Городское население в Российской Империи составляло не более 15%, причем даже среди этих 15% многие представляли горожан в первом поколении, что немаловажно, так как у крестьян был более развит коллективизм, а у горожан более развит индивидуализм и прочие буржуазные (мещанские) ценности. Соответственно для революции годятся только городские пролетарии в первом поколении. Это прекрасно показал опыт относительно успешных европейских революций 1848 года. Последующие революционные события 1918 года (Германия, Австрия, Венгрия) закончились ничем. Как только в городах становится преобладающими коренные горожане (второе и далее поколения) – бунтарский дух теряется, а пролетарий превращается в буржуа (мещанина), встроенного в систему трудового найма и мелкого предпринимательства. Пролетариат, привыкший к городскому образу жизни, привыкает торговать собственным трудом и начинает всецело зависеть от работодателя. В отличие от мещанина крестьянин привык полагаться на самого себя и членов своей семьи. В сущности он нуждается не в нанимателе, а клочке земли и инструментах. Крестьянин, в отличие от рабочего способен прожить своим трудом, не полагаясь на третьих лиц. А вот рабочий и фабрикант являются не антагонистами, а симбионтами, так как нуждаются друг в друге. То есть вопреки мнению Маркса противоречие между пролетариатом и капиталистами является не антагонистическим, а диалектическим, что успешно показала деятельность профессиональных союзов и социал-демократии, которые успешно примиряли интересы пролетариата и капиталистов, которые равно были заинтересованы в ограблении путем неэквивалентного обмена, а то и путем банального грабежа жителей периферии капиталистического мира (колоний, других более слабых обществ (Россия, Китай)) или же собственных сограждан, но «чужих» (прежде всего крестьян), как грабили парижские санкюлоты крестьян и аристократов Вандеи. Не секрет, что первичное накопление капитала было осуществлено за счет ограбления крестьянства: как в Англии (огораживания), так и во Франции (революционный террор со стороны горожан, в первую очередь, парижан)

Это дало основание Мао Цзэ Дуну выдвинуть лозунг о революционности крестьянства. Смелый шаг по отношению к классическому марксизму, но Мао вынужден был пойти на этот шаг, иначе марксизм уж слишком сильно расходился бы с реальностью: пролетариат в Китае был ничтожно мал, а революционное движение было.В последующем правоту Мао подтвердили революции во Вьетнаме, на Кубе и других странах с преобладающим аграрным населением.

Однако, крестьянская революция содержит в себе как зерна перемен, так и сдерживающие факторы – залог будущей консервативной революции. По мнению ряда наиболее глубоко мыслящих философов России в конце 19 века, остро была необходима не либеральная, а консервативная революция. Константин Николаевич Леонтьев справедливо полагал, что нужно «подморозить Россию». Это успешно сделали большевики в 30-е годы 20-го века. Как Константин Николаевич обосновывал необходимость «заморозки» России? Дело в том, что бурное развитие «периферийного капитализма» (особенно бурного после строительства сети дорог) в России требовало вовлечения в оборот массы крестьянства, которое с точки зрения капитализма представляло собою:

1. Источник труда для фабрик и рудников;
2. Потребителя фабричных товаров;
3. Источник пополнения воинских частей во время войн.

Все это требовало вовлечения крестьянства в товарное производство. Для вовлечения крестьянства его нужно было лишить основного средства к существованию – основного фактора производства – земли. А также разрушить основной способ жизни крестьянина – общину, которая распределяла землю между крестьянскими семьями по числу работников- мужчин. Чуть раньше обезземеливание и уничтожение общины провели в Англии (16-17 века), Франции (18-19 века), Германии (16-17 век, где крестьян просто уничтожили в процессе крестьянской войны и 30-летней войны).

В России община и натуральное хозяйство делали крестьянство почти недоступным для применения капитала, несмотря на упорное стремление царского правительства вовлечь крестьянство в товарное производство – путем возложения на крестьян обязанностей по уплате налогов и выкупных платежей: крестьянство тужилось, беднело и платило. То есть крестьянство было источником ресурсов, но платежеспособного спроса собою не представляло: изъятие даже не прибавочного, а необходимого продукта делало крестьянина негодным потребителем фабричных товаров. Неспособность крестьянского двора к приобретению фабричных товаров прекрасно (и ужасно по содержанию) описано у Шингарева в исследовании «Вымирающая деревня», в которых он описал воронежские села Новоживотинное и Моховатовку. Эти воронежские села являли собою типичный пример пореформенной жизни крестьянства Европейской части России. То есть рынок Российской Империи работал на экспорт. «Сами недоедим, да вывезем», как говорил министр финансов Вышнеградский. Отсутствие платежеспособного спроса широких масс населения делало невыгодным масштабное фабричное производство в России. Выгоден был вывоз сырья или первично переработанного продукта (металл в слитках, добытый уголь и т.д. и т.п.). То есть Россия была классической страной периферийного капитализма. Что собою представляет страна периферийного капитализма? Это страна, работающая исключительно для нужд внешнего рынка. Страна, распродающая себя. Первой, кто описал данный феномен была Роза Люксембург, которая в своей классической работе «Накопление капитала» [2] выделила центр капитализма и его периферию, показав неравномерность развития капитализма. Капитализм всегда существует за счет кого то. Прежде всего за счет стран, угодивших на периферию капиталистической системы. Как Российская Империя второй половины 19-начала 20 веков, как Россия конца 20-го – начала 21 веков.

Периферийный капитализм в той или иной стране, это не только подчиненное, зависимое положение данной страны в мировой системе капитализма. Периферийный капитализм существует исключительно для того, чтобы обслуживать центр капитализма, чтобы поставлять туда сырье, рабочую силу, готовые изделия. Капитализм периферии качественно отличается от капитализма центра. Как указывал выдающийся латиноамериканский экономист, разработчик концепции периферийного капитализма, Рауль Пребиш: «Специфика периферии проявляется во всем — в сфере техники и потребления, в производственной структуре, в уровне развития и демократизации, в системе землевладения и формирования излишка, в демографическом росте».

Более того, капиталистический мир не может существовать вне противоположности «центра» и «периферии», стран, успевших обеспечить себе место в центре и стран периферии, которым практически не дано шансов вырваться из периферийного существования. Периферийный капитализм — это не стадия, ненекий временный промежуточный этап на пути от отсталости к передовым позициям, это абсолютный тупик. Периферийный капитализм - это особый тип капитализма, существующий для обеспечения центра. Все неблагополучное и опасное стараются перенаправить из центра на периферию. Именно туда «экспортировали» социальное неравенство, классовые противоречия (в странах Центра рабочих то почти не осталось, а те, что остались встроены в систему общества), опасные производства и природные проблемы.

Соответственно, легко понять абсурдность утверждений, что страна периферийного капитализма может выйти из тупика просто-напросто применив неолиберальные реформы, направленные на построение «нормальной» капиталистической экономики вкупе с устройством у себя демократии по образцу развитых капиталистических стран. Периферийный капитализм есть воспроизводство обездоленности. Более того, строительный материала периферийных стран (Индия, Индонезия, Пакистан, практически все африканские страны, большая часть латиноамериканских стран) ушел на строительство развитого капитализма стран центра : США, страны Западной Европы, Канада, Австралия, Новая Зеландия и Япония.И по прежнему уходит. Та же Франция обеспечивает себе до 1/3 дохода за счет своих африканских колоний.

Вот такое «светлое будущее» нам готовилось в конце 19 века. Но для полного торжества периферийного капитализма в России нужно было лишить крестьян земли. Тогда бы торжество капитализма стало бы окончательным, а обезземеленные крестьяне вынуждены были бы за копейки наниматься на фабрики городских буржуа к вящей радости иностранных инвесторов, которым принадлежало до 60% крупной промышленности дореволюционной России. Именно для предотвращения дальнейшей либерализации экономической и политической жизни страны, воспрепятствования ее наиболее полному товарному воплощения и предлагал Константин Николаевич Леонтьев радикальную меру: «Надо подморозить хоть немного Россию, чтобы она не “гнила”». В первую очередь он предлагал ввести полный запрет на отчуждение земли: закрепить земли за дворянскими поместиями и за крестьянскими общинами.То есть он предлагал совершить то, что окончательно совершили большевики в период коллективизации сельского хозяйства: поместия стали совхозами, а общины образовали колхозы. Но Константин Леонтьев, таким образом выступал как сторонник государственного социализма. Того самого, который так не нравился Марксу и Энгельсу и, который построили якобы по заветам Маркса большевики в России. Вот такой вот парадокс – большевики поступили по заветам консервативного мыслителя Леонтьева и подморозили Россию. Размораживать ее начал Хрущев и либеральная гниль потекла.

Здесь налицо столкновение консервативной общины крестьянского типа и евроцентричного городского обывателя, теряющего свои корни. Не стоит забывать, что горожане разных стран гораздо больше похожи друг на друга, нежели на своих соотечественников крестьян. Может быть поэтому так любит либеральная публика Хрущева, который вырвал страну из «казенного» социализма и открыл страну для веяний самой последней (во всех смыслах) моды, сделав страну добычей капитализма. Остатки СССР стали по сути сырьевыми придатками стран центра капитализма. Мы стали периферией. Как и в начале 20-го века.