Что общего у угроз безопасности в Восточной Европе и на Корейском полуострове

Быстрыми темпами, как будто сорвавшись с низкого старта, развиваются отношения России и КНДР, импульс которым дал недавний визит в эту страну главы российского Минобороны Сергея Шойгу. Он стал символическим в том числе и из-за памятной даты, к которой был приурочен, — 70-й годовщине перемирия в Корейской войне 1950-1953 годов; в КНДР он отмечается как День Победы в Отечественной освободительной войне. Не менее символично, что в тот день на торжества в Пхеньян одновременно прибыли как российская, так и китайская партийно-правительственная делегация во главе с членом Политбюро ЦК КПК Ли Хунчжуном. Мировые СМИ обращали внимание, что северокорейский лидер Ким Чен Ын встретился с Шойгу в общей сложности пять раз, включая прямые переговоры в правительственной резиденции, в ходе которых затрагивались как актуальные, так и исторические вопросы нашего взаимодействия, совместное присутствие на военном параде, на праздничном концерте. А также подробное общение в ходе посещения крупной военной выставки, на которой российскому министру показали передовые достижения оборонно-промышленного комплекса КНДР, а показывать очень даже есть чего, об этом подробно писали военные эксперты. Добавим лишь, что буквально за пару лет Пхеньян завершил создание стратегических ядерных сил в составе двух из трех компонентов триады, за исключением воздушного, обзавелся гиперзвуком и мощными средствами доставки в разных вариантах. В том числе мобильным железнодорожным комплексом, крылатыми ракетами различного базирования, включая подводные лодки и т.д. Корейская народная армия (КНА) сейчас, по западным оценкам, — четвертая армия мира. Вооруженная по последнему слову техники, с мощной военно-промышленной и научно-производственной базой, с предельно дисциплинированным, мотивированным и самоотверженным личным составом.

Внешней стороной активизации контактов между нашими двумя странами послужила серия взаимных приветствий друг друга с памятной датой 15 августа, когда милитаристская Япония в 1945 году объявила о готовности капитулировать. Поздравлениями по этому случаю обменялись и Владимир Путин с Ким Чен Ыном, и главы МИД – Сергей Лавров и Цой Сон Хи. При этом глава КНДР особо подчеркнул выдающуюся роль советской Красной армии в достижении победы над германским фашизмом и японским милитаризмом, которая открыла свободное будущее народам Азии. Ряд заявлений по итогам визита Шойгу сделала влиятельнейшая сестра северокорейского лидера Ким Ё Чжон. КНДР прямо и открыто поддерживает Россию в проведении СВО, заявляет, что находится с нашей страной «в одном окопе» и отдает нам должное за то, что мы вступили в открытую схватку с американским империализмом. Здесь у Пхеньяна нет «шарообразных», уклончивых и двусмысленных формулировок, все говорится открытым текстом, и это не может не подкупать. Особенно в наше-то время.

Что стоит за разрастающимся взаимодействием? Посмотрите, с какой неподдельной теплотой российский министр обороны характеризует итоги своей поездки в КНДР в докладе, с которым он выступил на XI Московской конференции по безопасности:

Особо хотел бы отметить ситуацию на Корейском полуострове. В ходе визита в Пхеньян я лично убедился в достижениях народа этой страны под руководством председателя государственных дел КНДР Ким Чен Ына в обеспечении собственной безопасности. Ни международная изоляция, ни экономические санкции не смогли остановить развитие республики. Страна добилась впечатляющих успехов в решении непростых социальных и оборонных задач. Развитие военного сотрудничества отвечает коренным интересам наших народов и не создает угроз кому бы то ни было.

Обратим внимание на последнее предложение, которое по итогам визита на протяжении уже трех недель очень интенсивно комментируют западные СМИ. Тон им задал шеф американского Госдепа Энтони Блинкен, а подхватили функционеры Пентагона. «Я сильно сомневаюсь, что он там был на отдыхе. Мы видим, что Россия отчаянно пытается заручиться поддержкой по оружию везде, где только можно найти... Мы видим это в Северной Корее, как и в Иране, который предоставил РФ множество беспилотников...», - заламывает руки госсек, делая вид, будто не в курсе докладов представителей ВСУ, да и американских военных, что «Герани-2», которые наносят такой ущерб украинской инфраструктуре, имеют российскую сборку. Маленький штрих: «благородное» возмущение демонстрирует глава дипломатии страны, которая уже вложила в ВСУ сумму, приближающуюся к 100 млрд долларов, побудила вложиться пятьдесят своих сателлитов, выгребла все «закрома» советской военной техники по странам НАТО, поставив ее Украине, обложила нас санкциями и т.д. Помните, как возмущался Блинкен, когда китайская сторона по итогам переговоров с европейцами озаботилась вопросом, почему Украине помогать можно, а России нельзя? Дескать, ваше, западное видение конфликта – это ваше, при чем здесь мы, у нас имеется свое, в рамках которого ответственность за развязывание военных действий и их эскалацию лежит на США. Двойные стандарты, которые, однако, этого нельзя не видеть, чем дальше – тем больше подвергаются эрозии. И даже те незападные страны, что посещают мероприятия, подобные конференции в саудовской Джидде, остаются при своем мнении и своем нейтралитете, не оправдывая надежд Вашингтона и его сателлитов.

Теперь обратим внимание вот на что. Визит Шойгу прошел в конце июля, а уже 10 августа Ким Чен Ын собирает внеочередное, не характерное для августа, заседание Центральной военной комиссии (ЦВК) Трудовой партии Кореи (ТПК) – это аналог китайского Центрального военного совета (ЦВС), по сути прообраз Ставки Верховного главнокомандования, на котором осуществляет рокировку начальников генерального штаба и обнародует планы формирования усиленных оперативных фронтовых групп. Гражданскому уху это мало, что говорит, военное сразу же слышит главное: в КНДР создаются фронты, то есть уже не оперативные (оперативная – армия), а стратегические группировки войск, которые, как заявлено в сообщении ЦТАК,

способны сдержать и уничтожить противника благодаря полному военно-стратегическому, тактическому превосходству и преимуществу в вооруженных силах…

И далее – об «улучшении потенциала фронтовых частей по ведению операций». После чего, через пять дней, уже на Московской конференции по безопасности, военный атташе посольства КНДР зачитывает текст выступления не приехавшего ввиду занятости министра обороны Кан Сун Нама:

Сейчас вопрос заключается не в том, будет ли ядерная война на Корейском полуострове, а в том, кто, когда и как начнет ядерную войну.

Далее министр перечисляет проделки на этом поприще противной стороны. Заход американской АПЛ на Юг полуострова (на самом деле их туда зашло уже две – за Kentucky последовал Annapolis), прибытие стратегического бомбардировщика США, нахождение рядом с полуостровом одной из АУГ – авианосных ударных групп 7-го флота ВМС США и т.д. Не говоря о создании Вашингтоном и Сеулом совместного ядерного командования и проведения очередной серии учений с легендой отражения «ядерной угрозы» со стороны КНДР.

При этом хорошо известно, что с сентября 2022 года в КНДР действует закон, позволяющий руководству страны нанести по противнику превентивный ядерный удар, если установлена достоверность угрозы атаки с его стороны стратегических объектов Севера. Между этими событиями в центре информационной повестки, не только КНДР, но и мировой, вновь оказывается Ким Чен Ын, в связи с инспекционной поездкой по ведущим предприятиям ОПК. В приоритете у главы северокорейского государства – производство тактических ракет, бронетехники, а также только что появившихся, но уже наделавших немало «шороха» в военных кругах Запада новых северокорейских РСЗО калибром в (!) 600 мм (для сравнения: знакомый нам теперь американский HIMARS имеет калибр «всего» 227 мм). Наращивать выпуск этих РСЗО железный Ким потребовал «в геометрической прогрессии», призвав военных и всех, кто связан с оборонкой, «быть готовыми к войне».

Главный вопрос: что такого произошло в последние две-три недели, что угроза войны на Корейском полуострове так возросла? Один фактор – начинающиеся американо-южнокорейские маневры Ulchi Freedom Shield с ядерным подтекстом, которые с приходом к власти в Сеуле новой администрации Юн Сок Ёля стали проводиться в откровенно вызывающем войсковом (а не КШУ) формате, да еще и с имитацией ядерного применения, как в прошлом году. Угроза открытия Пентагоном «второго фронта» в АТР существует, но чтобы это на самом деле произошло, должны вмешаться экстраординарные обстоятельства. Второй фактор, — продолжающееся планомерное сближение под эгидой Вашингтона Южной Кореи с Японией; уже маячат призраки тройственного альянса, который начинает оформляться с сегодняшней встречей в Кэмп-Дэвиде президентов США и Юга Кореи с японским премьером. Повестка: ядерная и ракетная программа КНДР плюс «гегемонистские» устремления Китая. Есть и «подводные» факторы. Токио уже подрядился по команде и в интересах Вашингтона включиться в военный конфликт вокруг Тайваня, если он разразится. Нельзя исключить, что планируя подобные провокации против Китая, США рассчитывают связать КНДР «своими» военными действиями, сыграв «на две руки» и не дав НОАК и КНА придти на помощь друг другу.

Третий фактор, который в пентагоновском восприятии вполне себе связан с первыми двумя, — близость Украины к исчерпанию ресурсов противостояния с Россией, о которой на конференции в подмосковной Кубинке говорил Шойгу. И все более вырисовывающийся крах «стратегического наступления» ВСУ в Приазовье. Вот здесь нельзя исключить, что если украинский фронт посыплется, а на северном его фасе к этому если все не идет, то вполне намечается, реакция Вашингтона, рассчитывающего избежать такого обвала «заморозкой» конфликта может оказаться непредсказуемой. В том числе асимметричной. Не случайно, вновь возвращаясь к материалам прошедшей Московской конференции по безопасности, подчеркиваем отмеченное в них предупреждение об угрозе фактической интеграции НАТО с американскими сателлитами в АТР.

Достоверно утверждать нельзя. Но очень похоже, что в мире происходят неординарные события с разрастанием угроз, чреватых весьма серьезными последствиями. Является ли интенсивное сближение России и КНДР оперативным ответом на эти угрозы, или все происходит в плановом порядке, — вопрос, ответ на который мы можем получить в самое ближайшее время.