70 лет победы над американской агрессией в Корее: история и современность

На фоне продолжающегося обострения международной обстановки, связанного с конфликтом НАТО с Россией на Украине, а также с попытками Североатлантического альянса закрепиться в АТР, Россия, Китай и КНДР предпринимают ответные меры, предельно укрепляя взаимодействие. И самое главное, выводя его в публичную сферу, ибо количественные изменения в мире переходят в новое качество, требующее нового уровня ответом на брошенные нам вызовы.

Два события обращают внимание в эти дни – встреча секретаря российского Совета безопасности Николая Патрушева в Йоханнесбурге с партийным куратором внешней политики Китая Ван И (она прошла на полях министерского саммита перед встречей глав государств БРИКС) и объявленный визит в КНДР, на празднование 70-й годовщины окончания Корейской войны 1950-1953 годов главы российского Минобороны Сергея Шойгу. В Пхеньяне запланирован военный парад и юбилейные торжества, так как 27 июля в КНДР отмечают День Победы в Великой в войне за освобождение Отечества. Наследием именно того конфликта, в котором США и их южнокорейским сателлитам не удалось уничтожить северокорейское социалистическое государство, благодаря военной помощи СССР и КНР, и является нынешняя 38-я параллель, разделяющая Север и Юг Корейского полуострова на два государства.

Ранее на ИА REX: Министр Шойгу едет на торжества в Северную Корею

В подготовительный период к юбилейным празднованиям не обошлось без провокации с Юга. 18 июля впервые за несколько десятилетий в южнокорейский порт Пусан прибыла американская АПЛ «Kentucky». Курт Кэмпбелл, координатор Совета национальной безопасности (СНБ) США по так называемому «Индо-Тихоокеанскому» региону, объявил об этом журналистам в Вашингтоне на полях проходившего в американской столице учредительного заседания NCG - Nuclear Consultative Group, ядерной консультативной группы США и Южной Кореи. Напомним, что она была учреждена в апреле текущего года, в ходе визита в США президента Южной Кореи Юн Сок Ёля. А 19 июля, на следующий день по прибытии, южнокорейский лидер сам взошел на борт «Kentucky», совершив тем самым демонстративную ядерную провокацию против КНДР. Расшифровывается очень просто. Президент Юн позиционировал себя национальным предателем разделенной корейской нации, поддержав ядерные амбиции внешней заокеанской державы, по сути колонизаторов, на корейской земле. Пхеньян ответил новыми пусками, на этот раз двух баллистических ракет, дополнивших успешное испытание на позапрошлой неделе, «под саммит НАТО», МБР – межконтинентальной баллистической ракеты «Хвасон-18», новой, твердотопливной. А министр обороны КНДР Кан Сун Нам, назвав вещи своими именами, сообщил, что заход АПЛ США в Пусан создает «слишком опасную ситуацию» и предостерег Вашингтон от ядерных игрищ на полуострове.

Возвращаясь к визиту Шойгу, заметим, что это тоже ответ – на ускоренную нуклеаризацию Вашингтоном и его сеульскими марионетками Юга Кореи. Как заявило в связи с поездкой министра российское Минобороны, «Данный визит будет способствовать укреплению российско-северокорейских военных связей и станет важным этапом развития сотрудничества между двумя странами». «Военных связей» - все услышали? Все осознали? О том, что КНДР готова примерить на себя роль центра тройственного союза с участием Китая и России еще два с половиной года назад, на VIII съезде Трудовой партии Кореи (ТПК), заявил лидер КНДР Ким Чен Ын. Совместив все это, происходящее в отношениях Москвы и Пхеньяна, с международной обстановкой и резко ускорившимися военными приготовлениями США в АТР, получаем формулу, которая уже действует в российско-китайских отношениях – «больше чем военный союз».

Что касается Китая, то объявлено, что Пхеньян в связи с юбилейными торжествами посетит партийно-правительственная делегация во главе с Ли Хунчжуном – членом Политбюро ЦК, зампредом Посткома ВСНП. В объявлении об этом визите китайского МИД подчеркивается, что целью поездки является «способствование созданию условий для политического урегулирования проблемы Корейского полуострова». Знаковая ремарка! Особенно если сложить миссии Шойгу и Ли Хунчжуна, так как в сумме получается военно-политическая составляющая. Отправка же из Пекина не военной, а гражданской делегации, в составе которой, однако, наверняка будет не один генерал НОАК, призвана дать понять, что вопросы военного взаимодействия между Китаем и КНДР отработаны. Ну а российская сторона теперь, с приездом в Пхеньян нашего министра обороны, эти вопросы переводит в практическую плоскость. Так что в сумме как раз и получается тройственный… назовем это не «союзом», а «барьером» или «совместным оборонительным рубежом» на пути морской американо-натовской экспансии на восток сухопутной Большой Евразии. Самое главное, что скорее всего понимают и учитывают в Пентагоне, где, к слову, имеется немалое количество вопросов к авантюризму собственного политического руководства, — это что в одиночку у КНДР слишком малый ядерный арсенал против США. Но если потенциалы Москвы, Пекина и Пхеньяна считать вместе, то Стратегические силы Севера Кореи, уже сейчас владеющие двумя из трех составляющих стратегической ядерной триады – наземной и морской, во-первых, наверняка встроены в стратегические и оперативные планы. А во-вторых, в этом случае они скорее всего надежно прикрыты от «обезоруживающего» удара со стороны потенциального агрессора.

Теперь посмотрим, что происходило в Йоханнесбурге, на встрече Патрушева с Ван И. Многое говорилось и о стратегическом взаимном доверии и контактах, и о многополярном мире и демократизации международных отношений, и о сопряжении стратегий развития и проектов ЕАЭС и «Пояса и пути». Но главная фраза, прямо выделенная из сказанного Ван И в ходе переговоров агентством Синьхуа, звучит так: «Мы должны совместно противостоять гегемонизму и политике грубой силы, обогащать китайско-российские отношения всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия…». А вот приведенные тем же официальным китайским агентством слова Патрушева:

«Россия готова укреплять стратегические контакты с Китаем, расширять практическое сотрудничество, углублять координацию и взаимодействие в различных рамках, включая БРИКС и ШОС, чтобы привносить больше стабильности в нестабильный мир».

Давайте прямо: вне прямого военного сотрудничества выполнение этих планов невозможно, и это позволяет смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Имеющий уши – да услышит: действовать по защите своих совпадающих стратегических интересов Москва и Пекин будут вместе.

Что в сухом остатке? Визит Сергея Шойгу в Пхеньян, где его с высокой долей вероятности примет Ким Чен Ын – в рамках обмена посланиями между российским и северокорейским лидерами, да еще и с анонсированной целью укрепления военных связей, – говорит только об одном. В стратегическом восточно-азиатском, а точнее, просто азиатском треугольнике Россия – Китай – КНДР, где две стороны своим взаимодействием уже отработаны, закрывается последняя «брешь». Треугольник достраивается до полноценной, жесткой, как известно из геометрии, фигуры. За это фактическое оформление фактического союза коллективный Запад пусть благодарит Джо Байдена с его «политикой альянсов», которую он, провозгласив в ходе избирательной кампании, превратил в идефикс своего президентства. По одному из стратегических законов, сформулированных одним из основоположников западной стратегии Арнольдом Тойнби, — закону Вызова-и-Ответа, система, получившая вызов, либо на него отвечает, либо, если не в состоянии этого сделать, разваливается и терпит историческое поражение. То, что на днях будет происходить в Пхеньяне, помимо военно-политического содержания, наделено еще и исторической символикой. Об альянс Москвы, Пекина и Пхеньяна семь десятилетий назад Вашингтон, организовавший на Корейском полуострове агрессию «под чужим флагом» ООН, уже расквасил себе нос. И эта история – не Второй мировой войны, хотя с ней тесно и связана. Это – самостоятельная история противостояния наших стран и народов именно американскому неоколониальному империализму и милитаризму. Один раз такую войну, собравшись вместе, мы в военном плане не проиграли, а с морально-политической точки зрения – выиграли. Будут ли усвоены те исторические уроки – вопрос не к нам. А к американским и, шире, западным концептуальным элитам.

P.S. В момент отправки материала в редакцию поступила новость о том, что Ван И, находившийся в центре всех международных встреч и переговоров китайской стороны на протяжении последнего месяца, вновь назначен министром иностранных дел КНР вместо освобожденного от этой должности Цинь Гана, проработавшего на ней чуть более полугода. О том, будет ли Ван И совмещать свой новый-старый пост с должностью руководителя Канцелярии Комиссии ЦК КПК по иностранным делам или у внешней политики Китая появится другой куратор, пока не сообщается.