Верховный суд Латвии отказал в рассмотрении дела русского мальчика Мирона, названного властями «покойником»

Именно как «покойник, мертвец, труп» переводится с латышского языка, новое, «олатышенное» русское имя МИРОН. Всё дело в том, что на основании ныне действующего законодательства ЛР все имена и фамилии иноязычного происхождения должны включаться в грамматическую систему этого языка, в результате такого присоединения, он теряют свою первоначальную, оригинальную, родовую форму. К примеру, имя Марк становится Маркс, фамилия Шишкин превращается Сискинс, Пышкин в Пискинс, Мышкин в Мискинс, Щукин в Сукинс, ну а госпожа Елена Щук живёт в Латвии под именем Джелена Сука.

В качестве правого основания, Верховный суд указал, что оригинальное правописание, пусть и в дублированной форме, противоречит закону «О государственном языке», а так же правилам Кабинета Министров № 904 и № 114 и имеет легитимные цели защиты прав других граждан, демократического строя, безопасности, благополучия и нравственности общества. Довод четы Антоновых о том, что иное правописание имени их новорождённого ребёнка всё же нарушает национальную идентичность русской семьи по национальности и этносу, является незаконным вмешательством в их личную и семейную жизнь, а это нарушение Европейских норм права, так и остался без ответа. Коллегия судей так же присоединяется к выводам о том, что «существуют множество слов, значение которых меняется при изменении или добавлении одной буквы. Тем не менее, для того, чтобы определить, что отображение имени действительно привело к негативному значению или создало иные трудности, должно быть констатировано объективное основание. В данном случае не констатировано кого-либо факта, если вследствие присоединения окончания могло бы создать существенные осложнения сыну заявителя или самому заявителю, или привело бы к негативному значению имени сына заявителя».

Сергей Антонов, отец ребёнка: «Верховный суд Латвии считает, что ассоциация со словом «мертвец» является абсолютно субъективной, и нам всем всё это только кажется и последствия такого значения нашей семьёй слишком и неразумно преувеличены. Полагаю, что кроме как разрушить нашу связь с предками другой цели у государства в данном случае нет. Наша русская национальность и этническая принадлежность является такой же равноправной, как и латышская, и мы не считаем необходимым давать, какие-либо преимущества именно в ПРАВОПИСАНИИ, поскольку такое преимущество для меня и моей семьи, да и всех не латышей в Латвии носит откровенно дискриминационный и выраженный негативный характер».

Как пояснил ситуацию депутат Рижской Думы и руководитель правозащитной организации «Верните наши имена!» Руслан Панкратов, «Европейское сообщество лишний раз убедилось, что плевать с высокой колокольни хотела Латвия на все международные законы и договора ЕС о правах человека. Правильное написание имени и фамилии в документах никак не может нести угрозу «демократическому строю, безопасности, благополучию и нравственности общества». Утверждение о том, что искажение вызвано исключительно лингвистическими особенностями латышского языка - ложь ! Если бы это было на самом деле так, то в переводе на другие языки эти имена и фамилии приобретали бы свою первоначальную форму. Статья 8 Конвенции Европейского Совета по защите прав и основных свобод человека, равно как и ст. 96 Конституции ЛР, предусматривает право на неприкосновенность личной жизни, в целом не запрещает отображение имен собственных, которые произошли от других языков, в официальных документах на латышском языке. Эта же статья допускает оригинальное написание, если отображение имени или фамилии создает достаточно серьезные трудности или в случае, если в результате такого отображение имя или фамилия приобретает негативное значение. А ввиду того обстоятельства, что малыш лишён всего, что ему гарантировано любой конституцией, любой страны, мы будем требовать приоритетного рассмотрения данного дела в Европейском суде по правам человека в Страсбурге» - подытожил Руслан Панкратов.