Надо ли освещать в прессе коррупционные дела: мнения

Эксперт ИА REX правозашитник Ефим Андурский предлагает обсудить тот факт, что Администрация президента дала указания руководителям силовых ведомств свернуть пиар-кампании громких коррупционных скандалов, поскольку они формируют негативный образ власти.

Ефим Андурский:

А я не соглашусь с мнением Кремля, не считающего необходимым освещать в прессе коррупционные дела, пока они не будут доведены до суда, потому что у простого человека складывается впечатление о безнаказанности преступников и бессилии правоохранительных органов. Поэтому, дескать, надо отходить от либерализации и политизации уголовных дел.

Но почему же только уголовных? Вот уже год я — правозащитник занимаюсь делом казанского инвалида I группы Николая Игнатьева. И регулярно пишу об этом деле, полагая публичность единственно доступным для общественности средством противодействия произволу властей и в том числе судебных. Надеюсь, что коллеги по экспертной группе со мной в этом согласятся.

Власти толкуют об ужесточении и неотвратимости наказаний за коррупционные преступления, однако общественность едва ли поддержит их курсом на снижение публичности расследования таких преступлений. Впрочем, общественное мнение для российских властей — не аргумент. Для того чтобы у простого человека не складывалось впечатление о безнаказанности преступников и бессилии правоохранительных органов, мы — правозащитники должны следить за расследованием дел, которые эти органы ведут. Или саботируют такое расследование, как, например, в случае с Анатолием Семёновым. А вот в деле инвалида I группы Николая Игнатьева и расследовать-то нечего. Проблемы с жильём возникли у Николая из-за решения судьи — в то время Кировского районного суда — Эдуарда Каминского, пустившего под замес беспомощного полуслепого безногого инвалида. Быть может, опытный, казалось бы, судья допустил ошибку? Это не исключено, но, скорее всего, он принял своё «судьбоносное» решение, потому что был убеждён в своей безнаказанности.

Спрашивается, не ошибся ли судья Кировского районного суда Владимир Морозов, решивший узаконить попытку казанских властей с подачи прокурора Кировского района Казани переселить инвалида вместе с посторонними для него гражданами — Иреком Каюмовым и его несовершеннолетней дочерью в одну квартиру. Заметим, без его законной супруги — Гюльнары Зиннатуллиной, тем самым лишив её возможности осуществлять за своим мужем постоянный внешний уход, в котором он нуждается как инвалид I группы. И тем самым, добавим, запрограммировав оставление Игнатьева в беспомощном состоянии (ст. 125 УК РФ).

Приняв участие в процессе по иску прокуратуры в качестве представителя Игнатьева, я попросил суд признать иск прокурора незаконным в части, касающейся Каюмовых. Объяснив это тем, что прокурор не представил суду доказательств нарушения жилищных прав названных граждан. К сожалению, судья Морозов проигнорировал нарушение прокурором ст. 45 ГПК РФ.

Решение, явно ухудшающее жилищные условия инвалида, судья Морозов принял с учётом информации исполкома Казани о том, что постановлением главы администрации города дом, в котором проживает Игнатьев, в своё время был признан не пригодным для постоянного проживания.

Судья Морозов, однако, не учёл, что, как пояснила представитель исполкома — начальник юротдела Управления жилищной политики Лилия Шарипова, межведомственная государственная комиссия решения о сносе этого дома не принимала. А это означает, что исполком решил ограничиться расселением только квартиры, а именно той, в которой сам Игнатьев проживает с 1954 года, а вселённая им в качестве члена семьи (супруги) Гюльнара Зиннатуллина — с 1994 года.

Апелляционная жалоба на решение судьи Морозова в Верховный суд Татарстана ушла. Посмотрим, как Судебная коллегия по гражданским делам отреагирует на просьбу Игнатьева решение судьи Морозова отменить, по делу принять новое решение, обязав исполком Казани заключить с инвалидом договор социального найма фактически занимаемой им квартиры, включив в этот договор супругу нанимателя.

8 ноября судья Кировского районного суда Дамир Гильфанов продолжил рассмотрение иска Гюльнары Зиннатуллиной к Комитету ЖКХ исполкома Казани. Основываясь на п. 1 ст. 69 ЖК РФ (к членам семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма относится проживающий совместно с ним супруг) и п. 1 ст. 70 ЖК РФ (наниматель с согласия в письменной форме членов своей семьи вправе вселить в занимаемое им жилое помещение по договору социального найма своего супруга) Гюльнара потребовала обязать ответчика вселить её в квартиру Николая в качестве члена семьи нанимателя (супруги). Суд перенесен на 18 ноября, так как Ирек Каюмов, заявленный в качестве третьего лица, заявил ходатайство о привлечении органов опеки.

И всё же в случае с Игнатьевым судебная коса нашла-таки на правозащитный камень. Об этом — несчастном для инвалида случае пишу не в первый раз. И буду писать дальше, потому что транспарентность — это, пожалуй, единственно доступное мне — правозащитнику средство противодействия произволу властей. И приложу все свои силы к тому, чтобы доказать на практике то, что пока далеко не всем представляется очевидным: справедливость существует.

И даже в России, по уровню коррумпированности занимающей 143 место в мире из 182 возможных. Столь грандиозных успехов на поприще развития коррупции наша страна достигла преимущественно по одной причине. Она заключается в том, что российское общество не может обеспечить контроль над собственным государством.

Ну, а я в социальной сети провел опрос, положив в его основу мысль о том, что коррупция и справедливость — вещи не совместимые. И предположив, что если российское общество не наладит контроль над государством в целом и отдельными его институтами, включая судебную систему, страна всё же добьется звания «абсолютный чемпион мира по коррумпированности». С этим предположением согласилось 74% опрошенных, 6% его опровергло, 8% остались равнодушными к опросу и ещё 12% выразили особое мнение. Моё же особое мнение заключается в том, что заставить распоясавшееся российское государство соблюдать Основной закон невозможно, не наладив полноценный общественный контроль. А это касается не только судебной, но и прочих систем, например, ЖКХ.

Юрий Юрьев, политконструктор:

Общественное мнение для властей очень даже аргумент, особенно когда общества собирается больше, чем милиции или полиции. Но для того, чтобы мнение донести до властей, мнение нужно вывести из дому и поставить на площади. Иначе это мнение будет стоять дома, пока не рассыпется или пока на выборы не позовут.

Олег Антипов, народный депутат Украины пятого созыва, полковник запаса:

Коррупция — это сестра родная теневой экономики. Бюджет теневой экономики огромен. Иногда теневая экономика выступает, как подушка безопасности для страны в целом. Да, у всех постсоветских стран две экономики, и с этим пока ничего не сделать. Когда основная экономика в кризисе, теневая экономика поддерживает государство и общество. Когда в СССР в магазинах не было сапог, где люди «отоваривались»? Не может официальная экономика — поможет теневая экономика. Я не говорю, что наличие теневой экономики благо. Всё зависит от соотношения. Если теневая экономика превалирует, то растёт и коррупция. А справедливость — это не экономическая категория. В условиях капитализма о ней можно и не вспоминать.

Сергей Сибиряков, политолог, координатор международной экспертной группы ИА REX:

Кoррупция — этo термин, oбoзначающий oбычнo испoльзoвание дoлжнoстным лицoм свoих властных пoлнoмoчий и дoверенных ему прав в целях личнoй выгoды, прoтивoречащее закoнoдательству гoсударства и мoральным устанoвкам oбщества. Справедливoсть — этo этическая категoрия. Справедливoсть — пoнятие o дoлжнoм, сoдержащее в себе требoвание сooтветствия деяния и вoздаяния: в частнoсти, сooтветствия прав и oбязаннoстей, труда и вoзнаграждения, заслуг и их признания, преступления и наказания, сooтветствия рoли различных сoциальных слoев, групп и индивидoв в жизни, — oпределяет термин Википедия.

Мoжет ли при капитализме существoвать сoциальная справедливoсть? При наличии сoциальнoй oтветственнoсти правящей элиты — мoжет, как, к примеру, в Швеции и Нoрвегии. Сoциальная справедливoсть в бoльшей степени зависит oт развитoсти гoсударственнoсти — плoтнoсти взаимoпoнимания и взаимнoй oтветственнoсти бoльшинства граждан страны и властнoгo её меньшинства — пoлитикo-управленческoй элиты. Наибoлее справедливo тo oбществo, власть кoтoрoгo действуют всегда в интересах бoльшинства граждан. Oднакo пoлитикo-управленческая элита пoчти всегда прoтив кoнтрoля над её деятельнoстью сo стoрoны граждан страны. Пoчти всегда oна за закoны и правила, пo кoтoрым oна имеет вoзмoжнoсть пoтреблять бoльше из oбщегo бюджетнoгo гoсударственнoгo «кoрыта». Пoчти всегда пoлитикo-управленческая элита так «кoрмит» СМИ и фoрмирует oбщественнoе мнение, чтoбы этo значительнoе пoтребление былo менее заметнo для oбщества. Вывoд: для тoгo чтoбы пoлитикo-управленческая элита действoвала всегда в интересах oбщества, oбществo, дoлжнo сoздать закoны и механизмы, пoзвoляющие ему цепкo, надёжнo и неoтвратимo держать власть пoд кoнтрoлем. И иметь вoзмoжнoсть в любoй мoмент перекрывать пoлитикo-управленческoй элите кислoрoд, если oна начнёт действoвать вoпреки интересам oбщества. Поэтому я согласен с экспертом Ефимом Андурким в том, что публичность — это один из методов контроля и сдерживания коррупции и вседозволенности пoлитикo-управленческoй элиты, а меры по ограничению публичности при рассмотрении коррупционных дел могут привести к росту коррупции в государстве.