Эфиопия — первая жертва агрессии фашистских стран

В октябре 1935 года в Эритрее было собрано 111 тыс. итальянцев и 53 тыс. аскари при 580 орудиях, 4,2 тыс. пулеметах, 112 танках и бронемашин, 126 самолетов, 3,7 тыс. автомобилей, а в Сомали — 24 тыс. итальянцев и 29,5 тыс. аскари при 117 орудиях, 1,6 тыс. пулеметах, 45 танках и бронемашинах, 38 самолетах,1850 автомобилях. Хайле Селассие I имел более скромные силы. Его армия делилась на императорскую гвардию (5 тыс. чел., гвардия имела единообразную форму и вооружение и проходила обучение при помощи бельгийских и шведских инструкторов) и правительственные войска (20 батальонов), распределенные по гарнизонам. В случае войны эти силы могли быть подкреплены ополчением, которое собирали вожди — около 600 тыс. чел. В Абиссинии имелось около 500 тыс. винтовок разных систем, из них только 10% были магазинными, 200-300 пулеметов, также разных систем, 50 полевых орудий, несколько зенитных — системы «Эрликон», 7 старых пассажирских самолетов. Наличие артиллерии ни о чем не свидетельствовало, потому что в этой армии не было подготовленных артиллеристов. Собственные летчики также отсутствовали, итальянская авиация еще до начала военных действий безнаказанно господствовала в небе. Слабой стороной Абиссинии были межплеменные противоречия. Итальянцы наладили чеканку талеров Марии-Терезии и широко использовали их для подкупа местной знати.

2 октября Муссолини выступил с речью в Риме, смысл которой сводился к словам: «Мы терпели Эфиопию 40 лет. Больше не будем». 3 октября Верховный комиссар итальянской Восточной Африки генерал де Боно отдал приказ о начале военных действий. Итальянские войска перешли пограничную реку Мареб. Эскадрилья Disperata на бомбардировщиках Caproni Ca133 нанесла воздушный удар по Адуа. Формального объявления войны не было, так как Италия отказалась от войны как от средства национальной политики. За первый день итальянцы без боев прошли 20 километров. Негус приказал отвести войска от границы на 30 километров, о чем и сообщил в Лигу Наций. Это не смогло спасти его страну от нападения. «Немного войн когда-либо отбрасывали так ясно тень перед собой, как Итало-Эфиопский конфликт, который начался 3 октября 1935 г., — вспоминал государственный секретарь США. — Агрессор протянул свою длинную руку к своей жертве за много месяцев до того, как нанес удар». Наступало новое время. По мнению некоторых английских политиков, оно привело к решениям, трагически подорвавшим дух Локарно. Англия перестала интересоваться исключительно бельгийско-французско-немецкой границей.

СССР настоял на созыве чрезвычайной сессии Лиги Наций 4 октября 1935 года. Начались дискуссии. 7 октября Совет Лиги признал Италию агрессором и призвал членов Лиги к ее экономической и торговой блокаде. При этом санкции не распространялись на нефть, руду, уголь, то есть на все то, в чем остро нуждалась экономика Италии. 10 октября министр иностранных дел и представитель Италии Алоизи выступил в Женеве с пространной речью, в которой говорилось о гуманном и справедливом характере войны со стороны Италии, стремящейся освободить народы Абиссинии от жестокого варварского правления. Представитель Рима весьма своевременно вспомнил о гуманизме. На кону был вопрос о санкциях, а самым уязвимым местом итальянской экономики была ее сырьевая база.

Обсуждение носило весьма бурный характер. Представители стран Латинской Америки, Швейцарии, Румынии, Австрии, Албании и Венгрии отказались от осуждения итальянской политики. Воздержались от этого делегаты и от Ирана и Афганистана. Но несмотря на это, 11 октября за введение санкций проголосовали представители 50 государств и только 4 — против. 15 октября Политбюро приняло решение об участии СССР в торговом эмбарго Италии. 19 октября Большой Комитет по санкциям Лиги принял решение о бойкоте итальянских товаров и о запрете ввоза в Италию с 18 ноября товаров, имеющих военное значение. В список не были включены нефть, уголь, металлические изделия, машины. Из государств — членов Лиги отказались от участия в бойкоте Австрия, Венгрия и Албания; а Уругвай, Иран и Перу согласились, но с оговорками.

В сентябре 1935 года британское Адмиралтейство перебросило в Средиземное море авианосец «Courageous», линейные крейсера «Hood» и «Renown», линкоры «Barham» и «Queen Elizabeth». В Египте уже находились три линкора – «Resolution», «Revenge», «Valiant», кроме того, в Средиземном море у англичан находилось пять тяжелых и шесть легких крейсеров. Учитывая два французских линкора – «Bretagne» и «Provence», шесть тяжелых и два легких крейсера, расклад сил был явно не пользу итальянцев с их семью тяжелыми и двенадцатью легкими крейсерами. Кроме того, у итальянцев был и гидроавиатранспорт – «Giuseppe Miraglia», который в какой-то степени компенсировал отсутствие авианосцев. Их новые линейные корабли находились в постройке, три старых дредноута – «Andrea Doria», «La Spezia» и «Caio Duilio» – были выведены в резерв и находились в доках в Таранто, где их перестраивали, в процессе модернизации находилось еще два устаревших тихоходных линкора времен Первой Мировой – «Conte di Cavour» и «Giulio Cesare». Они считались способными лишь обеспечивать береговую оборону в Таранто. У итальянцев было около 50 подводных лодок, но это не выравнивало шансов в случае обострения отношений даже только с одним Лондоном.

Муссолини понимал, что итальянцы не в состоянии бороться с англичанами ни в Средиземном, ни в Красном морях, но надеялся на то, что британское правительство не допустит такого развития событий. 23 сентября 1935 года он получил заверение, что никто этого не хочет. 1-3 ноября министры иностранных дел Англии, Франции и Румынии провели встречу в Женеве с Алоизи, в результате переговоров было достигнуто соглашение о значительном понижении уровня военного противостояния в Средиземном море. Великобритания переводила два дредноута с базы на Мальте в Гибралтар, а Италия обещала вывести одну дивизию из Триполи. Позже Муссолини отказался от этого обещания, но Лондон, Париж и их младший партнер Бухарест, поставлявший нефть Риму, не изменили своей позиции. Румыния к концу 1920-х годов вышла на 6-е место в мире по нефтедобыче, а Италия занимала первое место в нефтяном экспорте этой страны — в 1928 году он составил 401 тыс. тонн и после этого постоянно рос. Осенью 1935 года Лаваль сделал все возможное, чтобы затянуть рассмотрение вопроса об Абиссинии в Лиге Наций — до 12 декабря 1935 года этот вопрос не обсуждался.

Начало войны, к удивлению дуче, не вызвало воодушевления у итальянцев. Война оказалась серьезным испытанием для итальянских финансов. С декабря 1934 по декабрь 1935 года золотой запас королевства сократился с 5 441 млн. до 3 390 млн. лир. Курс лиры немедленно пошел вниз. На фоне инфляции правительство призывало к мерам широкой экономии, введены ограничения на потребление ряда продуктов, автотранспорт стал переводиться на эрзац-бензин. Собственное производство и добыча Италии покрывали потребности — по шерсти на 25%, по углю на 5%, по меди на 0,6%, а по нефти, железной руде, олову, никелю, каучуку, хлопку — на 0%. Военные санкции против Рима вообще не обсуждались. По данным экспертов Лиги Наций, с ноября 1935 по март 1936 года вывоз из Италии уменьшился в 3,5 раза, а ввоз — в 3 раза. Особенно впечатляли цифры британской и французской торговли. Английский экспорт в Италию уменьшился с 2,79 млн. золотых долларов до 0,08 млн., а импорт с 2,62 до 0,22 млн. У Франции экспорт в Италию сократился с 2,18 до 0,16 млн. золотых долларов, а импорт — с 2,87 до 0,73 млн. Одновременно французы заблокировали военные грузы, заказанные Абиссинией, тем не менее из Джибути в Аддис-Абебу по железной дороге до конца декабря 1935 года было перевезено 4 тыс. винтовок, 36 орудий, 15 млн. патронов и снарядов.

Особенно важным для Италии было отсутствие санкций на нефть. В октябре 1935 года её запасов хватило бы лишь на два месяца, при введении режима чрезвычайной экономии — не более чем на четыре. В 1935 г. Румыния поставила в Италию 25% своей годовой добычи нефти на сумму в 2621 млн. лей — больше, чем в Англию (1615 млн. лей) и Францию (689 млн. лей). Самые важные для воюющей Италии продукты практически не были затронуты санкциями. Осуждение Рима фактически ограничилось словесами. Великобритания даже не закрыла Суэцкий канал для итальянского флага, а этого было бы достаточно, чтобы сделать развитие итальянской агрессии невозможным. Прямой путь через Суэц от Неаполя до порта Массауи в Эритрее (совр. Массауа, находился в 80 км. от границы с Абиссинией, имел неплохую портовую инфраструктуру, от него шли дороги к границе, поэтому в ходе войны порт использовался в качестве основной базы снабжения итальянской армии) равнялся 2,1 тыс. миль, а до Могадишу в итальянском Сомали (совр. Могадишо) — 3,7 тыс. миль. При закрытом для итальянцев канале, те вынуждены были бы наладить линию снабжения, которая огибала бы Африканский континент через Атлантику. Расстояния выросли бы примерно в четыре раза, а состояние итальянского транспортного флота и запасов ГСМ исключало возможность эффективной эксплуатации столь протяжённой линии.

США, Германия, Австрия и Венгрия отказались присоединиться к санкциям вообще. Перед войной на эти страны приходилось 33,8% импорта и 28,3% экспорта Италии. Они поставляли Риму железо, целлюлозу, продовольствие, лесоматериалы, уголь, нефть. Объем продаж американской нефти в Италию вырос за время войны с 12 до 451 тыс. долларов. Во время войны уже только на немцев приходилось 27% всего экспорта и 29% импорта Италии, на американцев — 17% итальянского экспорта и 13% импорта. В 1935 году, когда поставки нефти Риму выросли втрое, Рузвельт внес на рассмотрение Конгресса законопроект, разработанный Государственным департаментом, — он предлагал ввести запрет займов правительствам воюющих стран, а также предоставить президенту право ограничивать поставки материалов военного назначения (нефть, железный лом и т.д.). Законопроект не прошел. Зато 31 августа 1935 года был принят первый акт о нейтралитете.

В беседах в своем близком кругу президент США открыто высказывался за жертву агрессии. Когда началась война, он находился на борту тяжелого крейсера «Houston» в Мексиканском заливе. Рузвельт любил ловить рыбу. Получая сообщения и газеты, он всегда ставил отметку «Хорошо», когда речь шла в пользу Абиссинии. При этом президент отнюдь не был еще столь авторитетен, чтобы продиктовать свои условия Конгрессу. Впрочем, администрация и не предпринимала каких-либо усилий, чтобы изменить позицию законодателей. Большинство американцев было настроено против действий в защиту Абиссинии (мнение черного меньшинства не учитывалось). Действия Вашингтона ограничились декларацией 5 октября 1935 года. Она гласила, что правительство не одобряет торговлю с воюющими странами, и ведущие её фирмы таким образом действуют на свой страх и риск. Это, конечно, не было санкциями, но лишь намеком на них. В результате эмбарго оказалось особенно действенным в отношении Абиссинии. Вашингтон отказался продавать ей не только оружие, но и медицинское оборудование, просьба продать два медицинских самолета также была отклонена.

3 октября 4 итальянские и 2 эритрейские дивизии начали наступление. Поначалу особого сопротивления не оказывалось. Город Адуа, рядом с которым в 1896 году итальянцы потерпели унизительное поражение, был взят без боя. Однако на севере наступление не было особо успешным, В результате де Боно потерял доверие Муссолини, и тот в середине октября принял решение назначить новым главнокомандующим в Африке начальника Генерального штаба итальянской армии маршала Пьетро Бадольо. Итальянская армия наступала скачками, до 20-40 км. в сутки, после чего останавливалась для того, чтобы привести в порядок тылы, провести дороги и организовать безопасное движение по ним. Военный корреспондент «Daily Mail», а им был сам генерал Фуллер, отметил, «…что главная борьба ведется с горами, равнинами и пустынями, и лишь редко дело доходит до столкновения между ружьями, танками и пушками». «Война в Абиссинии, — вторил ему корреспондент газеты «Le Temps» французский полковник Поль Жентизон, — это борьба с природой». Итальянцы радовали француза: «Итальянская армия многочисленна, хорошо снаряжена, богато снабжена техникой. Дух ее высок, а физическая сопротивляемость выдерживает всякие испытания».

Техника требовала хорошего снабжения и организованного тыла. Итальянцы сумели в кратчайший срок построить 3 шоссе от Массауа к фронту и 2 шоссе, параллельных линии границы. Одно из них было асфальтированным и позволяло обеспечить насыщенное двустороннее движение. 3,5 тыс. грузовиков за 3-4 дня перевозили от Массауа к фронту до 10 тыс. тонн боеприпасов. Этого было мало. Командование требовало поднять объем грузов до 4 тыс. тонн в день. Муссолини сумел приобрести в США необходимые для улучшения снабжения его армий тяжелые грузовики Caterpillar и Ford.

В конце 1920-х – начале 1930-х годов итальянская военная доктрина исходила из концепции мобильной войны, которую должны были вести отборные кавалерийские части при поддержке берсальеров – отборной легкой пехоты. После появления скоростных бронированных машин в эту схему ввели и танки, первоначально для поддержки кавалерии. В 1929 году на основе британской танкетки Carden-Loyd Mk VI итальянцы разработали собственную модель Carro veloce CV/29, которая считалась в Италии легким танком. С небольшими изменениями она стала производиться в 1933 г. под индексом CV 3/33. Машина имела экипаж из 2 чел., 6,5 мм. пулемет и 1,5 тыс. патронов. Она делала 24 км. в час по дороге и 9 по пересеченной местности. В 1935 году был принят на вооружение несколько улучшенный вид этой машины - Fiat Ansaldo L3/35 с двумя 8-мм. пулеметами и запасом в 2,4 тыс. патронов. Эти танкетки и были основной ударной силой бронетехники итальянцев в Абиссинии, где они получили первую возможность опробовать на практике свои теоретические представления о мобильной войне.

Огромное значение имело преимущество в авиации. Regia Aeronautica (Королевские ВВС) в 1934 году имели в Эритрее и Сомали 8 небольших аэропортов и 45 посадочных полос (24 кв. км). К войне было организовано 6 баз ВВС, 18 аэропортов (64 кв. км), 84 посадочные полосы (50 кв. км), топливо-заправочные возможности увеличились с 80 до 4315 тыс. литров. В результате стало возможным использовать 500 самолетов, из которых 8 было сбито, 259 получили разного рода повреждения. Потери личного состава составили 86 убитых и 150 раненых. В первых же сражениях абиссинцы начали нести серьезные потери от действий итальянских самолетов. Которые обеспечивали огневую поддержку войскам и часто решали проблему снабжения. Авиация была ударной силой итальянской армии. Пленив одного из пилотов, африканцы обезглавили его. В ответ в Италии началась кампания за использование против «дикарей» химического оружия.

15 декабря 1935 года абиссинцы перешли в т.н. «рождественское» контрнаступление под Адуа и Аксумом, достигнув при этом частичного успеха. Это ускорило принятие решения о применении газов против абиссинцев. С 20 декабря 1935 по 5 января 1936 года из Италии в Эритрею было перевезено 53 тонны отравляющих веществ. Ввиду сложностей на новом этапе наступления Бадольо запросил разрешение на их использование. Оно было дано, и итальянские войска начали использовать иприт. У абиссинцев резко выросли потери (противогазов у них не было). С января 1936 года использование газов стало систематическим. Армия применяла их и далее, после формального окончания военных действий, против партизан.

Италия впервые подписала договор о запрете на использование химического оружия на Вашингтонской конференции 1922 года. В нем подтверждался запрет Гаагской конвенции от 29 июля 1895 г., а применение осуждалось «в тех целях, дабы это воспрещение было принято всеми, как часть международного права, связующая в равной мере нравственное сознание и практику наций…» (Ст. 5.) Лига Наций ограничилась напоминанием о необходимости соблюдать Протокол 17 июня 1927 года о неприменении отравляющих веществ. Техника играла исключительно важную, если не решающую роль в боях. Броневики и танкетки с противопульной броней оказывались неуязвимыми для абиссинцев, которые в лучшем случае были вооружены стрелковым оружием. Впрочем, и это вооружение, как правило, было устаревшим. Британский корреспондент скептически оценил взятые итальянцами трофеи: «Это была жалкая коллекция древностей…»

Огромное значение имело превосходство итальянцев в артиллерии. Де Боно и Бадольо постоянно старались создать орудийные кулаки при наступлении и обороне. При группировке орудий до 108 у ополченцев не было шансов прорвать вражескую оборону или удержаться на позициях. Тактика абиссинцев была совершенно ясна – они позиции на перевалах, куда трудно было добраться итальянской бронетехнике, действовали отрядами по 800-1000 чел. на флангах и в тылах противника, надеясь дать бой в глубине страны, куда наступавшим трудно было подтянуть колонны снабжения и где итальянцы утратили бы свое превосходство в технике и огне. Их основным противником на этом этапе стала природа и дороги страны. Бадольо был уверен в своих силах. Он писал Муссолини: «Где бы негус не атаковал и где бы не ожидал мою атаку, его судьба теперь решена». Абиссиния была обречена. В Европе никто не собирался мешать итальянцам в чем-либо.

Лаваль относился к колониальным планам Муссолини с пониманием, а Хор — даже с одобрением. Итальянский флот постоянно рос и достиг уровня, с которым приходилось считаться и Франции, и Англии, на глазах возрождался германский флот, а сила японского была такова, что в Адмиралтействе считали, что весь королевский флот потребуется для борьбы с ним. В Лондоне предпочитали перенаправить потенциальную угрозу в сторону от своих интересов. 8 декабря 1935 года Хор подготовил соглашение с Лавалем об уступках со стороны Эфиопии в пользу Италии, которая предоставила бы Аддис-Абебе выход к морю в районе южной Эритреи.

Италия обнаружила готовность к переговорам после того, как возникла угроза приостановки нефтяного импорта со стороны 10 государств, обеспечивавших 74,6% ввоза нефти и нефтепродуктов в королевство. 12 декабря условия соглашения просочились в прессу. Критика во Франции и Англии была чрезвычайно острой. Особенно жестко реагировали английские газеты: «Секретный план наградить Муссолини», «Вопиющее предательство Лиги», «Мир с бесчестьем», «Коридор для верблюдов». В результате кабинет Лаваля пал, а Хор уже 18 декабря 1935 года вынужден был подать в отставку. Форин-офис возглавил Иден. Отношения между Италией, Англией и Францией были поставлены под угрозу, весьма серьезную.