Когда и почему закончился век кинематографа, почему люди стали посещать театральные мероприятия из-за престижа и что мешает зрителю увидеть и стать частью откровенного разговора c актером. Об этом в интервью ИА REX рассказал режиссер, актер, писатель Алексей Злобин.
ИА REX: Сегодня все чаще можно услышать фразу «кинематограф умер». Согласны ли вы с этим утверждением? Что для вас кино сегодня?
Сегодняшнего кино не знаю вовсе. Когда-то я работал на картине, которая начала сниматься в прошлом веке, в веке кинематографа, и даже в прошлом тысячелетии, а закончилась, вернее, так и не закончилась совсем недавно. Картиной Алексея Германа «Трудно быть богом» для меня век кино и завершился. Я не вижу никаких открытий в киноязыке, не встречаю откровений. Возможно только для меня, но кино уже не существует. Кино – это человек, это взгляд на мир, или целый мир во взгляде. Эти люди ушли. Когда-то им просто повезло, что для выражения мира им подвернулись камера, съемочная группа и прочее. Нынче я не встречаю эти личности, эти миры, способные вытаскивать из потока жизни настоящее время. Я не слышу, что сегодня человек человеку говорит. Такое ощущение, что все слова выдохлись, все темы исчерпаны. Лавина информации закрывает содержание, топит реальность. В этой ситуации человеку и не вглядеться в мир – ни в мир вокруг, ни в мир в себе. И потому рассказать что-то на языке кино просто невозможно.
А еще – кино перестало быть интересным. Оно ведь для наивных, для доверчивых, кто верит в сказки. Из нашей жизни ушло удивление, и кино уснуло в безразличии.
ИА REX: А театр?
Театр тоже в сложной ситуации, но тут другие причины. Настоящий театр -это общее делание: общее сопереживание живому актеру, взаимная одержимость. В театр зритель шел не костюм свой показывать, а, наоборот, быть раздетым в своих эмоциях, в своем переживании и в своем искреннем и беззащитном вопрошании, которое хочет разделить с другими людьми. Театр требует открытости от зрителя. Тогда ему будут созвучны открытость актера, режиссера. Но у людей сегодня такая степень разъединенности, что сама первопричина театра утеряна. Нет потребности в открытости, наступило время невероятной разобщенности. Сама задача театра развеялась в перифериях, перестала быть стержневой. Власть захватил менеджмент, предпринимательство, довлеют государственные монстры с крупными оборотами денежных средств от продажи билетов – мегафабрики по пошиву ненужного абсурда для какого-то голого короля. Когда подавлял клерикализм, театр смехом и скорбью отстаивал другое, когда государство подавило церковь – театр стал храмом. А сегодня – это оформленная структура, куда человек идет ради престижа, потому что это модно и раскручено.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
ИА REX: Тем не менее, есть еще люди, которые ходят на спектакли, потому что им это важно. Немало ведь камерных представлений?
Да, есть камерные, смешно сказать, пространства, собирающие горстки людей, главным условием прихода которых является интерес. Им еще важно общение. Подчас это просто знакомые или изголодавшиеся по искусству люди. Мы – наш творческий союз «Артгнездо» – с Ириной Евдокимовой много ездим за рубеж, где в небольших залах собираются соотечественники и те, кому интересно то, что мы делаем. Это небольшие театрики на 50-70 человек, или клубы. И происходит настоящее чудо встречи. Если нет чуда встречи, то нет никакого театра.
Возможности для актера в моно-жанре безграничны. Можно представлять целые миры, галереи персонажей и образов. У нас в репертуаре Бродский, Бунин-Рахманинов, Лермонтов, Берберова… Спектакли растут: один и тот же спектакль десять лет назад и сегодня – разница решительная. Меняются фрагменты, части, эпизоды, растет артист, и всякий раз история рассказывается по-новому.
ИА REX: Так кто же ваш зритель…
Наш зритель ищет и ждет подлинно сердечного сокровенного или откровенного разговора. В нем живы простые искренние вопросы к самому себе, к своему времени. Ему хочется красоты, участия, хочется настоящего сопереживания, он приходит услышать искренне поданное слово, гармоничную музыкально-вокальную фразу.
ИА REX: А где можно увидеть ваши представления?
Мы потихоньку возвращаемся в Москву после года киноэпопеи в Армении и нескольких гастрольных туров, налаживаем контакты с площадками. Недавно был творческий вечер, концерт, скоро будет спектакль по Бунину-Рахманинову.
ИА REX: Вы также являетесь автором книг. Одна из них посвящена вышеупомянутому Алексею Герману. Почему вы решили написать о нем?
О Германе – часть книги «Яблоко от яблони». Ее пафос – искание отечества в профессии. Мой отец был режиссером и для меня, режиссера, он был во многом учителем. Когда его не стало, я потерял и отца, и учителя. Позже, через двух ставших мне близкими людей, Алексея Германа и Петра Фоменко это отечество было возвращено.
Почему я написал о Германе? Просто многие прекрасные люди столько прожили на картине «Трудно быть богом». Работа длилась 15 лет. Мы ждали. И когда умер Герман, а картина при этом не была завершена, стало понятно, что сейчас, когда выйдет фильм, все будет не так, как хотел Герман. Ни лучше, ни хуже – просто не так и все. Что вот-вот обрушится миф всеобщего ожидания, и просто необходимо, пока не поздно, рассказать историю о том, как это было интересно, о том, что все, кто там находился и коснулся этого, прожили настоящую серьезную жизнь.
В этом году Алексею Юрьевичу исполнилось бы 80 лет. Это хороший повод для ретроспективы его фильмов и для показа фильмов о нем. Для постановки новых вопросов и нового разговора. До конца 2018 года мы планируем провести серию встреч. В частности, 24 февраля состоится очередное представление книги «Яблоко от яблони».
ИА REX: Литература также, по-вашему, переживает трудные времена?
Писательство – персональное делание, terra incognita, тут, по крайней мере, не так заливает бредовая буря, не так шумит информационный вихрь – потише. Сегодня немало прекрасных авторов и стоящих книг. Другое дело, что настоящее требует определенной усидчивости не только от создателя.
Комментарии читателей (0):