Рано или поздно на морской или сухопутной границе, разделяющей два корейских государства, может произойти инцидент – возможно, даже вызванный чистой случайностью, но всё равно чреватый эскалацией. Не исключено и то, что в Северной Корее решат «преподать Сеулу урок» и нанести реальный удар по объектам в приграничной зоне. Об этом пишет профессор Университета Кукмин (Сеул) Андрей Ланьков в статье для Международного дискуссионного клуба «Валдай».
В последнее время ситуация на Корейском полуострове явным образом обостряется. В Южной Корее с небывалой частотой и интенсивностью проходят военные манёвры, причём часто – совместные, с участием американских и (реже) японских военных. Северная Корея возобновила испытание баллистических ракет в начале прошлого года, после чего с беспрецедентной интенсивностью ведёт испытания всё новых и новых средств доставки ядерного оружия.
Посмотрим на события последних недель – они, увы, достаточно типичны. 13 марта в Южной Корее начались большие совместные американо-южнокорейские военные учения под названием Freedom Shield («Щит свободы»). Столь масштабные совместные учения в Корее не проводились с лета 2018 года. Формально это было реакцией на эпидемию ковида, но в действительности от манёвров предпочитали воздерживаться потому, что левонационалистическая администрация Мун Чжэ Ина не хотела излишне обострять отношения с северным соседом. В 2018-2020 годах существовала надежда (в целом утопическая) на то, что с Северной Кореей удастся достичь какого-то компромисса – если и не по вопросу о ядерном разоружении в точном смысле слова, то хотя бы по вопросам ограничения ядерных вооружений.
Подобная позиция администрации Мун Чжэ Ина уже тогда вызывала раздражение у правоконсервативных сил, которые до весны прошлого года находились в оппозиции. Лидеры правой оппозиции выступали против переговоров с Северной Кореей – точнее, они считали, что шансов на достижение приемлемого компромисса нет и что соглашения, скорее всего, окажутся невыгодными для Сеула. Сторонники правых сил в последние годы убеждены, что с Севером не надо вести переговоров и что по возможности следует игнорировать само его существование. В случае же если Северная Корея пойдёт на применение силы, Сеулу, по мнению консерваторов, не следует оставаться в долгу – «на силу следует отвечать только силой».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 26.05.23 Отдых российских туристов в КНДР: ехать или подождать
- 25.05.23 СВО создаёт нишу для развития торговых отношений между Россией и КНДР
- 25.05.23 Расчёты с КНДР в рублях укрепят авторитет России в азиатском регионе
Кроме этого, консерваторы уверены: в условиях, когда Пхеньян резко наращивает свой ракетно-ядерный потенциал и начал открыто говорить о возможном нанесении «упреждающего» ядерного удара по Югу, для Южной Кореи важнейшей стратегической задачей является всемерное укрепление союза с США (в качестве альтернативного варианта сейчас всерьёз рассматривается и разработка собственного ядерного оружия).
Дальнейшие события показали, что, увы, у консерваторов слова не расходятся с делом. После того как в мае 2022 года их кандидат Юн Сок Ёль стал новым президентом Южной Кореи, описанная выше политика стала проводиться в жизнь.
Последний год в Южной Корее был временем постоянных военных учений. С 2023 года возобновляется полный цикл совместных американо-южнокорейских учений, который был прерван летом 2018 года. Кроме этого, южнокорейское правительство постоянно проводит локальные учения с участием небольших контингентов американских и южнокорейских войск. Любопытно, что многие из этих «малых» учений регулярно проводились и раньше, но в былые времена об их проведении не сообщали журналистам. Сейчас, наоборот, южнокорейское правительство всячески подчёркивает, что боевая совместная подготовка американских и южнокорейских вооружённых сил (иногда даже с ограниченным привлечением японских континентов) идёт с максимальным размахом.
Северная Корея не остаётся в долгу. К началу 2020 года Пхеньяну стала ясно, что рассчитывать на получение значительной материальной помощи от Сеула не приходится. Левонационалистическая администрация Мун Чжэ Ина в принципе была готова к тому, чтобы оказывать Северной Кореи значительную гуманитарную помощь и, более того, торговать с Пхеньяном себе в убыток. Однако Сеул не решался нарушать санкции, введённые Советом Безопасности ООН в 2017-2019 годах. Эти санкции, хотя и разрешают поставки продовольствия и медикаментов, делают почти невозможно нормальные экономические отношения с Северной Кореей.
В этой ситуации Северная Корея решила возобновить испытания средств доставки ядерного оружия, которые были приостановлены в конце 2017 года. На протяжении последних полутора лет, начиная с января 2022 года, северокорейские инженеры показали, что они недаром едят государев хлеб (или скорее рис). Северная Корея продемонстрировала, что ей удалось разработать вполне пригодные к боевому применению межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты подводных лодок, крылатые ракеты, а также всякую военно-техническую экзотику (вроде боевых ракетных железнодорожных комплексов).
Самыми главными проблемами, однако, являются создание в Северной Корее баллистических ракет большой дальности, которые способны наносить ядерные удары по континентальной территории США, а также создание тактического ядерного оружия (ЯО поля боя).
В последнее время мы не раз наблюдали определённый цикл, который фактически за последний год уже стал традиционным. На проведение в Южной Корее очередных манёвров Северная Корея отвечает какой-то демонстративной военной акцией: в большинстве случаев речь идёт об испытании баллистических ракет или иных средств доставки ядерного оружия. В ответ на этот ответ Южная Корея объявляет о продлении манёвров на несколько дней или же о расширении их масштаба (к участию привлекаются дополнительные силы – включая, например, американские стратегические бомбардировщики B-52 и B-1). Часто этот контрответ тоже не остаётся безответным: на расширение манёвров Северная Корея реагирует проведением новых запусков ракет. При этом и в Сеуле, и в Пхеньяне официально заявляют, что все их действия являются не более чем законной реакцией на «провокационное поведение» противоположной стороны.
Чем может окончиться всё это противостояние, которое пока носит в основном демонстративно-символический характер? Пока ни Сеул, ни Пхеньян не собираются идти на уступки. В обеих корейских столицах считают: уступки будут восприняты противоположной стороной как проявление слабости. Кроме этого, и северокорейское, и южнокорейское руководство уверены в своей способности дать отпор в том случае, если другая сторона не ограничится символическими демонстрациями, а реально пойдёт на применение силы.
Понятно, что ситуация принимает опасный оборот. Рано или поздно на морской или сухопутной границе, разделяющей два корейских государства, может произойти инцидент – возможно, даже вызванный чистой случайностью, но всё равно чреватый эскалацией. Не исключено и то, что в Северной Корее решат «преподать Сеулу урок» и нанести реальный удар по объектам в приграничной зоне.
На подобный поступок с куда большей вероятностью может пойти именно Северная Корея – просто в силу того, что от реальной силовой конфронтации политический ущерб для Сеула будет заметнее, чем для Пхеньяна. Если политика южнокорейских ястребов приведёт к тому, что на территории страны начнут рваться снаряды и гибнуть люди, на администрацию Юн Сок Ёля обрушится левонационалистическая оппозиция. Она обвинит президента и его людей в том, что их действия создали крайне опасную ситуацию – и будет права. Даже если Южная Корея в ходе такого гипотетического обмена ударами нанесёт Северной Корее куда больший ущерб, политическое значение этой псевдопобеды будет близко к нулю: никакой оппозиции в Северной Корее нет и никогда не было, и позиции Ким Чен Ына подобные события только укрепят.
Однако пока обе стороны верят в силу, и поэтому ситуация с каждым новым витком кризиса становится всё хуже и хуже.
Комментарии читателей (0):