Практики неоколониализма и глобальное цифровое равенство

Проблема глобального равенства и права на развитие является одной из ключевых в современной мировой политике и экономике. Разрыв между Севером и Югом, между «золотым миллиардом» и всем остальным человечеством сохраняется, несмотря на все усилия по его преодолению, в течение уже полувека после краха колониальной системы, пишет программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Олег Барабанов.

Преодоление этого разрыва сейчас является одним из важных элементов Целей устойчивого развития, выдвинутых под эгидой ООН. Но многие эксперты пессимистично предполагают, что эти цели вряд ли будут достигнуты в течение ближайшего десятилетия. Может получиться очередная утопия – красивая, привлекающая к себе внимание мирового общественного мнения, но недостижимая на практике.

Дисбаланс между Севером и Югом сохраняется в неравенстве доступа к ресурсам, инвестициям, технологиям и, что не менее важно, в неравенстве возможностей для развития человеческого капитала и социальной инфраструктуры. Это приводит к тому, что и в экспертных, и в политических дискуссиях всё чаще используется термин «неоколониализм». Он никуда не исчез через полвека после своего появления.

На этом фоне особенно важна деятельность международных структур, в которых широко представлены развивающиеся страны и в которых их голос лучше слышен. Это «Группа двадцати» и БРИКС, а также многие региональные структуры. В рамках БРИКС формируется своя система ценностей и политических принципов, направленных на достижение глобального равенства и права и на развитие. Схожий подход выдвинут в рамках текущего председательства Индии в «двадцатке».

В условиях XXI века практики, которые эксперты характеризуют, как неоколониальные, относятся не только к общим традиционным проблемам социально-экономического развития. Появляются и новые аспекты этого. Один из них – климатический и экологический. Ранее мы уже обращали на него внимание. Страны развивающегося мира, которые исторически вносили минимальный вклад в антропогенное загрязнение атмосферы, сейчас под влиянием всё более жёстких и дорогостоящих экологических ограничений могут стать жертвами глобальной климатической политики. Нередко можно услышать аргументы, что, когда ранее страны «золотого миллиарда» развивали свою промышленность, они совсем не думали об экологии, и именно они несут исключительную ответственность за антропогенное изменение климата. Но, налагая на всех ограничительные меры, они фактически под предлогом экологии лишают беднейшие страны мира права на развитие. Поэтому тема экологического неравенства остаётся крайне острой.

Опять же, нередко можно встретить термины «карбоновый неоколониализм» или «климатический неоколониализм». Несмотря на то, что на официальном уровне международных организаций продвигается принцип «общей, но разделяемой ответственности» (common but differentiated responsibilities) в борьбе с изменением климата, у развивающихся стран сохраняются опасения, что реальные практики не будут ему соответствовать. Это может проявиться и в недостаточном наполнении фондов финансового содействия по климатической повестке развивающимся странам со стороны развитых стран, и в том, что тенденции по ограничению и прекращению использования традиционного топлива (нефть, уголь, дрова) могут, в случае их безоговорочного распространения на развивающиеся страны, лишь усилить бедность и нищету населения. Это же относится и к программам по сокращению выбросов метана, от чего может пострадать животноводство в бедных странах. Поэтому развивающиеся страны всё громче высказывают свои опасения этого как на климатических площадках под эгидой ООН, так и в «двадцатке» и БРИКС.

Другим немаловажным аспектом в практиках неравенства становится цифровой разрыв Севера и Юга. И термин «цифровой неоколониализм» уже отнюдь не редок. Одним из ключевых вызовов, стоящих перед глобальным сообществом в цифровой политике, является неравенство доступа к цифровой инфраструктуре между развитыми и развивающимися странами, между богатыми и бедными. Это обусловлено дисбалансом в ресурсах, которые могут выделить развитые и развивающиеся страны на эту сферу. Дороговизна доступа к соответствующим технологическим решениям и неготовность транснациональных корпораций к воплощению в жизнь принципа открытых инноваций и открытых патентов закрепляют это неравенство. При этом очень часто в цифровой сфере присутствует фактическая ситуация монополизации тех или иных решений, платформ и услуг. Всё это закрепляет зависимость бедных стран от богатых. Потому, повторим, достаточно часто можно услышать, что данная ситуация воспринимается как «цифровой неоколониализм», который может стать основной формой неоколониализма в XXI веке. Также существует серьёзная опасность, что этот глобальный цифровой разрыв может только усилиться в ближайшем будущем. В том числе и потому, что значительный объём ресурсов (и финансовой помощи от богатых стран к бедным) планируется направить прежде всего на зелёную трансформацию. А это может оставить цифровую повестку вне приоритетного фокуса внимания в контексте глобальной солидарности.

Не случайно на это неравенство обратил внимание премьер-министр Индии Нарендра Моди, представляя программу индийского председательства в «двадцатке». И неслучайно в программе Нарендры Моди по индийскому председательству первоочередное внимание уделяется именно достижению цифрового равенства. По его словам, здесь необходима «фундаментальная смена мировоззрения для того, чтобы помогать человечеству как единому целому» (fundamental mindset shift to benefit humanity as a whole). И без достижения этого станет практически невозможным эффективное обеспечение равного доступа всех к цифровой публичной инфраструктуре (Digital Public Infrastructure), как и достижение в итоге Целей устойчивого развития.

Если говорить о возможных механизмах, позволяющих решать эту проблему, то ключевой вопрос связан с нехваткой финансирования и дисбалансом богатства в мире между развитыми и развивающимися странами.

Один из вариантов решения предполагает аналогию с климатической политикой, где развитые страны берут на себя обязательство по финансовой поддержке зелёного перехода развивающихся стран. Поэтому предлагается установить похожий принцип, чтобы развитые страны оказывали целенаправленное финансовое содействие наиболее бедным странам для обеспечения эффективного равного доступа к цифровым услугам и цифровой трансформации. Вышеупомянутый принцип «общей, но разделяемой ответственности», сформулированный для климатической политики, следует распространить и на глобальную цифровую политику.

Другая важная тема в этом контексте – это проблема доступа к патентам и технологиям. Думается, необходимо активно продвигать в цифровой сфере принцип открытых инноваций и открытых патентов для равного доступа всех стран к новейшим цифровым технологиям.

Тема открытых инноваций, которая ранее воспринималась как утопическая иллюзия, получила своё развитие в период борьбы с ковидом. Тогда многие политики и эксперты говорили о том, чтобы во имя неотложного общего блага для человечества разрешить открытый доступ к патентам по производству вакцин от коронавируса. Впрочем, дальше слов и призывов здесь дело не пошло.

Всё это делает предлагаемые шаги по преодолению практик глобального цифрового неравенства тоже достаточно утопичными. Но без их имплементации решить эту насущную проблему будет практически невозможно. И тогда заявления о цифровом неоколониализме не исчезнут из нашей жизни никогда. Чтобы этого не произошло, по словам Моди, нужна действительно фундаментальная смена мировоззрения. Хотя это тоже выглядит сейчас большой утопией.