Ленин — актуальность или несвоевременность?

Неожиданно в разгаре битв с эпидемией коронавируса, на пике кризиса империализма, как сказал бы Ильич, в суете текучки и повседневности вдруг пришёл этот юбилей, никак в России не отмечаемый и властью принципиально не замеченный.

А зря, ибо как ни на теме Ленина показать приверженность тезису непереписывания истории. Для капиталистического Китая Мао остался отцом-основателем, а вот Ленин для России, преемницы СССР, фигура, которую стыдятся и всячески закрывают крашеной фанеркой на всякие юбилеи и праздники. Чуть ли не извиняясь за невозможность вовсе убрать с глаз долой. Это как пригласить на день рожденья друзей, а старенькую мать стыдливо запереть в чулане, чтобы не позорила именинника.

Ленин для приватизационной элиты времён залоговых аукционов действительно классовый враг номер один. И уже одним этим он гарантированно популярен в народе, ибо безусловный лидер всех рейтингов России Сталин мог возникнуть только в окружении фигуры такого масштаба, как Ленин. Такая концентрация выдающихся личностей вокруг Ленина вообще о многом говорит.

Несмотря на революцию, кадрового голода и пустой скамейки запасных Ленин, как видно, не знал. Где не справлялись свои, нанимали старых спецов и жадно у них учились. Когда пришла пора сталинских реформ, кадры, которые решали и решили всё, уже были подготовлены в нужном количестве.

Сейчас, перечитывая речи Ленина после революции, можно заметить, какие порой наивные верования и ожидания сквозили в речах основателя СССР. Все эти ожидания мировой революции, сожаления о спаде революционного движения в Германии, крайности военного коммунизма — сейчас это кажется безумием, ставящим под сомнение ленинскую гениальность. Ошибок было много, но сила Ленина в том, что их быстро осознавали и ещё быстрее исправляли.

Ленину вменяют в вину федерализацию в основе СССР. Дескать, по линиям национальных границ СССР и распался. А Ленин, получается, не гениальный строитель, а непредусмотрительный подрывник, увлёкшийся своими утопиями и погубивший через 70 лет Большую Россию. Нет ничего более далёкого от истины, чем такое мнение.

После февральского переворота 1917 года унитарная Россия распалась. Так, как распалась Украина после Майдана 2014-го. Ленин оказался в такой же ситуации, как и Путин: разруха, парад суверенитетов, гражданская война, голод, вмешательство Запада, пятая колонна. Национализм элит национальных окраин — реальность, данная в ощущениях. Загнать эту пасту обратно в тюбик никакие военные действия не могли.

Речь даже не о Туркестане, где после введения нэпа прекратились военные действия, и пошли переговоры о федеративном государстве. Только на таких условиях нацокраины вернулись в Россию. Даже украинские коммунисты при всём доктринальном интернационализме оказались националистами. Они жили в рамках своей украинской компартии и с русскими сотрудничали только на условиях признания их специфического статуса.

Федеративный СССР с правом выхода республик — это был компромисс, без которого СССР как государство не возник бы. И крах его был вызван не федеративным принципом нарезки границ по местам проживания нацменьшинств, а из-за разложения партийной элиты. Унитарность не спасла Российскую империю, как не спасает нынешнюю Украину. И не федеративность была причиной гибели СССР. Причиной смерти этих государств был крах их идеологии. В их ценности больше не верили.

Никакие границы при этом от распада не спасают. Тенденции консолидации по национальному признаку в периоды острых экономических и культурных кризисов себя проявят в любом варианте смешанного проживания. Распад Чехословакии и Югославии произошёл не потому, что там была федерация, а потому, что идеология этих государств, воплощённая в их элитах, оказалась подорвана.

У Ленина не хватило времени жизни на подбор оптимальной модели государства. Нэп был отступлением, позволявшим выиграть время для укрепления власти и поисков оптимального решения. В точности то, что делает сейчас Владимир Путин. Он не приемлет идеологию Ленина и Сталина, но он стоит перед теми же задачами и применяет те же технологии для их решения.

Это выигрыш времени, уклонение от лобового столкновения с Западом, усиление суверенитета и военной мощи, поиск модели развития, ротация кадров и поддержание стабильности. И к этому всему добавлена задача собирания земель. Лозунги меняются, задачи остаются.

Если тогда все ждали мировой революции, над чем мы сегодня смеёмся, то сейчас свои мифы. Все ждут краха США, распада Европы, распада мира на противостоящие системы. Ведь понятно, что кластеры — это не только экономическая, но и идейная обособленность. И в основе любой такой обособленности будут лежать симбиозы национальных и социальных доктрин.

Очень показательный процесс — отношение к опыту Китая. Точнее, развенчание мифа о его социалистичности. Востоковеды, те, что знают не язык, а систему, говорят, что всё далеко не так однозначно с Китаем. Его феномен — это не следствие сочетания социализма с капитализмом, а уход Ден Сяопина в 70-е годы под США с демонтажем социализма. Причём культурная революция противопоставляется позиции Мао, при котором рост экономики составлял 12% в год.

Именно проамериканские нынешние китайские комсомольцы и являются наследниками Дена и противниками Си Цзиньпина, который медленно сворачивает американоцентричность китайской модели рыночного социализма образца Ден Сяопина и вводит элементы планирования в экономику.

И для этого есть основания. Кроме зависимости от западных рынков и инвестиций, Китай за два поколения развития китайского нэпа, где главенствует прибыль, занял первое в мире место по онкологии, туберкулёзу, гепатиту и прочей заразе, включая пресловутый коронавирус.

Только 4% китайской земли сейчас пригодно к обработке, то есть уничтожено сельское хозяйство Китая. Уничтожен человеческий капитал: принцип «одна семья — один ребёнок» привёл к демографической катастрофе — колоссальной доле стариков в обществе. В отсутствие развитой пенсионной системы китайский городской мужчина кормит жену, детей, родителей жены и своих родителей.

При этом мужчин на 30 миллионов больше, чем женщин, и для этих мужчин нет никаких перспектив ни по работе, ни по семье. Это гремучая смесь любых оранжевых революций. Обаяние опыта китайского пути далеко не так безусловно, как нам многим кажется издалека. И в самом Китае очарование рыночной философией прошло.

Си Цзиньпин как раз олицетворяет такой центристский подход, где серьёзно переосмысливаются именно социалистические принципы, от многих из которых в своё время поспешили отказаться. И если Россия стремится осознать китайский опыт, то сюда нужно включить не только прежние китайские иллюзии, но и опыт их осознания и избавления от них, степень угрозы от их сохранения.

В этом контексте такие исторические персонажи, как Ленин и Сталин, несомненно, не только актуальны, но и перспективны. Нынешняя элита с её опытом и иллюзиями её хрущёвско-брежневского детства не способна осмыслить исторический процесс объективно.

И чем дольше она будет во власти этих иллюзий, тем больше будет цена прозрения следующих поколений и тем смелее будут они расставаться с рыночными утопиями либеральной эпохи. Как бы долго эта эпоха не цеплялась за жизнь и не сопротивлялась уходу с исторической арены.

Ленина не нужно ни идеализировать, ни принижать. Его нужно понимать в контексте вызовов времени и попыток человечества ответить на эти вызовы. И это именно то, на что стоит обратить внимание, вспомнив о юбилее основателя первого в мире социалистического государства. Пора прекратить стыдиться своей истории и начать делать из неё выводы.

Ранее на сайте ИА REX: Отделение Зеленского от Украины началось?