Лех Качиньский мог бы сегодня наладить диалог Польша – Россия

Реакция министерства иностранных дел Польши на шестилетие воссоединения Крыма с Россией еще раз показала зияющий дефицит польских политиков на восточном направлении. То, что было сообщено дипломатическим ведомством, вполне нормально смотрелось бы в каком-нибудь экспертном или аналитическом докладе, в котором приводятся и суммируются уже имевшие место точки зрения, констатируется ситуация, иными словами, обобщается и сжато пересказывается прошлое. Но политики, в отличие от экспертов, которые описывают ситуацию, обладают возможностью менять ее, создавать реальность, творить будущее. Есть ли такие личности сегодня в Польше?

Сказать сложно. Складывается впечатление, что на восточном направлении действия Варшавы монополизированы экспертократией. Людьми, которые однажды вбили себе в голову представления о том, в чем состоит польский государственный интерес в отношении России, и ретранслируют эти взгляды, не обращая внимание на то, как меняется мир. Для них все застыло в 90-х годах, когда Россия была слаба и переживала различные неприятности, вплоть до угрозы распада. Они упорно отказываются признать, что русские имеют привычку приходить за своим. И отбрасывают все то, что противоречит раз и навсегда сложившейся в их головах картине мироустройства. При этом очень немногие польские специалисты по России руководствуются знаменитым «принципом Лампедузы» — чтобы всё осталось по-прежнему, всё должно измениться. Ведь это требует большой смелости и решимости. И желания не пристроиться к локомотиву истории, а встать за штурвал, повести его за собой, свернуть вопреки советам застывших в прошлом советчиков, проявить упорство и превозмочь трусость.

Как же повезло маршалу Пилсудскому, что в годы восстановления независимости Польши его не хватали за руки экспертократы. Могло ведь сложиться всё иначе, и Варшава выстроилась бы в фарватер определенных европейских стран, проводя их политический курс вместо своего собственного. Тогда Польша была бы скована экспертократией, руководствующейся принципом «как бы чего не вышло». Однако Пилсудский смог стать творцом истории. Можно по-разному оценивать его действия, но нельзя не признать, что маршал вел за собой страну, заставляя реагировать на то, что предпринимала Варшава. Его наследники в этом отношении оказались слабаками, дали увлечь себя чужими интересами, отказавшись от нестандартных ходов, которые бы позволили Польше заключить самые неожиданные союзы, но которые способствовали бы ее выживанию. Таким, как Пилсудский, в постсоветской Польше оказался трагически погибший в катастрофе под Смоленском польский президент Лех Качиньский. Он показал себя политиком и не один раз.

В 2008 году вопреки советчикам и экспертам Лех Качиньский отправился в Грузию. Тогда Тбилиси предпринял военную авантюру против Южной Осетии и Абхазии. Президент Польши решил поддержать грузин. На наш взгляд, ошибочно, однако это был поступок. Итогом его стал рост симпатий к полякам в Грузии, которые в Закавказье, пожалуй, являются самими главными симпатизантами Польши в настоящее время. А спустя два года Лех Качиньский еще раз доказал, что он является настоящим политиком, когда принял решение — и опять-таки вопреки советчикам и экспертам — отправиться в Москву, чтобы принять участие в Параде Победы. Катастрофа не дала реализоваться этой возможности, о которой в те дни так говорил брат президента, ныне глава правящей польской партии «Право и Справедливость» (PiS) Ярослав Качиньский. «Друзья-россияне, — обратился тогда к нашему народу Ярослав Качиньский, — сегодня, 9 мая 2010 года, на Красной площади должен был стоять мой любимый брат, президент Польши Лех Качиньский. Я знаю, о чем бы он думал, с гордостью глядя на проходящих польских солдат. Он думал бы о миллионах воинов, миллионах российских воинов, которые погибли, сражаясь с немецким Третьим Рейхом».

В заключение Ярослав Качиньский выразил надежду на то, что в отношениях России и Польши всё изменится. К сожалению, этого не произошло. К сожалению, шанс развернуть польско-российские отношения на 180 градусов и создать платформу, на которой бы развивалось устойчивое сотрудничество между Варшавой и Москвой, разбился вместе с правительственным самолетом под Смоленском. Даже сегодня, когда мир получил встряску эпидемией коронавируса, в польской правящей партии хватает приверженцев инерционного сценария, предполагающего развитие Польши за счет европейских грантов. Такие «политики» не верят в способность страны развиваться за счет внутренних ресурсов, предпочитая вместо приложения собственных усилий подпитываться «допингом» Брюсселя. Раз он есть, зачем думать о каких-то иных возможностях, в том числе на восточном направлении? Лех Качиньский смог бы. Он был настоящим политиком, способным на смелые решения. Найдутся ли ныне в Польше еще такие?

Ранее на сайте: ИА REX: Польше очень нужны новые Пилсудский и Дмовский