Кредитно-нефтяная вилка российской экономики

Соответственно, в России накануне голосования по изменениям к Конституции в условиях пандемии коронавируса COVID-19 ещё и возник фактор скачка инфляции, которая, по данным ЦБ РФ, выросла с 2,3% до 4%.

Разумеется, действующий в рамках концепции монетаризма ЦБ немедленно сообщил о повышении ключевой ставки в целях усиления давления на инфляционные тенденции.

При этом ЦБ признал, что в российской экономике, и без того задыхающейся от недостатка инвестиций вследствие дорогого кредита, уже произошёл экономический спад и жёсткие условия кредитования уже сами по себе ограничивают спрос на деньги даже без повышения ключевой ставки. Тем не менее ставку всё же повысят, хотя и на короткий срок — до нормализации ситуации на рынке.

Когда такая нормализация случится, ни один эксперт уточнять не берётся. По факту в ситуации кризиса на рынке труда и зарплаты, на экономическом спаде, вырастут ставки по ипотеке, что усилит социальную напряжённость. Падения цен на бензин, как в США и Европе, не будет — просто пообещали какое-то время их не повышать.

Добавьте сюда тормозящий эффект от повышения НДС, и вы получите весь дефляционный пакет, генерирующий самые высокие политические риски накануне судьбоносных для России событий, которые должны произойти к 22 апреля.

Именно в этом временном диапазоне сильнее всего проявятся негативные факторы от скачка инфляции и повышения ключевой ставки. Наложение неблагоприятных экономических тенденций на график политического процесса — самое неприятное, что могло произойти. Сырьевая игла российской экономики на этот раз нацелена в самое сердце политической системы, превращаясь из фактора её укрепления в фактор её разрушения.

Теоретически снижение цен на нефть могло повлечь за собой снижение цен на бензин на внутреннем рынке, как происходит во всём мире. Это дало бы сильный толчок экономике, снизив издержки и, соответственно, цены, что оживило бы спрос.

Но господствующее положение нефтяных компаний в российской политической системе делает невозможным такой сценарий — нефтяники, как обычно, будут стремиться компенсировать потери прибыли на внешнем рынке высокими ценами на рынке внутреннем. Социальные издержки такой политики они с удовольствием перекладывают на президента и правительство.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 30.03.20   Коронавирус: битва за Москву
• 25.03.20   Коронавирус против конституционной реформы?
• 21.03.20   Является ли НЭП панацеей для России?

Президент России Владимир Путин заявил, что в создавшихся условиях все силы должны быть сосредоточены на оживлении экономики за счёт активизации перерабатывающих отраслей. Это снизит концентрацию рисков на углеводородной сфере, влиять на которую наши геополитические соперники научились давно и весьма эффективно.

Но не мене эффективно главные лоббисты нашей сырьевой политико-экономической системы научились любые указания президента исполнять так, как это выгодно им, а по сути — извращать и саботировать.

При этом на президента оказывается давление на уровне мягкого шантажа, что, дескать, кризис добычи в нефтяной отрасли повлечёт ослабление геополитических позиций страны, снижение поступлений в бюджет и нарастание недовольства элиты, что опасно в предвыборный период, который в России не заканчивается никогда.

Нельзя не заметить, что подобная логика давно продемонстрировала свою ущербность. Увеличение акцента на сырьевую экспортную компоненту привело не к снижению зависимости России от Запада, а к росту этой зависимости.

При всей значимости новых экспортно-сырьевых проектов, Россия стала более уязвимой от давления США, Турции и Европы, чем была до этого. СП — 2 заблокирован США, что повлекло необходимость пролонгации пятилетнего контракта с Украиной, да ещё и выплатив дополнительно 3 миллиарда долларов и получив все прочие иски в Стокгольмском арбитраже.

Неприемлемо возросла роль ЕС и Германии, которая уже прямо работает на срыв всех интеграционных проектов России в СНГ, шантажируя отказом помогать Газпрому и сохраняя санкции. При этом все рычаги сырьевого давления на своих партнёров Россия использовать не в состоянии.

Получается, что рост экспортных проектов, вместо укрепления российского суверенитета, ослабляет его в обратной пропорции — чем выше экспорт, тем слабее суверенитет и тем выше уязвимость от условий на сырьевом рынке.

При этом, что бы там ни происходило — ценовая стабильность, снижение цен или их рост — в России внутренние цены неизбежно будут только расти и постоянно вызывать нарастающее давление на всю прочую экономику, которая всё время только тем и занята, что адаптируется к очередному ценовому скачку сырьевых монополий и бесконечно восстанавливает своё утраченное равновесие.

Выйти из этого заколдованного круга российская власть не может, а её весьма значительная часть и не хочет, что видно по исполнению президентских указов и национальных проектов.

Стабильность статуса финансово-сырьевой элиты становится главным условием её лояльности президенту. Это обнуляет не столько президентские сроки, сколько президентские попытки вывести Россию из тупика экспортно-сырьевой зависимости и запустить рост за счёт перерабатывающих секторов.

Затянувшийся конфликт между общенациональными интересами президента и узкокорпоративными интересами сырьевого лобби давно уже из скрытой формы перешёл в открытую. Битва за поправки к Конституции выводит функционал президента из уравновешивающего баланса с блокирующими возможностями финансово-сырьевой элиты.

Не потому ли именно накануне решающего голосования по поправкам к Конституции возникли все эти кризисы, носящие удивительно своевременный и выгодный для антипутинских группировок характер?

Почему выходить из переговоров с ОПЕК нужно было не после 22 апреля, а сейчас? Что произошло бы с долей российских нефтяных компаний в мире за этот месяц? Да, войну объявили арабы, да, выход был неизбежен и разрыв необходим, пусть так, но обладала ли российская сторона возможностями затянуть переговоры до мая?

Любой опытный переговорщик скажет, что, когда переговоры идут давно, в несколько раундов, всегда есть технические возможности их ещё немного затянуть. Опять сырьевики думали в первую очередь о своих интересах, преподнося их президенту как национальные.

Цель нефтяников добиться спада в американской сланцевой отрасли даст (если вообще даст) результат не раньше, чем через полгода. Значит, ЦБ всё это время ключевую ставку снижать не будет и спад в России продолжится. Через месяц, к дате голосования по Конституции, то есть к дате определения судьбы финансово-сырьевой элиты, все негативные процессы будут в самом разгаре.

Теперь все заняты поиском оправданий, предоставив журналистам гадать, что это было — глупость или измена? Опять хотели, как лучше, а получилось, как всегда, или тут — более тонкая игра?

Сложившийся с хрущёвских времён в России уклад доминирования газово-нефтяного лобби во власти, при всей своей исчерпанности, без внешнего воздействия может длиться сколько угодно. Как говорил Остап Бендер, финансовая пропасть — самая глубокая, в неё можно падать всю жизнь.

Но именно конфликт интересов отраслевых и национальных элит стал причиной инициированной президентом Владимиром Путиным конституционной реформы, сорвать которую всеми силами стараются все, кому изменение расклада сил в пользу Верховной власти угрожает потерей доминирующего влияния.

Без конституционной реформы господство финансово-сырьевого лобби в России будет бесконечным. Надо понимать, что сама реформа — лишь начало в целой серии дальнейших трансформаций, способных дать возможность развивать производственно-технологический сектор, что это — лишь начало долгого процесса, но без него никак ситуацию не изменить. Титанические усилия президента перехватить инициативу у элиты сопровождаются такими же титаническими усилиями элиты этого перехвата не допустить.

Если спад, инфляция, негативный шлейф решений правительства Медведева, увеличение ключевой ставки ЦБ и нагнетание паники по коронавирусу смогут если не отменить голосование по конституционной реформе, то хотя бы уменьшить явку или увеличить долю протестного голосования, планы борцов за сохранение статус-кво увенчаются успехом.

Россия надолго зависнет в вилке зависимости между падающими ценами на нефть, вызывающими девальвацию и инфляцию, и растущими процентами по кредитам, удушающими спрос и продлевающими спад, то есть страна так и не выберется из дефляционной петли.

Только комплексная политическая реформа, управляемая из центра, способна положить конец сырьевой зависимости России, закрепляющей её в качестве сырьевого придатка Запада и обнуляющей все попытки укрепления суверенитета.

У страны, в которой ЦБ действует по методикам МВФ, а благополучие в экономике определяется ценовой конъюнктурой на нефть и состоянием нескольких экспортных газопроводов, полноценного суверенитета быть не может. Не может быть и суверенной элита, защищающая такое положение.

Именно по этой причине так важно то, что произойдёт в стране 22 апреля. Нефть, кредиты, развитие и реформа Конституции — это единый, туго затянутый узел, развязать который нельзя, а разрубить можно. Но для этого придётся прийти на участки для голосования и проголосовать за предлагаемые поправки. Другого шанса добиться перемен нет.

Ранее на сайте ИА REX: Сирийский эндшпиль и позиция турецкого короля