Преддверие нового Рейкьявика?

Кто бы сомневался! «Команда президента США Дональда Трампа ищет способы разрушить военный и дипломатический альянс между Россией и Ираном, сообщает “The Wall Street Journal” со ссылкой на представителей администрации, а также на европейских и арабских чиновников» (https://ria.ru/world/20170206/1487241864.html).

Но Иран, как союзник России, - это лишь одна из целей, причем, рискну предположить, что вспомогательная. Во-первых, куда ближе, чем с Москвой, союзнические отношения у Тегерана с Пекином; именно Китай оставался главным торговым партнером Ирана в течение всего периода западных санкций, и именно он в немалой степени поспособствовал избавлению этой страны от угрозы экономической катастрофы. Поэтому Совместный всеобъемлющий план действий по урегулированию иранской ядерной программы по сути явился победой китайской дипломатии и поражением администрации Барака Обамы и в ее лице коллективного Запада. Понятно желание российского МИД поставить его себе в заслугу, но объективность превыше всего. А то, если дать волю фантазии и необоснованному бахвальству, легко превратиться в «глухаря на току», который не слышит охотничьего выстрела.

Поэтому когда в Вашингтоне упоминают иранскую проблематику в сочетании с российской, надо понимать, что имеется ввиду нечто другое, а именно: «клин» вбивается прежде всего в российско-китайские отношения. И, как увидим ниже, у новой американской администрации дела на этом «фронте» продвигаются достаточно успешно. Автору этих строк уже приходилось предсказывать именно такой исход коллективного приступа «трампофилии» у российской элиты (https://iarex.ru/articles/53566.html). Но похоже, что к некоторым очевидным вещам, не требующим особого аналитического провидчества, ибо они лежат на поверхности, на властном и околовластном Олимпе по-прежнему слепы и глухи.

Предупредительную реакцию мы уже получили, как прямую, так и опосредованную. Вот лишь небольшой и не исчерпывающий перечень событий в российско-китайских отношениях за не успевший толком начаться 2017 год.

Прежде всего, речь идет о только что принятой концепции сотрудничества КНР в сфере безопасности в АТР. Главным приоритетом в ней объявлены отношения с США, а России, несмотря на все восхищения нашим стратегическим партнерством, отведено лишь второе место (https://riss.ru/analitycs/38296/#easy-footnote-bottom-1). Надо понимать, что у этого казуса имеется не только объективное измерение - ситуация подогреваемого Вашингтоном кризиса в Южно-Китайском море. Но и субъективное: реакция на новую редакцию Концепции внешней политики (КВП) России. Отношения с Китаем в ней задвинуты в глубокий «подвал», в ст. 84 (http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201612010045?index=31&rangeSize=1). И упоминаются практически после всех, кому адресован российский внешнеполитический интерес. Поэтому ясно: чем чаще Трамп будет разговаривать с президентом Тайваня (http://www.rbc.ru/politics/03/12/2016/58421ce29a79471ebfdb94d5), чем круче будут американские гарантии Японии (http://www.rbc.ru/rbcfreenews/589ab2499a79476765033ed2), тем больше вопросов будет возникать в Пекине. Причем, не только к США, но и к тем, кто набивается к ним в «друзья».

Следует также обратить внимание на тему размещения китайских межконтинентальных баллистических ракет (МБР) в Хэйлунцзяне (http://www.kp.ru/online/news/2635290/). Конечно, с военной точки зрения, при дальности до 14 тыс. км, это несущественно. Зато о многом говорит с политической, учитывая дополнительную информацию о том, что места дислокации МБР могут появиться еще и в Синцзяне – подальше от американских центров, чем Хэйлунцзян, и поближе к российским. Нельзя не видеть и того, что опровержение китайской стороной факта размещения ракет (http://www.tvc.ru/news/show/id/109010) последовало не до, а после реакции официальной Москвы (http://www.kp.ru/online/news/2635780/), чем наша сторона ставится, как это подипломатичнее выразиться, в двусмысленное положение.

Еще один штрих, дополняющий эту картину, - глобализационный бенефис Си Цзиньпина в Давосе, и не секрет, что забуксовавшую с приходом Трампа глобализацию в Пекине пытаются подтолкнуть. Мы же еще год назад поторопились увязать свой внешнеполитический курс с противоположной, «деглобализационной» тенденцией (http://www.mid.ru/press_service/minister_speeches/-/asset_publisher/7OvQR5KJWVmR/content/id/2032328), и попытавшись таким образом вставить шпильку администрации Обамы, после ее ухода угодили в «полупозицию» между Вашингтоном и Пекином. А там – не надо забывать – с одной стороны, перманентное обострение против Трампа глобалистского истеблишмента, а с другой, - преддверие XIX съезда КПК, на котором вопрос будет стоять не о нынешней власти, но, скажем так, о ее среднесрочных перспективах.

А ведь можно было год назад просто промолчать, сохранив в оценках текущих тенденций определенную свободу маневра.

Наконец, только слепой не видит определенной активизации в китайско-украинских отношениях, увенчанной встречей в том же Давосе (https://topwar.ru/107354-poroshenko-poprosil-kitayskogo-lidera-posodeystvovat-vosstanovleniyu-territorialnoy-celostnosti-ukrainy.html). И трудно утверждать, чтобы формулировка «Си Цзиньпин подчеркнул, что Китай поддерживает территориальную целостность и суверенитет Украины и выбор украинского народа» в полной мере отражала интересы и точку зрения Москвы.

Во-вторых, под ударом оказываются не только российско-китайские, но и российско-турецкие отношения. Совместные военно-воздушные операции в Сирии против ИГИЛ (запрещено в России) – это, конечно, хорошо. Но не надо забывать, что Анкара, даже на фоне сближения с Москвой, остается членом НАТО. И, как на то неоднократно указывали специалисты, досконально знающие этот регион, она ведет с Россией двойную игру (https://regnum.ru/analytics/author/stanislav_tarasov.html). Не только в Сирии, но и, скажем, в Крыму. А также в черноморском регионе в целом, попустительствуя нарушениям американской стороной Конвенции Монтре (1936 г.), что представляется «пробным шаром» по незаконному наращиванию военно-морской группировки у крымских берегов России.

У Турции, разумеется, имеются проблемы в отношениях с Западом, прежде всего с США, но их не следует переоценивать. Ведь наиболее повторяющаяся ошибка нуворишей от аналитики заключается в недопонимании системной роли союзнических отношений в части, касающейся наделения безопасностью. Отношения между лидерами могут быть сколь угодно плохими, но они неспособны взломать регулирующуюся договорной, а не личностной сферой единую систему безопасности. Тем более, если речь идет о сверхдержаве, которая, собственно, безопасностью и наделяет. И наоборот: даже самые хорошие личные отношения (пример Владимира Путина и Реджепа Таипа Эрдогана) заканчиваются там, где начинаются турецко-натовские взаимные обязательства и натовско-российские противоречия. Поиграли-поиграли с темой военной базы Инджирлик, насчет того, чтобы выгнать с нее авиацию Североатлантического альянса, пообсуждали ее пообсуждали – да на том и закрыли эту тему, сведя разногласия между Турцией и НАТО к местечковому конфликту с Грецией из-за восьми бежавших в эту страну заговорщиков…

Поэтому прежде, чем ввязываться в тройственную игру с Ираном и Турцией (надо заметить, весьма перспективную), надо было заранее просчитать риски от «позывов на дружбу» с США и степень устойчивости к таким «позывам» как отечественной элиты в целом, так и МИДовской номенклатуры, в частности. Не кажется ли нам, что еще немного такой «игры», и можно, заигравшись, получить те же обвинения в «обмане» и профанации отношений с «союзниками», какие еще козыревский МИД получал в 90-е годы со всех сторон горизонта. И признаем, что доля справедливости в таких потенциальных обвинениях со стороны и Ирана, и Китая, и Турции вполне имелась бы. Не «по букве», так «по духу».

В-третьих, надо понимать, что наезд (по-другому не скажешь) Дональда Трампа на Иран с обвинениями не только в ядерных амбициях (http://www.rbc.ru/rbcfreenews/58931cc09a79472e06639182), но и в «терроризме» (http://www.rbc.ru/rbcfreenews/589822879a7947225d3556a4) – и это при «живом» ИГИЛ – отражает интересы… Чьи? Ясно, что Израиля и его неоконсервативного лобби в США, тесно связанного к тому же с основными спонсорами консервативного крыла Республиканской партии (движения «чаепития») – братьями Чарльзом и Дэвидом Кох. Теми, что и стояли за избранием Трампа.

Это ведь именно Израиль «в упор» не видит суннитского террористического экстремизма, считая то же ИГИЛ фантомным симулякром. И это не кто иной, как Израиль, провозглашает своими главными врагами шиитские Иран и «Хезболлу», заявляя, что перемирия с ними не будет, и быть не может. И, наконец, именно израильский премьер Беньямин Нетаньяху громче других хлопал в ладоши победе Трампа, а теперь в тени этого события «пробует на зуб» боеготовность сирийской правительственной армии в районе Голанских высот. И где наше место в этом узле противоречий?

А сам Трамп? Бизнес ли интересами, как вменяют ему провокаторы из CNN, вызвано отсутствие в списке президентского санкционного указа ряда стран, сросшихся с суннитским фундаментализмом на уровне государственных институтов, – той же Саудовской Аравии, например? Или какими иными? Например, государственными интересами того же Тель-Авива? Может быть, возьмем, да и вспомним, наконец, что ближайшим советником новый президент США назначил своего зятя, крупного хасидского авторитета и бизнесмена Джареда Кушнера? И разве никому в российских дипломатических кругах неизвестно, что клан Трампа, чей отец был миллионером, принадлежит к немецкой диаспоре, которая в США тесно связана с еврейской на уровне оккультного йельского ордена «Черепа и скрещенных костей»? И что именно этот орден, поддерживавший контакты как с СС, так и с Сионистской организацией одновременно, в минувшую мировую войну дирижировал рядом деликатных этнических аспектов внутренней и внешней политики нацистского Третьего рейха?

И извлекла ли дипломатическая Москва урок из, мягко говоря, двусмысленного, закончившегося публичной «воспитательной» отповедью Тегерана, опыта базирования нашей дальней (стратегической бомбардировочной) авиации в иранском Хамедане, откуда нас «попросили» через неполные две недели?

Фактуры довольно? Тогда переходим к ее осмыслению.

Легче всего предположить, что российская дипломатия с приходом Трампа на полном серьезе представила себе замаячившую якобы перспективу «посидеть на двух стульях» и «поуправлять противоречиями США и Китая». Как говорится, «съесть-то он съест, да кто ж ему даст?».

Следует подчеркнуть, что до сих пор все наши внешнеполитические успехи объяснялись твердой приверженностью принципам и последовательностью проведения их в жизнь. Вам не кажется, читатель, что в этой картине кое-что начинает меняться – и не в лучшую сторону? И что некоторые с приходом Трампа либо заторопились, либо решили, что пришло время, наконец, состричь купоны?

Очень опасное заблуждение! Хрущев тоже полагал, что мировая политика имеет «ось» Вашингтон – Москва, на которой лежит решение всех или большинства мировых вопросов, а за пределами – «лузеры», на которых можно не оборачиваться. Жизнь рассудила иначе уже к 1972 году, когда выяснилось, что никакой «оси» нет, а есть треугольник, в котором проигрывает тот, против которого объединяются двое. При этом, надо сказать, под заблуждениями Хрущева, а за ним и Брежнева, имелось гораздо больше объективных оснований, чем сейчас; по крайней мере, на территории СССР (тогдашнего и бывшего) рычагов давления на Москву не было, за исключением Прибалтики, и ни Мао Цзэдун, ни Чжоу Эньлай с Владимиром Щербицким переговоров не вели. Только с Алексеем Косыгиным.

Из этого примера наглядно вытекает, чего могут стоить умозрительные американские «гарантии» по постсоветскому пространству, которые бурно обсуждаются сейчас в российских кулуарах и СМИ и на чем откровенно играет Трамп. В отличие от них, одни только рассуждения и спекуляции на эту тему уже привели к перелому в минус ряда позитивных прежде тенденций, и этот тренд продолжает нарастать с каждым днем. Очень может статься, что когда речь дойдет до реальных вопросов как по Сирии, так и по Украине, степень разбитости корыта достигнет неприемлемости. Под известным со времен Владимира Высоцкого девизом «Жираф большой – ему видней!» Трампа буквально на глазах превращают в главного «арбитра» отношений Москвы и Киева, не замечая, что тем самым украинская хунта нами самими же поднимается на «рукопожатный» уровень, а Трамп, как в свое время Джозеф Байден в украинском правительстве, вот-вот усядется во главу переговорного стола. И примется дирижировать процессом «от имени» мирового сообщества.

Нам невдомек, что экстраполировав естественно внутриукраинский конфликт Киев – Донбасс на уровень Москва – Киев, мы на следующем этапе рискуем получить формулу его решения в формате Вашингтон – Пекин? И что, если американские гарантии будут выпрошены и последуют, но решение в их русле натолкнется на «встречные» гарантии с Востока? А также от Ватикана, если принимать во внимание растущую «проблему Лукашенко»?

Что тогда? В МИДе могут поручиться, что концептуальные центры на Западе именно к этому не ведут?

Поэтому проблема «двух стульев» российской дипломатии – на самом деле виртуальная. Она неслучайно и выражается формулой «смех сквозь слезы». Китайские ракеты нам, видите ли, «не угрожают», ибо «военное строительство КНР осуществляется не против России» (http://www.kp.ru/online/news/2635780/); клин между Москвой и Тегераном вбивает «не Трамп, а сам «The Wall Street Journal», то есть, читай, олигархи с Уолл-стрита, от имени которых это издание вещает… (http://izvestia.ru/news/662732). Поражает не только детская легковесность этих «аргументов», выдвигающихся на верхних уровнях нашей политики, но и выраженная готовность, не разобравшись в ситуации (на примере последующего китайского опровержения), применить известную логику кота Леопольда. Возникает закономерный вопрос: вот эти заявления Дмитрия Пескова и Сергея Рябкова – они плод глубокого – фундаментального, системного – анализа складывающейся ситуации? Или продукт чьего-то ситуативного эмоционального всплеска и/или выброса?

И разве мы не видим, в конце концов, как под этим очевидным «троллингом» со стороны Трампа, в обожатели которого поголовно записалась вся российская элита, включая дипломатический корпус, начинает зримо разрушаться, расползаться казавшаяся монументально незыблемой ткань российской государственной внешней политики?

Так у нас она еще есть – эта политика? Либо все уже на грани, и пора выдвигаться в Рейкьявик? Или сразу на Мальту?