«Кастинг» на конкурентоспособность

Огромное количество разнообразных комментариев в ходе президентской кампании в США дружно не учитывают определяющий фактор, которые кардинально отличает эту кампанию от остальных, предыдущих. В Америке впервые серьезные шансы возникли у ВНЕСИСТЕМНЫХ кандидатов: республиканца Дональда Трапма и демократа Бернарда Сандерса. «Внесистемные» случались и раньше, но они неизменно выступали в качестве «третьих» кандидатов – внепартийных или от мелких партий. Это были «спойлеры», которые действовали в интересах одного из главных кандидатов, на «поляне» его основного соперника, отбирая у него голоса. Хрестоматийные примеры – Росс Перо в кампании 1992 года, «похоронивший» второй срок Джорджа Буша-старшего в пользу Билла Клинтона. Или экс-президент Теодор Рузвельт на выборах 1912 года, когда Вудро Вильсону и его махинаторам-олигархам, шедшим к созданию ФРС, не хватало силенок, чтобы одолеть действовавшего на тот момент хозяина Белого дома Уильяма Тафта, которому четырьмя годами раньше Рузвельт уступил свой пост, не пойдя на второй срок. (К той кампании ввиду ее важности мы еще вернемся).

Оговоримся, что по-настоящему серьезные выводы можно будет делать лишь после «супервторника» 1 марта, когда первичные выборы пройдут в девяти штатах. Пока они состоялись лишь в трех, хотя и знаковых – Айове и Нью-Гэмпшире у обеих партий и еще в Неваде у демократов и Южной Каролине у республиканцев. Однако к тому, чтобы с первыми выводами не затягивать, побуждает очередной провал и выход из президентской кампании Джеба Буша – третьего в этой семье соискателя властного Олимпа. На этом фоне безоговорочное лидерство Трампа и вполне себе конкурентоспособность Сандерса отсвечивают новыми гранями, доказывая, что «внесистемность» - не эпизод, что это – всерьез и надолго. Во всяком случае, ПОДОБНОГО НЕ БЫЛО ЕЩЕ НИКОГДА, да не дадут автору этих строк соврать профессиональные американисты.

Чем известен Трамп, знают практически все: размером состояния, эксцентричностью поведения и реверансами в сторону России и нашего президента Владимира Путина. Меньше знакомы с Сандерсом; в последнее время широко освещаются его «социалистические» взгляды: на выборы идет с социальными идеями и под двусмысленным лозунгом «демократического социализма». С одной стороны, в нем усматривается намек на некую европейскость: именно в Старом свете социалистические и социал-демократические партии встроены в двухпартийные властные системы; в США до этого подобная модель не работала. С другой, возникают параллели со слоганами горбачевской «перестройки» и приходят на память слова незадачливого экс-генсека о том, что и Америке тоже нужна «перестройка». Как, впрочем, и «всему миру». Кстати, и к России Сандерс отнюдь не лоялен, как вроде бы должен: полностью стоит на позициях Барака Обамы, жестко критикуя нашу страну за многое. В том числе за военную операцию в Сирии.

Гораздо менее известно – от российской общественности это ускользает, что настоящую известность Сандерс приобрел во время кризиса 2008-2009 годов на том, что разоблачил заговор финансовых махинаторов. Вопреки антикризисному «плану Полсона», тогдашнего главы минфина, ФРС напечатала не 700 млрд долларов, как была должна, и не 4 трлн, как позже призналась, а 16,1 (!) трлн долларов; кроме того Сандерс тогда привел «разблюдовку» по глобальным банкам – кто сколько получил, по всем, до последнего. И был достаточно крупный скандал, который, правда, если к каким последствиям и привел, так только к тому, что Федрезерв перестал «шифроваться», запустив в дальнейшем несколько этапов программы «количественного смягчения» уже в открытую, никого не стесняясь.

Что в сухом остатке первых праймериз, кроме фиаско Буша? Четыре вещи, которые нужно осознать и осмыслить в связи с «внесистемным» блицкригом. Во-первых, что американская политическая система начинает входить в полосу кризиса, возможно системного. Во-вторых, что традиционные элиты начинают утрачивать влияние, и теневые центры (организованная олигархия, ее элитарные клубы и институты) пробуют делать ставку на внесистемных лидеров, а это уже совсем другой вектор. В-третьих, что в этом процессе «внесистемных» кандидатов пытаются пока привязать к системным партиям, упаковав в них, но эта конструкция заведомо непрочная, ее разрушение – лишь вопрос времени. И в-четвертых, что «внесистемная» раскрутка идет, несомненно, в управляемом режиме: кое-где и кое-кем уже приводилась статистика упоминаний о кандидатах в СМИ, причем, не только в США, но и в Великобритании. О Сандерсе разговора в том материале не было, но вот о Трампе говорилось, что и там, и там он упоминается куда чаще остальных, вроде бы системных, кандидатов – того же Буша (он был еще в борьбе) и той же Клинтон. А СМИ в англосаксонском мире – традиционно «делают королей».

По чьей «наводке» действуют СМИ? Если заглянуть в примечательный документ – доклад Трехсторонней комиссии (Дэвида Рокфеллера – Збигнева Бжезинского), вышедший в 1975 году под названием «Кризис демократии» (он имеется в Интернете, правда, только на английском языке, на русском его опубликовать не удосужились), то СМИ отводится очень важная роль. Приведу выдержку из этого интереснейшего программного документа, вышедшего, подчеркну это, еще в 1975 году. «Роль СМИ в предстоящем изменении западных обществ более велика, чем образования. СМИ – важнейший ресурс дезинтеграции старых форм социального контроля; особая роль принадлежит телевидению, делающему невозможным сохранение его традиционных форм… Несмотря на то, что в Европе эти процессы идут сложнее, чем в США и Японии…, телевидение и тележурналисты постепенно превращаются из информаторов в “держателей трендов” эволюции общественного сознания. Телевидение становится автономной (“четвертой”) властью. У нас все меньше возможностей препятствовать их эволюции в сторону противодействия давлению со стороны правительств и финансовых интересов. С одной стороны, это – прогресс, с другой – растущая тенденциозность. Если тележурналисты могут “создавать события”, то они имеют растущее влияние на публичную и социальную жизнь. И их тенденциозность может привести к тому, что впечатление о воздействии отдельных социальных фигур на действительность может оказаться сильнее, чем на самом деле. Это имеет ряд последствий: 1) Телевидение становится “голосом общества”, который подменяет фундаментальные проблемы второстепенными (но “жареными”); 2) Телевидение лишает правительства и другие авторитеты временного лага, необходимого для доказательства своей ответственности в тех или иных ситуациях; 3) Давление СМИ усложняет решение базовых комплексных проблем (“дилемм”), которые “выводятся на свет”. Это не только усиливает роль системного анализа, вместо действия отдельных лиц, но и способствует появлению новых акторов, заявляющих о себе на основании “жизненного опыта”, что этот анализ усложняет. Журналистская самостоятельность не ведет на самом деле к правде и транспарентности, но создает условия для искажения действительности. Способность движимых определенными ценностями журналистов “ловить аудиторию” создает больше возможностей для давления на нее, особенно в долгосрочной перспективе, чем вмешательство в СМИ правительств» (http://trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf - С. 34-36) (выдел. – Авт.).

В этой цитате правда все, за исключением одного: что «независимость» СМИ от правительства и ФИНАНСОВЫХ ИНТЕРЕСОВ наступает одновременно. Никак нет: они – в обратно пропорциональной зависимости. Чем меньше влияния правительств, тем больше – финансовых интересов. Олигархи в докладе просто маскируются, прикрывая управляемые тенденции якобы их «естественностью» и «объективностью». Так они поступают и в других случаях. Нынешний мир полностью управляемый, и неоконченность, «подвешивание» многих вопросов – остановка Российской армии на подступах к Тбилиси, включение «миротворческого» процесса в Донбассе аккурат после Илловайского котла, нынешнее сирийское «замирение» - конкретные проявления этой управляемости. Конфликт в ее рамках не РЕШАЕТСЯ, а ЗАМОРАЖИВАЕТСЯ, но сохраняется, как и возможность его в любой момент разморозить и им управлять в определенных интересах. Конкретные мотивы контролирующих сторон (стороны), как и общий проектный замысел, наличие которого категорически отрицается и объявляется «конспирологией», остаются за скобками: это – последнее, с чем ознакомят широкую общественность, и то в самом крайнем случае, по самой запредельной «нужде» и, разумеется, не полностью и в искаженном виде.

То же самое происходит и в избирательной кампании в США. Слом традиционных стереотипов нельзя сказать, что не созрел. Мы хорошо помним, как еще в 2000 году три недели не могли объявить имя президента, и все решил спектакль с ручным пересчетом бюллетеней во Флориде, по итогам которого брат Джеба Буша, тогдашнего губернатора этого штата, Джордж Буш-младший был провозглашен новым главой государства. Просто созревшие перемены, и в Америке прежде всего, никогда не будут пушены на самотек, чтобы не утратить олигархического контроля над процессом. С ними не будут бороться и не борются, их возглавляют. Кто и зачем возглавил эти перемены в современных США – вопрос риторический. Тот же Теодор Рузвельт, которого в 1912 году в интересах Вильсона выпустили против его однопартийца Тафта, которому сам он досрочно уступил кресло в Овальном кабинете, пришел к власти в 1901 году после убийства президента Уильяма Мак-Кинли, поругавшегося и принявшегося судиться с некоей компанией «Northern Securities». Но следует знать, с кем связываешься. Компания эта была учреждена в 1869 году Дж. П. Морганом, состоявшим в родстве и с Рокфеллерами, и с эмиссаром Ротшильдов Александром Гамильтоном, первым министром финансов США, провозвестником будущей ФРС, который лично создал в Америке два центробанка – в 1791 и в 1816 годах.

Поэтому настоящие выводы придется делать куда позже итогов предстоящего «супервторника», а на подступах к нему следует задаться вопросами о том, почему и сирийскому урегулированию, и гаванской встрече предстоятеля РПЦ с римском папой предшествовал вояж в Москву Генри Киссинджера? Это ведь наиболее влиятельный эмиссар как раз тех кругов, что оказывают мощное теневое воздействие на политический процесс. Каким образом в контекст этого процесса уложено Парижское климатическое соглашение? И как со всем этим связаны очевидные странности в президентской кампании в самих США? Которые, в свою очередь, фиксируются на фоне эскалации беспрецедентного мигрантского кризиса в Европе и ее цитадели – Германии. Почему так витийствует, явно перевозбудившись, Джордж Сорос – рупор глобально-олигархических интересов и одновременно «лакмусовая бумажка» их текущего состояния?

Огульно обвинять российскую власть в «подыгрыше», бросая в нее камни за «донбасский» или «сирийский мир», - бессмысленно и несправедливо. Не участвовать в ведущейся глобальной игре – значит, обречь себя и страну на неминуемое стратегическое поражение, как это и произошло с СССР, где это участие было отдано на откуп теневой либерально-интеллигентской оппозиции, негласно поддержанной частью корпорации спецслужб. Играли в эту игру и Николай II, и В.И. Ленин и И.В. Сталин; только первый проиграл, понадеявшись на прочность престола и не заложившись на внешние проекции внутренних раскладов, а вторые – выиграли. Несмотря на то, что каждый из них находился почти в безнадежных исторических ситуациях.

Но надо отчетливо понимать, что из века в век и из десятилетия в десятилетие «кастинги» на конкурентоспособность неизменно обостряются до нынешнего уровня в преддверие тектонических глобальных потрясений. Об их приближении и сигнализируют, причем, безошибочно и достоверно, первые итоги американских первичных выборов.

Павленко Владимир Борисович – доктор политических наук, действительный член Академии геополитических проблем.