Россия и США определяют общие контуры по борьбе с «Исламским государством»

Первая за последние два года встреча глав России и США в Нью-Йорке не стала сенсационной по своим результатам. Даже те эксперты, которые усматривают позитивный импульс в «восстановлении диалога на высшем уровне», оказались в определенном смущении, поскольку эта позиция была в определенной степени дезавуирована самим Владимиром Путиным.

Контакты по линии Москва-Вашингтон никогда не прерывались. Отвечая на вопросы журналистов по поводу разных высказываний о том, кто был инициатором переговоров, президент России сообщил: «Американские партнеры предложили эту встречу, одновременно предложили два варианта по времени. Мы выбрали один из них. Вот и все». При этом Путин не согласился с тем, что у него долго не было контактов с американским коллегой: «Это не так. Мы с ним разговаривали, и по телефону разговаривали, и на международных площадках разговаривали, встречались и накоротке, но все-таки обсуждали ключевые вопросы и двусторонних отношений, и международной повестки дня. Контакт вообще не прерывался, на этот счет не может быть никаких озабоченностей и спекуляций не нужно». Кстати, не исключено, что на предстоящем (в ноябре) саммите G-20 в Анаталье лидеры двух стран найдут возможность провести «летучую консультацию» по острым региональным вопросам. В общем и целом, Владимир Путин охарактеризовал беседу как «конструктивную, деловую, на удивление очень откровенную». По его словам, «удалось нащупать точки соприкосновения, но разногласия все же есть, они в принципе известны, здесь нет необходимости их повторять». Глава государства уточнил, что «есть возможность работать над общими проблемами совместно». В свою очередь, представитель Вашингтона оценил встречу как продуктивную, подчеркивая, что при обсуждении, к примеру, сирийского вопроса никто из президентов «не пытался заработать очки», а присутствовало «общее желание понять, каким путем можно подходить к ситуации».

Основной темой переговоров Путина и Обамы в Нью-Йорке стали конфликты в Сирии и на Украине. Оба конфликта имеют свои различия, но у них есть нечто общее — многомерность, что исключает упрощенный сценарий их разрешения. Сирийский кризис пока еще воспринимается как продолжение феномена «арабской весны» в странах Южного Средиземноморья и Ближнего Востока. Оппозиционным силам не удалось добиться свержения правительства президента Башара Асада, хотя он утратил контроль над значительной частью территории страны. На Украине все наоборот: националистическая оппозиция посредством «цветной революции» устроила государственный переворот, устранила от власти президента Виктора Януковича, что привело, с одной стороны, к эскалации внутриполитического противостояния в стране, а с другой — к ее фрагментации. Крым воссоединился с Россией, появились Луганская и Донецкая народные республики. При этом украинский кризис еще далек от завершения и с каждым днем может лишь усугубляться.

В Сирии была предпринята попытка выйти на политико-дипломатическое урегулирование кризиса через женевский переговорный процесс. Он сорван, что стало усиливать потенциал «опрокидывания» геополитической конфронтации на территорию соседних государств, особенно после появления летом 2014 года «Исламского государства Ирака и Леванта» или «Исламского государства» (ИГ — структура, запрещенная в России), которое образовало общий ирако-сирийский фронт, а после присоединения Турции к возглавляемой США международной коалиции по борьбе с ИГ, часть ее территории может также стать ареной боевых действий. На Украине ситуация во многом блокирована Минскими соглашениями и работой нормандского формата с участием России, Франции и Германии, что создает возможность обеспечивать определенный уровень контролируемости ситуации. Сирийский кризис труднее урегулировать из-за наличия более взрывоопасного регионального окружения, серьезных религиозных факторов. На Украине, как уточнил президент России, роль США достаточно велика, так как они «стоят за спиной Киева», что создает возможность решать некоторые проблемы минуя Киев. А в отношении Дамаска договоренности между Москвой и Вашингтоном могут и не иметь решающего значения в силу того, что основные проблемные узлы лежат в плоскости региональных процессов. Поэтому в сирийском кризисе Москва и Вашингтон могут достигнуть успеха только в случае, если будут действовать совместно и симметрично на одном направлении, хотя бы в тактике. Поэтому рассуждения некоторых российских и украинских экспертов о том, что Москва и Вашингтон якобы на «сирийской и украинской шахматных досках готовят размен фигур», когда Россия соглашается в той или иной форме примкнуть к международной коалиции по борьбе с ИГ и оказать давления на Асада в ответ на рост давления Вашингтона на Киев с целью принятия выгодных для РФ конституционных изменений на Украине, не имеет под собой реальных оснований. Украина и Сирия не являются однопорядковыми фигурами.

В Сирии мировая дипломатия только нащупывает новые переговорные форматы, которые позволяли бы достичь перемирия или временных договоренностей по отдельным проблемам. Так, госсекретарь США Джон Керри обсудил в Нью-Йорке с главами МИД Великобритании, Германии, Иордании, Саудовской Аравии, Франции и Турции «в свете решения России усилить свое военное присутствие в Сирии». При этом участники встречи пришли к выводу о необходимости создания «нового сильного дипломатического импульса, который мог бы привести к окончанию конфликта и позволить сирийцам определить свое мирное будущее без Асада». Путин заявил, что «в Сирии наряду с поддержкой официальных властей в борьбе с террором мы будем настаивать на проведении параллельно политических преобразований и политического процесса», а «президент Асад с этим согласен». Так обозначены два разных сценария урегулирования сирийского кризиса, которые на практике реализовать сложно. Ранее Западу, несмотря на титанические усилия, так и не удалось создать устойчивой в политическом отношении оппозиционной Дамаску силы. А претворить вариант России возможно только в случае серьезного изменения ситуации внутри Сирии с точки зрения соотношения борющихся сил и внешних региональных игроков. К тому неизвестно, поддержат ли этот проект приглашенные Россией в коалицию по борьбе с ИГ Иордания, Саудовская Аравия и Турция. Пока же только Россия, Сирия, Иран и Ирак открыли в Багдаде — но в Дамаске — координационный центр, который будет собирать воедино информацию, требующуюся для борьбы с террористами. По словам Путина, об этом были информированы лидеры многих государств, включая США, Турции и Саудовской Аравии с приглашением «присоединиться всем, кто заинтересован в борьбе с терроризмом». Глава России также сообщил, что координация действий будет осуществляться и с Израилем, но без формирования особых органов, а с президентом Обамой достигнута договоренность о проведении переговоров между военными, которые позволили бы предотвратить конфликтные ситуации в зоне боевых действий. Так вырисовывается два параллельных курса, направленных на борьбу с ИГ и сирийское урегулирование — американский и их союзников и российский с Ираном, который разделяет позиции России.

На сегодня США заблокировали предложенный Москвой проект заявления председателя Совета Безопасности ООН по проблематике урегулирования конфликтов на Ближнем Востоке, который планировалось принять на министерском заседании 30 сентября. В этом документе акцентировалось внимание на «неотложность мер по урегулированию и прекращению конфликтов на территории Ближнего Востока и Северной Африки, а также были отражены возможные дальнейшие шаги по купированию террористических рисков в регионе». Это признаки того, что, по словам министра обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен, речь идет о «поиске долгосрочного решения конфликта в Сирии», а не быстрого решения в долгосрочном конфликте, что предполагает и смену участников переговорного процесса. Но как бы то ни было, именно Россия обозначила тенденцию перехода на Ближнем Востоке к реальным действиям в борьбе с ИГ, но без своего прямого участия в наземных боевых операциях. В этой связи госсекретарь США Керри заявил, что «критически важно, что все усилия должны быть скоординированы, но этого еще не произошло, я думаю, у нас есть проблемы с тем, как мы собираемся двигаться вперед». В Нью-Йорке шаг вперед все же сделан, теперь главное определить общий вектор действий — борьба с ИГ, а не с Асадом. Только в момент, когда джихадисты будут повержены, всем придется обсуждать послевоенный порядок в Сирии.