«Минск-2»: вперёд в прошлое

Итак, вступившее в ночь на 15 февраля перемирие в целом соблюдается. Хотя отмечен ряд случаев нарушения прекращения огня (помимо боёв в Дебальцево), накал боевых действий в целом спал. Это обстоятельство, а главное, приостановление обстрелов войсками киевской хунты Донецка и других городов Новороссии, подаётся как главное достижение многоступенчатых переговоров в Москве и Минске.

Спору нет, очень важно, чтобы варварские обстрелы прекратились, чтобы не гибли люди и не разрушалась инфраструктура ДНР и ЛНР. Однако центральным моментом подписанного контактной группой по итогам переговоров документа (под названием «Комплекс мер пот выполнению Минских соглашений») и декларации «нормандской четвёрки» в его поддержку является вовсе не прекращение огня. А то, что были публично объявлены условия «послевоенного» устройства, с которыми согласились все стороны – кто с удовлетворением, кто, представляя это как свой успех, кто вынужденно.

Соглашения, получившие неофициальное название «Минск-2», были преподнесены российскому обществу как большой успех. Но для многих они оказались неприятны, хотя и вполне ожидаемы. Во многом именно из-за нежелания принять такие политические результаты войны на Донбассе (а не только из-за абстрактности и туманности изложенного в документе плана урегулирования) немало наблюдателей и экспертов сразу же выразили сомнения в прочности соглашений и в том, что они будут реализованы и могут быть реализованы в принципе.

Действительно, изложенные в документе положения оставляют в подвешенном состоянии главные вопросы и не удовлетворяют все стороны конфликта. А потому вероятность возобновления обстрелов и начала нового раунда боевых действий видится не только возможной, но и неминуемой. А раз так, утверждают скептики, эти соглашения ожидает судьба минских договорённостей, заключённых в сентябре 2014 года.

В том, что условия принятых в рамках «Минска-2» соглашений не устраивают ни одну из сторон и не решают проблемы, сомнений нет. Как нет их и в том, что через некоторое время перемирие будет отброшено и война возобновится. Но при всём том нельзя избавиться от ощущения, что вектор «решения» этого конфликта уже определён, и новый раунд борьбы ничего не изменит, даже если Армия Новороссии вновь одержит победу и освободит не только Дебальцево, но и ещё пару – тройку оккупированных украинскими силовиками городов. Как вслед за «Минском-1» был организован «Минск-2», так и за ним появится «Минск-3», «-4» и т.д., которые будут отсылать стороны к предыдущим договорённостям, углубляя и конкретизируя их и не привнося ничего кардинально нового. А принципиальные положения (главные из которых – политический статус ДНР и ЛНР) останутся прежними: территориальная целостность Украины и никакой Новоросссии.

То, что проигравшей стороной является именно Новороссия, а ещё – Россия (не текущие расклады российской «элиты», а именно долгосрочные национальные интересы страны) предпочитают не говорить. Хотя это очевидно. Как и то, что минские соглашения выгодны прежде всего Украине, причём не только тактически (передышка и перегруппировка сил), но и стратегически.

Так, в документе не зафиксирован внешнеполитический статус Украины как внеблокового государства. А ведь именно вопрос о членстве Украины в западных структурах и стал причиной конфликта. Заверение президента Франции Олланда, что он не видит Украину в НАТО, – не более чем слова. Горбачёву обещали, что Германия не окажется втянутой в НАТО, Ельцину – что этот «миролюбивый блок» не будет расширяться на восток. Западу верить нельзя, тем более на слово – ведь для него даже документ с «гарантиями», скреплённый подписями западных же лидеров, ничего не значит – Янукович может это подтвердить. Так что минское «признание» Олландом и Меркель (и Порошенко) за «сепаратистами» права на политическое существование, стоит мало.

Зато в минском документе подчёркивается территориальная целостность Украины (Крым пока не упоминается, верно, по причине присутствия там российских войск, хотя без него о «целостности» говорить как-то странно). Кремль с «территориальной целостностью Украины» (без Крыма) согласен и публично об этом заявляет с момента беседы Олланда с Путиным в московском аэропорту. После этого разговора (содержание которого осталось неизвестным) говорить о «молитвах за Новороссию» «почему-то» перестали. И вернули в употребление наименование «Юго-восток Украины».

Ну а после «Минска-2» само понятие «Новороссия» почти исчезло из официальных СМИ. Примером смены вектора могут служить слова одной уважаемой ведущей воскресной информационной программы о том, что год назад Донбасс добивался права говорить на родном (русском) языке и немного самостоятельности (что и обрёл в Минске). Да, всё начиналось с этого. Но с тех пор много чего произошло. О референдуме 11 мая, на котором абсолютное большинство высказалось за независимость ДНР и ЛНР, о национально-освободительном характере войны, которую ведёт народ Донбасса, она «почему-то» забыла.

Точно так же с повестки дня исчезла идея «федерализации» Украины, о необходимости которой ранее заявлял Кремль (этого положения в минском соглашении нет). Не состоялись и прямые переговоры между Порошенко (киевские власти) с одной стороны, и Захарченко и Плотницким (ДНР и ЛНР) с другой. Наконец, предусмотренные соглашением помилование и амнистия лицам, участвовавшим в «событиях», – пожалуй, самая показательное свидетельство того, что это за соглашения и какую судьбу они уготовили Новороссии. Амнистируют только виновных, а проводить амнистию будут… киевские власти! Ну чем не победа Украины и её западных «наставников»?

А если ещё учесть, что трём «партнёрам» по «нормандской четвёрке» удалось оставить нерешённым вопрос о социально-экономическом восстановлении Донбасса (в том числе системы безналичных расчётов), увязав его со стабилизацией политической ситуации (то есть, откладывая как минимум до конца 2015 года, а возможно больше), то выгоды Украины от «Минска-2» выглядят ещё внушительней.

Такие уступки со стороны Москвы, к которым в перспективе может добавиться и контроль Украины над нынешней российско-новороссийской границей, не могут не настраивать лидеров Германии и Франции (да и США) на сдержанно-оптимистический лад. Ведь главное, ради чего они затевали переворот, разжигали войну и оказывали давление на Россию, осталось в неприкосновенности. Украина плотно сидит под экономическим и политическим контролем Запада. Её населению удалось привить чувство ненависти к России. А Москва не имеет возможности влиять на то, что на Украине происходит. Причём не только сейчас, но и в случае «всеобъемлющего политического урегулирования», ведь степень влияния «бывших» ДНР и ЛНР на внутриукраинский контекст окажется минимальным. А независимая Новороссия и перспектива распада Украины на ряд новых республик будут устранены.

С точки зрения Запада (США, Евросоюза, а также Германии и Франции) эти договорённости надо ещё закреплять и претворять в жизнь. А посему отказываться от политического давления на Россию, от экономических санкций и военного шантажа никто не собирается. Как и от тактики «доброго и злого следователя», где «злой» (США и их коллективный «шакал Табакки» в лице евроструктур и антироссийски настроенных членов ЕС) грозит эскалацией военных действий, поставками на Украину вооружений и поддерживает «партию войны» (в лице Яценюка, Турчинова и ультранационалистов). А «добрый» (Меркель и Олланд) убеждают Путина договариваться с мифической «партией мира» (в лице Порошенко) развивать «нормандский формат» (уже обернувшийся неудачами для России и Новороссии) и продвигать минские договорённости.

Эти уговоры видятся тем более продуктивными, что в Москве тоже склонны ставить на Порошенко и сохранять его режим. И для того, чтобы его место не заняли менее склонные к «форматам» Яценюк с Турчиновым (и Коломойским), и для того, чтобы иметь дело с «братом по классу», и чтобы вместо Украины не появились новые народные республики, где у власти окажутся новые люди, не повязанные «конкордатом 1991 года».

Разумеется, не всё так прямолинейно. Но даже если сценарий «доброго и злого следователей» и не разыгрывается в чистом виде, то по факту ситуация имеет с ним нечто общее. Неслучайно, Меркель, представляющая «полуоккупированную» Германию, накануне «Минска» металась между Москвой и Вашингтоном, согласовывая позиции.

Лидеры Франции и Германии были бы не прочь занять собственное место в политическом процессе и вообще проявлять больше самостоятельности без оглядки на «заокеанского брата», однако переоценивать степень их разногласий с США и стремления к «независимости» не стоит. В главном они с США выступают и будут выступать единым фронтом: никакой Новороссии, сохранение территориального единства подконтрольной им Украины, а реформы и уступки «сепаратистам» – самые минимальные и временные. А возможность убедиться в том, что тактика давления на российский правящий класс может приносить свои плоды, они имеют.

На Украине многие встретили минские соглашения «в штыки», расценив их как «капитуляцию Порошенко перед Путиным» и «сдачу Украины». Им претит сама мысль о «конституционной реформе» и диалоге с Донбассом (а Киев к этому всё же подвигли). Им хотелось бы восстановить status quo зимы 2014 года: унитарная Украина, внутренний колониализм, подавление или изгнание несогласных. Такого не будет, но и то, что провозгласил «Минск-2», ушло от этого не далеко.

«Отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины» (так теперь величаются выстраданные народом Донбасса ДНР и ЛНР) получают свой «особенный статус» из Киева. Границы «отдельных районов» определяет Верховная Рада (на основе линии, установленной Минским меморандумом от 19 сентября). «Реинтеграция» «Юго-востока» определяется законом же Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей». А характер и рамки «децентрализации» будет определять конституция Украины – то есть, всё тот же Киев.

Как менялась украинская конституция десятилетием раньше, как вожди нынешней киевской хунты относятся к конституционному праву и какова судьба этого самого Закона, хорошо известно. И вряд ли в новой конституции, если она будет принята, окажется зафиксировано право «отдельных районов» на действительную самостоятельность (не говоря уже о независимости). Настоящей федерализации на Украине не получится (об этом см.: http://www.regnum.ru/news/1790772.html).

Право на языковое самоопределение – этап пройденный. А вот какой будет система образования, кто будет формировать и финансировать программы обучения? Кто будет контролировать не только местные, но и центральные средства массовой информации? То есть, в чьих руках будет находиться всё то, что отвечает за формирование сознания и национальной идентичности? Или это тоже будет возложено на «конституционную реформу»? Лишь в Примечании к документу обозначена ни к чему не обязывающая «возможность» киевских властей «заключать с соответствующими органами местного самоуправления соглашения относительно экономического, социального и культурного развития отдельных районов».

Ещё «Минск» обещает «отдельным районам» назначение глав органов прокуратуры и судов. Но осуществляться оно будет не самими органами местного самоуправления, а при его «участии». А вместо Вооружённых сил Новороссии – народная милиция с неясным статусом. Если бы «укропатриоты» взвесили все за и против, они бы поняли, что это – минимальные уступки со стороны Украины. Притом, что в войне она терпит поражение, и если бы её сознательно не спасали, уже бы исчезла.

Понимание будет крепнуть не сразу и не у всех. Будут попытки решить всё силой. Будет саботаж украинской стороной конституционной реформы. Саботаж как «искренний» (различными радикалами), так и тактический: чтобы оттягивать эти процессы и добиваться новых «Минсков», на которых вновь и вновь подтверждалось бы единство Украины и отречение от Новороссии, а обязательства носили бы как можно более общий характер. Но к пониманию выгодности «минских договорённостей» придут. И первыми это сделают «буржуазное болото» и те круги, которые заявляют о «диалоге» и необходимости «нормальных отношений как с Западом, так и с Россией».

Отвод тяжёлых вооружений и обмен пленными будет затягиваться, но произойдёт. Принятие закона об амнистии натолкнётся в Раде на противодействие и получит ограниченный характер. Под неё могут попасть не все командиры и лидеры ДНР и ЛНР (но все со стороны Украины). Но появление такого закона можно ожидать, тем более, что новая расстановка сил в Раде (с целью создания пропорошенковского большинства) уже была опробована в ходе голосования о кандидатуре нового генерального прокурора.

Стоит ожидать, что к концу года пройдёт и конституционная реформа, в ходе которой будет прописана пресловутая «децентрализация» с весьма ограниченными полномочиями для «отдельных районов». А за ними маячат и предусмотренные «Минском» местные выборы (хотя срок их не определён). А там и контроль Киева над границей. Процесс будет медленный, непростой, но что-то подсказывает, что он будет проделан киевской хунтой. Да и западные кредиты получать хочется.

Уточнения, что многие вопросы «урегулирования» должны решаться по согласованию с «представителями отдельных районов», не должны вводить в заблуждение. «Минск-2» продемонстрировал зависимость лидеров ДНР и ЛНР от Москвы. Враги России и Новороссии постоянно обвиняли ДНР и ЛНР в том, что те являются российскими марионетками. К сожалению, в ходе переговоров контактной группы Кремль сам поставил лидеров республик в патовое положение, лишив их самостоятельности в выборе позиции, чем подставил и их, и себя. «Уговоры» со стороны Суркова и Путина заставили Захарченко и Плотницкого отказаться от ранее провозглашённой и подтверждённой народным волеизъявлением независимости, и подписать (со второго раза) навязанный им план «почётной капитуляции». Тем самым, Западу и Украине были даны козыри в информационной войне против России и Новороссии.

Да, в нынешней ситуации республики зависят от поддержки России. Но Москва тоже зависит от них, хоть это и не так заметно. Судьба Новороссии влияет на внутриполитическое положение. Неслучайно российские СМИ сообщают о высоких (и имеющих тенденцию к дальнейшему росту) рейтингах президента России всякий раз, когда возникает неприятная ситуация вокруг Новороссии. Так было летом 2014-го, когда украинские войска чуть не задавили республики, так произошло сейчас, по итогам минского соглашения, воспринятого многими негативно.

На фоне такой уступчивости жалко смотрятся невразумительные слова представителей «отдельных районов» (ранее говоривших о независимости) о том, что находясь «в Украине», они смогут влиять на её курс, объединять противников «майданного режима» и что они предоставили Украине «последний шанс» (никто до сих пор не объяснил, зачем России так нужно сохранять Украину?!). Как и «последнее китайское предупреждение»: если Украина не будет соблюдать перемирие и прочие пункты договорённостей, ДНР и ЛНР откажутся признавать минские соглашения.

Даже если откажутся, их снова «убедят». По той же схеме «убеждения» будут происходить и возможные будущие «консультации и согласования представителей отдельных районов» с киевской хунтой. Ведь характер «урегулирования» уже определён.

В Москве, вероятно, рассчитывают на то, что «децентрализация» в итоге выльется в «федерализацию». Возможно, подталкивать Киев к такому пониманию «реформ» должно силовое давление (победы ополченцев). Но даже если «конституционная реформа» будет развиваться по такому пути, то в отдалённой перспективе в выигрыше всё равно останется Украина. Ведь она сама и её государственные рамки сохранятся, а выйти из неё во второй раз уже вряд ли получится. А в России тоже могут произойти перемены. И тогда «конституционные реформы» можно будет отыграть назад.

Сможет ли Россия защитить эти «отдельные районы» после их «реинтеграции» с Украиной? Сможет ли через них влиять на политику Киева и переломить её антирусскую направленность? И кто будет восстанавливать разрушенный Донбасс? А ведь в немалой степени желание заставить это делать Украину и диктует такое отношение Москвы к её территориальной целостности.

Думается, всё это очень проблематично. Немало будет зависеть от «конституционной реформы». А она будет зависеть от хода боевых действий, от того, сколько ещё потребуется «Минсков», от ситуации в Киеве и на Украине, от позиции США. И от российского руководства. От того, продолжит ли оно «минский курс» или вернётся к проекту Новороссии и перестанет спасать априори антироссийскую Украину.

Исключать перемену курса, конечно, нельзя. Хотелось бы, чтобы «минский» (или «брестский»?) путь был пересмотрен, и всё пошло по «новороссийскому» сценарию. Но, к сожалению, больше свидетельствует о том, что российское руководство предпочитает иметь дело не с народными республиками (двумя или больше), а с олигархической Украиной (в идеале – с такой, что была при Кучме и Януковиче), выискивая там «пророссийские силы». Что же касается экономического восстановления Донбасса, то с определённостью можно сказать, что Киев этим заниматься не будет, а если и будет, то в крайне незначительном объёме. Делать это придётся России – напрямую или опосредованно, через выданные Украине (киевскому режиму!) кредиты и льготные условия поставок энергоносителей: в рамках «поддержки братского народа Украины» или «партии мира». Да и от использования энерго- и водозависимости Крыма в Киеве отказываться не станут.

А значит, курс, обозначенный Минскими соглашениями, будет претворяться в жизнь. Несмотря на скепсис, сопротивление и периодически вспыхивающие боевые действия (результатами которых будут пользоваться для упрочения уже обозначенных принципов). Несмотря на здравый смысл и стратегические интересы.

Марчуков Андрей Владиславович, кандидат исторических наук, Институт Российской истории РАН