Генезис белорусско-ятвяжского антагонизма

Пришло время рассказать о генезисе этого искусственно созданного и вредного для действительности Республики Беларусь белорусско-ятвяжского антагонизма. Полагаю, что откровенный рассказ о возникновении в контексте Белорусского мира ятвяжской тематики и называние поименно тех, кто уникальное лингво-историческое явление, призванное обогатить этот мир, превратил в красную тряпку для своих адептов, поможет и утихомирить нездоровые страсти и сделать ятвяжский субстрат достойным элементом Белорусского мира.

Белорусско-ятвяжский антагонизм – искусственное порождение, вредящее как белорусской составляющей Республики Беларусь, так и ятвяжской составляющей. В этом антагонизме, который проявляется пока – слава Богу! –большей частью в виде научных и околонаучных споров, в виде публицистики на всевозможных порталах и в СМИ, в виде эмоциональных дискуссий и высказываний в соцсетях, с ятвяжской стороны участвует – сама культурно-психологическая и лингво-историческая реальность Етвязи плюс результаты научных исследований и публицистика автора этих слов, народный фольклор и литературное творчество десятка-двух поэтов, прозаиков и переводчиков. С белорусской же стороны в этом процессе участвуют и десятки представителей белорусской интеллигенции (ученые, литераторы, журналисты), и сотни, если не тысячи блогеров, большей частью из числа сторонников унитарной Белоруссии, берущей за основу историю региона с «великолитовским» окрасом.

Началом появления в белорусской культурной реальности ятвяжского фактора следует считать 1978 год – год моего поступления на филологический факультет БГУ. Здесь следует сказать о том багаже знаний, с которым я пришел в стены одного из лучших университетов мира. В нашей семье, благодаря влиянию моего деда – Степана Лукича Шеляговича, был культ постижения знаний! Пользуясь уважаемым статусом моего отца – Николая Степановича, который работал главным закройщиком швейного ателье г. Дрогичина, я с 6-го класса выписывал и читал «Литературную газету», с 7-го класса к нам в дом шла «Иностранная литература». Обучаясь в Брестском музучилище, я постиг основы музыкальной культуры, в том числе и народной. Во время службы в рядах СА (г. Монино) в библиотеке Академии имени Ю.Гагарина зачитывался книгами по философии – двухтомник «Индийская философия» долгие годы мог цитировать едва не весь! Кроме того, сочинял на русском и польском языках стихи, писал заметки в газеты, играл на гитаре и пел в ВИА Бреста и Дрогичина…

В Минске с 1978 года моим лучшим другом, которого я воспринимал как старшего брата, был известный белорусский поэт и философ Алесь Рязанов. Он, не имея ятвяжских генетических корней, детские и юношеские годы провел в эпицентре Етвязи (д. Селец возле Березы), поэтому хорошо знал культурно-языковую специфику родного края. Именно Алесь первым поддержал меня в моих исследованиях диалектов, народной культуры и истории Етвязи. Более того, с подачи Алеся я стал писать по-ятвяжски стихи. Для развития моего интеллекта он снабжал меня самой разнообразной литературой – книга Ошо «Истинный мудрец» стояла в первом ряду. Он же и познакомил меня со своим другом – историком из АН БССР Зеноном Позняком. Зенон с интересом отнесся к моим и лингвистическим, но особенно к историческим изысканиям. Посоветовал прочесть несколько интересных книг. А главное, он сказал, что мои исследования уникального региона Белоруссии – Брестчины – очень важны и нужны для создаваемого Белорусского мира. Поддержка Зенона Позняка наряду с поддержкой крестного отца ятвяжской тематики Алеся Рязанова вдохновили меня еще более усердно и копаться в архивах, и делать этнографические записи на месте.

На первом курсе БГУ профессор курса «Белорусское народное творчество» Нил Семенович Гилевич предложил мне написать курсовую (под его руководством) на тему фольклора Етвязи. Работа была написана и оценена на «отлично», на «отлично» был сдан и экзамен на курс «Белорусское народное творчество». После этого Н.С.Гилевич предложил мне писать у него дипломную… на тему ятвяжского фольклора. Я, как теперь понимаю, тогда опрометчиво отказался, сказав, что хочу заниматься в первую очередь исследованием ятвяжских (западнополесских) говоров, а народное творчество и история региона будут сопутствующими. В итоге моим научным руководителем со второго курса БГУ стал заведующий кафедрой «Теоретического и славянского языкознания» доктор филологических и педагогических наук, профессор БГУ и еще многих университетов Европы Адам Евгеньевич Супрун.

Поначалу Н.С.Гилевич обиды за то, что я отказался быть его учеником, не демонстрировал. На третьем курсе его жена Нина Семеновна, читавшая у нас «стилистику речи», мои знания оценила на «отлично». А вот после этого понеслось и поехало. Будучи корреспондентом газеты для соотечественников за рубежом «Голас Радзiмы» я в 1981 году опубликовал статью о ятвяжской уникальности. Эта статья тотчас была перепечатана в литовском журнале «Наука и жизнь» с аннотацией академика Зигмаса Зинкявичуса. На результаты моих исследований обратил внимание и активно меня поддержал академик Никита Ильич Толстой. С 1982-3 годов разрабатываемая мной ятвяжская тематика получает международный резонанс. И вот тут стал проявлять себя во всей красе обидевшийся на меня Н.С.Гилевич. С 1983 г. в белорусской культурной среде вдруг пошли слухи, что мои исследования – это провокация КГБ, призванная навредить белорусской культуре и… «белорусской власти». Поначалу я не знал источник слухов. Это потом понял, что их автором является тот, кто громче всех кричит: держи вора! Распространение этих абсурдных слухов нужно было для прикрытия некрасивого действия самого белорусского поэта и профессора – заказа куратору белорусской интеллигенции полковнику КГБ БССР Ваньковичу В.В. «мочить меня», что он усердно и делал в течение полутора лет, пока его не зажал в своем кабинете, в присутствии Василя Быкова, директор издательства «Мастацкая лiтаратура» Михаил Федорович Дубенецкий, где отважный спецсиловик сразу раскололся и сдал заказчика – Н.С.Гилевича. Но это было летом 1984 года. А в мае того же года, на защите мной дипломной работы за курс БГУ произошел одновременно и курьезный, и отвратительный случай. Дипломная работа, рецензентом которой был всемирно известный славист профессор Тартуского университета А.Д.Дуличенко, пятью из шести или семью из восьми членов экзаменационной комиссии была оценена на «отлично» с предоставлением мне места в аспирантуре Института языкознания АН БССР. И только один член экзаменационной комиссии, жена Нила Семеновича, поставила мне «удовлетворительно», что никак не повлияло на общую оценку. На вопрос декана филологического факультета, чем объясняется такая низкая ее оценка моей работы, она ответила, что это не за знания, а за то, что «тэма шкодная для Беларусi».

Нагнетание вредительства Н.Гилевичем с годами только усиливалось. В журнале «Беларусь» по просьбе моего покровителя космонавта Петра Климука печатается подборка ятвяжских стихов. Предисловие к ним написал народный писатель Белоруссии Иван Шамякин. Н.Гилевич от бессилия, что не смог сорвать публикацию, даже перешел на оскорбления уважаемого писателя. Именно он сделал все возможное и невозможное, чтобы остановить публикацию сборника моих стихов «Шляхы до сыбэ». Переходить же все границы дозволенного Н.Гилевич начал после того, как я был делегирован в 1991 и в 1992 годах в Любляну для участия в Славянских конгрессах в качестве представителя ятвяжской словесности, что повлекло публикацию научных статей о ятвяжском открытии в десятках стран мира (Словения, Венгрия, Швеция, США, Германия, Испания и т.д.).

Примерно в 1988 или в 1989 году в союзники к Н.Гилевичу присоединился и Зенон Позняк. Причиной тому послужило его неприятие, как историка, того факта, что я посчитал на основании изученных мной анналов ятвягов не балтами, а древнерусьским племенем. Своими открытиями я разрушал изобретенную З.Позняком и его соратниками «белорусскую историю с балтийским окрасом». И вчерашний мой вдохновитель в раз превращается во врага, а мои исследования, зашедшие туда, чего З.Позняк или не знал, или что старательно прятал, вдруг и для него тоже стали «шкодными». Это отношение Н.Гилевича и З.Позняка к результатам моих научных лингво-исторических исследований по ятвяжской тематике вылились в публичное (с трансляцией по ТВ) разбирательство моей деятельности на сессии Верховного Совета в присутствии генерального прокурора республики. Но замысел обиженных мной ненароком ученных, фольклориста и историка, сделать меня врагом белорусского народа (была попытка воскрешения практики 1937 года в белорусских реалиях!) и осудить меня на 10 лет тюрьмы оказался тщетным. Меня защитили депутаты ВС от районов Етвязи, готовы были оригинально выступить в мою защиту и муниципальные депутаты Пинска, Кобрина, Бреста и других городов Етвязи. Накануне того злопамятного, но в итоге счастливого для меня заседания ВС, я и депутаты от Брестчины собрались в комнате главы Кобрина Николая Кривецкого в гостинице «Минск», общими усилиями было составлено и подписано воззвание в мою защиту. К нам на огонек зашел и тогдашний депутат от Могилевской области А.Лукашенко, подписывать воззвание он не стал, но пообещал защитить меня и слово свое с честью сдержал. На том же заседании ВС случилось мое знакомство с выпускником Брестского инженерно-строительного института, министром ЖКХ республики Михаилом Мясниковичем, который оказал ятвяжскому движению неоценимую поддержку, познакомив меня с основными спонсорами ОКО «Полiсьсе» – министром мелиорации Алексеем Шахновичем и генеральным директором холдинга СП «Анкор» Иваном Анташкевичем.

Теперь, когда основные вехи и действующие лица ятвяжского явления названы, хочу повторить следующее: Ятвяжское движение никогда не было сепаратистским по отношению к Белорусскому миру и антигосударственным по отношению к БССР/Республике Беларусь. Результаты научных лингво-исторических исследований всегда были призваны и сделать более полной и правдивой историю Белоруссии, и обогатить белорусскую культуру. Не смотря на многочисленные обвинения невольных адептов лжи З.Позняка и Н.Гилевича, которые в своих публикациях и высказываниях переходят на оскорбления и меня, и ятвягов, ни я, ни другие знаковые фигуры ятвяжского движения не опустились до их уровня разговора. Мы уверены, что время и правда – лучшие лекари этих выдуманных страхов в среде сторонников Н.Гилевича и З.Позняка.

Да, обнародованная история Ятвяжской Руси ломает многие привычные конструкции и «белорусской истории с литовским окрасом», и российской истории, все еще находящейся в полу-плену «норманнского абсурда». Но истину ведь не скрыть! Литовцы вот скрывали правду о своем «великом княжестве литовском», и именно белорусские историки развенчали их мифы, чем очень обидели литовцев. История Ятвяжской Руси, роль ятвягов и в создании Древнерусьского государства, и в создании сначала Пинско-Новогрудского княжества, а затем на его основе и Русьской Литвы, – это общее достояние всего Русьского света. Конечно же, принятие во внимание ятвяжских открытий потребует корректировки исторических постулатов и в Белоруссии, и в России. Но жизнь ведь так и устроена, что все с течением времени течет и уточняется!