Люблю ли я Российскую Федерацию

Сказать, по правде, нет, не люблю. А за что любить, если ее именем судья Эдуард Каминский принял решение, которым пустил под замес беспомощного инвалида Николая Игнатьева? И если во всей РФ, по-видимому, нет силы, которая могла бы понудить суд к пересмотру решение, построенное на лжи и домыслах и которое я – правозащитник считаю не просто незаконным и необоснованным, но и попросту бесчеловечным.

Хотел бы спросить премьер-министра Татарии Ильдара Халикова: «Простите, уважаемый г-н премьер-министр, но сколько можно издеваться над беспомощным инвалидом»?

- Чего добивается от правительства суверенной республики автор этой статьи? – вправе поинтересоваться читатель.

- Да, собственно, ничего особенного. Буду вполне удовлетворён, если правительство оградит Игнатьева от притязаний некоего Ирека Каюмова. И тем самым обеспечит инвалиду возможность спокойно дожить свой век.

- Что случилось с инвалидом? – может поинтересоваться читатель.

- Ну, что же, попытаюсь ещё раз изложить суть дела Игнатьева.

Она заключается в том, что исполком Казани, прокуратура и суд, как я считаю, вступили в заговор, объединив свои усилия в борьбе с безногим инвалидом. Игнатьева, проживающего в изолированной муниципальной двухкомнатной квартире на первом этаже в ветхом многоквартирном доме, якобы в порядке улучшения его жилищных условий понуждают одного без жены подселиться к семье г-на Каюмова. Этой семье безо всяких на то законных оснований и была выделена квартира на втором этаже дома, не приспособленного для проживания маломобильных групп населения. Этим "выделением" не существующая в природе семья Игнатьева-Каюмова обязана Управлению жилищной политики исполкома Казани (УЖП), своеобразно отреагировавшему на требование прокуратуры улучшить жилищные условий Игнатьева.

Николай обратился в прокуратуру Кировского района с просьбой, чтобы прокуратура, действуя в порядке ст. 45 ГПК РФ, позаботилась об улучшении его жилищных условий. Он таким образом рассчитывая отстроиться от г-на Каюмова, который, как это 15 мая 2013 года установила судья Гульчачак Хамитова, к Игнатьеву не имеет никакого отношения.

Развитие ситуации по делу Игнатьева запрограммировал судья Эдуард Каминский. Это он, опираясь на несуществующие доказательства, принял удивительное по своей жестокости решение. Посчитав г-на Каюмова с его новорожденной дочерью членами семьи Игнатьева - нанимателя спорной квартиры, он решил вселить их в эту квартиру, а законную супругу нанимателя – Гюльнару Зиннатуллину, вот уже 20 лет проживающую с ним, из нее выселить. То, что г-жа Зиннатуллина, вселенная своим мужем на законных основаниях, осуществляет за ним постоянный внешний уход (в нем Игнатьев нуждается, будучи инвалидом I группы) на внутренне убеждение судьи Каминского никак не повлияло.

Убедившись, что обеспечить защиту права инвалида на жизнь, не выходя за пределы суверенной республики, невозможно, автор этих строк обратился к президенту РФ Владимиру Путину. И попросил главу государства оказать содействии в разрешении дела Игнатьева. Это обращение Управление президента по работе с обращениями граждан и организаций направило в Кабинет министров Татарии «в целях его объективного и всестороннего рассмотрения».

Но, как об этом свидетельствует практика, правительство Татарии не особенно вникает в суть поступающих обращений, как правило, переадресовывая их «по принадлежности». Кроме того, я совсем не уверен в том, что правительство заинтересовано в надлежащем исполнении поручения Аппарата президента РФ.

Впрочем, если мои сомнения окажутся безосновательными, с удовольствием принесу г-ну Халикову свои извинения. Но не раньше, чем он распорядится по делу Игнатьева назначить специальное совещание, как это год тому назад сделал Государственный совет Татарии. Впрочем, Игнатьеву это нисколько не помогло…

Боюсь, что правительство Татарии и на этот раз ограничится пересылкой моего обращения на имя главы государства исполкому Казани, а он – УЖП, откровенно глумящемуся над беззащитным инвалидом, и прокуратуре, защищающей преимущественно интересы г-на Каюмова.

В связи с делом Игнатьева у меня – журналиста и правозащитника сложилось устойчивое мнение о том, что УЖП вкупе с судом и прокуратурой делают все от них зависящее, чтобы убедить всех, кто наблюдающих за перипетиями этого дела, в том, что коллегиальное решение этой группы, принятое, возможно, по предварительному сговору, останется без изменения. И если уж инвалид попал под замес, то ему уже ничто не поможет.

Об этом свидетельствуют, в частности, судебные решения. Они, как это следует из ст. 195 ГПК РФ, должны быть не просто законными, но и обоснованными. Принимая такие решение, суд должен основываться лишь на тех доказательствах, которые им были исследованы в судебном заседании. А между тем, в основу исторического решения судьи Эдуарда Каминского, принятого им, обратите внимание, именем Российской Федерации 18 ноября 2011 года, легли обстоятельства, считать которые доказательствами я бы не решился. В том числе противоречащее ст. 54 ЖК РСФСР предположение о том, что Игнатьев в свою квартиру все-таки вселил сожительницу с ее малолетним сыном Иреком Каюмовым. И несоответствующее действительности утверждение г-на Каюмова о том, что он Игнатьеву доводится сыном.

Основываясь на этих, с позволения сказать, доказательствах, судья Каминский и принял решение, касающееся муниципального жилья. Исполнением этого решения он, казалось бы, должен был обременить собственника, то есть муниципальное образование города Казани (ст. 30 ЖК РФ). Но не обременил. Поэтому его решение до настоящего времени и не исполнено. Оно и не может быть исполнено, потому что исполком Казани не был ответчиком по делу Игнатьева. Не по этой ли причине исполком, нарушая закон, отказывается заключать договор социального найма с Игнатьевым? И ни прокуратура, ни суд не могут, ну или не желают его к этому понудить.

А Комитет ЖКХ исполкома Казани, которому Казанская городская дума поручила заключать такие договора, не знает как ему поступить с г-ном Каюмовым. Заключению с ним отдельного договора препятствует постановление главы администрации Казани от 13 июня 2003 года № 971 «О признании домов и помещений непригодным для постоянного проживания (ветхими)». Оно запрещает открывать отдельные лицевые счета гражданам, проживающим в домах, включенных в список, прилагаемый к этому постановлению. А включить г-на Каюмова в договор с Игнатьевым как члена семьи нанимателя не позволяет решение судьи Гульчачак Хамитовой от 15 мая 2013 года. Именно этим решением было опровергнуто лживое утверждение г-на Каюмова о том, что он Игнатьеву приходится членом семьи.

Решение судьи Хамитовой я посчитал обстоятельством, достаточным, чтобы потребовать пересмотра решения судьи Каминского по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако судья Андрей Андреев в удовлетворении соответствующего заявления отказал. И мотивировал это тем, что факт принятия судом решения о непризнании г-на Каюмова членом семьи Игнатьева, сам по себе не может рассматриваться как юридически значимый.

Не став оспаривать решение судьи Андреева, я обратился в суд с заявлением, в котором потребовал ложь Каюмова признать подложным (фальсифицированным) доказательством. Однако, и. о. председателя Кировского районного суда г-н Андреев в рассмотрении это заявления отказал. А мне пояснил, что суд согласно ст. 186 ГПК РФ в случае поступления заявления о том, что имеющееся в деле доказательство является подложным, может для проверки этого заявления назначить экспертизу или предложить сторонам представить иные доказательства.

И бога ради. Как говорится, чей бы бычок не скакал, теленочек все равно наш будет. Возражать против намерения суда предложить г-ну Каюмову представить иные доказательства по делу Игнатьева я, конечно же, не стал бы. Тем более что, как указывает г-н Андреев, мое заявление о подложности доказательств подлежит рассмотрению в судебном заседании. Однако это заявление и. о. председателя суда мне возвратил без принятия по нему процессуального решения.

Не согласившись с действиями (бездействием) г-на Андреева, я обратился к председателю Кировского районного суда Казани Любови Солдатовой. И попросил пояснить, что побудило ее заместителя вступить со мной в переписку. С пониманием отношусь к нежеланию г-на Андреева способствовать справедливому разрешению дела Игнатьева. Но это не мешает мне требовать принятия по своему заявлению процессуального решения, чтобы в случае несогласия с этим решением его обжаловать в установленном порядке.

Оперативно отреагировав на мое письмо, г-жа Солдатова любезно сообщила, что мое обращение в суд в части требований о принятии процессуального решения передается для повторного рассмотрения в процессуальном порядке. Ее заместитель, казалось бы, должен был исполнить указание своего руководителя, но он предпочел продолжить общение с автором этих строк. В эпистолярном жанре.

В очередном своем послании г-н Андреев, решив заняться правовым ликбезом, указал мне на ст. 67 ГПК РФ, в силу которой суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению. И заметил, что никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Далее он напомнил о решении судьи Каминского, а затем привел ссылку на нормы отечественного и международного права. В заключение г-н Андреев упомянул и о своем постановлении, которое он принял в качестве судьи: заявление Игнатьева о пересмотре решения судьи Каминского по вновь открывшимся обстоятельствам оставить без удовлетворения.

Свое послание автору этих строк судебный чиновник завершил мнением, меня ни к чему не обязывающим. О том, что поданное мной заявление следует возвратить без рассмотрения. И мотивировал это отсутствием оснований для принятия процессуального решения (по заявлению о фальсификации доказательств).

Насколько я понимаю, по поступившему в суд заявлению суд обязан принять процессуальное решение. Но поскольку он этого не сделал, действия (бездействие) зам. председателя районного суда расцениваю как бесцеремонную попытку лишить моего доверителя доступа к правосудию. Учитывая, что г-н Андреев указание председателя суда так и исполнил, его действия (бездействие) я решил обжаловать в порядке ст. 254 ГПК РФ.

Слаженные действия УЖП, суда и прокуратуры по делу Игнатьева я расценил как заговор против инвалида, в связи с чем намереваюсь обратиться в Генеральную прокуратуру с требованием провести соответствующее расследование в отношении прокуратуры. К слову сказать, заместитель прокурора Татарии Газинур Галимов проинформировал депутата Государственного совета Республики Хафиза Миргалимова о том, что прокуратурой Республики выявлено нарушение ЖК РФ: г-н Каюмова в исполком Казани с заявлением о постановке его на учет в качестве нуждающегося в муниципальном жилье не обращался. Что, заметим, не помешало УЖП выделить семье Каюмова благоустроенную квартиру, но прокуратура это нарушением ЖК РФ не посчитала.

Автор этих строк попытался навести справки у старшего помощника прокурора Кировского района Казани Игоря Дворянского. Тот сослался на судью Владимира Морозова, удовлетворившего иск районного прокурора. Прокурор, напомню, обратился в суд, потребовав вселить в общую квартиру группу граждан, не являющихся членами одной семьи. В том числе неженатый г-н Каюмов с двумя детьми и женатый Николай Игнатьев, но без супруги.

Понять чем руководствовалось УЖП, выделяя квартиру на втором этаже семье г-на Каюмова фактически с подселением безногого инвалида Игнатьева невозможно. Впрочем, кое-какие предположения у меня имеются. Но о них чуть ниже.

Вернемся к письму г-на Галимова. Депутата он уведомил еще и о том, что исполком при рассмотрении заявления Игнатьева о постановке его на учет в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий нарушил нормы ЖК РФ: он не принял по заявлению Игнатьева определенного решения. В связи с этим прокуратура внесла представление об устранении выявленного нарушения. А поскольку исполком отказался его исполнить, обратилась в суд...

Заместитель прокурора Республики почему-то не информирует депутата о незаконности действий УЖП по выделению благоустроенного жилья семье Каюмовых. Эта семья проживает в аварийном жилом помещении, - поясняет ситуацию г-н Дворянский. Правда, я так и не понял, какое именно помещение он имел в виду. Не ту ли часть жилого дома, которая г-ну Каюмову принадлежит на праве собственности? Или - квартиру Игнатьева, где якобы проживает г-н Каюмов? Однако уверения заговорщиков о том, что дом, в котором проживает Игнатьев, признан аварийным, не соответствует действительности. Как, впрочем, и то, что г-н Каюмов проживает в квартире Игнатьева.

Постановлением главы администрации Казани от 13 июня 2003 года ряд домов действительно признан «непригодным для постоянного проживания (ветхими)». Но, как пояснила начальник юридического отдела УЖП Лилия Шарипова, межведомственная государственная комиссия решения о расселении этих домов пока не принимала. А утверждение об аварийности этих домов опровергается п. 2 постановления. В нем структурным подразделением исполкома предписано «обеспечить своевременный поддерживающий ремонт и надлежащее содержание указанных в приложении жилых домов до решения вопроса переселения семей».

Почему УЖП, нарушая права пяти тысяч казанских семей, нуждающихся в переселении, благоустроенным жильем в первоочередном порядке наделило семью г-на Каюмова, - спросил я у г-на Дворянского. Но он сослался на иск к исполкому об улучшении жилищных условий группы граждан, которое судья Морозов удовлетворил, не особенно вникая в его суть.

Устраивает ли это улучшение Игнатьева – отдельный разговор. А вот как быть с г-ном Каюмовым, семью которого прокуратура включила в число граждан, нуждающихся в улучшение жилищных условий. И, на мой взгляд, совершенно безосновательно, потому что такое улучшение, за исключением граждан, нуждающихся в опеке со стороны прокуратуры, в ее компетенцию не входит. Да, прокуратура обязана пресекать возможные нарушения жилищных прав граждан. Однако о том, что кто-либо нарушает жилищные права г-на Каюмова, ниего не известно.

Можно было бы предположить, что прокуратура повелась на выписку из домовой книги, недостоверность которой была установлена решением судьи Татьяны Юшковой. В этой книге Каюмовы безо всяких на то оснований указаны в качестве родственников Игнатьева, что наводит на мысль о ст. 159 УК РФ. Но ведь прокуратуре доподлинно было известно о решении судьи Хамитовой, установившей, что Каюмов Игнатьеву – никто. Чем же можно объяснить то, что прокуратура не заметила допущенного УЖП нарушения порядка, предусмотренного ст. 49 ЖК РФ, в отношении г-на Каюмова?

Мотивация действий УЖП по делу Игнатьева достаточно прозрачна. Нетрудно предположить, что, вступив в сговор с г-ном Каюмовым, УЖП рассчитывало, что Игнатьев, страдающий тяжелой формой сахарного диабета, не заживется. И квартира выделенная как бы Игнатьеву, достанется Каюмовым.

Нельзя исключать, что дело Игнатьева будет окончено в связи с гибелью ее основного фигуранта, но это инициирует очередное журналистское расследование. И на этот раз - в связи с действиями (бездействием) заговорщиков, повлекших за собой причинение смерти Игнатьеву. И едва ли по неосторожности.

В заключение подчеркну: Игнатьеву нет никакого дела до квартиры, которую УЖП предоставило г-ну Каюмову, грубо попирая закон. А вот с «улучшением» своих жилищных условий в виде подселения к посторонней семье без своей супруги, Игнатьев не согласен категорически.

В связи с этим должен публично заявить, что Игнатьев отказывается от «улучшения», навязываемого ему заговорщиками, предпочитая оставаться в квартире, где он прожил всю свою сознательную жизнь, а последние двадцать лет - вместе со с воей супругой, с которой заговорщики, попустительствуя трижды сидельцу РФ г-ну Каюмову, пытаются его разлучить.

К слову, г-н Каюмов сдал управляющей компании ключи от квартиры Игнатьева и оставил соответствующее заявление. Сам же он приступил к ремонту квартиры, которую ему под предлогом заботы об Игнатьеве выхлопотало УЖП. И Бога ради. Уж теперь-то, надеюсь, исполкому Казани ничто не помешает удовлетворить законное требование Игнатьева об оформлении с ним договор социального найма.

И все-таки интересно, способно ли правительство Татарии понудить органы местного самоуправства, извините, самоуправления Казани к оформлению такого договора? Как положено, то есть с включением в этот договор единственного члена семьи нанимателя – законной супруги Игнатьева. И тогда у всех, кто наблюдает за перипетиями сражения общественника одиночки с организованной группой за права инвалида, появится основание полагать, что справедливость на белом свете все-таки существует. Даже в России.