Фарисеи против «фальсификаций» или технология идеологической цензуры

Продолжая (часть первая: https://iarex.ru/articles/42772.html) повествование о скандальном «обрезании», устроенном журналом «Новый исторический вестник» («НИВ») моему выступлению на круглом столе в Институте гуманитарного образования и информационных технологий (ИГУМОиИТ) от 16 апреля 2013 г., перейдем к анализу обстоятельств и содержания «вырезанного».

Прежде всего, как следует из опубликованной журналом стенограммы (http://www.nivestnik.ru/2013_3/37.pdf; С. 112-114), демонстративному сокращению, причем, произвольному, то есть не согласованному со мной как с автором, подверглось только мое выступление – единственное из более чем двух десятков. Уже это ясно указывает на избирательность и, следовательно, конъюнктурность проделанного, возможные мотивы которого постараюсь показать ниже.

Пока же о технической стороне вопроса.

Упомянутый мной в первой части статьи г-н Разин (заместитель ректора ИГУМОиИТ по воспитательной работе) объяснил «обрезание» сугубо регламентными причинами – якобы представленный мной фрагмент оказался слишком длинным.

Так ли это на самом деле? Нет, не так. И остается лишь выяснить, почему г-н Разин, мягко говоря, наводит тень на плетень – по велению его души «воспитателя» или во спасение мундира, на которое его отрядили как исполнявшего на круглом столе роль ведущего? (Кстати, та же заунывная «песня» звучала и на самом круглом столе: получив от г-на Разина «установку» на 15-минутный регламент выступлений и соответствующим образом подготовившись, я уже во время выступления получил требование «закругляться», чтобы по не непонятным причинам уложиться в 10 минут).

Вот факты, легко проверяемые по опубликованной стенограмме, ибо «что написано пером – не вырубишь топором».

Общий объем моего текста в журнале 5884 знака; сокращено 4578 знаков и в сумме получилось бы 10462 знака.

Средний объем публикаций – действительно, около 6 тыс. знаков. Но «правило» это почему-то применяется выборочно и действует только в отношении «всех прочих», а не «избранных», которые, несмотря на существенное превышение 6-тысячного объема, «секвестру» не подвергаются. Не будем называть конкретных фамилий (тем более, что их нетрудно найти в стенограмме); отметим лишь, что «исключительными» в ИГУМОиИТ и «НИВ» считаются представители «своего родного» РГГУ, а также Высшей школы экономики, известной своим крайним, можно сказать неприличным, либерализмом и финансированием грантов по линии ротшильдовско-ватиканской банковской группы «Santander».

Этим участникам круглого стола спокойненько отвели соответственно 9432 и 7015 знаков. Примечательный факт, не правда ли?

Означает все это – и это ясно, как Божий день, что никакой «заданности» объемов на самом деле не было, и он определялся волюнтаристски – по хорошо известному студенческому принципу «трех П» - «пол, потолок, палец». А точнее, отдавался на «личное усмотрение» г-на Карпенко и, возможно, г-на Разина, которым отводилась роль «администраторов от науки». Только ли эта роль им отводилась – установим ниже.

При этом считаю своим долгом заранее отвергнуть любые обвинения в «буквоедстве»: дьявол, как известно, скрыт в деталях. И именно подобные детали, включая наш скрупулезный подсчет, как нельзя лучше, можно сказать иллюстративно, демонстрируют наличие (или отсутствие) этого самого «дьявола», позволяя судить об организаторах не по их словам, и по их делам.

Но и это не все. 29 июня 2013 г. г-н Разин присылает мне на согласование сокращенный редакцией текст моего выступления объемом в 10199 знаков, из которого уже тогда были вымараны многие важные моменты моего выступления, отсутствие которых очевидно извращало его содержание. Когда я возмутился и потребовал вернуть «порезанное», мне было предложено сократить текст самому, ограничившись тем же объемом, что и прислали.

Я выполнил это условие, вернув в стенограмму принципиальные для меня вещи и констатировав г-ну Разину (это было уже 3 июля) превышение над «тем же объемом» всего на 235 знаков. Не принципиально, правда? (Материалы почтовой переписки на этот счет сохранились и готовы к представлению «куда следует»). И именно тогда, по-видимому, было принято решение не допустить публикации в адекватном виде «не мытьем, так катаньем», в том числе с помощью натурального подлога, сократив его прочти вдвое – до упомянутых 5884 знаков.

Делаю такой однозначный вывод потому, что не думаю, будто у наших «гуманитариев» настолько плохо обстоит дело с пусть и «непрофильной» для них математикой, что они не могут посчитать знаки (тем более, что с этим легко справляется компьютер). Ведь предложений о добровольном дополнительном сокращении, как и информации о том, что такое сокращение осуществлено принудительно, со стороны г-на Разина больше не поступало, что и позволяет мне квалифицировать произошедшее именно как подлог. Автора, то есть меня, заранее решили поставить перед фактом – чтобы, как говорится, «не дергался» и «знал свое место».

Теперь, наконец, выясним, что же именно было «порезано». Для этого приведем опубликованный текст стенограммы, в который дополнительно включим вычеркнутое из того, что было направлено мной г-ну Разину 3 июля 2013 г., обозначив это вычеркнутое полужирным курсивом.

Итак:

В.Б. Павленко. [Публикуемый текст выступления сокращен главным редактором С.В. Карпенко. – Прим. редакции]. Философским ключом к пониманию происходящего является парная категория «единичное–общее». Если применить ее к анализу глобальных процессов то можно выделить три ступени обобщения: методологию, онтологию и метафизику. Сегодня в науке господствует субъектно-объектный подход: объекты исследования рассматриваются не в динамике, а в статике. Поэтому так редко удается правильно ответить на важнейшие политические вопросы современности.

Сегодня появился новый подход – проектный. Большую роль в его разработке в России сыграл крупный политический мыслитель Сергей Кургинян. В рамках проектного подхода мировой политический процесс рассматривается как не субъектно-объектное исследование, а как субъектно-субъектная игра, которая ведется с помощью глобальной миропроектной конкуренции. По С. Кургиняну, мир находится в стадии завершения проекта «Модерн», а все его основные субъекты заняты поиском нового проектного вектора. Большой Запад уходит в Постмодерн. Для теоретического обоснования этого процесса во второй половине XX в. была приспособлена теория модернизации. Эпигоны М. Вебера и Э. Дюркгейма подменили в ней модернизм постмодернизмом, но не решились прямо переименовать теорию модернизации в теорию постмодернизации. «Постиндустриализм» Д. Белла, как и теория «технотронной эры» З. Бжезинского с ее идеями тотального контроля над личностью – это уже не Модерн, не светское индустриальное общество, а нечто совсем другое. То же самое можно сказать об известном докладе Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» 1975 г., авторы которого посчитали «обновленный» фашизм перспективным вариантом будущего.

Дж. Талмон и У. Энгдаль называют нынешнюю западную демократию «тоталитарной», а К. Крауч – вообще «постдемократией». Постмодерн, который на ней паразитирует, – это идейно-политическая основа нового мирового порядка, который, по крупному глобалисту Ж. Аттали, включает мировые порядки сакрального (новую мировую религию), силы (глобализацию Евросоюза и НАТО) и денег (глобальное распространение Вашингтонского консенсуса с ведущей ролью доллара и ФРС США). Получается монополярный, а точнее, мондиалистский мир, в котором США и НАТО отводится роль силового инструмента в руках глобальной олигархии.

Существует якобы другой вариант глобализации – проект золотого стандарта, под видом строительства многополярного мира.

Однако выбор между Вашингтонским консенсусом Рокфеллеров и золотым стандартом Ротшильдов – мнимый. На деле – это искусственное противопоставление двух фаз единого проекта. Противоречия между Рокфеллерами и Ротшильдами существуют, но они решаются консенсусом. К тем же, кто из консенсуса выпадает, применяются соответствующие меры воздействия. Примером является пресловутое «дело Стросс-Кана».

Межклановый консенсус глобальной олигархии формируется по принципу, который А. Гитлер предложил Э. Галифаксу, соавтору позорного Мюнхенского сговора 1938 г. Управлять мировыми процессами предлагалось с помощью не «игры свободных сил», а «высшего разума», т.е. путем закулисного сговора. Причем управлять так, чтобы перемены казались естественными. Галифакс с этим согласился.

Именно это сейчас и делается. Проект «Доллар» начинает плавно перетекать в проект «Золото». О последующем написано З. Бжезинским в его книге «Великая шахматная доска». В ближней перспективе говорится о господстве Америки, обеспеченном долларом и подкрепленном нефтью и другими природными ресурсами. Среднесрочную перспективу Бжезинский отводит якобы многополярному миру, в котором будет несколько резервных валют в рамках регионов, управляемых региональными экономическими комиссиями. В стратегической перспективе возникнет так называемый «Центр мировой ответственности». Здесь имеется в виду интеграция регионов в три мировых блока - Западный, Центральный и Восточный, о чем написано в докладе Римскому клубу «Человечество на перепутье» (Месарович – Пестель, 1974 г.). Для реализации этой модели и появились Трехсторонняя комиссия – детище Д. Рокфеллера и Бжезинского и «большая семерка» как ее публично-политический рупор.

В рамках этого проекта создана система институтов Постмодерна – открытых, закрытых и засекреченных. Перебрасывая, как об этом писал еще К. Маркс, из одних партийных «рук» в другие государственную власть, глобальные олигархи сохраняют за собой «концептуальную». С помощью Первой мировой войны ее вырвали из рук монархий; Вторая мировая и холодная войны потребовались из-за Советского Союза, появление которого оказалось «системным сбоем», отодвинувшим реализацию этого проекта как минимум на столетие.

Но Запад не только сам уходит в Постмодерн, он еще и формирует себе союзника в лице контрмодернистского исламизма. Это радикальное извращение ислама является продуктом британских, американских и нацистских спецслужб.

Альянс западного Постмодерна с Контрмодерном «большого Юга» - это проект завершения истории с помощью разделения человечества на изолированные касты узкого круга «господ» и опущенных в архаику «рабов» со сниженной на порядок численностью населения. Путь к этому обозначен в 8-м принципе Рио-де-Жанейрской декларации 1992 года по «устойчивому развитию»: «…ограничить и ликвидировать нежизнеспособные модели производства и потребления и поощрять соответствующую демографическую политику». Именно поэтому я рассматриваю концепцию «устойчивого развития» через призму «трех ДЕ» - деиндустриализации, депопуляции, десоциализации.

Модерн сегодня остается только на Большом Востоке (Китай, Индия, Юго-Восточная Азия). Россия же, после распада СССР, застыла в беспроектном периоде полураспада. Сдавшее страну либеральное прозападное лобби, проникшее с помощью и при поддержке Римского клуба в руководство КПСС и Советского государства, вслед за закрытием проекта «СССР», добивается завершения всей российской проектной преемственности. Ибо главным, осевым в этой преемственности, является 500-летнее противостояние с Западом, а отнюдь не вхождение в него, которое нам навязывают с подачи Бжезинского и других идеологов глобализма.

Второй после методологии ступенью обобщения парной категории «единичное–общее» является онтология. В переводе на проектно-политический язык, онтология выступает основным содержанием политической эпохи в целом и текущего политического момента в частности.

Онтология советского проекта как перехода «от капитализма к коммунизму» во всемирном масштабе сегодня демонстративно и цинично заменена еще более идеологизированной и неадекватной формулой всемирного перехода «от тоталитаризма к демократии». Именно в этом виде она навязывается другим странам: «The West against the Rest», - Фукуяма эту идею Хантингтона облек в формулу «конца истории».

Обращение к проектному подходу позволяет определить онтологию современности как конъюнктурную попытку Запада отменить миропроектную конкуренцию и втянуть человечество в постмодернистско-контрмодернистский альянс, завершив тем самым его историю. Это требует от нашей страны противопоставить Западу собственный проект и исполнить именно в этом и состоящую историческую миссию, которая обусловлена альтернативностью российской модели развития и ее ролью Катехона, т.е. силы, удерживающей мир от сползания к концу времен.

Третьей, высшей, ступенью обобщения является метафизика. Важнейшее ее положение в таком контексте состоит в том, что каждая цивилизация имеет трансцендентный смысл существования, выраженный в цивилизационной проектной Идее.

Привнесение в российскую цивилизационную идею инноваций возможно, но только с адаптацией их к традиции. Например, Ленин и Сталин победили Троцкого потому, что были гораздо ближе к традиции, которую Троцкий и троцкизм абсолютно отвергали. Кстати, применение космополитическому троцкизму сегодня нашел неоконсерватизм, который проповедовала администрация Дж. Буша–младшего. Она снова подняла на щит идею мировой революции, только, в отличие от Троцкого, не социалистической, а «демократической».

В свою очередь, неоконсерватизм тесно связан с христианским сионизмом, который был воспринят Римско-католической церковью на II Ватиканском соборе 1962–65 гг. На этой основе, с одной стороны, сложился иудео-христианский, еретический в христианской оптике, фундамент так называемой «новой мировой религии». С другой стороны, экуменизм иудеохристианства превратился в инструмент цивилизационной экспансии Запада, в которую таким образом включается третий глобальный клан – Ватикан, играющий роль коммуникатора между Ротшильдами и Рокфеллерами. Самое главное – проектной метафизикой иудеохристианства является апология денег, то самое поклонение Золотому Тельцу, о недопустимости которого написано в Священном Писании.

Для России разрыв с этой чуждой метафизикой и возврат к собственной религиозной традиции – непременное условие исторического выживания. Для этого нашей стране нужно вернуться в миропроектную конкуренцию. Ни в Постмодерне, ни в Контрмодерне нам заведомо нет места. И то, и другое – это гитлеровский «Генеральный план “Ост”» в обновленном виде. И любые либеральные изыски в стиле «человек, а не индустрия» (например, В. Мау) – не что иное, как попытка оправдать ставку в человеке не на социальное, коллективистское начало, а на биологический, животный индивидуализм.

Продолжение Модерна тоже невозможно, так как в России нет для проведения модернизации необходимых демографических ресурсов.

Поэтому наиболее эффективным выходом является Сверхмодерн – обновленный коммунизм в виде проекта «СССР 2.0» С. Кургиняна. Другие проекты, например, религиозно-православный, тормозятся глубоко укоренившейся секуляризацией и многоконфессиональностью российского общества. Необходимо отметить, что православной общественности недостает понимания того, что главными врагами являются либералы, а коммунисты - естественные союзники Церкви в борьбе за российскую историю и идентичность.

Поскольку Российская Федерация – это фаза полураспада большой, единой страны, то если не произойдет постсоветской реинтеграции, распад возобновится и дойдет до конца. Однако реинтеграция – необходимое, но недостаточное условие. Одно дело, если она осуществится на собственной проектной основе Сверхмодерна и другое, если интеграция произойдет в рамках глобально-олигархического «высшего разума». Тогда глобализация будет продолжена, а сама идея исторического воссоединения постсоветского пространства будет дискредитирована. Такие проекты тоже есть. Например, «Северная альтернатива АСЕАН» - антикитайская унификация России странами Запада, «Евроатлантика от Ванкувера до Владивостока», чубайсовская «Либеральная империя» и т.д.

* * *

Теперь я имею полное право перейти к содержательному анализу.

Во-первых, как видно из приведенного текста, нашими фарисеями, рядящимися в тогу «борцов с фальсификациями», изъят методологический стержень моего выступления, задававший ему жесткие структурные научные рамки. Сформированный мной на базе парной категории «единичное – общее», известной еще по учебникам марксистско-ленинской философии (трудно представить, что «цензорам» эта дисциплина не знакома), этот стержень, применительно к анализу глобальных процессов предлагал три уровня обобщения происходящего: методологический, онтологический, метафизический.

Сделано это было, на мой взгляд, преднамеренно: чтобы дезорганизовать текст, изъяв из него структуру, и тем самым облегчить его критику, что в дальнейшем и было проделано. Как и кем именно – об этом в третьей части статьи. Пока же скажу только, что не постеснялись подтянуть «тяжелую артиллерию», которую, не выступавшую, ничтоже сумняшеся, «вставили» в текст сугубо ради дискредитации моего и без того «обкорнанного» выступления. При этом, правда, забыли задуматься о последствиях для самой этой «артиллерии» и натурально ее подставили, ибо комментарий выполнен топорно и базируется не на научной логике, а на эмоциях, которые у «артиллерии» определенного, весьма непрезентабельного свойства. И на эти незатейливые аргументы и назидательный пафос у меня отыщется много чего интересного и познавательного. Ждите!

Подчеркну: настаиваю именно на преднамеренности совершенных изъятий, ибо из текста вымарали абсолютно все, что касалось не только методологии, но и онтологии, и метафизики. Понятно, что г-н Карпенко – историк, научные интересы которого ограничены историей Белого движения. Ни международные отношения в целом, ни глобальные проблемы в частности, по которым я еще в 2008 г. защищал докторскую диссертацию, к профессиональным темам г-на Карпенко не относятся. Хотя бы потому, что это самостоятельная и специфическая отрасль, и не истории, а политологии.

Но вот о структурной обязательности любого научного выступления (если оно претендует на научность) он осведомлен точно. Следовательно, целенаправленно били именно по научности, подменяя ее тщательно создаваемой иллюзией авторского, то есть моего «волюнтаризма».

Во-вторых, с помощью редакторских цензурных «ножниц» постарались «замазать» тоталитарную сущность западной «демократии». И цинично изъяли упоминание об ее связи с современными фундаментальными западными же концептами «конца истории» (Фукуямы) и «столкновения цивилизаций» (Хантингтона).

Расчет, кроме того, явно делался на то, что с изъятием ссылок на ключевые концепции и авторов в современной научной литературе, текст приобретет так страстно желаемую нашими фарисеями голословность и легковесность.

В-третьих, с помощью изъятий наши «борцы с фальсификациями», потирая, наверное, втихаря руки, сфальсифицировали и, как им по наивности кажется, «отменили» содержащийся в моем выступлении аналитический вывод об «иудео-христианской» трансформации современного западного христианства (и общества), имеющей целью формирование по сути антихристианской «новой мировой религии», а также об осуществившем ее Втором Ватиканском соборе (1962-1965 гг.) и связи указанных тенденций с американским неоконсерватизмом. Не углубляясь в детали, могу лишь настоятельно порекомендовать этим неофитам от пресловутой «толерантности», например, важную и серьезную работу Ольги Четвериковой (доцент кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО) под названием «Измена в Ватикане или Заговор пап против христианства» (М.: Алгоритм, 2011).

Добавить к этому можно и брошюру одного из биографов клана Ротшильдов Алекса Фрида «Ротшильды. История семьи» (Ростов-на-Дону: ISRADON, 2012), в которой раскрывается механизм взаимосвязи европейской политики с сионистским движением с помощью будущего Израиля (тогда – Эрец-Исраэль. – Авт.), во многом обязанному своим появлением Эдмонду Ротшильду.

Кроме того, ни один по-настоящему честный и добросовестный (в научном смысле) редактор, хотя бы из соображений поощрения научной дискуссии, никогда не счел бы «малозначимыми» и не убрал бы из текста такие тезисы, как:

- подмену коммунистической онтологии «перехода от капитализма к коммунизму» западной онтологией «перехода от тоталитаризма к демократии»;

- апологию денег как метафизического поклонения «Золотому тельцу» (мамоне) в рамках «иудео-христианского» и капиталистического проектов.

Предвосхищая возможную претензию по поводу воображаемой «ненаучности» этих тезисов, по крайней мере второго, подчеркну, что теология, как известно, уже давно находится в ряду научных дисциплин и специальностей. Правда, я не в курсе, все ли в ИГУМОиИТ и «НИВ» об этом осведомлены.

Выскажу свое личное мнение: возможным все это стало в силу либо вопиющей профессиональной некомпетентности наших «начетников» от науки, не знакомых с азами Новейшей политической истории, либо в силу их опять-таки неофитской (или карьерной) приверженности либеральному тренду, который ошибочно воспринимается ими неким «мейнстримом». И в том, и в другом случаях следует признать, что студенты ИГУМОиИТ, как и читатели «НИВ», получают от них искаженную картину мира, которая, кстати, как показывают последние мировые события, в корне противоречит национальным интересам России.

Лично я убежден, что имеет место и первое, но в большей мере второе.

С одной стороны, мало надежд на то, что г-да Карпенко и Разин, даже если и знают, то осилили осмысление таких политических «памятников» современной западной «демократической» мысли, как книжки Саула Алинского «Правила для радикала» или Джина Шарпа «От диктатуры к демократии». Объяснять им их подрывную сущность как «учебных пособий» по «оранжевым революциям», на мой взгляд, бессмысленно. То же самое, видимо, можно сказать и о соответствующих трудах тесно связанных с сионистским движением и западными спецслужбами представителей Франкфуртской философской школы – Хоркмайера и Адорно. И особенно Г. Маркузе с его концептами «революции удовольствий», «Великого Отказа» от христианства и «распролетаривания пролетариата», а также говорящим тезисом о «контроле над личностью» с помощью «удовлетворения инстинктов».

С другой же стороны, приведенное в моем выступлении свидетельство поднятия на щит американскими неоконсерваторами троцкистской идеи «мировой революции», тоже вымарано. Между тем, процитирую соответствующий фрагмент речи Дж. Буша-младшего, произнесенной им 6 ноября 2003 г. в Национальном фонде поддержки демократии. Глобальная демократическая революция, - заявил Буш, - «…это огромное и трудное предприятие, но оно стоит наших усилий, стоит наших жертв, потому что мы знаем, что поставлено на карту. Неудача иракской демократии ободрит террористов по всему миру, повысит опасность для американского народа и лишит надежд миллионы людей этого региона. Иракская демократия победит, – и эта победа пошлет весть от Дамаска до Тегерана о том, что свобода может стать будущим каждой нации (здесь явно усматриваются корни происходящего сегодня. – Авт.). Создание свободного Ирака в самом сердце Среднего Востока станет поворотным пунктом для глобальной демократической революции».

Вслед за всем этим незадачливыми «редакторами» также изъято противопоставление троцкизму В.И. Ленина и И.В. Сталина; видимо, им сильно не понравился в общем-то уже осознаваемый общественным мнением (судя по социологическим опросам) факт, что оба вождя, особенно Сталин, стояли намного ближе к русской цивилизационной традиции, которую Троцкий категорически отвергал. Следует ли из этого, что наши «герои» сами лояльны троцкизму или нет, судить читателю.

В-пятых, г-да Карпенко и Разин буквально бегают от фактов, в том числе общеизвестных, способных нанести урон «демократической» идее, которую они видимо лелеют, и «демократическому» Западу, скорее всего почитаемому ими за образец для подражания. Создается впечатление, что они либо не в курсе этих фактов, либо панически боятся их обнародования со своей «поляны».

Примеры? Пожалуйста, «их есть у меня».

1) Фрагмент о теориях «постиндустриализма» Д. Белла и «технотронной эры» Зб. Бжезинского из текста «редакторами» убран – видимо, посчитали приведенные в нем факты «неудобными». Между тем, книги Бжезинского «Между двух веков. Роль Америки в технотронной эре» и создателя Римского клуба Аурелио Печчеи «Перед бездной» были выпущены в конце 1960-х гг. по решениям важнейших организационных конференций «римлян» в Довиле (Франция) и Белладжио (Италия).

Вот лишь одна выдержка из этой книги Бжезинского: «…Возрастут возможности социального и политического контроля над личностью. Скоро станет возможно осуществлять почти непрерывный контроль над каждым гражданином и вести постоянно обновляемые компьютерные файлы-досье, содержащие помимо обычной информации самые конфиденциальные подробности о состоянии здоровья и поведении каждого человека. Соответствующие государственные органы будут иметь мгновенный доступ к этим файлам. Власть будет сосредоточена в руках тех, кто контролирует информацию. Существующие органы власти будут заменены учреждениями по управлению предкризисными ситуациями, задачей которых будет упреждающее выявление возможных социальных кризисов и разработка программ управления этими кризисами. Это породит тенденции на несколько последующих десятилетий, которые приведут к технотронной эре - диктатуре, при которой почти полностью будут упразднены существующие ныне политические процедуры».

Даже поверхностный взгляд на современность позволяет убедиться, что происходящее сегодня уходит корнями именно во времена создания Римского клуба и представляет собой управляемый процесс «расчеловечивания» человека и человечества. Видимо, это г-дам Карпенко и Разину нравится.

В этом же, произвольно исключенном из текста, фрагменте упоминалось о докладе 1975 г. «Кризис демократии» (http://www.trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf), подготовленном для Трехсторонней комиссии группой авторов, в которую входил упоминавшийся мной Хантингтон. В докладе говорилось о многом, в том числе и о фашизме как о перспективном варианте будущего.

Вот показательный тезис этого доклада. Рассуждая о необходимости отказа от «государства всеобщего благосостояния» («welfare state»), авторы доклада усматривают «угрозы демократии» в… самой демократии, образованности общества и активном участии масс в политическом управлении. И предлагают минимизировать эти «издержки» с помощью развития в массах политической апатии, отвлечения их от политики с помощью все тех же «удовольствий» и создания «прикормленной экспертократии». Наши «цензоры» нам ничего из этого перечня не напоминают?

Или они считают, что коль скоро книжка Бжезинского и доклад Трехсторонней комиссии не переведены на русский язык, то и упоминать о них не следует? Тогда они ошибаются: переводы есть, и один из них, правда конспективный – мой, ибо доклад потребовался мне при написании диссертационных монографий (2005, 2006, 2007 гг.), а также популярной монографии «Мифы “устойчивого развития”. “Глобальное потепление” или “ползучий” глобальный переворот» (М.: ОГИ, 2011).

Кстати, поблагодарю своих оппонентов за нечаянно подброшенную мне мысль: настала, видимо, пора опубликовать этот доклад, пусть и в конспективном виде, начиная со вступительной статьи того же Бжезинского и кончая списком участников Трехсторонней комиссии по состоянию на 15 августа 1975 г.

Между тем, информация об самой этой комиссии, действительно, как мной и указывалось, являющейся «детищем Дэвида Рокфеллера и Бжезинского», нашими «редакторами» также посчиталась предосудительной. Как и выдержки из широко известной книги Бжезинского «Великая шахматная доска», изъятие которых, видимо, является следствием излишнего рвения, которое всегда граничит с глупостью.

2) Из текста изъят и фрагмент о взаимодействии и конкуренции глобальных кланов – Ротшильдов, Рокфеллеров и Ватикана, имеющих прямое отношение к пресловутому «делу Стросс-кана». По одной версии, это «дело» является «разборкой» Ротшильдов и Рокфеллеров. По другой же, которой я придерживаюсь как автор, опубликовавший на данную тему серию получивших признание статей (http://akademiagp.ru/v-b-pavlenko-bolshaya-igra-rotshildov-i-rokfellerov-na-svetu-i-v-teni; http://akademiagp.ru/v-b-pavlenko-bolshaya-igra-rotshildov-i-rokfellerov-na-svetu-i-v-teni-ii; https://iarex.ru/articles/36373.html и др.), оно отражает внутриклановые противоречия между британскими и французскими ветвями Ротшильдов. И является следствием осуществленного в 2004 г. перехода внутренней «власти» от лондонского Эвелина де Ротшильда к парижскому Давиду де Ротшильду.

Между тем, видный отечественный историк и политолог А.И. Фурсов (которого весьма неуклюже попыталась поэксплуатировать в своих целях упомянутая «тяжелая артиллерия») в своем нашумевшем и при этом блестящем выступлении на только что завершившемся Всемирном Русском Народном Соборе прямо указал на следующее. «Если мы хотим понять мир и участвовать в игре на мировой арене, - было сказано им с трибуны ВРНС, - необходимо изучать реальные субъекты современного мира – прежде всего (sic!) закрытые наднациональные структуры. Также нужно изучать реальные интересы – то, как думает твой противник, его мотивации».

Но, увы, ни реальные субъекты, ни их интересы г-дам Карпенко и Разину не интересны, как не видят они, наверное, и противников. Они, надо полагать, привыкли к комфортному для них «толерантному», пусть и виртуальному миру. Живут, как в «бородатом» советском анекдоте про Л.И. Брежнева: «Раскачивайте вагон – будем думать, что едем».

«Возмутительным» нашим «цензорам» показалось и упоминание о двух вариантах будущего – проектах «доллар» и «золото». Видимо, они рассматривают их со страусиных позиций: не вижу – значит, не существует. Между тем, им, разумеется, неизвестны (и правда, откуда?) труды на эту тему крупного отечественного экономиста Валентина Катасонова, являющегося председателем Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, в частности его фундаментальный труд «Капитализм. История и идеология “денежной цивилизации”» (М.: ИРС, 2013).

В-шестых, наипоказательнейшим примером конъюнктурности осуществленной этими фарисеями идеологической цензуры является изъятие из текста моего выступления важнейшей цитаты из фундаментального международного документа – Рио-де-Жанейрской декларации 1992 г. по окружающей среде и устойчивому развитию. А именно: восьмого принципа этой декларации, в котором без обиняков говорится о необходимости осуществления глобальной политики, которую я именую курсом «трех ДЕ» - деиндустриализации, депопуляции, десоциализации.

Объяснить это изъятие, как и все остальные, они могут только одним способом – опять-таки сослаться на незнание этого официального документа ООН. Но если вдруг так, становится непонятным, на чем, кроме личных амбиций и ученых степеней, базируются их научный авторитет и компетенция?

Наконец, в-седьмых (но и это не последнее), о многом говорит исключение из текста упоминания об официально опубликованной в 2003 г. концепции Чубайса о России как «либеральной империи». Что-то подсказывает мне, что причиной здесь – отнюдь не негативная, но справедливая оценка деятельности этого «рыжего реформатора-афериста» в общественном мнении, а нечто другое, более глубокое и сокровенное, связанное либо с убеждениями, либо, что вероятней, с интересами.

Анализ искореженной и извращенной «цензорами» стенограммы моего выступления на круглом столе будет неполным без упоминания об изъятиях не только в самом выступлении, но и в его обсуждении. Свои вопросы, заданные мне по его окончании, г-н Разин, разумеется «убедил» г-на Карпенко?) оставить. «Жена Цезаря – вне подозрений». А вот вопрос, заданный, причем, очень грамотно и по существу, С.П. Гришаевым - заведующим кафедрой, профессором (а не каким-нибудь доцентом кафедры), из окончательной редакции почему-то исчез. А ведь правка от 3 июля – ни «цензоров», ни моя - его вообще не касалась.

Что это, как не «чисто конкретная» конъюнктура, причем не только политическая, но и идеологическая?

Чтобы восстановить справедливость, приведем этот вопрос и мой ответ на него и на этом подведем черту под второй частью:

С.П. Гришаев: Вы упомянули проект «Золото». Я совсем недавно прочитал высказывание Дж. Сороса, в котором он говорит о том, что разочаровался в золоте. Может быть, в этой связи, уместно говорить не о проекте «Золото», а о проекте «Юань»?

В.Б. Павленко: Если Сорос и разочаровался в золоте, то только на словах. Сейчас он продал свои американские активы, и его Фонд «Quantum», во главе с Дж. Роджерсом, переехал в Сингапур, который является одним из крупнейших поставщиков золота в Китай. Когда слушаешь западных деятелей, то надо понимать, что у них очень часто слова расходятся с делами.

Что касается проекта «Юань», то это был промежуточный вариант. Когда в Китае у власти был Ху Цзиньтао, этот проект был актуален для Запада. Ситуация изменилась после прихода к власти Си Цзиньпина. Сегодня можно говорить о том, что Китай накапливает золото в своих интересах, и вряд ли будет следовать в фарватере политики Запада. Именно поэтому Б. Обама в конце 2011 г. выступил с идеей переброски значительной части американских военных сил на Дальний Восток, для подготовки к конфронтации с Китаем (Цит. по варианту стенограммы, присланной мне на согласование г-ном Разиным 29 июня).

(продолжение следует)

P.S. Кстати, если г-да Карпенко и/или Разин пожелали бы ответить мне на ИА REX, я лично бы это только приветствовал. Вне зависимости от содержания ответа. И с удовольствием включился бы в дискуссию. А читатели (и, думаю, студенты ИГУМОиИТ) с не меньшим удовольствием за этой дискуссией бы понаблюдали.