В Белоруссии не верят в самоубийство польского политика Анджея Леппера. Политологи Юрий Шевцов и Олег Неменский прокомментировали корреспонденту ИА REX это событие и, почему оно стало возможно.
Юрий Шевцов:
Шляхта, как и сейчас «элита», в Польше всегда господствует над весьма нелояльным ей людом. И потому всегда шляхта должна искать поддержки своей власти вовне. И потому холоп, казак, «коммунист» при всём варварстве своих невежественно выраженных идей всегда обладает моральностью как минимум не меньшей моральности польских элит. Ну как можно было считать достойными власти тех, кто был при ней, во времена либерум вето и шляхетских конфедераций? Именно из этого раскола на слабые элиты и слабый нелояльный ей народ исходит особая приверженность польских элит культурным формам, шляхетским модам, обычаям, предрассудкам. Эстетика и внешне развитая культура — единственное, что элиты могут на деле противопоставить моральной правоте неразвитого культурно «люда». Однако эстетика не наполняет государство силой.
Не думаю, что Леппер и «люд» — это оккупированная очередной польской шляхтой часть славянского мира, часть оккупированного «Западом» «Востока». Да, этот фактор имеет значение. Но в основе «люд» «стоит» не за евразийскую или русскую или некую иную восточную империю, противостоящую «Европе». «Люд» — это неохваченное политическими с червоточинкой идеологиями общественное сознание, стремящееся к универсальной человеческой норме. Отсюда — католическая религиозность и понимание права на религиозность православную или протестантскую у простого, обычного поляка. Отсюда — внимание к семье. Отсюда и презрительное отношение «Люда» к «мафии», которая у «власти» и нелояльность «люда» государству этой «мафии». «Люд» противостоит также и Российской и любой иной власти, когда она приходит в Польшу. Но противостоит иначе, чем шляхта. Люд понимает, что такое порядок и видит, когда власть червива или излишне идеологизирована и жестока, а когда нет. Коммунистов под Варшавой в 1920-м остановил люд. А в 1939 ради Второй Речи Посполитой люд уже ни против кого всерьёз не поднялся. Зато к 1944 году люд свой выбор сделал в пользу тех, кто воевал с «арийцами» всерьёз...
Леппер, как политик люда, естественно был близок к белорусским полякам, у которых польскость ассоциируется в массовом сознании и культуре не с национализмом польским и не с польскими интеллигентами-политиками-борцами за что-то там своё. Отсюда его близость к тем польским лидерам тут, которых не впускают в Польшу и т.д. Белорусские поляки — это, пожалуй, единственная сейчас крупная польская общность, которая сохраняет в себе спору организованной политической культуры люда в противовес господствующей в Польше очередной шляхте. Конечно, при всех объективных и субъективных минусах этой «споры». Жаль, что Леппер умер. Конечно, в Польше обязательно появятся новые такие же «поппулистские», «людовые» политики. Но новым потребуется время, чтобы отстроить те связи и контакты, которые тут успел выстроить Леппер. И превращение белорусской польщизны в более сильный и заметный польский культурный, альтернативный нынешнему мэйнстриму Третьей Речи Посполитой, культурный очаг оттянется на какое-то время, а, может быть, и не получится вообще.
Аналогичный польской культурной ситуации внутренний раскол на «шляхту» и «быдло» характерен для всех восточно-европейских культур. Потому и рухнули, почти мгновенно вступив в ЕС постосоветские восточно-европейские государственности, подчинив руками собственных как бы «элит» свой суверенитет новому «союзному центру», что людишки-то воевать за этот суверенитет были не настроены. А элиты отлично понимали слабость внезапно рухнувшей на них независимости и власти. Вот отъехать в Лондон, Дублин или Берлин — это да... Для того-то люду Европейский Союз и был нужен и нужен, чтобы бежать от своей «шляхты» и собственного, к сожалению, беспросветного прозябания в своих маленьких городках, деревеньках и «микрорайонах». Леппер потому и был априори бесперспективен в политике, что шансов на власть у люда Польше нет, а неприязнь к «мафии» есть. Он выражал не стремление люда к власти, а раздражение люда властью и реальностью, и стремление люда защитить свой хотя бы простой семейный быт и очаг от тотального разрушения со стороны «элит».
Жаль и Леппера, и люд. Но ещё более, превозмогая жалость, интересно, как Европа переварит такую массу восточно-европейских элит и особенно — «простого народа». Элиты переваривать, предположим, у Европы инструменты и опыт есть. А, вот, столько люда из Восточной Европы в Старую Европу не попадало никогда...
Олег Неменский:
Уход Анджея Леппера — несомненно, большая потеря для польской политики. И дело здесь не в том, какую поддержку в обществе он имел. Её трудно измерить — то третья сила в стране, то чуть больше одного процента...
Но он представлял в политике ту часть (или, я бы даже сказал, сторону) польского народа, без которой польский политикум неполноценен. И, как ни странно, он был такой один.
В польской культуре есть традиция различения «народа» и «люда». В прошлые века «народом» была только шляхта, в XIX веке отдельные интеллектуалы стали включать в него и горожан («мещан»), а в ХХ веке это понятие было распространено на всех граждан Польши, став прямым аналогом западной концепции «нации». Однако сохранилось ощущение, что до сих пор не все поляки — народ. Есть по-прежнему и «люд» — то есть «народ» в русском понимании этого слова. И что его зачислили в «народ» условно. И так, на ментальном уровне, разделение поляков на «народ» и «люд» всё-таки ещё сохраняется.
Так вот, Анджей Леппер был политическим представителем этого самого «люда». Аутентичным деятелем «людового» движения. И его манеры «хозяина свинофермы», его речь, его позиции — всё выражало голос той Польши, которая не наследовала культурным и политическим традициям шляхты, но была в чём-то древнее и натуральнее. Той Польши, которая действительно славянская, которая «от земли», которая «простая». Эта Польша до сих пор жива, но существует как-то параллельно «культурной Польше», и имеет в ней неофициальный статус. Само присутствие Леппера на политической арене вызывало постоянное недоумение — ведь вроде как все поляки теперь «народ», а он от каких-то других поляков, от «люда», которых, вроде, и нет уже...
Интересно, что такое положение — представительство людовых интересов — обусловливало очень оригинальные для польской политики позиции. Даже не то что оригинальные, а, в общем-то, неприличные, скандальные для благородного общества. Леппер был настроен радикально «провосточно»: для него были актуальны идеи славянской взаимности с русскими, политического союза с Россией и всем евразийским пространством; он активно и деятельно поддерживал Александра Лукашенко, защищал его строй; был противником НАТО и ЕС, во многом отвергал «либеральные ценности», опасался глобализационных процессов и т.д. Настоящий enfant terrible польской политики. Но это был голос другой Польши — не постшляхетской, людовой, которой, действительно, остаётся всё меньше.
Не раз слышал впечатления русских людей, что если разговаривать не с «интеллигентным поляком», а с «простым», с польским «мужичьём», то возникает ощущение, что между нами вообще нет культурной границы, только языковая. Может быть, здесь играет роль наша, как теперь выясняется, общая генетика. Или же действует та наша общая славянская культура, которая за последнюю тысячу лет стала уже почти неслышной.
Мне не верится в самоубийство Леппера. Слишком уж ни к чему, да и его поведение последнего времени уж никак такого не предвещало. И хотя он и его партия сейчас не были в элите польской политики, его уход — сильное для неё потрясение. И дело не в том, что Леппер был постоянным источником политических скандалов и делал всю эту политику очень нескучной, а в том, что без него (или такого как он) она будет неполноценной. А заменить его вроде как некому. Польский «народ» не привык замечать польский «люд», считаться с ним, слышать его голос — и теперь не слышать его будет легче.
Неменский Олег
Комментарии читателей (0):