Японское правительство обратило внимание на произошедшие в Китае перемены. Оно попросту не могло этого не сделать. На Китай приходилось 85% всей суммы японских капиталовложений за рубежом, на Японию – 65% общей суммы иностранных капиталовложений в Китае. В 1936 году китайское правительство при германской поддержке приняло трехлетний план развития экономики. Его задачей было создание в центральном Китае мощной промышленной базы, установление полной монополии на добычу, производство и распределение сурьмы и вольфрама, удвоение объема выплавки стали, модернизацию добычи и производства цинка, значительное развитие машиностроения и т.д. Военная составляющая трехлетки была очевидной. Постоянно росла и германская военная миссия, а её работа становилась все более заметной. В 1933 году в миссии служил 61 офицер, 22 из них занимали посты инструкторов при высшем командовании. В 1935 их число выросло до 70. После отъезда фон Секта германскую военную миссию в армии Китайской республики в 1935 году возглавил его начальник штаба генерал от инфантерии Александр фон Фалькенхаузен. Модернизация армии шла полным ходом и в Японии с опасением смотрели на соседа, начавшего развивать и собственные ВВС и ВМФ. С помощью Германии в Китае могло возникнуть производство военной авиации, немцы начали поставлять и подводные лодки. Что касается армии, то к 1939 году Чан Кай-ши мог получить 60 полноценных дивизий, обученных немцами и вооруженных оружием немецкого образца.
16 апреля 1937 г. В Токио было принято следующее решение: «Япония займет честную и справедливую позицию по отношению к нанкинскому режиму и его движению за объединение Китая и одновременно попытается искоренить основные причины оскорбительной позиции Китая по отношению к Японии. В этом направлении должны быть приняты практические меры, чтобы заставить режим постепенно отказаться от прокоммунистических и прозападных принципов и стать ближе к нашей Империи. В частности, в Северном Китае Япония будет содействовать созданию организаций, необходимых для сотрудничества и взаимопомощи Японии, Маньчжоу-го и Китая». Автор этой концепции премьер-министр принц Фумимаро Коноэ имел репутацию человека, который сумеет договориться с Китаем. Менее всего он хотел прийти к войне. Но на поиск форм сотрудничества ему было дано менее двух месяцев.
Между тем готовность Японии «оказать помощь» Китаю быстро переросла в действия. В сентябре 1935 года Военное Министерство империи выпустило новую брошюру, призывающую сограждан готовиться к неизбежным переменам: «Теперь весь мир совершает грандиозный поворот и идеологии, и экономики, и политики под совершенно новым руководящим принципом». Старое устройство мира исчерпало себя: «Теперь наступил момент падения либерализма, господствовавшего в мире последние несколько веков». Разумеется, новый порядок не мог не беспокоить миролюбивых японских военных — ведь быстро меняющийся мир был заполнен угрозами Японии и её интересам со стороны Советского Союза, США и даже Китая. Сама же Япония, как утверждала пропаганда, несла народам лишь братскую любовь — в этом и заключалась высокая идея миссии Ямато — и потому была особенно уязвимой. Какие формы могла приобрести эта уязвимость, вскоре продемонстрировала практика.
В ночь с 7 на 8 июля 1937 года японская рота капитана Сетсуро Шимизу – 135 чел. - проводила ночные маневры в районе моста Лугоуцяо (или моста Марко Поло, пригород Пекина). По донесениям офицеров, их подчиненные были обстреляны. В это время подозрительно и бесследно пропал один из японских солдат – рядовой Кикудзиро Шимура. Капитан Шимизу сразу же пришел к выводу – его подчиненного выкрали китайцы. Разумеется, по заявлениям японских военных и этот инцидент был для них неожиданностью, но и к ней они оказались готовы, как и в 1931 году в Маньчжурии. В ответ они немедленно атаковали пост китайской армии местного автономистского правительства ген. Су Че-юаня. В районе бывшей китайской столицы находилось около 12 тыс. японских и 75 тыс. китайских солдат 29-й армии. Отношения японцев к китайцам давно уже было демонстративно и вызывающе оскорбительным, обстановка – напряженной. Через два часа после начала инцидента откуда-то возник пропавший солдат — но это уже не имело значения. К месту столкновения японцы подтянули подкрепления из Тяньцзиня, где стоял их гарнизон, китайцы — из Пекина. Уже 8 июля ЦК КПК выступил с декларацией о борьбе всего китайского народа против японской агрессии.
Руководство Китайской республики попыталось локализовать конфликт и распорядилось, чтобы местные военные власти немедленно вступили бы в переговоры с японцами. Посол Китая во Франции Веллингтон Ку немедленно приступил к переговорам относительно возможности применения статьи 10 Ковенанта Лиги Наций (статья 10 предполагала взаимную гарантию членов Лиги относительно территориальной неприкосновенности и политической независимости, статья 11 провозглашала любую угрозу войны или войны предметом рассмотрения Лиги).
Начальник Генерального штаба японской армии маршал принц Котохито Канъин дал распоряжение избегать дальнейшего использования силы для распространения конфликта. Американское посольство в Токио уже 8 июля информировало Вашингтон о том, что инцидент, судя по всему, будет скоро решен. Форин-офис был также настроен спокойно. Принц Коноэ поначалу был против расширения инцидента в масштабный конфликт, но общественность, газеты, армия достаточно единодушно выступили за примерное наказание китайцев. Военные заверяли принца – в случае отправки войск все будет решено в течение трех месяцев. Тем временем под Пекином было заключено перемирие и начались переговоры по урегулированию. Японцы добивались наказания виновных, выплаты компенсаций и усиления борьбы с коммунизмом. Претензии к китайской стороне были явно бессмысленны, но представители японской армии постоянно ужесточали свои требования.
11 июля кабинет Коноэ принял решение о военных действиях (что не обязательно должно было вылиться в войну): «а. Направляя войска в Китай, мы стремимся путем демонстрации нашей мощи заставить китайское командование принести извинения и принять на себя ответственность за возможные будущие происшествия (выделено мной — А.О.); б. Мы атакуем китайские силы, только если станет ясным, что наши требования не примут; ... д. Экспедиционные силы будут состоять из пяти дивизий, из которых пока достаточно трех».
В тот же день было принято заявление японского правительства относительно Китая: «Японские гарнизонные силы в Китае, которые терпеливо принимали следующие одно за другим оскорбления китайцев в адрес Японии, в полночь 7 июля были вынуждены столкнуться с 29-й армией, которая находилась на охранной службе вместе с нашими войсками; [столкновение произошло] из-за незаконной стрельбы последней в районе Марко Поло. Это создало значительное напряжение в районе Пекина-Тяньцзиня, в результате возникла серьезная угроза японским жителям этого района». По версии Токио, 10 июля китайцы вновь атаковали японские войска, что, разумеется, было свидетельством их нежелания вести переговоры. Все это и послужило причиной принятия правительством Японии решения об отправке войск в Китай. Не удивительно, что переговоры быстро зашли в тупик, а 25 июля начались масштабные военные действия. 27 июля премьер-министр принц Коноэ сделал официальное заявление, в котором, в частности, говоролсь: «У Японии нет каких-либо территориальных притязаний в Китае. Если бы она имела такие планы, как провозглашают китайцы, армия уже оккупировала бы весь Северный Китай. Безусловно китайское правительство и державы понимают это. Япония хочет сотрудничества с Китаем, а не китайскую территорию.» Если ранее Токио призывал к японо-маньчжурско-китайскому сотрудничеству против коммунизма и западного влияния, то теперь эта идея явно устарела. Цель конфликта для Японии поначалу оставалась не ясной — но было очевидно, что начавшаяся война станет долгой.
Германия поначалу заявила о своем нейтралитете в начавшемся конфликте. Официальное заявление германского МИД ясно гласило – японо-китайский конфликт ослабляет единство антикоминтерновского блока и объективно служит интересам СССР. Даже военная миссия не торопилась покидать Китай. Немецкие военные пользовались большим доверием президента республики. Они советовали ему всячески избегать крупных столкновений с японцами и чередовать короткие удары с отходами. Но Чан Кай-ши не смог принять эти рекомендации — их реализация привела бы к потере им доверия армии. 30 июля он заявил: «Единственный путь, который открыт для нас сейчас – это вести массы нации, по единому плану для борьбы до последнего.»
Определенная надежда оставалась и на Лигу Наций. Веллингтон Ку надеялся даже на совместное выступление Франции, Великобритании и США в пользу Китая. В своем выступлении 15 сентября китайский представитель в Лиге призвал к использованию принципа коллективной безопасности, которая была заложена в основу её Ковенанта. 27 сентября Ку в своем выступлении заявил: «Настоящее намерение Японии очевидно. Оно заключается в подчинении и завоевании Китая как жизненно важном шаге к осуществлению ее так называемой священной миссии господства в Азии, на Тихом океане и в конечном итоге в мире.» Речь Ку произвела впечатление и лорд Роберт Артур Кранборн, маркиз Солсбери, предложил осудить бомбардировки открытых городов. Представители - Франции Ивон Дельбо, Швеции Рикард Сандлер и СССР М.М. Литвинов – поддержали эту инициативу. В тот же день резолюция была принята комитетом ао Дальнему Востоку, Ассамблея Лиги проголосовала за нее 28 сентября. Ничего более добиться не удалось.
Вскоре советы немецких специалистов в Нанкине прекратились — в начавшейся войне Берлин занял сторону Токио. По распоряжению Гитлера из Германии высланы находившиеся при вермахте китайские офицеры, включая сына Чан Кай-ши. Это решение было принято 19 октября 1937 года, но уже 21 октября Геринг разрешил секретные поставки оружия в Китай. 5 ноября посол Германии в Китае Оскар Траутманн передал Чан Кай-ши предложения Японии об условиях заключения мира (1 - отказ от прокоммунистической и антияпонской политики, сотрудничество в антикоммунистической политике с Японией и Маньчжоу-го; 2 - установление демилитаризованных зон там, где будет признано необходимым; 3 – заключение соглашений об экономическом сотрудничестве с Японией и Маньчжоу-го; 4 – выплата Китаем контрибуции Японии). Одновременно Риббентроп посоветовал послу Китая в Германии принять эти предложения. 3 декабря Чан Кай-ши согласился сделать это условно, как основу для обсуждения. Было поздно. К этому времени Токио решил добиться всего самостоятельно, Берлин был готов выступить посредником, и хотел сделать это, но Токио был уверен, что добьется поставленных целей самостоятельно.
В первых числах января 1938 года Риббентроп сделал предложение установить более тесное сотрудничество между двумя странами японскому послу в Германии генерал-лейтенанту барону Хироси Осима. Ответ последовал в конце июня 1938 года — Токио соглашался, особое внимание должно было быть уделено возможным совместным действиям против СССР. Осима предлагал заключить консультативный пакт, Риббентроп выступал за более тесное сотрудничество. Переговоры затянулись. Тем временем уже 13 января 1938 года японская сторона, ссылаясь на требования армии, расширила требования к Китаю, которые опять были переданы через Берлин: 1 – признание Маньчжоу-го; 2 – установление особых районов в Северном Китае и Внутренней Монголии; 3 – создание специальных органов по реализации политики «совместного процветания» с Японией; 4 – учреждение антикоммунистического правительства во Внутренней Монголии; 5 - создание демилитаризованных зон в Центральном Китае; 6 – согласие Китая на размещение японских войск на неопределенный период в Северном Китае, Внутренней Монголии и Центральном Китае. Ответ Нанкина был уклончивым и не устроил Токио.
Затем Берлин сделал следующий и весьма важный шаг — 20 февраля 1938 года Германия признала Маньчжоу-го de jure. Еще ранее это сделал Муссолини. 18 ноября 1936 года Рим назначил в Мукден генерального консула, еще через год пошел на полномасштабное признание «империи маньчжуров». Китайский посол в Германии получил разъяснение – внешней политикой страны управляет фюрер, а акт признания Маньчжоу-го не является враждебным по отношению к Китаю актом. Примеру организаторов Антикоминтерновского пакта последовали и их младшие партнеры — в результате к началу 1940-х гг. Маньчжоу-го признали 23 страны. В 1938 году германская военная миссия сократилась до 30 человек. Впрочем, вскоре и эти контакты были прекращены. немецкая военная миссия была отозвана. Фалькенхаузен и 20 последних офицеров покинули Китай вскоре после падения Нанкина. В своих донесениях немецкий посол в Японии Герберт фон Дирксен энергично поддерживал уверенность в победе среди японских правых. Действия Берлина были встречены в Токио с явным удовлетворением. Дипломатические успехи Японии были очевидны, но война в Китае затянулась.
Японская армия в 1937 году имела 17 полностью укомплектованных дивизий 3- и 4-полкового состава, флот — 4 линкора, 12 тяжелых и 16 легких крейсеров, 23 эсминца, 241 боевой корабль и военный транспорт, 280 самолетов морской авиации. Японские войска были хорошо вооружены и обучены, японская дивизия имели все необходимое для самостоятельных действий — 3 полка пехоты, полк артиллерии, полк кавалерии, отряд танков, каждый пехотный батальон имел взвод бронеавтомобилей. Это была грозная сила, опиравшаяся на развитую промышленную базу. Китай существенно уступал в экономическом развитии своему противнику. В его главном индустриальном центре — провинции Сычуань — находилось 44% промышленных предприятий республики, в том числе и способных производить современное оружие. Но в целом китайская экономика оставалась отсталой и не могла обеспечить потребности своих вооруженных сил армии даже в вооружении и боеприпасах. К началу войны армия была многочисленной, по спискам — 1,91 млн. чел. В её состав входили 176 пехотных дивизий, 20 отдельных бригад, 8 кавалерийских дивизий, 2 кавалерийские бригады. Китайский флот был делился на 3 действующие, 1 учебную эскадры и флотилию береговой охраны. В них входило 7 крейсеров (из них 2 учебных), 3 шлюпа, 8 канонерских лодок, 7 миноносцев, патрульные суда и т.п. 2 крейсера были построены в 1931 и в 1932 гг. Японии и Китае (Шанхае), остальные были спущены на воду еще в конце XIX века. Некоторые канонерки и миноносцы были построены в 1920-е годы.
Уровень подготовки и обученности китайской пехоты все ещё был чрезвычайно низким. Ещё хуже дело обстояло в артиллерии и технических войсках. Это не удивительно. Новобранца-пехотинца готовили три месяца и очень слабо. При этом значительная часть армии существовала только на бумаге, а примерно половина управлялась губернаторами и подчинялась им. Подготовленные немцами дивизии были неплохими, они оказали серьезное сопротивление японцам на ряде участков, прежде всего – в Шанхае, однако в их составе было недостаточно артиллерии, бронетехники и самолетов было мало. Китай более или менее полно обеспечивал свои потребности только в стрелковом вооружении. Вооружение китайских ВВС было далеко не самым лучшим, авиация уступала японской по количеству и качеству самолетов. К началу войны на вооружении находилось 135 истребителей американского и 18 французского производства, 24 бомбардировщика разных типов.
После оккупации Манчжурии и первых боев с японцами за Шанхай правительство Китая впервые всерьез задумалось о необходимости создания собственных военно-воздушных сил. В 1932 году в страну прибыла американская миссия во главе с полковником Джеком Джоэтом, но наладить сотрудничество в этот раз не получилось – американцы отказались бомбить повстанцев. Это совпало с предложением Муссолини «отправить своих ребят» в Китай, которое он сделал в 1934 г. китайской делегации в Риме. В результате с 1934 года ВВС занималась итальянская миссия. Итальянцы тренировали пилотов, построили авиационный завод в Нанчане, который собирал истребители Fiat, поставили бомбардировщики Savoia Marchetti (правда, такие устаревшие, что китайцы использовали их исключительно в качестве транспортной авиации). Особых успехов миссия достичь не сумела. В армии имелось 60 танков и 15 танков-амфибий, на вооружении находилось всего около 1 тыс. орудий разных систем и калибров.
Айрапетов Олег
Комментарии читателей (0):