Роман Алёхин: эта странная война длится уже два года...

2 года СВО

У каждого свое СВО: у кого-то это победы и поражения, кровь и грязь окопов, у кого-то боль потери сына, мужа, у кого-то страх за будущее, в том числе будущее своих сыновей и мужей, у кого-то тяжёлая печаль на душе от того, что и как происходит, у кого-то это борьба за бойцов, за то, чтобы они не превращались в "мясо", у кого-то это постоянная помощь фронту и ускорение победы, у кого-то это война за очищение России изнутри.

Но есть и те, у кого ничего не изменилось, а печали только потому, что мерседесы не так доступны, те, кто стал зарабатывать в разы больше, те, кто как и раньше печётся только о защите своего насиженного места, даже в ущерб победе.

То есть, всё как всегда - кому война, кому-то больше даже, чем война, а кому мать родна и дополнительные выгоды.

2 года практически я на войне, рядом с войной, над войной, а вот сказать позитивного нечего.

Ещё год назад была энергия, были надежды на то, что вот-вот и многое изменится в управлении фронтом, но сегодня нет и этого.

Да, есть понимание, что Победа будет за нами, но всегда остаётся вопрос: какой ценой?

Для меня война - это как что-то личное, происходящее снаружи, но меняющее многое внутри, дающее и энергию, и в тоже время забирающее часть личности. СВО для меня больше, чем фронт там: в Крынках, Работино, Авдеевке и Синьковке, СВО для меня - это ещё и второй фронт, который проходит внутри России. И он для меня даже более важен, чем Киев, Львов и Одесса. Если русский человек победит на этом внутреннем фронте, то в итоге нашим территориям, нашим гражданам, нашим проектам ничего не будет угрожать, а русские со всего мира захотят присоединиться к нам без войн. Как сказал Сунь Цзы - нельзя сделать победу, можно сделать себя непобедимым. Вот и второй фронт как раз за то, чтобы сделать Русский мир непобедимым.

А ещё и третий фронт внутри себя, на котором идёт постоянная борьба желания сказать всю правду, желания не навредить, желания не напугать и не увести людей в апатию, но при этом научить быть сильным и понимать происходящее.

В самой же войне меня гнетёт то, что за 2 года не видно существенных изменений в управлении, порой кажется, что оно даже местами деградирует. У нас не было Плана "Б" на старте и я не могу усмотреть в действиях на фронте, чтобы хоть где-то начали разрабатывать План "Б", не говоря уже о планах "В", "Г", "Д". У нас как было "взять к 1 декабря условную Авдеевку", так и остаётся это главным, а может и единственным инструментом управления.

Хотя, есть ещё один - отчитаться о взятии заранее. Это наверно от инфоцыган пошло, которые советуют заявлять о сложновыполнимом в соцсетях, чтобы... Хотя, может это неправильное понимание китайского "места смерти".

Ещё страшно то, что над ошибками не работают и за 2 года не стало понятно, что если не ввести неизбежную ответственность командиров всех уровней, то ошибки будут повторяться и масштабироваться. И цена ошибок начала расти, как в денежном выражении, так и цена в жизнях русских солдат.

И третья глобальная проблема: так и не заработал институт замполитства, а также не создан институт комиссаров, которые могли бы нести информацию наверх.

Армейская бюрократия всё сильнее закрывается, закрывая от сторонних глаз все ошибки и все проблемы. И это правильно, но в том случае, если внутри профессиональные командиры-управленцы, которые закрывают систему, чтобы сделать управляемой и эффективной, а не скрыть неуправляемость и неэффективность, а возможно, самодурство и преступления. Во втором случае такая система рано или поздно взорвётся.

Хорошую фразу услышал недавно:

Жизнь станет невыносимой, если мы не будем понимать, что наши бойцы погибли не напрасно. Но в итоге от нас зависит напрасно они погибли или нет.

А вообще - это очень странная война, которая длится уже два года...

Роман Алёхин