Беспорядки в Китае: ответ «партии ковида» на тайваньский дрейф прочь от США

В Китае вспыхнули протесты против ковидных ограничений. Демонстрации, митинги и столкновения с полицией отмечены в целом ряде регионов и городов, в том числе в центральных мегаполисах Пекине и Шанхае, а также в Нанкине, Чжэнчжоу, Ланьчжоу, Гуанчжоу, Урумчи, административных центрах соответственно провинций Цзянсу, Хэнань, Ганьсу, Гуандун и Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР). Местами появляются политические лозунги, направленные против правящей КПК и лидера страны Си Цзиньпина. Однако если в «столицах» протестуют студенты, что побуждает западные СМИ спекулировать на теме «Тяньаньмэнь 2.0», то на условной «периферии» дело обстоит сложнее. В Хэнани и Синьцзяне, где беспорядки начались 23 и 24 ноября, взрывоопасная ситуация сложилась из-за перегибов и просчетов местных, а также корпоративных властей. В Урумчи (Синьцзян) при пожаре в жилом доме погибли десять человек, которые не смогли выбраться из охваченного огнем здания. Подстрекатели протестов, несмотря на опровержения местной администрации, обвинили ее в том, что в погоне за «полной изоляцией» в локдауне существовал запрет на выход из домов, подкрепленный якобы блокировкой входных дверей. Причем, следует понимать, что Синьцзян – и без того «проблемный» регион, регулярно используемый геополитическими оппонентами Пекина для спекуляций на теме «прав человека»; после его посещения Верховным комиссаром ООН Мишель Бачелет, которая не нашла и сотой доли тех нарушений, что приписываются Китаю, интенсивность западной пропаганды уменьшилась. Но понятно, что в Вашингтоне, Лондоне и других западных столицах спят и видят, чтобы эту клеветническую кампанию возобновить, отыскав для этого любой формально приемлемый повод. Иначе говоря, всяким происшествиям в Синьцзяне всегда приклеивается ярлык «притеснения уйгуров - коренного мусульманского населения», невзирая на то, что в рамках программы ликвидации бедности в Китае этот регион, в который были закачены огромные средства из центрального бюджета, по сути был отстроен заново. В нем созданы десятки тысяч новых рабочих мест, подняты зарплаты, пенсии и социальные пособия и программы, кардинально обновлена инфраструктура, в том числе социальная и т.д.

Еще более сложная ситуация в Хэнани, где эпицентром проблем стал завод фирмы Foxconn, дочерней компании известной тайваньской TSMC – мирового монополиста в полупроводниковом производстве. Это важно, ибо Тайвань, находившийся как раз накануне прошедших 26 ноября местных выборов, через администрацию предприятия, являющегося во многом системообразующим для города и региона, сильно влияет на социальную обстановку. А вот ее подрыв вполне мог входить в определенные планы, особенно имея в виду, какие топорные действия были предприняты. По сути, администрация, по некоторым данным во взаимодействии с местными властями, стала осуществлять на заводе ликвидационную программу, стимулируя вместо сохранения коллектива, его роспуск путем денежных выплат увольняющимся и задержек зарплат остающимся, часть из которых была изолирована прямо на предприятии. При первых же протестных вспышках работодатели вызвали полицию, то есть пошли на эскалацию конфликта. Дело дошло до того, что центральные власти КНР, обратив внимание на эту ситуацию, призвали военных отставников заместить уволившихся, чтобы сохранить работоспособность завода, объем выпуска микрочипов на котором быстро упал на 30%.

Законный вопрос: какой резон был у местных властей поддерживать подрывные действия администрации Foxconn, то есть пилить сук, на котором сидят провинциальный и городской бюджеты? Китаист Николай Вавилов объясняет это «комсомольскими» связями, которыми Хэнань, наряду с Аньхоем и Хубэем, где в 2020 году произошла первая, уханьская вспышка ковида, встроена в группу экс-генсека и бывшего председателя КНР Ху Цзиньтао. Сразу складывается картинка из двух срезов. Первый: завершение недавнего XX съезда КПК, запомнившееся его выводом из президиума за кулисы зала заседаний. По горячим следам проходили утечки, что будто бы Ху готовился к несанкционированному выступлению против военного давления на Тайвань, предпринятого Пекином после провокации, устроенной визитом экс-спикера палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси. И если в Хэнани действительно сложился «оппозиционный» треугольник, одной из сторон которого, наряду с осью TSMC – Foxconn, оказались потерпевшие поражение на съезде сторонники Ху Цзиньтао, лишившиеся представительства даже в Политбюро ЦК, не говоря уж об его Постоянном комитете, то это вполне может объяснить происходящее. Второй срез – зависимость проигравших выборы на Тайване «демократических» властей от Вашингтона, где грядущий электоральный провал сепаратистского режима вполне могли просчитать. И запустить в ответ на успех сил, ориентированных на сближение с Пекином, дестабилизирующий сценарий уже на материке. В конце концов, разве мы не видим, что стоило Ирану укрепить военно-технические связи с Россией, как беспорядки начались уже там. Китай же, по некоторым сведениям, деятельно повлиял на позицию США и НАТО в том, что не состоялись поставки на вооружение ВСУ самолетов МИГ-29 из арсеналов восточноевропейских стран, которые раньше входили в Варшавский договор.

Проблема расстановки внутренних сил в КНР после съезда, на котором номинальная «оппозиция» лишилась позиций в партийном руководстве и лишится их во власти в перспективе марта 2023 года, когда на сессии ВСНП будет сформирован новый состав правительства – Госсовета КНР, встает и в связи с тем, что локдауны стали смягчаться еще до возникновения беспорядков. Хотя их организаторы и утверждают обратное, спекулируя на готовности властей Синьцзяна приступить к поэтапному смягчению ковидных ограничений якобы только после их начала. На самом деле первые шаги к снятию карантинных «тормозов» на транспорте, сначала на железной дороге, а затем в авиакомпаниях, были предприняты еще в первой и начале второй декад ноября, то есть до развертывания протестов. Соответствующие утечки проходили и по линии неназванных источников во внешнеполитическом ведомстве КНР, откуда подчеркивалась высокая вероятность снятия ограничений к началу 2023 года, в том числе для возобновления внешних научных и гуманитарных контактов; во всяком случае, к этому напряженно готовятся те, кого это касается.

Получается, что если не привязываться к конкретным «спусковым крючкам», которые в каждом регионе свои, вырисовывается некая общая тенденция. Она состоит в том, что протесты так или иначе возникли как «ответ» на ковид, а были запущены, чтобы либо не допустить исчезновения эпидемической темы из эфира, либо предвосхитить смягчения ограничений, которые «кому-то» очень невыгодны. Показательно: в той части протестных выступлений, которые затрагивают политическую сторону вопроса, линия «нулевой терпимости» к ковиду связывается с центральными властями КНР, в том числе лично с Си Цзиньпином; апелляция при этом идет к соответствующим положениям политического отчета ЦК КПК на съезде. Между тем еще 4 ноября китайский официоз Global Times опубликовал статью эпидемиолога Ван Гуанфа, который возложил ответственность за «перегибы» в виде «чрезмерно частого обязательного тестирования на коронавирус и прочих излишних мер контроля» отнюдь не на центральные, а не региональные власти. Конкретно:

И т.д.

Что происходит? На наш взгляд, центральные власти страны оказались своего рода заложниками региональных; однако в ряде случаев откровенный произвол под видом борьбы за здоровье населения преследовал совсем не те цели, которые заявлялись официально. Притесняя население, регионы интенсивно «переводили стрелки» на центр, подставляя в том числе и Си Цзиньпина, который в преддверие партийного съезда оказался стесненным в маневрах угрозой публичного раскола во власти, как это случилось в 2012 году, в канун XVIII съезда КПК. Как только съезд прошел, и было принято решение, «ослабив вожжи», возвращаться в русло обычной жизни, регионалы стали этому мешать, вздувая ограничения. И не исключено, что с опорой на внешние силы – тайваньские власти и их американских покровителей – принялись провоцировать социальный взрыв, перенацеливая его деструктивную энергию на Пекин. В результате ситуация ныне оказывается там, где оказалась. Один из мотивов, несомненно, «ответ» на кадровые решения XX съезда, резко поменявшего внутриполитические интерьеры.

Вообще-то всегда и везде, когда и где от власти оттесняются определенные группировки, их участники, лишившись легальных форм влияния на политический процесс, приступают к подковерной борьбе. И наша Россия, кстати, в этом не исключение. Другое дело, что современный Китай находится на серьезном переломе эпох, совершая геополитический выбор в пользу совместного с Москвой стратегического противостояния с Западом. И его позиции подобной региональной фрондой могут быть ослаблены. Очень этого не хотелось бы.

И в заключение, кстати, - о России. Давайте вспомним, что и у нас во времена так называемого «ковидобесия» откровенно складывались, хотя и не успели сложиться, элитные группы, выступавшие с жестких позиций «цифрового концлагеря», усмотревшие в эпидемии шанс на реализацию человеконенавистнических глобалистских программ контроля над численностью населения. Начало СВО в одночасье переломило этот опаснейший тренд, связанный с накоплением усталости и протестных настроений среди населения. Теперь понятно, что в той ситуации стояло на кону? И почему выступления поборников «партии ковидобесия», ратовавших за тотальные ограничения и повальную вакцинацию, представляли собой ни много ни мало натуральный подкоп под основы государственности и суверенитета? И именно поэтому они подвергались жесткой критике со стороны противников эпидемических провокаций. Опыт нынешних протестов в Поднебесной – это далеко не только «про Китай», но еще и «про нас», если у кого-то еще бродят мысли и планы реанимировать на российской земле проект «великой перезагрузки». И очень похоже, что спекулируя на специфически понимаемых корпоративных интересах, так называемая «партия мира» на самом деле добивается именно этого.

Экстраполируя российский опыт обратно на Китай, отметим, что перспективы, которые складываются для Вашингтона в связи с электоральным провалом его агентуры влияния на Тайване таковы, что глобалистские «центры принятия решений» возможно вполне целенаправленно расшатывают внутреннюю обстановку в КНР, подготавливая военную развязку тайваньского кризиса. Но это уже несколько другая тема.