Очевидно, что наступление на Финляндию было выбрано с учетом всенародного праздника, который торжественно отмечал весь Советский Союз — в декабре праздновалось 60-летие Сталина. Верховный Совет наградил его Золотой звездой Героя Социалистического труда. Газеты воспевали мудрость вождя. На этом фоне поражение в Финляндии было абсолютно невозможно. А положение было безрадостным.
Если военные действия начались при относительно нормальной для этого времени погоде, — 10… — 15 градусов по Цельсию, то в середине декабря резко похолодало. Войска не были готовы действовать в зимних лесах. Командир 123-й стрелковой дивизии полк. Ф. Ф. Алябушев вспоминал: «Стояли морозы в 35−40 градусов. Бойцы ютились в норах. Землянок не было. В такой обстановке трудно было вести серьезную борьбу с противником, которая требовала тщательной подготовки, точного плана. Необходимо было как можно скорее обогреть и ободрить бойцов. Построили землянки, поставили в них печи». Война сразу же проявила значительные недостатки Красной армии, в том числе и в снабжении. Суконная буденновка оказалась плохо подходящей к условиям морозной зимы в лесах Карелии, пришлось заказывать шапки-ушанки и переодевать армию в ходе войны. Для всего этого нужно было время. Комдив-123 вспоминал: «Получили перчатки, валенки, телогрейки, а для командного состава и полушубки. Усилили питание. Одновременно началась разведка оборонительной системы противника. Об этой системе командованию дивизии почти ничего не было известно».
15 декабря после 8-часовой артиллерийской подготовки и ударов с воздуха началось второе наступление на Карельском перешейке. К 17 декабря неудача стала очевидной. 20 декабря атаки пришлось остановить. 22 декабря тылы финнов начала обстреливать советская дальнобойная артиллерия на железнодорожных платформах. Батарея орудий ТМ-III-12 (морские орудия калибра 305 мм) 17-й отдельной железнодорожной бригады перемещались по круговой ветке Сестрорецк-Белоостров, обстреливая линию Маннергейма и Выборг. Фугасный дальнобойный снаряд этого орудия весил 512,5 кг, дальность выстрела доходила до 52 км. Обстрел велся без пристрелки, точность обстрела не могла быть высокой, но эфффект действия этой батареи был весьма высок. За три недели боев на Выборгском направлении войска продвинулись на 64 км, в среднем по 3,2 км в день. Далее всего они прошли вглубь страны на севере — на Улеаборгском направлении и в районе Петсамо на 150 км. Потери РККА составили, по официальным данным, 1823 убитых и 7 тыс. раненых, а финнов — 2200 убитых и несколько тысяч раненых. Столь немногочисленные успехи объяснялись сложностью условий района, в котором действовали бойцы Красной армии.
Неудачи, разумеется, не могли повлиять на решимость Москвы добиться успеха. Очередное предложение Стокгольма о сотрудничестве, переданное через Коллонтай 24 декабря, было также отвергнуто. Финны просили Париж и Лондон оказать им помощь войсками. Союзники обещали и это. Во Франции и Англии рассматривались планы вмешательства в эту войну, в том числе и путем воздушных ударов по советской территории в Закавказье или блокады Мурманска, или высадки десанта в Печенге. Еще в августе 1939 года в Сирию был направлен генерал Вейган, который активно начал готовить там аэродромы для нанесения удара по территории СССР. В качестве вариантов рассматривалась возможность использования взлетных площадок в Турции и Иране для бомбардировки Майкопа, Грозного, Баку.
Ранее на ИА REX: «Необычные» русские люди на службе Гитлеру против своего народа
«Надо сказать, — вспоминал де Голль, — что некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России — оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией». Ближнему Востоку и Балканам в Париже и Лондоне уделялось особое внимание. С началом советско-финляндской войны в правительственных кругах Турции резко усилилась партия сторонников англо-французского союза. Увеличились военные поставки, были отмечены длительные стоянки британских военных кораблей в турецких портах, турецкая пресса заняла профинскую позицию. Критика действий СССР была беспрецедентно резкой и единодушной. 5 февраля 1940 г. союзное командование приняло решение собрать экспедиционный корпус в составе 3−4 французских и 2 британских дивизий. Готовность авиационного удара по югу Советского Союза должна была быть достигнута в марте 1940 года.
Во Франции ситуацию осложняла борьба нового правительства Поля Рейно за прочную опору в парламенте. Правительственное большинство было незначительным. Большую помощь Финляндии оказали скандинавские страны и прежде всего Швеция. Отсюда же прибыло больше всего добровольцев — 8 из 11,5 тыс. чел. Вербовочные пункты в этой стране были открыты уже 30 ноября 1939 года. Призывы комитета «Финляндия» были очень популярны. Уже в начале декабря был сформирован Шведский добровольческий корпус, который возглавил участник войны в Финляндии в 1918—1920 гг. ген.-л. шведской армии в отставке Эрнст Линдер. К январю 1940 г. в Швеции было открыто более 120 вербовочных пунктов. С учетом норвежцев и датчан в корпусе числилось 9640 чел. Добровольцы в основном использовались для охраны тыловых объектов, в артиллерии ПВО, авиации и т. п., чем объясняется относительно небольшой уровень их потерь — 33 убитых и 185 раненых и обмороженных.
Через Швецию и Латвию в Финляндию направилась и группа эстонских офицеров во главе контр-адмиралом Йоханом Питка. Шведы поставили 2 млн патронов, 250 орудий, из них 100 зенитных, 80 противотанковых орудий, 90 тыс. винтовок. Франция направила 145 самолетов, 496 орудий, 400 тыс. винтовок, 20 млн патронов. Англия и Франция предоставили самую большую материальную помощь Финляндии. Цифры британских поставок озвучил Чемберлен, выступая в парламенте 14 марта 1940 г. Было обещано (поставлено): самолетов 152 (101), орудий разных типов 224 (114), снарядов 297 200 (185 000), орудия Викерса 100 (100), морские мины 500 (400), ручные гранаты 50 000 (50 000), авиабомбы 20 500 (15 700), противотанковые ружья 200 (200), противотанковые мины 20 000 (10 000), шинели 100 000 (100 000), комплекты обмундирования 100 000 (100 000) и т. д.
Мерецков готовил третье наступление на Карельском перешейке, а тем временем финны решили перехватить инициативу и начать контрнаступление. Оно началось 23 декабря и не было особо успешным. Встречные бои были короткими и закончились через пару дней. Гораздо более успешными были действия противника в Карелии, к северу от Ладожского озера. Невозможность проведения непрерывной линии фронта облегчало проникновение в тыл Красной армии противника, как правило, хорошо знакомого с местными условиями.
Растянувшиеся в лесах и озерно-болотных дефиле колонны советских войск лишились возможности маневра и стали жертвой фланговых ударов финнов, активно использовавших подвижные отряды лыжников, вооруженных автоматическим оружием. Большие потери Красной армии наносили и снайперы. Сказывался и недостаток автоматического оружия, отсутствие пистолетов-пулеметов, неудобство имевшихся ручных пулеметов для действий в зимних условиях. В целом неудачно действовали и корабли Балтийского флота — реализовать объявленную блокаду им так и не удалось. В районе Ботнического залива она осуществлялась только подводными лодками. Подступы к Хельсинки контролировала и морская авиация. Тем не менее линейные корабли эффективно подавили береговые батареи противника, подводники потопили четыре финских транспорта.
Финнам удалось окружить и уничтожить в образовавшихся «котлах» (их называли motti) ряд советских частей. Подполковник М. С. Штеменко, взятый с группой слушателей Академии Генерального штаба для улучшения управлением войсками, вспоминал: «Надо прямо сказать, что в то время наши войска оказались малоприспособленными вести войну в условиях Финского театра. Леса и озера, бездорожье и снега были для них серьезным препятствием. Очень тяжело пришлось, в частности, 44-й стрелковой дивизии, которая прибыла с Украины и сразу же под Суомуссалми попала в окружение». Она понесла серьезное поражение. Начальник Особого отдела Главного управления Госбезопасности НКВД СССР старший майор государственной безопасности В. М. Бочков докладывал, что к 8 января из окружения вышло около 1800 чел. с 3 орудиями. От трех полков остались группы неорганизованных людей, не считая артиллерийского полка, батальона и тыловых частей, избежавших окружения. По распоряжению Мехлиса все командование дивизии было сурово наказано. 11 января бывший командир дивизии комбриг Виноградов, бывший начальник штаба полковник О. И. Волков и бывший начальник политотдела дивизии полковой комиссар И. Т. Пахоменко, покинувшие дивизию во время боя, были расстреляны перед строем бойцов. Те аплодировали. К смертной казни были также приговорены еще несколько офицеров.
Война затягивалась, положение становилось настолько тяжелым, что властям стало ясно, что более не удастся ограничиваться скупыми сводками с фронта. 14 января последовало опровержение штаба ЛВО сообщений иностранной прессы о том, что финны перешли в контрнаступление и заняли часть советской территории. Армия делала все возможное для преодоления кризиса. Маннергейм очень высоко оценил роль, которую сыграли политруки Красной армии в тяжелые дни неудач, хвалил мужество и стойкость солдата, но командованию, по его мнению, явно не хватало самостоятельности и гибкости. В Москву был вызван Мерецков. Сталин был недоволен — неудачи в действиях против столь слабого противника, по его словам, будут вдохновлять врагов СССР на действия. Необходимо было действовать, нужны были успехи. 7 января 1940 года был создан Северо-Западный фронт. Его возглавил Тимошенко, переведенный сюда из Киевского Особого Военного округа. Главные армии фронта — 7-я и 13-я состояли из пяти и трех стрелковых корпусов. Началась активная подготовка к боям по преодолению линии обороны противника. Пехота тренировалась двигаться за танками, преодолевать минные и проволочные заграждения и т. п. Для уверенного контроля над тылом и борьбы с диверсионными группами финнов было сформировано 7 пограничных стрелковых полков по 1,5 тыс. чел в каждом. Они начали борьбу с лыжниками противника, период успешных действий для них закончился.
Посредником между советским полпредом и правительством Финляндии выступила финская писательница эстонского происхождения Хелла Вуолийоки, поддерживавшая дружеские отношений с Коллонтай и пользовавшаяся в известной степени доверием Рюти и Таннера. Вуолийоки имела репутацию «красной», и она явно не испытывала симпатий к нацистам. В Хельсинки она организовала литературно-политический салон левого толка. Перед Рождеством 1939 года она обратилась к Таннеру с письмом, предлагая задуматься о необходимости начала переговоров с Москвой и предлагая для первых контактов свою кандидатуру: «Принимая во внимание, что я всегда могу приватно побеседовать с Коллонтай, и есть надежда, что нам, возможно, что-нибудь сможет посоветовать. Кроме того, я человек, к которому они относятся с некоторым дружелюбием, — я полагаю, что они могут согласиться разговаривать со мной в частном порядке. Если вы сочтете это необходимым, то я направлюсь в Стокгольм или куда угодно».
С 21 января в Стокгольме начались первые контакты относительно условий возможного мира. 27 января Молотов телеграфировал в Стокгольм о согласии в принципе иметь дело с правительством Рюти-Таннера. 29 января В Хельсинки через посредников был получен ответ советского полпреда — А. М. Коллонтай подтвердила готовность иметь дело с новым правительством, но прежде всего интересовалась его готовностью идти на уступки. Она предупредила — в случае отсутствия приемлемых для Москвы условий разговор будет бессмысленным. Как и ожидала Вуолийоки, встречи с Коллонтай были действительно сердечными и доверительными, и именно они позволили перейти к новому уровню советско-финляндских контактов. 5 февраля на встрече с советским полпредом Таннер изложил финскую программу, которая фактически сводилась только к уступке одного острова. По требованиям на перешейке и Ханко позиция финнов не изменилась. 6 февраля Москва известила об отказе принять эту программу.
Комментарии читателей (0):