Мигранты: Варианты решения есть - позитива ни в одном нет

В блогосфере и социальных сетях Рунета в последнее время проходит много бурных дискуссий о проблеме трудовых мигрантов из Средней Азии, конкурирующих на рынке труда с коренным населением РФ.

Есть ли позитивные варианты решения этой проблемы? На этот вопрос отвечают эксперты ИА REX.

Юрий Юрьев, политконструктор:

Позитивные варианты есть всегда. Если мы видим эпидемию дикости и беззакония, то нужно бороться точно так же, как с чумой и малярией. Наука уже достигла уровня, когда может убирать психические заболевания. И даже может сделать вывод, что психические заболевания заразны, поскольку безнаказанность зла стимулирует рост зла. Поэтому на тех, кто не способен исполнять законы коренных народов — созрела гуманная и эффективная сила. Осталось её собрать и применить.

Нужен международный психиатрический контроль. В местности с ростом преступности должен выдвигаться батальон психиатров, поддержанный взводами немецких, французских и иных коллег из Евросоюза да хоть стран НАТО. Все, кто был объектом претензий местного населения — должны немедленно обследоваться. В случае выявления патологий или мегаломаний — включать запреты на профессию. Если приезд особей был под предлогом труда — депортация. Если особь местная — психиатрическое лечение. В случае сопротивления — принудительная госпитализация в учреждения режимного типа с оплатой за счёт особи. При отказе от лечения после консилиума — лишение свободы и особый режим содержания под стражей. Через пятилетку такой практики — все местные жители будут учтивы и законопослушны, а мигранты будут являть собой образцы вежливости и служения, цитировать биографии прежних мигрантов ставших заслуженными гражданами, и даже у тех, кто будет под конвоем трудиться бетонщиками в силу их социальной опасности в иных сферах — будут стимулы осваивать правила приличия и русскую культуру.

Технологии контроля общества «силовиками» недостаточно. Нужна помощь медиков. Нужна помощь и политиков. Кстати, порой политикам тоже нужна помощь медиков, во всяком случае — профилактический осмотр до избрания. Не является ли пациент носителем мегаломаний, в частности — патологической лживости, сопровождаемой манией величия и манией преследования. И если граждане и приезжие после проведения медосмотров смогут доказать общественную безопасность своих намерений — общество станет здоровее. А чтобы не было риска подкупов — должны подключаться и налоговые органы, как положено, по полной программе и в связи с международными программами против преступных денег.

Лев Вершинин, политолог:

Вообще-то, деление людей по породам и экстерьерам мне предельно чуждо. Даже противно. Дело тут не только в пресловутом «советском интернационализме» (хотя, конечно, и в нём тоже), а в специфике города, где я родился. С самого раннего детства это было для меня и азбучными истинами, и символом веры, — и я очень не рад, что пришлось увидеть времена, когда вопрос, для меня закрытый, вылез на поверхность. Причем, заострённый с обеих стороны.

Происходящее, на самом деле, вполне естественно. Процесс наплыва «чужаков», их «войн» с коренными за выживание и место под солнцем, замещения социальных ниш и так далее, — явление историческое. Тому есть масса причин, и никогда сюжет не бывал безболезненным. В самом мягком варианте, село заливало города, в лучшем случае, загоняя под шконку, а то и выгоняя «коренных горожан» — петербуржцев, пражан, львовян, киевлян, одесситов. В варианте более жёстком, приходили вовсе чужие. И если «здешние» не имели сил сопротивляться, кончалось тем, чем кончилось когда-то в Западной Римской империи. А если «принимающее» общество было социально здоровым, рано или поздно, — как в США 19 -начала 20 веков, — все так или иначе устаканивалось, и ирландцы, — совместно со вчерашними врагами англосаксами — начинали ненавидеть «понаехавших» итальянцев, потом, уже вместе со «своими» итальянцами, — «понаехавших» китайцев и, наконец, уже все вместе, «понаехавших» латинос.

Но пока притирка не завершалась, понаехавшие, сбившись в землячества, уважавшие, в первую очередь, свои адаты и только потом обычные законы, очень мешали жить нормальным людям.

Именно это сейчас происходит в Европе. Именно это не обошло стороной, — и не могло обойти, — Россию.

Уникален ли для нее этот вызов? В общем, нет. Прецедент в наличии. Когда после революции в крупные города двинулись массы евреев из-за бывшей черты оседлости, по ряду вполне объективных (да и, чего уж там, субъективных тоже) причин, реакция общества было очень резка, более того, дала толчок ранее не свойственной Великороссии «этнической юдофобии».

Но эта тенденция все же была переломлена. Евреев, в принципе, было не очень много, а война это число сильно уменьшила, многие осознанно ассимилировались, многие, когда маятник пошёл назад, со скрежетом зубовным приняли новые правила игры. А потом и вовсе начался исход, сделав проблему намного менее болезненной, — хотя отголоски живы по сей день.

Сейчас хуже. Стронулись с места этносы сплоченные, и ассимилироваться не намеренные. Да и у коренного населения на их ассимиляцию нет сил. А принимать всё, как есть, — на поколение вперед став своего рода даже не «славянами при булгарах», а «римлянами при готах» или (в наилучшем случае) «саксами при норманнах», не хочется. Отсюда и напряг.

Когда-то, в Российской Империи, все было просто. Имелся основной, государствообразующий суперэтнос, — православные, — с примесями «инославных» (немцы, армяне, поляки), — и «инородцы». То есть, народы иноверные, но, что важнее, социально отсталые. С ними все решалось просто: они, соблюдая законы Империи, платили ясак, жили в местах традиционного обитания по своим древним правилам, и это никому не мешало. А попав волею случая в Москву, Питер или еще куда-нибудь, четко выделялись на улице своими черкесками, халатами, папахами и незнанием русского языка, занимая соответствующие уровню развития социальные ниши. Либо, — как башкиры, — становились имперским сословием, и это снимало все проблемы.

Короче говоря, у всех был свой шесток, и никто никому не мешал, а сотни, много — тысячи «эволюэ» (продвинутых) российская элита вполне могла принять и переварить на пользу Империи.

Проблема, однако, возникла с появлением у «инородцев» собственной буржуазии, которой не светила карьера на общегосударственном уровне. Она начала процессы «национального пробуждения», а вслед за тем и «национального возрождения» с уклоном в сепаратизм, и затормозить такую тенденцию было уже невозможно. Эту проблему Империя не сумела решить, и решать пришлось уже ее наследникам.

Надо сказать, многое получилось.

Все стали равны, и это смягчило противостояние. Национальных «пробудителей» и «возродителей» зачистили, порой достаточно жестко, вместе с окормляемыми массами, но и тысячи товарищей сааховых«, готовых принять новые реалии и хотя бы формально играть по ним, получили преференции. При этом, очень верно и разумно понимая демографические законы, Советская власть делала всё, чтобы человек, где родился, там и пригодился. Жертвуя многим, строили заводы, фабрики, больницы, куда из российских и местных вузов направлялись местные уроженцы, становясь элитой нового поколения, — и это работало.

А тысячи и десятки тысяч самых продвинутых и толковых, оседая вдали от малых родин, вливались в «большую элиту», вплоть до генеральских погон, профессорских кафедр и так далее, но порознь, не образуя закрытых землячеств, и, следовательно, никому не мешая. А нередко и ассимилируясь в «новую историческую общность». Это, — влиться и стать своим, — было престижно, к этому стремились, как к чему-то высшему и желанному.

А сейчас? Предлагаемые в дискуссиях варианты не внушают оптимизма.

Сбросить «лишнее», то есть, «перестать кормить Кавказ»? Ага. И тут же получить на границе массу мелких, злобных квазигосударств, под неизбежным контролем шейхов Залива исполняющих (втемную для самих себя) волю Заокеанья.

«Поразгонять по домам и усмирить мечом»? Опять ага. Не ермоловские времена. Да и укоренившиеся в самой России диаспоры взорвутся так, что мало не покажется, а на умиротворение пяти-шести «имаратов» одновременно никаких сил не хватит.

Ввести дифференциацию этносов по линии «на первый-второй рассчитайсь»? Извините, но снова ага. Потому что «вторым» не захочет быть никто, — и Россия посыплется, в итоге оставшись маленькой страной в границах Московского княжества времен Василия III плюс набором «квази-россий» в Сибири и у Тихого океана. Причём, ещё и обременённой сотнями тысяч беженцев из «проснувшихся» регионов, где русские, хоть и «местные» в энном поколении, мгновенно станут «чужими».

Собственно, всё. Проблема есть. Варианты решения есть. Позитива ни в одном нет, в чем вся беда.