Девятый ВЭФ: время БРИКС

На девятом ВЭФ, который по традиции проходит во Владивостоке, состоялось пленарное заседание, отмеченное выступлениями первых лиц – президента России Владимира Путина, премьер-министра Малайзии Анвара Ибрагима и заместителя председателя КНР Хань Чжэна. Общий лейтмотив происходящего на форуме – детальное и заинтересованное обсуждение перспектив АТР, связанных с превращением региона в мировой экономический центр. Ведущие участники дискуссии подчеркивали внешне сухую, но красноречивую статистику: на страны глобального Юга уже приходится около половины мирового ВВП, а также более трети – на страны БРИКС. Причем, только за последние дни существенно упрочились перспективы его расширения, связанные с приёмом новых членов. Во время недавнего визита Путина в Баку заинтересованность в БРИКС проявил его азербайджанский коллега Ильхам Алиев. А в ходе последовавших в Анкаре переговоров глав МИД Азербайджана и Турции Джейхуна Байрамова и Хакана Фидана свой интерес, впервые заявленный в июне, в формате саммита глав внешнеполитических ведомств БРИКС, подтвердила турецкая сторона. Наконец, уже на самом ВЭФ за вступление высказался и малайзийский премьер Ибрагим. И особо подчеркнул, что его страна полностью разделяет неприятие односторонних подходов и благодарит Россию за полученное приглашение на саммит глав государств БРИКС, который пройдет в октябре в Казани.

Да, нынешняя десятка, в которую превратилась недавняя пятерка основателей объединения, приняла решение взять паузу, чтобы слишком быстрый экстенсивный рост БРИКС не привел к неразберихе. Планируется упорядочить внутреннюю структуру, выработать и внедрить чёткие критерии, которым страны-кандидаты должны соответствовать. Причем, это не политический и тем более не идеологический набор неких «требований», а приоритеты экономики, соответствие которым способно обеспечить сохранение нынешней динамики развития всего объединения и каждого из его участников. Поэтому не будет преувеличением предсказать скорое сближение указанных цифр удельного веса глобального Юга и БРИКС в мировой экономике. За счёт расширения последнего, которое непременно возобновится потому, что соответствует заявленным на форуме целям строительства глобальной экономики, свободной от одностороннего гегемонистского диктата и тотальных санкционных ограничений.

Об этих и других тенденциях в мировых раскладах, которые обсуждались в рамках дискуссии, тон которой задали ключевые фигуры России, Китая и Малайзии, рассуждает обозреватель REX Владимир Павленко.

Так получилось, что наша страна оказалась на передовой глобальных перемен. В то время, как участники дальневосточного форума обсуждают глобальные перспективы нового мира, на Украине мировой глобализм, вцепившийся в Украину, как в свой форпост и плацдарм, старается отстоять и удержать прежние, западноцентричные подходы к мироустройству. Под воздействием этих процессов, как мы видим, эрозии начинает подвергаться и прежнее западное единство, достигнутое на основе киплинговских колониальных стандартов пресловутого «бремени белого человека». Это очень тонкий момент, который нужно проследить, заглянув в ретроспективу событий, которые и породили субъектность БРИКС. Ведь первоначально этот термин, известный с 2001 года (только без «С» Южной Африки - БРИК) был сформулирован в глобальной финансовой компании Goldman Sachs, где его авторство принадлежало ведущему аналитику Джиму О’Нилу. И только в 2009 году, по итогам мирового финансового кризиса, БРИК, который через два года стал БРИКС, сорганизовался, взяв собственный курс и превратившись из строки в глобальной отчетности в группу стран, принявшихся отстаивать свой суверенитет и общий справедливый мировой порядок, напоминает политолог.

Что тогда произошло? Это важно для понимания современных процессов. В марте 2005 года лидеры США, Канады и Мексики поставили подписи под Техасским соглашением об объединении этих трех стран в Северо-Американский союз (NAU). За шесть лет до этого, в 1999 году, на базе совета директоров базельского Банка международных расчетов (БМР) была создана «двадцатка». До 2008 года она функционировала в формате глав ЦБ и минфинов, а когда грянул кризис, впервые собралась и с тех пор собирается в формате глав государств и правительств. То есть это была заготовка под расширение «большой семерки» до нового формата, которому отводилась роль центра глобального экономического управления. БРИК-БРИКС, участники которого вошли в «двадцатку» на правах стран «второго порядка», не имеющих отношения к совету директоров БМР («Группе десяти») для этого и были объединены в отчетности глобалистов в некий виртуальный «блок», отличный от западного блока. БРИК-БРИКС был нужен глобалистам в качестве инструмента легализации решений «десятки» развивающимся миром, не более того, подчеркивает эксперт

Важно не забывать, что «Техас» предполагал замещение национальных валют Северной Америки новой единой валютой «амеро», образцы которых тогда были напечатаны и даже представлены общественности. Соответствующий доклад «Построение североамериканского общества» был представлен Советом по международным отношениям в мае того же 2005 года, а в июне в комитете Сената США по внешней политике обсуждалась структура североамериканского аналога Европейской комиссии (предлагалось по пятнадцать членов от каждой из стран). Но еще Техасское соглашение предусмотрело, что созданный к 2010 году NAU в 2015 году должен объединиться с ЕС в Трансатлантический союз со своей валютой – не евро и не амеро. Детали так и не обнародовали, но что-то подсказывает, что этой «третьей» валютой в кулуарах рассматривался «старый добрый» фунт стерлингов, уточняет Павленко.

План рухнул в канун лондонского саммита «двадцатки», когда президент Казахстана Нурсултан Назарбаев выступил со статьей в пользу введения новой мировой валюты. Через неделю после этого и за неделю до саммита три основные инстанции США – президент Обама, глава ФРС Бернанке и глава минфина Гайтнер выступили против. В итоге повестка лондонского саммита была коренным образом пересмотрена, и вместо долларового обвала, открывавшего дорогу «Техасу», рукотворный кризис бросились заливать наличностью, создав для этого при «двадцатке» Совет по финансовой стабильности, связанный одновременно с Базельским комитетом (БМР) по банковскому надзору. Совет занимался подготовкой списков «глобальных системно значимых банков» (G-SIBs), которым направлялась свеженапечатанная наличность по программам QE. Всего напечатали – это данные Берни Сандерса, того самого демократа-социалиста – более 16 трлн, из которых официально была признана эмиссия только 4 трлн. Почему Белый дом, ФРС и минфин США оказались «Бабой Ягой», которая против? Потому, что выступление Назарбаева сопровождалось скоординированной позицией России и Китая, и в США уловили подвох, испугавшись непрогнозируемых последствий. План кризиса пришлось менять «на коленке». Именно после этого БРИКС формализовался и провел первый саммит в Екатеринбурге, уйдя в «самостоятельное плавание», а надежды Вашингтона решить проблему госдолга радикальным способом обанкротились. Эта проблема, как мы знаем, и сейчас висит, достигнув масштабов в 35 трлн (только официально, неофициально – вдвое больше), что уже явно не отыгрывается. Так БРИКС из статиста западной «массовки» («bric» по-английски – кирпич, именно таковыми они нас рассматривали) превратился в глобального конкурента Запада, и история двинулась иначе, чем была запрограммирована. Отсюда – глобальный поворот на Восток, который Россия, и ВЭФ это показывает, синхронизирует с мировыми тенденциями, становясь их частью, которая подтачивают неоколониальную систему западного гегемонизма. Об этом Путин, собственно, и говорил во Владивостоке, дважды обращая особое внимание на недальновидную политику США, которые, пытаясь отыграть лидерство, своими руками обрушивают долларовую мировую систему, стремительно утрачивающую доверие. И российский лидер не устает напоминать, что во взаимных расчетах в БРИКС уже более чем на 65% используются национальные валюты, а не доллар ФРС. И тем более не фунт из приказавшего долго жить Техасского соглашения, которое после 2009 года пытались возродить в форме Трансатлантического и Транстихоокеанского партнерств, продержавшихся до прихода Дональда Трампа и им похороненных, отмечает Павленко.

Что можно считать самым важным на этом, девятом ВЭФ? На мой взгляд, именно тему БРИКС, которая как раз в этом году больше, чем когда было раньше, стала восприниматься частью нового, «восточного», поворотного миропорядка, который замещает прежнее американское лидерство, в том числе валютно-финансовое. Мир Востока, на глазах рождающийся из современных реалий, требует новых подходов, несовместимых с западным господством, которое – в безвозвратном прошлом, заключает обозреватель REX.