Запад выбирает «многополярный треугольник», главное, чтоб не слишком поздно

Завершился вашингтонский саммит НАТО, который подтвердил: альянс стремительно глобализируется и буквально рвётся за пределы зоны своей геополитической ответственности, заявленной Вашингтонским договором 1949 года. В саммитах альянса уже третий год подряд участвуют лидеры стран-сателлитов США в АТР – Япония, Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия. В документы НАТО включается положение о «неразделимости евро-атлантического и индо-тихоокеанского регионов», диктующее усиление координации блока с восточными партнёрами. Всё это происходит на фоне объявленной в 2020-2021 годах Джо Байденом «политики альянсов», подкреплённой мифологемой «мира на правилах», которая, правда уже без прежней помпы, но была упомянута в Вашингтонской декларации саммита НАТО. Единственный, причём, крупный, прокол у НАТО случился с Индией, когда на фоне саммита премьер-министр Нарендра Моди совершил государственный визит в Россию, и весь мир облетели вызвавшие у участников натовской «сходки» изжогу кадры его объятий с нашим лидером Владимиром Путиным.

Углублять сотрудничество с НАТО на полях саммита решили японский премьер Фумио Кисида и южнокорейский президент Юн Сок Ёль. При этом они условились держать прочную связь с остальными «индо-тихоокеанскими» партнёрами НАТО. В Москве уже заявили, что итоги саммита альянса, обнародованные на фоне бряцания оружием, побуждают российскую сторону усилить внимание к своей обороноспособности. А посольство КНР в США обратило внимание американской стороны на необоснованность претензий в военном и военно-техническом сотрудничестве с Москвой. В дипломатическом представительстве отрезали, что Китай «не является соучастником украинского конфликта и не поставляет оружие какой-либо из его сторон». Ещё жёстче отозвался МИД КНР, заявив, что НАТО «создаёт чрезвычайно высокие риски безопасности во всём мире». При этом постоянно нарастает интенсивность контактов внутри Евразии. Саммиты ШОС и БРИКС (на уровне глав МИД), двусторонние встречи и прочее. Российский и китайский лидеры Владимир Путин и Си Цзиньпин с мая встречались уже дважды – в Пекине и в Астане. Предстоит их третья, октябрьская встреча в Казани. Главный «неформальный» итог саммита ШОС в Астане – купирование некоторых амбиций казахстанского руководства, проявленных весной, а сейчас поставленных в рамки общих евразийских целей и задач. О том, что происходит, рассуждает обозреватель REX Владимир Павленко.

Происходит, надо это признать, формирование предвоенной расстановки сил – военных альянсов. Так было перед обеими мировыми войнами – Антанта и Тройственный союз, ось Антикоминтерновского пакта и Антигитлеровская коалиция. Ничего нового. Умные люди ещё в 1991 году предрекли, что мир с распадом СССР выходит из послевоенной фазы и вступает в предвоенную. Вот она и подходит к логическому финалу. Перед каждым глобальным столкновением фиксировалось как блоковое строительство, так и активизация региональных конфликтов, которые, во-первых, становились все шире и интенсивнее, а во-вторых, сползались от периферии к центрам мировой политики. Что сегодня? В Восточной Европе и на Ближнем Востоке уже полыхает; в АТР эти противоречия проявляются пока в фазе холодного противостояния. На Корейском полуострове, вокруг Курил, Тайваня и в Южно-Китайском море (ЮКМ), где США нашли еще одну марионетку. Науськали на Китай радую стараться Манилу. Кстати, Филиппины - единственный «партнер» НАТО в АТР, которого «обнесли» при раздаче, не удостоив приглашения на саммит. Как президент Фердинад Маркос-младший ни старался понравиться американцам, наплевав даже на мнение своего предшественника Родриго Дутерте, подвергшего его жесточайшей критике, ни бочки варенья, ни мешка печенья он от Вашингтона пока не получил, только головную боль противостояния с Китаем, иронизирует эксперт. Поделом, другим наука.

Однако, есть существенная разница между кануном, скажем, Второй мировой войны и нынешними временами. СССР был в одиночестве, в империалистическом окружении. И вопрос, который перед нами стоял, звучал примерно так. Получим мы против себя единый фронт всего Запада? Или на Западе случится раскол, и у нас появится контригра, которая действительно появилась с подписанием с немцами пакта Молотова - Риббентропа. Вероятность, что Гитлер объединится по крайней мере с Лондоном, не была нулевой до мая 1940 года. Скажем так: заказчики и дирижеры той войны находились не в самих странах-агрессорах, а в англосаксонском мире, очень многое зависело от позиции правящих кругов США и от состояния англо-американских отношений, и мы на это влияния не имели. Оставалось ждать. По этой причине были невозможны превентивные действия, которые мы предприняли в 2022 году, начав СВО. Нас бы тогда сразу удушили. Сегодня ситуация иная в том смысле, что нам только формально противостоит шавка Зеленский, а в реальности стоит в полный рост и не скрывается его хозяин – англосаксы. Это опасно, но это проще потому, что меньше интриг. Есть глобальные баррикады, по одну сторону от них мы, по другую – они. В конце 1930-х годов такого не наблюдалось, было намного сложнее, и ситуация для нас окончательно прояснилась даже не с началом Великой Отечественной войны, а с появлением в августе 1941 года Атлантической хартии, напоминает политолог.

Сегодняшний глобальный расклад выстраивается по классике канонов геополитики, прописанных еще Ратцелем, Челленом, Мэханом и Маккиндером: глобальное Море – система окруженных водой англосаксонских стран – против глобальной Суши – Евразии, мирового континентального оплота. Или, как они ее называют, Хартленда. Последователи перечисленных «авторитетов» - Спайкмен и Бжезинский - дорисовали и раскрасили эту картину. Евразия – центр мира, окруженный пограничными пространствами – лимитрофами, Римлендом. Кто доминирует в Евразии - тот хозяин мировых процессов, глобальный гегемон. Чтобы англосаксам этого добиться, нужно навязать Суше борьбу в Римленде и шаг за шагом двигаться вглубь Евразии, вплоть до его расчленения, овладения им и «переваривания». Процесс этой борьбы – и есть стратегическое противоборство, а его итоги оцениваются в категориях «стратегической победы» и «стратегического поражения», которое Запад уже два года обещает России, уточняет Павленко.

Биполярный характер этого противостояния с невозможностью таких радикальных маневров, как во Второй мировой, однако, сыграл с англосаксами злую шутку. Евразия осознала угрозу и ответила на этот вызов сплачиванием. Запад это предвидел, но надеялся предвосхитить разводками евразийских стран, как в XX веке развели Советский Союз и Китай. Но Москва и Пекин уроки истории усвоили четко, и с 2001 года приступили к сближению – российско-китайский договор, ШОС и т.д. А на фоне мирового финансового кризиса 2008-2009 годов мы с Китаем не только поломали англосаксам игру и планы, но еще и материализовали БРИКС как экономический центр, альтернативный контролирующимся Западом глобальным институтам. Качественный прорыв в российско-китайских отношениях был достигнут в 2012 году, возвратом к власти в России президента Путина, а в Китае – приходом председателя Си. Образовался стратегический сплав, в результате чего Хартленд расширился, объединив Китай с Россией. А это, во-первых, две трети Евразии, четверть мирового экономического потенциала и почти половина ресурсной базы. Во-вторых, это пример другим странам и шанс для них вырваться из-под «железной пяты» Запада. Нынешнее расширение БРИКС, а за ним и ШОС, — отражение как раз этих самых процессов. Упомянутый визит в Москву премьера Моди важен и ценен яркой демонстрацией: Индия не станет часть «морской» игры против Суши, не будет плацдармом противостояния США с Россией и Китаем. У Дели есть с Пекином противоречия, но они, дали понять в индийской столице, решаются в пределах самой Евразии, в рамках объединений БРИКС и ШОС, и чужих «доброхотов» сюда не звали, предупреждает политолог.

А у англосаксов главная проблема какая? Военных баз в Евразии много, а воинских контингентов – мало, недостаточно для противостояния такого масштаба. В Европе 40-тысячная группировка войск США, в Южной Корее – 28-тысячная. Все остальное либо численности не дает, либо расположено на островах, и на суше может оказаться только в результате сложнейшей, чреватой страшными потерями, десантной операции. Весь расчет строился на «разделяй – и властвуй». Москву с Пекином разделяй, Пекин с Дели, Дели – с Исламабадом, Тегеран – с Тель-Авивом с одной стороны и Эр-Риядом с другой. А теперь «финита ля комедиа»; все пошло вспять – не расползается, а склеивается. Вот это вводит их в дикую нервозность, в ступор, провоцируя неадекватные психические реакции, чреватые какой угодно эскалацией, включая ядерную. Они не знают, что им делать. Выбора три. Первый – договориться с евразийскими центрами силы и отступить в свой ареал, разделив сферы ответственности и обеспечив таким образом безопасность себе и миру. Это и есть «треугольник Генри Киссинджера», с определенными поправками на современные расклады. Но это значит, что придется умерить амбиции и потребленческий задор, «теленочек» становится меньше – ресурсная база уходит, «на всех не хватит». Второй – развязать всеобщую войну. Тоже не вариант: ядерный фактор. Не удастся, как в двух мировых войнах, отсидеться за океаном. Третий выбор, который сейчас реализуется: попытаться избежать использования ядерного фактора, трансформировав мировую войну в цепь локальных конфликтов, чтобы интенсивностью они были ниже порога ядерного применения. И последовательно одерживая победы в этих конфликтах, продвигать свою гегемонию, ставя «спесивых евразийских ревизионистов», то есть нас с китайцами, на место, которое нам отвели «белые господа» из англосаксонских элит. Но этот путь очень опасный чем? Это танцы на канате, каждый эпизод в которых чреват срывом в ядерную пропасть, констатирует Павленко.

По сути, третий выбор, который, повторю, Запад сейчас пытается закрепить в своей стратегии, — это новый выбор следующего порядка. И опять все между теми же первым и вторым. Между «многополярным треугольником» и всеобщим уничтожением. По пути третьего выбора можно, спотыкаясь, как олени под Магаданом, брести еще некоторое время, но только до развязки украинского конфликта. Запад сам в антироссийском азарте сделал все, чтобы загнать ситуацию в тупик дилеммы «или – или». Теперь с этой дилеммой и мучается. А не получается толком ничего. Даже «индо-тихоокеанская» концепция остается концепцией, не преобразуясь в стратегию именно потому, грубо говоря, что премьер Моди, наплевав на Quad, куда Индия входит вместе с США, Японией и Австралией, во время саммита НАТО поехал в Москву. А без «индо-тихоокеанского» региона у них подвисает «стратегия анаконды» - удушения Евразии перекрытием ее ведущим странам коммуникаций на юге. А у Евразии, в дополнение к китайскому «Поясу и пути», появляется еще и российский Северный морской путь, куда Китай получает допуск, а Запад нет. Плюс все возможности для транспортных экономических коридоров Север – Юг. Объединяясь и изживая прежние противоречия в пользу стратегического объединения и партнерства, Евразия становится настоящим центром мира, полностью самодостаточным, со своей системой коммуникаций, недоступных для ВМС США и других стран Запада. Плюс время работает на нас и против них: знаменитая «ловушка Фукидида», еще несколько лет – и захлопнется, полагает политолог. Если Евразия без Запада – центр, то Запад – периферия, причем, глухая, далеко за околицей.

Что дальше? Мое мнение – в итоге им придется выбрать первый вариант «усеченного треугольника». Почему «усеченного»? Потому, что сильнейшей стороной в нем, вопреки Киссинджеру, будет не Запад, а Восток. Фактор Дональда Трампа – это эквивалент соответствующего понимания в западных стратегических, «концептуальных» элитах. Саммит НАТО показал нам «первую ласточку», которая, как известно, весны не делает, но тенденцию угадывает безошибочно. «Украинский договор» на вашингтонских полях проигнорировали десять стран: Албания, Болгария, Венгрия, Греция, Северная Македония, Румыния, Словакия, Турция, Хорватия, Черногория. Весь Юг Европы – бывшая Югославия, а также половина бывших членов Варшавского договора ввязываться «по-взрослому» не хотят, несмотря на то, что их уже используют по полной программе и подставляют с темой F-16. «Бьют копытом» в русофобско-бандеровском угаре лишь поляки, чехи и «трибалты», из которых чем-то сравнительно заметным по потенциалу является только Польша, остальное – «бантустаны». Кто возьмется утверждать, что это – не будущая новая линия между Востоком и Западом? Этот риторический вопрос обозреватель REX оставляет без ответа.