Россия ушла из Габалы: теперь Москва может признать независимость Карабаха? Мнения

Эксперт ИА REX по проблемам стран Ближнего Востока и Кавказа, кандидат исторических наук Станислав Тарасов полагает, что поскольку Россия ушла из Габалы: теперь Москва может признать независимость Карабаха.

«Вероятным, на наш взгляд, может быть так называемый „третий шаг“ Москвы: после признания Абхазии и Южной Осетии — признание независимости Карабаха. Во всяком случае, как считает эксперт по Ближнему и Среднему Востоку Антон Евстратов, „Россию ничто не будет связывать с Азербайджаном в случае обострения карабахского противостояния“. При этом её главной задачей станет осуществление этой акции в рамках евроатлантической формулы, тем более, что иные политико-дипломатические ресурсы в урегулировании карабахского конфликта уже практически исчерпаны. Неслучайно на днях ни с того ни с сего министр иностранных дел Болгарии Николай Младенов и его польский коллега Радослав Сикорский призвали стороны карабахского конфликта „воздержаться от дополнительной эскалации напряженности“», — считает эксперт.

ИА REX: Можно ли делать такой вывод?

Рачья Арзуманян, эксперт по проблемам военной и национальной безопасности, кандидат технических наук (Армения):

Думаю это несвязанные процессы — окончательный уход российских военных из Азербайджана и процесс признания Арцаха. Могут ли они быть связаны в будущем, — сказать сегодня сейчас более чем сложно.

В складывающихся на Кавказе и Ближнем Востоке условиях горизонты, на мой взгляд, переходят границу, отделяющую усложненный горизонт от сложного. В этих условиях, уверен, должны ставить и решаться другие задачи и проблемы, как-то устойчивость Южного Кавказа и Кавказа в целом, вероятности дестабилизации, причём не только и не столько политической, но уже военно-политической и военной. Признание или непризнание Арцаха это не главное и не самое актуальное, с чем мы все можем столкнуться. Проблемы безопасности — в первую очередь военной, вот что всех нас должно волновать в первую очередь.

Признание или исчезновение Арцаха и Армении, других государств Южного Кавказа с политической карты будет следствием, но не причиной процессов, которые возможно уже в ближайшее время инициируются в регионе. «Не о том думаем и не того боимся или вожделеем». Будут ли инициированы данные процессы, можно ли их подавить, локализовать, лишить энергии? Кто акторы, которые реализуют данные процессы, какова их природа, на каком масштабе и на какой арене они «работают» — локальной, региональной, геополитической? Масса критически важных вопросов, которые для начала надо хотя бы начать задавать. Где-то так, если парой строк.

Стратегические горизонты. Занимаясь стратегическим планированием, важно понимать, что существуют различные типы стратегических горизонтов, определяющие, насколько далеко стратегист в состоянии прогнозировать развитие событий. Горизонты предсказания могут быть ясными, усложнёнными и сложными [Lane, D. and R. Maxfield. «Strategy under Complexity: Fostering Generative Relationships,» Long Range Planning, Vol. 29, No. 2, 1996, pp. 215-231].

Для готовящегося к сражению генерала 18 века день, местность и общая диспозиция войск (своих и противника) были ясны. Также был ясен план будущего сражения: когда, в какой последовательности будут двигаться его войска и каким может быть ответ противника. Хотя он не мог однозначно предсказать исход сражения, тем не менее количество возможных сценариев развития ситуации было достаточно небольшим и прогнозируемым. Генерал знал точную дату окончания сражения — завтра битва будет или выиграна или проиграна. Он также знал, что не в состоянии предсказать, какие из событий окажут решающее влияние на победу. Генерал имел ясные горизонты предсказания.

Несколько другой была ситуация для отряда кавалеристов США в 19 веке, продвигающегося на Дикий Запад. Командир отряда не знал местность, и отряд мог наткнуться на большую реку или непроходимый каньон. Он также не знал, где отряд может встретить индейские племена, с которыми придётся немедленно вступить в бой. Всё, что было известно командиру достаточно чётко, это общее направление движения отряда, однако из-за большого числа неконтролируемых и непредсказуемых факторов он не был в состоянии предсказать и предугадать события завтрашнего дня. Как следствие, командир отряда должен был всегда находиться в состоянии полной боеготовности и отправлять вперёд разведчиков, которые расширяли бы его собственный горизонт предсказания. Это позволяло ему быть уверенным, что он успеет распознать опасность, подготовиться к ней и, при необходимости, немедленно вступить в бой. Кроме того, командир имел относительно неопределённые временные горизонты, и его поход мог продолжаться дни или недели. Он знал, какие события могут иметь место, с какими препятствиями и противником может столкнуться отряд, но большое количество неизвестных факторов, их комбинация и взаимовлияние делали невозможным предсказание сроков завершения похода. Командир кавалерийского отряда имел усложненные горизонты предсказания.

И, наконец, совершенно иным было положение боснийского политика в 1995 году, когда было очень трудно понять, кто является другом, а кто врагом. Вначале Босния воевала с хорватами, которые затем стали союзниками. Что он мог ожидать от сил безопасности ООН и НАТО, западных политиков, Белграда, Загреба, Москвы? И даже тогда, когда ему казалось, что он понимает, что происходит, он ничего не знал, так как назавтра ситуация кардинально менялась. Боснийский политик имел неопределённый горизонт времени и не был в состоянии назвать имена всех акторов и событий, которые могли повлиять на исход драмы, частью которой являлся его народ. В отличие от командира кавалерийского отряда, задача которого заключалась в продвижении по фиксированной местности, состоящей из знакомых, но пока что непредсказуемых элементов, социальный ландшафт боснийского политика был эластичным и непрерывно деформировался в ответ на воздействия, которые осуществлял он и другие участники событий. Его цель всегда находилась за пределом горизонта предвидения, и связь между тем, что он хочет, и тем, куда он идет, всегда была тонкой и неопределённой. Горизонт предвидения боснийского политика был сложным.

Если стратегические горизонты предвидения ясны, то могут быть применены хорошо разработанные математические методы теории принятия решений и стратегического планирования. В условиях усложнённого горизонта стратегическое планирование превращается в процесс непрерывного исследования, эксперимента и быстрой адаптации.

При сложных горизонтах предвидения сама структура мира, в котором оперируют акторы, оказывается подверженной изменениям, и что может означать стратегия, когда «твой мир активно строится, ты являешься частью строительной бригады, и нет никакого проекта». На сегодняшний день стратегическая теория не в состоянии предложить адекватные методы для оперирования со сложными горизонтами, и отсылает к гению, интуиции и опыту стратегиста, командующего и политика.

Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:

Если Россия ответит на высокие арендные ставки по Габалинской РЛС признанием Карабаха — это будет крайне оригинальная «месть», ассиметричная классика. Тогда пора бы ответить на уход российской армии с немецкой земли — признанием ГДР; а на уход из Ирака и Ливии — признанием Курдистана.

В глазах Азербайджана Москва и так всегда «держала свою кровавую руку» на Карабахе, поэтому заявить о формальном признании данной территории нет никакого смысла, в этом случае она отомстит только сама себе. Текущая, фактическая ситуация вокруг Карабаха останется прежней, но теперь сама Россия будет чувствовать себя осаждённым мировым «Карабахом».

При этом Баку станет главным, центральным вечным врагом Москвы на Кавказе, вместо Грузии; Турция поддержит Азербайджан, Грузия реанимирует вопрос о Конфедерации, а северокавказские республики РФ подвергнутся комплексному давлению со всех сторон. При этом Западу не надо будет изобретать слишком сложных схем для переноса ближневосточной нестабильности в этот регион.

В таких условиях Москва лишена даже простой возможности попугать, в лёгкую, Баку через карабахскую тему. В таком раскладе даже самой Армении невыгодно форсировать независимый статус Карабаха, не говоря уже о России. Российские эксперты, поднимая вопрос о Габале в привязке к Карабаху, ставят Москву в тяжёлую и при этом абсолютно бессмысленную ситуацию.

И потом, не совсем ясно — о каких обидах за Габалу, собственно, может идти речь? Россия уже широко объявила о том, что данная РЛС, оказывается, давно была железным хламом, не в пример армавирской станции, без усилий покрывающей значительную часть Солнечной системы. Россия действует в этом вопросе так, как будто не понимает сама, думая, что не понимают и другие: Габала была важна только тем, что в очередь за ней автоматически встаёт Гюмри, российская база в Армении. Другого смысла в габалинском металлическом сарае не было никакого.

В 2007 году я говорил о том, что Россия потеряет Габалу в 2012 году. За это время можно было изобрести хоть что-то?

Юрий Юрьев, политконструктор:

Москва может не только признать независимость Карабаха, но и устроить на Южном Каспии кое-что посущественней. Например, сняв протекцию с Азербайджана, оставить его наедине с Ираном, которому очень не нравятся азербайджанские тенденции на своей территории. Не продлить кое-какие соглашения с Турцией. В общем, запустить цепную реакцию напряжённости вокруг Азербайджана. Всё равно Турция отказалась воевать с Ираном, поскольку крайне зависима от него и России по углеводородам, причём настолько, что платит Ирану золотом.

Леонид Савин, политолог, главный редактор информационно-аналитического издания «Геополитика»:

То, что теперь у Москвы теперь больше места для манёвра — это факт. Но вопрос Карабаха не имеет к этому отношения, т.к. нужно четко разделять работу в Минской группе и конкретно российские интересы. В преддверии выборов президента в Азербайджане ключевым вопросом будет являться, как будет себя вести нынешнее руководство АР и насколько тесно оно сблизится с американцами. С учётом вхождения российского капитала в BP давление на эту корпорацию со стороны Баку также нужно рассматривать как элемент большой игры в Закавказье. Однако, можно поднять и вопросы, связанные с внутренней политикой — коррупция, безработица и упадок в социальном секторе. Кстати, после ухода русских из Габалы кто же будет пользоваться новым аэропортом, который там был открыт недавно?