Как Пушкин искал следы Грибоедова на Кавказе

В биографии Александра Пушкина кавказская эпопея 1829 года — путешествие в Арзрум — одна из самых загадочных. 5 марта 1829 года «отставной чиновник Х класса» Александр Пушкин берёт подорожную до Тифлиса и 1 мая отправляется на Кавказ. Свои впечатления поэт заносит в путевой дневник, на основе которого потом напишет «Путешествие в Арзрум». Там появится знаменитый «грибоедовский эпизод».

«Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении, — пишет Пушкин. - На высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, поднимались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. "Откуда вы?" - спросил я их. «Из Тегерана». – «Что везете?» - спросил я их. - "Грибоеда". Это было тело Грибоедова, которое препровождали в Тифлис».

30 января 1829 года толпа, подстрекаемая мусульманскими фанатиками, разгромила русскую миссию в Тегеране. При разгроме посольства русский посланник Александр Сергеевич Грибоедов был убит. Бесчинствующая толпа таскала его изуродованный труп по улицам несколько дней, а потом бросила в общую яму, где уже лежали тела его товарищей. Позже его опознали лишь по изуродованному на дуэли мизинцу левой руки. Это трагедия наделала немало политического шума в России, в Европе, да и на Ближнем Востоке. Поговаривали даже еще об одной войны Россией с Персией.

Кто стоял за этим убийством? Персидские историки утверждают, что Грибоедов якобы вел себя вызывающе, спровоцировав, таким образом, «гнев тегеранской толпы». Другого мнения придерживался главнокомандующему Отдельным Кавказским корпусом Иван Федорович Паскевич. В расправе над Грибоедовым он усматривал интригу с участием английской Ост-Индийской компании. Кстати, об этом хорошо было известно главе МИД России графу Карлу Васильевичу Нессельроде, которому российские дипломаты в Персии не раз докладывали о налаженной этой компанией агентурной сети в Тегеране.

«Английский посол в Тегеране является собственно представителем Ост-Индийской компании, — говорилось в одном из донесений из Тегерана в Санкт-Петербург. - Эта компания ежегодно платила персидскому двору 800 тысяч рублей золотом, английский поверенный в делах Г. Уиллок, немало способствовавший возникновению в 1826 году русско-иранской войны, стал позже одним из директоров компании". Однако граф Нессельроде не усматривал в деятельности Ост-Индийской компании в Персии «какой-либо угрозы интересам России».

Многие тогда пытались разобраться в этой сложной политической интриге, в том числе и Пушкин, хорошо знавший Грибоедова. Поэтому не исключено, что он намеревался собрать на месте какие-либо дополнительные факты его убийства, в чем не было официально заинтересовано правительство. И не собрал, но в «Путешествия в Арзрум» появился уже упомянутый «грибоедовский эпизод».

Одно время строки Пушкина воспринимались без тени сомнения. Потом они появились. Еще в конце ХIХ века знатоки Кавказа указывали на ошибку Пушкина: на перевал Безобдал можно попасть только после Гергер. Известный исследователь Н. Эйдельман считал, что встреча с гробом Грибоедова была записана поэтом значительно позже и вначале никак не отразилась в его путевых записках. Следующее недоумение: откуда могли появиться «несколько грузин», сопровождавших тело Грибоедова? Известный русский кавказовед В.А. Потто, ссылаясь на документы-отчеты, сообщает: «3 мая 1830 года гроб с телом Грибоедова был доставлен из Персии в Нахичевань... Гроб сняли с колесницы и повезли дальше уже на простой арбе... Поручик Макаров с несколькими солдатами Тифлисского полка назначен был сопровождать гроб до Тифлиса». Но есть и другие сведения из документального описания тех событий. Выясняется, что тело Грибоедова транспортировалось вовсе не на арбе, запряженной волами, а в сопровождении воинского конвоя, со всеми почестями. Так была ли та встреча Пушкина на перевале? И с какой целью он ввел в именно этот эпизод в «Путешествия в Арзрум» ? Эта загадка не разгадана до сих пор.

И еще. В то время русские плохо переносили пагубный для них кавказский климат, периодически вспыхивали эпидемии: то чума, то малярия. Поэтому власти вводили карантин - на дорогах выставлялись заставы, ограничивался проезд транспорта и людей. В нашем случае все происходило иначе. Историки теряются в догадках, почему гроб с телом Грибоедова все же спешно переправляли в Тифлис, тогда как его можно было задержать на время карантина в упомянутой уже Нахичевани? Это - во-первых. Во-вторых, каким образом в подобных условиях Пушкину удалось все же «спокойно» добраться до армии Паскевича на турецкий фронт, набираясь по пути кавказских впечатлений?

И не только ему. Поэт в своем «Путешествии в Арзрум» вслед за «грибоедовским отрывком» пишет: «В Гергерах встретил я Бутурлина, который, как и я, ехал в армию». Значит, или карантина в крае тогда вообще не было и задержка с доставкой тела Грибоедова связана с иными обстоятельствами, или Пушкин действительно дописывал «грибоедовский эпизод» значительно позже - по памяти.

В окончательном тексте «Путешествия в Арзрум», напечатанном в 1836 году в первой книге журнала «Современник», Пушкин напишет сначала, что гроб везли «четыре вола», потом переделает: «два вола». Уточняет по памяти? А может быть, литературное воплощение грибоедовской темы, разделенное шестью годами - от факта встречи до ее описания (1830-1836) - связано с некоторыми таинственными обстоятельствами убийства Грибоедова в Тегеране?.

14 октября 1829 года шеф жандармов Бенкендорф напишет Пушкину следующее: «Государь Император, узнав по публичным известиям, что Вы, милостивый государь, странствовали за Кавказом и посещали Эрзерум, высочайше повелеть мне изволили спросить Вас, по чьему позволению предприняли вы сие путешествие". 10 ноября того же года Пушкин отвечает: "Я понимаю теперь, насколько положение мое было ложно, а поведение опрометчиво. Но, по крайней мере, здесь ничего, кроме опрометчивости. Мне была бы невыносима мысль, что моему поступку могут приписать иные побуждения. Я бы предпочел подвергнуться самой суровой немилости, чем прослыть неблагодарным в глазах того, кому я всем обязан, кому готов пожертвовать жизнью, и это не пустые слова". Как видим, Пушкин пытался отвести от себя какие-либо подозрения об истинных целях своего кавказского вояжа. А Николай Первый и Бенкендорф сделали вид, что ничего особенного не произошло. Но фактом остается то, что на имя погибшего в Тегеране русского дипломата Александра Грибоедова был почему-то негласно наложен запрет.