Зачем России оставаться в ВТО?

Коллеги из «Телестрим» на днях открыли дискуссию по вопросу актуальности выхода России из ВТО, использовав как информационный повод заявление директора департамента экономического сотрудничества МИД РФ Дмитрия Биричевского. Пояснения его были весьма туманны: дескать, МИД всё проанализировал и пришёл к выводу, что России выгоднее оставаться в ВТО ради сохранения устойчивых связей с другими её членами, готовыми к равноправному сотрудничеству.

Такой аргумент вызвал скепсис: коллеги поинтересовались, а с каких пор у нас международная торговля попала в сферу компетенций МИДа, а не экономического блока правительства. Ведь выгода от внешней торговли реализуется в торговле внутренней. Это интересы стран-производителей, чьи позиции подрывает соглашение о запрете протекционизма в важных отраслях. Получается, вместо защиты рынка мы его отдаём, а в обмен на что мы это делаем? Что взамен получает российская экономика от всего этого?

Коллеги пишут: «Биричевский признает, что МИД РФ не заинтересован в развитии прямых двухсторонних отношений с такими государствами, где сотрудничество строилось бы не на правилах, установленных коллективным Западом в рамках ВТО, а на взаимовыгодных условиях». Это абсолютная правда. Членство в ВТО рассматривается руководством не МИДа, а страны, согласившейся на вступление в эту организацию, именно как более выгодная альтернатива двусторонним соглашениям. Иначе бы туда не вступали.

Поему? Да потому, что считается, что тут два аргумента. 1. Правительствам развивающихся стран требуется больше средств на выработку двусторонних соглашений, чем в рамках общей для всех организации. 2. Переговорные возможности не членов ВТО с членами ВТО слабее, так как невозможно объединяться в группы с союзниками – другими государствами, членами ВТО, с которыми есть общие интересы.

Первый аргумент требует объяснений, которые никто не даёт. Каких средств требуется больше для двусторонних соглашений? Расходов на командировочные и минералку для переговорщиков? А кто сопоставлял эти расходы с доходами от результатов переговоров? От роста эффективности собственного производства? И понятно, что ВТО выгодна экспортёрам, а импортёры подписываются под обязательством открыть рынок для импорта и оставаться вечно отставшими. Ибо есть факторы конкурентоспособности, никак не зависящие от инвестиций.

Например, никогда ни одна страна не получит климата Аргентины, где условия для мясного животноводства лучшие в мире. Никто не опередит готовности населения Азии работать за низкую зарплату, экономя 30% себестоимости за счёт этой статьи. В России климат всегда холоднее и выше расходы на отопление, короче теплый период, больше расстояния, чем в Европе и в Азии. Каким ВТО компенсировать естественные ограничения местных производителей? Ничего об этом МИД не говорит, как и не поясняет, что имеется в виду под словом «требуется больше средств на выработку двусторонних соглашений».

Второй аргумент ближе к истине. Это переговорные позиции, за которыми стоит круг интересов, не входящих в повестку двусторонних соглашений. Это уже возможность скоординированных действий на других направлениях. Например, если Россия выйдет из ВТО, то Казахстан или Китай якобы будут более трудными экономическими партнёрами.

Теоретически, потому что практически нет ни одного случая, чтобы они что-то получили от России в ущерб своим интересам. ЕАЭС – это калька ВТО, иначе туда бы не вступили союзники, чтобы не создавать две противоречивые системы регулирования торговли. Ведь страны ЕАЭС уже были членами ВТО или собирались туда вступить в скором времени.

Получается, что членство в ВТО никак не защищает импортёров готовой продукции, а экспорт сырья политически обусловлен и не регулируется нормами ВТО, да и вообще на решения ВТО можно спокойно плюнуть и продавливать свою выгоду без ссылки на её нормы. Сильную позицию на переговорах даёт совокупная мощь государства, а не членство в ВТО. Протекционизм не влечёт убытков, а открывают рынки более слабые страны, стремящиеся к краткосрочной выгоде, жертвуя при этом долгосрочной.

По сути, ВТО – это таможенно-ценовой союз. Он свои нормы не навязывает, а просто констатирует их нарушение и даёт право другим ответить тем же. То есть страны не делегируют суверенитет ВТО, они сами решают, следовать её нормам или нет. США, Китаю и Европе ВТО не мешает. Где мешает, там они её игнорируют.

А вот для России ВТО обуза. Это инструмент глобального господства экспортирующего Запада. Выход из ВТО – это часть проблемы суверенитета. Это вопрос внутренней политики национальных элит. Если они ищут место в единой глобальной системе, они присоединяются к «порядку, основанному на правилах». Если они хотят строить свой панрегион, где свой порядок и свои правила, то сначала надо создать все нужные институты, а потом выходить из старых.

Но прежде всего нужно решить, как мы строим этот мост: вдоль реки или поперёк. Мы готовы к суверенитету? То есть к конфликту с Западом? Если да, то тогда нужно менять цели и их финансирование. И выход из ВТО здесь уже вопрос второстепенный: мы и так можем его игнорировать. Не ВТО мешала российскому суверенитету, а курс либеральных элит в глобальное пространство под эгидой Запада.

Если же мы идём своим курсом, то начинать его надо не с выхода из ВТО, а с формирования политической воли. Вроде после переговоров с Китаем эта воля проявлена. Если решения реализуются, вопрос ВТО отпадёт сам собой, как осенний лист. ВТО – маркер целеполагания элит.

Начался переходный период, но надо понимать: переход идёт в сторону от ВТО к региональным её аналогам. Союзникам легче принимать решение о выходе из ВТО, но им нужна альтернатива. Её и надо создавать. ВТО – это рудимент уходящего мира, и воспринимать его нужно именно так.