В Китае началась горячая и важная декада, связанная с проведением ежегодной сессии ВСНП. В этот раз работу начинает парламент 14-го созыва, избранный в январе нынешнего года. Открытие сессии по решению Постоянного комитета (ПК) ВСНП прежнего, 13-го созыва состоится 4 марта; основные заседания пройдут с 5-го марта. Лидер КПК и КНР Си Цзиньпин, который на предстоящей 1-й сессии данного созыва будет переизбран председателем КНР, был избран депутатом ВСНП от восточной провинции Цзянсу с центром в Нанкине; голосование прошло 19 января. И надо понимать, что Нанкин – символический центр, служивший столицей Китая в годы войны сопротивления японской агрессии. С учетом нынешней исключительной важности тайваньского фактора в китайской внутренней и внешней политике, не будет ошибкой считать избрание Си от этого города и региона жестом материка, адресованным Тайбэю в пользу реинтеграции и восстановления единства страны.
Одновременно с сессией ВСНП откроется и такая же ежегодная сессия НПКСК – Народного политического консультативного совета Китая, главного совещательного органа КНР. Наблюдатели часто сравнивают его с российской Общественной палатой, хотя такое сравнение не вполне правомерно. Полномочия НПКСК и его руководящего органа – Всекитайского комитета (ВК) – существенно шире; самое главное, что НПКСК имеет четкую структуру представительства, включая все регионы, народности, социальные группы, а также иностранные китайские диаспоры. Особенно важное значение в современных условиях придается тайваньскому представительству, связанному с оппозиционной партией Гоминьдан, которая в случае весьма вероятной победы через год на «президентских» выборах возглавит остров. Известно, что в этой партии, которая еще именуется Национальной, сильны настроения в пользу интеграции с материком, а возглавляет ее вновь избранный в конце ноября мэр Тайбэя Чан Ванань, правнук Чан Кайши, готовящийся бросить вызов проамериканским коллаборационистам из правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП).
БУДЬТЕ В КУРСЕ
В преддверие сессии ВСНП в Пекине прошел 2-й пленум ЦК КПК 20-го созыва, на котором с докладом выступил Си Цзиньпин. Состав собравшегося пленума был избран в конце октября прошлого года, на XX съезде КПК. На 1-м пленуме, состоявшемся сразу по завершении съезда, был избран новый состав Политбюро ЦК и его ПК, который в качестве генерального секретаря возглавил Си Цзиньпин. Первым и главным вопросом, который рассмотрел 2-й пленум, стал пакет кадровых назначений на главные государственные должности, который КПК, как правящая партия КНР, располагающая в составе ВСНП не только абсолютным, но и прочным конституционным (значительно более двух третей) большинством, представит на рассмотрение и утверждение депутатского корпуса. Список не публикуется, но предположительно, по экспертным оценкам, которые появились еще по горячим следам партийного съезда, на пост премьера Госсовета КНР будет номинирован Ли Цян, экс-глава Шанхая; в этой должности он готовится сменить нынешнего премьера Ли Кэцяна. Чжао Лэцзы, возглавляющий ныне ЦКПД – Центральную комиссию по проверке дисциплины, главный дисциплинарный орган партии, которая на полях пленума ЦК провела и свой пленум, высказавшийся за дальнейшее укрепление внутрипартийной дисциплины, с большой вероятностью займет пост главы ВСНП вместо оставляющего его по возрасту Ли Чжаньшу. Главного идеолога ЦК КПК Ван Хунина в экспертном сообществе прочат во главу НПКСК вместо его прежнего председателя Ван Яна. Еще одной кадровой интригой, которая пока не получает освещения, является будущий заместитель председателя КНР; сегодня эту должность занимает Ван Цишань, в первой каденции Си Цзиньпина – глава ЦКПД, преемником которого стал Чжао Лэцзы. В связи с этим отметим, что Ли Кэцян вместе с его заместителем Хань Чжэном, а также Ли Чжаньшу и Ван Яном на съезде не были избраны в состав ПК Политбюро, что означает их неминуемую отставку с занимаемых должностей, замещать которые по традиции будут представители нового состава «семерки» членов Посткома, в которую, помимо Си Цзиньпина, Чжао Лэцзы и Ван Хунина, перешедших в новый состав из прежнего, а также упомянутого Ли Цяна, вошли главы Пекина и Гуандуна Цай Ци и Ли Си и Дин Сюэсян – секретарь ЦК, руководитель партийной канцелярии (Главного управления ЦК КПК).
Как видим, никакой «суперсекретностью» и «закрытостью» политическая система КНР не обладает, вопреки утверждениям некоторых авторов, которые, видимо, либо подзабыли, либо не застали и потому плохо знают советское партийное прошлое. Все мероприятия проводятся, и все решения принимаются строго в соответствии с Конституцией КНР. Просто нужно понимать логику руководства в политических системах с авангардной партией (а не партиями «электорального» типа с децентрализованным руководством, доминирующими в западных политсистемах). Тогда можно и осмыслить логику принимаемых решений, через призму которой и следует рассматривать те или иные кадровые назначения, ибо они осуществляются в КНР по схеме, очень похожей на ту, что существовала в СССР. И именно для этого, чтобы расставить точки над «i», очертив основные «понятия», мы уделили такое повышенное внимание внутренней процедуре.
Как это работает на практике? Четыре примера. Первый. Ряд экспертов отмечал, что главный потенциальный кандидат в премьеры Госсовета Ли Цян после избрания в состав Посткома Политбюро ЦК не был назначен вице-премьером, как имело место ранее в отношении будущего руководителя правительства. Из этого делалось два предположения. Либо премьерские перспективы Ли Цяна под вопросом, либо имеет место возврат к существовавшей в КНР до 2007 года практике вывода на «вторую позицию» в стране (не считая зампреда КНР) не премьера Госсовета, а главы ВСНП. Делать выводы пока рано, но не исключено, что существует и третий вариант, намек на который содержится в материалах прошедшего пленума ЦК. Речь идет о втором по значимости после кадрового вопроса решении продвинуть проект плана реформирования партийных и государственных (именно в такой очередности) органов. Его суть передается следующей цитатой, перекочевавшей в итоговое коммюнике пленума из доклада председателя Си (а в доклад – из решений съезда): «Необходимо… комплексно учитывать институты ЦК КПК, ВСНП, Госсовета и ВК НПКС, …центральный и местный уровни, углублять реформу органов в ключевых областях, способствовать тому, чтобы партийное руководство социалистической модернизацией было более научным…, более оптимизированным…, более совершенным… и более эффективным в оперативном управлении» (http://www.kitaichina.com/rbestxinwen/202303/t20230302_800323537.html).
Ключевое словосочетание здесь – партийное руководство. Во-первых, оно пронизывает всю систему государственных органов в центре, в ведомствах и на местах. Во-вторых, увязывает органы, ведомства и регионы в единую, централизованно управляемую систему. В-третьих, проводит в жизнь не только стратегию, но, как видим, и тактику (тезис об «оперативности управления»).
Возвращаясь к тому, почему Ли Цяна не назначили вице-премьером, выскажем предположение, что в рамках объявленной реформы партийных и государственных органов самостоятельность Госсовета уменьшится, и он утратит роль такого центра в системе власти, став более «техническим». На это указывают и разнообразные утечки об ожидаемом переподчинении ряда правительственных ведомств напрямую председателю КНР, в частности, в силовом блоке, а также о связанной с этим ведомственной и системно-управленческой реорганизации. Соответственно в условиях глобального кризиса, активное вовлечение в который Китая обозначено мирными инициативами Си Цзиньпина по украинскому конфликту («двенадцатью пунктами»), усилится роль Центрального военного совета (ЦВС) КНР, текучесть кадров в котором на порядок ниже, чем в Госсовете.
Второй пример. Уже в конце октября наблюдателями было обращено внимание, что практически все новые члены Посткома Политбюро – Ли Цян, Цай Ци, Ли Си – пришли в центр с руководства ключевыми регионами – Шанхая, Пекина, Гуандуна. Каждый из этих регионов является естественным центром мощного экономического притяжения для окружающих провинций. Теперь эти руководители – на центральных постах, кто и каких, узнаем буквально на днях. Это означает, что в процессе объявленной реформы ниточки управления ситуацией (тезис коммюнике пленума о «движении вперед при сохранении стабильности») в системном поле будут дополняться персональным фактором - авторитетом конкретных руководителей, сохраняющих в «своих» регионах соответствующее влияние.
Третье. В экспертном сообществе нет консенсуса по поводу существенного изменения баланса сил между различными группами в китайской элите на XX съезде КПК. Одни, как Николай Вавилов, настаивают на том, что поражение потерпели выходцы из КСМК – китайского комсомола, потерявшие по сути все значимые позиции во власти. Другие, например Юрий Тавровский, подвергают точку зрения, апеллирующую к раскладам, критике, однако делают это, похоже, из соображений политкорректности. Так или иначе, но опустевшее при известных обстоятельствах в последний день работы съезда, 22 октября, кресло экс-председателя КНР Ху Цзиньтао, неформального «комсомольского лидера», очевидно наделено смыслом, раскрывающим происходящие кадровые перемены. В пользу этого говорит и резкая остановка после съезда эпидемиологических ограничений, несмотря на сглаженность соответствующей статистики в сфере заболеваемости. Протягивая от этого ниточку к решениям 2-го пленума, можно отметить две вещи. Во-первых, с объявленным преодолением эпидемии тесно связано решение о форсированном восстановительном росте китайской экономики (о нем, кстати, фактический руководитель внешней политики КНР Ван И рассказывал европейцам в ходе недавнего турне по маршруту Париж – Рим – Мюнхен – Будапешт). Во-вторых, такой рост требует централизации руководства, и именно об этом – планы реформы, утвержденные пленумом. Логично предположить, что до кадровых решений съезда полноценная такая централизация не представлялась возможной, как и выход из эпидемии, тормозившийся определенными силами в центре и на местах.
Не забудем, что и у нас в России имеется собственный такой опыт, и он однозначно доказывает, что тренды, задаваемые ВОЗ с помощью планов так называемого «пандемического соглашения», разрушающие суверенитеты с помощью внешнего вмешательства во внутренние дела, перешибаются только политическим форс-мажором. И если у нас таковым стала СВО, то в Китае – политический разгром, учиненный на съезде сторонникам Ху Цзиньтао, «надежды» которых в лице скоро уже бывших вице-премьеров Ху Чуньхуа и Лю Хэ так и не пробились в состав соответственно «семерки» Посткома и Политбюро ЦК. (Правда, в мыслях, пусть и за скобками, держим возможные кандидатуры на пост зампреда КНР; нельзя исключить, что проигравшим могут «подсластить пилюлю» их поражения).
Четвертое. Как бы подтверждая эти рассуждения, 2-й пленум записал в свое коммюнике и пункт об активизации партийного строительства, в том числе с помощью ужесточения партийной дисциплины. Экстраполируя внутренний фактор ускоренной социалистической модернизации (к 2035 г.) на внешнюю политику, получаем сплочение альянса Китая с Россией. И, шире, формирование «евразийского альянса» с осью в виде ШОС и участием также КНДР, Ирана, а теперь, после визита в Пекин Александра Лукашенко, и с самостоятельной ролью Белоруссии. Это – фундамент миропроекта, противостоящего глобализму, и не случайно, что в США, где за китайскими планами пристально следят, пока на уровне Конгресса, но это только пока, взяли курс на вытеснение китайского влияния из системы международных организаций, созданных под эгидой Вашингтона. Особенно за формальными рамками системы ООН, как в случае с МВФ, где американские законодатели намерены сократить удельный вес и долю КНР в «специальных правах заимствования» (SDR), электронной валюте фонда.
Что в сухом остатке? Мир необратимо меняется. Эта мысль, ставшая неизменным пунктом во всех публичных выступлениях как китайского лидера Си Цзиньпина, так и президента России Владимира Путина, в настоящее время переходит из теоретической в практическую плоскость, превращаясь в постулат, формирующий не только внешнюю, но и внутреннюю политику. Те, кто сомневался в прочности российско-китайского альянса, сегодня вынуждены сомневаться уже в собственных сомнениях. Особенно после сообщений о новых важных договоренностях, достигнутых в ходе российско-китайских переговоров в Москве с участием Ван И, а также под влиянием совместной позиции, занятой Москвой и Пекином в ходе встречи глав МИД «Группы двадцати» в Дели.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):