О военной доктрине российской армии и об ожидаемых изменениях после введения в действие частичной мобилизации в интервью ИА REGNUM рассказывает военный обозреватель, научный сотрудник ИМЭМО РАН Илья Крамник.
Первый вопрос: была ли необходима частичная (ограниченная) мобилизация, указ о проведении которой подписал президент?
Опираясь на мнение военных специалистов, в том числе и тех, кто принимал непосредственное участие в боевых действиях, считаю этот шаг оправданным и именно в формате частичной мобилизации. Главная жалоба военспецов — нехватка людей. О ней мы слышим постоянно. Это одна из главных проблем, их много, но нехватка людей — главная. Поэтому — да, я считаю эту меру целиком оправданной.
Зачем нам призывать дополнительно 300-400 тыс. человек, если численность нашей армии официально составляет более миллиона человек?
Армия России состоит из разных родов войск: ВКС, ВМФ, сухопутная армия, это РВСН, это ВДВ. Сухопутные войска — это основа сухопутной войны и это чуть меньше 300 тысяч человек. Это самый крупный род вооруженных сил, но не единственный. Из этих 300 тыс. тоже не все бегают по полю с оружием в руках.
Есть такое понятие, как боевое ядро. Есть, например, отделение — 10 человек, они все на поле боя, включая командира. Есть взвод, 30 человек, тоже все на поле боя, и тоже включая командира. Рота — 120 человек, по идее, тоже все на поле боя. Но, начиная с батальона, уже не все военные входят в боевое ядро, потому что батальон имеет собственный тыл, собственный штаб. Часть батальона находится не на поле боя. В случае с полком, дивизией и бригадой меньшая часть военнослужащих выходит на поле боя. Они выделяют из себя боевые группы, которые на поле боя и действуют, это т.н. «батальонные тактические группы» (БТГ).
Из полков, бригад и дивизий меньшая часть военнослужащих выполняет боевые задачи. Остальные либо готовятся их выполнять, либо обеспечивают их выполнение. В масштабах вооруженных сил у нас очень небольшое количество людей выполняет задачи на поле боя. Остальные выполняют тоже очень важные боевые задачи — это связисты, специалисты войск противовоздушной обороны, ВКС. Мы не можем снять расчёт радиометрического поста, занимающегося обслуживанием радара, и послать их с автоматами на поле боя. Они умеют обращаться с автоматами ничуть не лучше обывателя, потому что их оружие — это радары и инструменты для их ремонта. Это военные электронщики и айтишники, специалисты по сложному оборудованию. Они играют очень важную роль в вооруженных силах в целом.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Нам же сейчас нужны люди на поле боя и люди, способные высвободить людей для поля боя. Например, блок-посты и КПП. Там стоят военнослужащие. Они не находятся на передовой и, хотя выполняют важную задачу по обеспечению мира и безопасности на освобождённых территориях, ущерба непосредственно противнику они не наносят. Соответственно, если мобилизованных удастся использовать для несения гарнизонной и караульной службы, это уже позволит увеличить численность войск на передовой.
Киевский режим использует на передовой значительно больше людей, т.к. было проведено несколько волн мобилизации, подавляющее большинство — в сухопутных войсках, т.к. флота у Киева нет, ВВС очень маленькие. Поэтому в пехоте больше людей. И именно этот недостаток с нашей стороны мобилизация призвана компенсировать.
Частичная мобилизация коснётся лишь ограниченной группы людей, например тех, кто имеет боевой опыт?
Министр обороны уже определил эти категории: это люди отслужившие и имеющие соответствующие воинские специальности. В теории в первую очередь это люди, имеющие опыт контрактной службы. Как это будет выглядеть на практике — отдельный разговор.
Какие военно-учётные специальности являются наиболее востребованными?
Исходя из наблюдений, могу предположить, что это сложные технические специальности — танкисты, артиллеристы, специалисты по связи, по военно-технической разведке. Это медики и водители, без которых армия в принципе не живет. Чем больше армия, тем больше потребуется. Это тыловики, о которых мало говорят, но им потребуется много всего, начиная с провианта. Если считать, что взрослый мужчина съедает в день два килограмма еды, то на группировку в 300 тыс. человек будет требоваться 600 тонн еды в день. И это только еды! Какая-то часть мобилизованных специалистов должна быть из тыловых специалистов, которые и обеспечат эти 600 тонн еды в день, не считая всего остального.
В экспертной среде распространено мнение о том, что мобилизованных придется долго обучать — до полугода.
Кого как. Кого-то и вовсе не придется.
У нас хватит оружия и всего остального оборудования для мобилизованных?
Оружия и «чёрного железа» (танки, пушки) — хватит. На подготовку чего-то необходимого из этого списка потребуется от нескольких недель до нескольких месяцев, т. к. оно находится на базах в разном состоянии. Что-то требует небольшого ремонта, что-то — капитального. Значительная часть техники устарела и потребует нового оборудования.
Собака зарыта в том, что если «чёрного железа» нам должно хватить с учётом ограниченного характера мобилизации (и даже еще останется), то таких сложных в техническом отношении вещей, как современное оборудование для разведки, связи, систем управления и тому подобных приспособлений с большой долей электроники, нам взять, по большому счёту, неоткуда.
Почему до СВО не рассчитывали на обеспечение 300 тыс. группировки этим оборудованием?
Мы в принципе строили другую армию — армию для локальных конфликтов и относительно небольших войн. И мы её построили успешно, эта армия успешно выполняла задачи в Сирии, практически бескровно взяла Крым, проведя тщательно подготовленную и успешную операцию. Армия в составе «северного ветра» принимала участие в разгроме бандеровцев в артиллерийской битве под Зеленопольем, в иловайском и дебальцевском котлах с июля 2014 по 2015 год.
К локальным конфликтам, к коротким или длительным, но маломасштабным боевым действиям наша армия готовилась. Это был общий тренд: практически все вооружённые силы в мире готовились именно к таким вот незатяжным конфликтам. Сейчас мы столкнулись с необходимостью вести классическую долгую конвенциональную войну с использованием обычных вооружений, и нам оказалась нужна массовая армия.
Сейчас меняется постсоветская тридцатилетняя парадигма, и почему именно сейчас она меняется и почему эта необходимость не была осознана ранее, почему не были предприняты соответствующие действия, а если были предприняты, где результаты, — вопрос к высшему политическому руководству.
На каком-то из этих этапов существует пробел, потому что мы видим очевиднейший дефицит современного электронного оборудования. Можно углубиться в экономические вопросы: насколько наша экономика способна содержать современную армию с современным оборудованием? Это дорогое удовольствие. Здесь можно и нужно поднять два вопроса: как и когда осмыслялась эта проблема и осмыслялась ли она в принципе? Второй вопрос: какую армию может содержать наша экономика? Этим вопросом неплохо бы постоянно задаваться, но такой общественной дискуссии у нас не ведется.
Часть людей переживает, что из-за мобилизации они не смогут попасть в ЧВК на хорошую зарплату. ЧВК перестанут использовать или нет?
Не могу сказать точно. Но думаю, что сохранятся, и какие-то задачи ЧВК будут выполнять в любом случае.
Какие еще проблемы есть у наших вооружённых сил?
У нас в ходе СВО был выявлен ряд проблем — помимо того, что у нас есть противник и нашего противника поддерживает НАТО. Про нехватку современного оборудования мы уже поговорили.
Но совершенно очевидно, что у нас есть проблемы и с качеством управления войсками. Они есть и на тактическом, и на стратегическом уровнях.
Комментарии читателей (0):