Вашингтон заинтересовался переговорами Сталина и Черчилля о Польше?

Говорят, что в Вашингтоне заинтересовались подробностями переговоров советского и британского лидеров Иосифа Сталина и Уинстона Черчилля о Польше. Интерес, насколько можно судить, носит не академический характер. Украинский кризис напрямую отражается на геополитическом состоянии Центральной и Восточной Европы и ее будущего. Что-то происходит уже сейчас, что-то еще впереди. В таких ситуациях принято поднимать архивы, где описываются имевшие место в истории решения. Вопрос в том, будут ли творческие находки Сталина и Черчилля применяться в отношении исключительно украинского кризиса или затронут весь регион Центральной и Восточной Европы.

Особенно это важно для Польши. Польское общественное сознание переживает две травмы, связанные с XX веком, — «предательство» Запада в сентябре 1939 года и феврале 1945 года (Ялтинская конференция). Ялта стала символом сделанных Москве уступок со стороны США и Великобритании, что привело ко включению поляков в советский блок. Современные западные идеологи тоже акцентируют внимание на феврале 1945 года, поскольку им это дает возможность оправдывать поведение Лондона и Вашингтона тем, что советские войска физически контролировали Польшу, отчего политические возможности Запада были существенно сужены. А что на деле? В 1985 году, когда отмечалось 40-летие Ялтинских и Потсдамских конференций, перед МИД Великобритании встала проблема, что делать со множеством «неудобных вопросов». Оригинальный ответ дал в своей статье «Разделенная Европа: будущее Ялты», опубликованной в журнале Foreign Affairs (том 63, номер 2), Збигнев Бжезинский. «Мифом является утверждение, что в Ялте Запад согласился с разделом Европы, — писал Бжезинский. — Дело в том, что Восточная Европа была де-факто уступлена Иосифу Сталину Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем еще на Тегеранской конференции (в ноябре–декабре 1943 года), а в Ялте британские и американские лидеры лишь нерешительно пытались передумать. Затем они предприняли последнюю отчаянную, но неэффективную попытку выработать какие-то договоренности, чтобы обеспечить хотя бы каплю свободы для Восточной Европы в соответствии с англо-американскими надеждами на установление демократии на европейском континенте».

Но если Лондон и Вашингтон пошли с Москвой на размен зон влияния и отдали Польшу Сталину, когда исход Второй мировой войны был еще не предопределен, то с чем это было связано? Возможно, Черчилль и Рузвельт жертвовали шкурой неубитого медведя: британцы рассчитывали, что ближе к окончанию войны все может поменяться, а американцев данный регион мало интересовал. Лондон также мог надеяться на то, что Москва поддержит британские интересы на Дальнем Востоке и в Средиземноморье — Черчилль опасался захвата Гонконга китайскими националистами при поддержке США. Однако, на наш взгляд, Великобритания и США изначально понимали невозможность восстановления версальской системы, которая показала свою неэффективность. Поскольку, как указывает доктор исторических наук Лидия Гришаева, взятый на вооружение в Центральной и Восточной Европе принцип права наций на самоопределение привел к росту национализма в среде образованных на осколках Австро-Венгерской, Германской и Российской империй государств, к которым относилась и Польша. Кстати, в начальные годы Второй мировой войны, когда западные политики еще надеялись реанимировать «санитарный кордон» против Советского Союза, речь шла о создании в будущем все же конфедеративных объединений, что предполагало ревизию прежнего версальского подхода. Однако на Тегеранской конференции Черчилль, как отмечает украинский Станислав Кульчицкий, «вдруг» озаботился безопасностью западной границы СССР.

Британский премьер предложил «подвинуть» Польшу на Запад. «За этим кратким, внешне легкомысленным (но продуманным) монологом скрывалось решение проблемы, родившейся в 1918 году, — пишет Кульчицкий. — Черчилль предложил Сталину переформатировать Польшу, превратив ее из наследия Ягеллонов в наследие Пястов. Сталин ухватился за предложение переформатировать Польшу и определил географические координаты. Польше пришлось бы отказаться от западноукраинских и западнобелорусских земель, получив взамен часть Германии с Одером, обозначающим ее восточную границу. В мемуарах Черчилля говорится, что он изготовил три спички и использовал их, чтобы показать Сталину, как он видел продвижение Польши на запад. 1 декабря, в последний день Тегеранской конференции, польский вопрос впервые обсуждался на неформальной встрече Сталина и Рузвельта. Рузвельт заявил, что не возражает против смещения польской границы на запад, до самого Одера, но предупредил, что по политическим причинам не сможет присутствовать при окончательном решении этого вопроса. Он признал, что будет баллотироваться в президенты в 1944 году и что не хотел бы потерять 6–7 миллионов голосов американцев польского происхождения». В итоге было решено, что на восточном направлении Польша, уступив Восточные Кресы, взамен получит Восточную Пруссию и Оппельнский район (ныне — Опольское воеводство).

А какие выводы из игры Черчилля и Сталина может сегодня сделать Вашингтон в контексте украинского кризиса? Варшава при непосредственном участии Лондона возвращается к идее создания конфедеративного объединения, которое должно стать «санитарным кордоном», разделяющим Западную Европу и Россию. Украина в этом формате предстает неким аналогом Польши времен Второй мировой войны. Но американцы в таком случае могут видеть Украину в будущем «сильным государством», которое должно кого-то сдерживать. И, судя по всему, не только Россию. Новое украинское государство, внешне нейтральное и независимое, могло бы также осаживать британских сателлитов в Центральной и Восточной Европе. Однако для этого Украину следует «подвинуть» на Запад. Как вариант, в формате страны, состоящей из трех-пяти нынешних западно-украинских областей. А тогда и Россия может развить американскую геополитическую игру, предложив «подвинуть» на Запад такую Украину в прямом смысле слова — расширить ее за счет Польши. Так что, похоже, Москве пора готовить свои три спички для переговоров с Вашингтоном по этому вопросу.