Индия в глобальных раскладах и приоритетах российской внешней политики

Владимир Путин совершил визит в Индию, где провел переговоры с премьер-министром этой страны Нарендрой Моди; подписан целый ряд важных межгосударственных документов в различных сферах. Принято совместное заявление, в котором сформулирован общий взгляд Москвы и Дели на ряд важных региональных и международных проблем. В частности, очень важной представляется геополитическая часть документа, но об этом ниже. Главу российского государства сопровождали министры иностранных дел и обороны Сергей Лавров и Сергей Шойгу, что указывает на неординарность переговоров, которые откладывались с 2020 года из-за известных событий. Последние встречи лидеров России и Индии прошли еще в 2019 году — во время Восточного экономического форума и на полях саммита «Группы двадцати» в Осаке. Ответный визит Путина состоялся только сейчас, причем несмотря на непростую и не вполне понятную эпидемиологическую обстановку. Это подтверждает неотложный характер контактов в Дели, которые назрели в связи с происходящими в мире переменами.

Удивляет антикитайский «уклон», в который впали в связи с визитом Путина некоторые российские эксперты и СМИ. Несмотря на неурегулированные пограничные споры между Дели и Пекином, доставшиеся в наследство от британского доминирования в регионе, когда Индия была колонией, а Китай находился под фактическим внешним управлением, в последние полтора года обе стороны предприняли шаги по нормализации отношений. В частности, налажен регулярный диалог между военными на линии разграничения, который уже приносит свои плоды. Стычки между военнослужащими, которые, оговоримся, даже в периоды напряженности не переходили в стрельбу, уже полтора года, как прекратились. Пекин и Дели совместно работают в объединении БРИКС, а также в ШОС; существует и тройственный формат «ядра» этих организаций — РИК: Россия — Индия — Китай.

Противопоставление связей Москвы с Дели и Пекином лишено смысла, и это наглядно демонстрируется динамикой торгово-экономических отношений. С Китаем у нас товарооборот третий год подряд превышает 100 млрд долларов; с Индией же он ниже на порядок — около 8,8 млрд. Даже по этому показателю видно, что Дели для Москвы — отнюдь не альтернатива Пекину. А кому? Об этом дальше. Пока же отметим, что российская же дипломатия, в отличие от американской, нацелена не на разжигание, а на смягчение противоречий. Тем более она не предполагает участия в них на одной из сторон. Причина проста, понятна и лежит на поверхности. Россия, Китай, Индия — подлинный становой хребет Евразии. Именно его Запад и пытается подорвать, рассчитывая найти лазейку для «плотного» внедрения на континент. Сейчас, как ни крути, США имеют в Евразии периферийные позиции по морским окраинам: Европа, Израиль, часть Ближнего Востока, а также Япония, Южная Корея — и «подкоп» идет под Индию и страны АСЕАН. Неоднократные попытки укрепиться внутри континента всякий раз срывались, наиболее яркий из недавних примеров здесь — Афганистан. Именно поэтому развернулась такая борьба между Россией и Китаем с одной стороны и США с другой. Последние, в отличие от России, всячески раздувают разногласия Дели с Пекином и Исламабадом и делают это для того, чтобы предложить индийцам свою «крышу». Точно так же Вашингтон ведет себя и в отношении АСЕАН. Объединение в целом интересует его как геополитический противовес Китаю, а среди отдельных его членов привлекают внимание те, что сохраняют с Пекином территориальные разногласия, которые США используют в своих целях. А цель — «глубокое» проникновение и закрепление в Южно-Китайском море (ЮКМ) и в проливах, через которые КНР ведет международную морскую торговлю.

Читайте также: Quad 2: США окружают Китай кольцом союзов

Однако, имея территориальные споры с Китаем по всей протяженности границы, Дели не готов превращаться в американский таран против Пекина. Правящая Бхаратия Джанати партия (БДП), во главе которой премьер Моди пришел к власти в 2014 году, занимает националистические позиции, особо не увлекаясь играми в глобализм. Вхождение Индии в объединение Quad под началом США (участвуют также Япония и Южная Австралия) было осуществлено в 2007 году, когда у власти находились оппоненты БДП из ИНК — Индийского национального конгресса. Тесно связанная своим происхождением с семейством Ганди, которое возглавило борьбу страны за независимость, эта партия после распада СССР принялась искать другие направления приложения своих сил и нашла их в лице США. Показательно: в новый блок, провозглашенный в нынешнем году — AUKUS — Индия, в отличие от США и Австралии, не вошла.

Что в этом контексте интересно и важно применительно к итогам пребывания Путина в Дели. Ряд знаковых вещей. Во-первых, на наш взгляд, это главное, — в совместном заявлении российского и индийского лидеров отсутствует упоминание о главном американском концепте, который характеризует направленность региональных игр США. Никакого «Индо-Тихоокеанского региона»: Тихий и Индийский океан в документе отделены друг от друга, что не обрадует Вашингтон, считающий Дели «западным флангом» своего геополитического новодела. Смыслы, которые закладываются в это российской и индийской сторонами, несколько разные, но не противоречащие друг другу и даже совпадающие в интересах. Для Москвы, как и для Пекина, американская «индо-пасифика» это геополитический вызов; Дели же не приемлет попыток глобализации и распространения сферы своей геополитической ответственности за пределы акватории, омывающей индийские берега.

Во-вторых, провозглашая стратегию разворота на Восток, и Россия, и Индия сошлись в интересах приложения сил и инвестиций. Вопрос не праздный; развитие Дальнего Востока — наша вечная проблема, а Индия потихоньку, развиваясь динамично, не такими темпами, как Китай, но энергичнее большинства стран мира, вышла на третью позицию по экономике, оттеснив за пределы ведущего трио Японию. Для нас это принципиально важно. С одной стороны, именно Токио очень активно нацеливается на участие в экономических процессах, однако много лет тормозит с этим из-за политизации двусторонних отношений, пытаясь увязать экономику с решением в свою пользу несуществующего «Курильского вопроса». С другой стороны, восточные регионы России действительно нуждаются в опережающем развитии, и далеко не на все у нас хватает собственных сил, особенно на фоне вынужденной необходимости укреплять национальную оборону. Приход на российский Дальний Восток индийских компаний — а именно об этом говорится в совместном заявлении — способен существенно усилить потенциал развития этой территории, причем в обоюдных интересах. Проиграет — не от этого, а от собственной недальновидности — прежде всего Япония.

В-третьих, созыв американским президентом Джо Байденом «саммита за демократию» ставит вопрос о существенной корректировке мировых раскладов. Послевоенная мировая система во главе с ООН приходит в движение, которое может привести к одному из двух возможных результатов: либо существенному обновлению ООН, прежде всего ее Совета Безопасности, либо ее замене другой, новой организацией. Очевидно, что Вашингтон домогается механизма практической, а не декларативной, глобализации в собственных интересах и на полпути не остановится. Или добьется своего за счет остальных, прежде всего России и Китая, или сломает себе шею. Учитывая эту неопределенность, Путин и Моди занесли в совместное заявление пункт о том, что, если решение о реформе Совбеза будет принято, Россия поддержит кандидатуру Индии. Не сейчас немедленно станем этим заниматься, ибо приоритет нашей страны, как и Китая, в сохранении статус-кво, а в перспективе и только при определенных обстоятельствах. Очень мудрая и взвешенная позиция обеих сторон: мы не сторонники такой реформы, но если она произойдет, линия Москвы сформулирована, представлена и поддержана Дели.

В-четвертых, обращает внимание совместная устремленность России и Индии на взаимодействие с АСЕАН. Это тот самый вектор в международной политике, где американское двурушничество и попытки конъюнктурного использования стран «десятки» в своих антикитайских интересах не просто получают достойный и взвешенный ответ, но им противопоставляется укрепление в регионе стратегической стабильности. Почему? Буквально в последние две недели серьезные шаги по укреплению связей с АСЕАН сделали как Китай, так и Россия. Пекин провел с «десяткой» совместный саммит тридцатилетия установления официальных отношений, а Россия — военно-морские маневры, причем в зоне острова Суматра, которую давно облюбовал для себя 7-й флот американских ВМС. Подтягиваясь к связям с АСЕАН, Дели и Москва мягко вовлекаются в совместную региональную политику отнюдь не с США, а с Китаем, способствуя формированию у Индии общих интересов с Пекином. Думается, читатель хорошо понимает, насколько это важно и не нравится Вашингтону.

В-пятых, что касается военного и военно-технического сотрудничества, то наиболее страдающей от этого стороной опять-таки остаются США, которые в последние годы приложили немало усилий для превращения Индии в одного из главных покупателей продукции своего ВПК. Ничего не получилось: до 60−70% боевой техники и вооружений, состоящих на вооружении индийской армии, — российского производства, и это завязывает Индию на нашу страну во многих вопросах, в том числе технического обслуживания, ремонта, запчастей и пр. И надо думать, что общественность, как российская и китайская, так и индийская, давно усвоила две простые истины. Чем выше удельный вес российского участия в формировании материальной базы индийской безопасности и обороны — тем ниже он у США. А чем большее влияние имеет Россия и чем меньшее — Вашингтон — тем в регионе спокойнее и тем меньше шансов у внешних по отношению к нему сил это спокойствие подорвать в интересах, несовместимых с интересами ни одной из стран-участниц нашей «большой» евразийской «тройки».

Наконец, в-шестых. То, что Путин совершил визит в Дели в канун сеанса видеосвязи с Байденом — ясный и прозрачный сигнал и американской стороне, и нашим друзьям и союзникам о том, что Россия под Штаты «прогибаться» не намерена. И собирается жестко отстаивать собственные интересы, навязывая им борьбу по всему полю глобальной политики. Не исключено: то, что в разговоре российского и американского лидеров со стороны Вашингтона прозвучали некие реалистичные акценты, сконцентрированные на смягчении того цугцванга, в который зашли российско-американские отношения, говорит о том, что «индийский сигнал» из Москвы администрация США услышала. И учитывает эту новую реальность при формировании своей внешней политики в целом и на российском направлении в частности.