Казанский шок для России – как побороть террор против детей?

Трагедия в Казани, где 19-летний молодой человек напал на школу, всколыхнула российское общество. Общество задаётся вопросом: что делать в сложившейся ситуации и как обезопасить от повторения «Колумбайна» в будущем детей и учителей?

Утром 11 мая, в первый рабочий день после десятидневных выходных, на всю страну прогремели новости из Казани: там в одной из средних общеобразовательных школ открыл стрельбу 19-летний Ильназ Галявиев. Он окончил эту школу несколько лет назад и, по данным СМИ, учился на четвёртом курсе колледжа ТИСБИ. При этом в колледже его описывают как тихого и неконфликтного молодого человека, при этом 26 апреля его отчислили из-за неуспеваемости.

Преступник проник в здание гимназии №175 практически беспрепятственно: в образовательном учреждении отсутствовали представители ЧОПов, а на вахте сидела пожилая женщина, которая успела нажать на тревожную кнопку. В ходе нападения злоумышленник успел застрелить нескольких детей и одну учительницу, а также устроить взрыв. Мужчину удалось задержать: выяснилось, что незадолго до нападения он получил оружие, а также завёл свой телеграм-канал, в котором сообщил о намерениях напасть на школу и совершить убийства, после чего покончить с собой.

В результате нападения скончались девять человек, ранены более двух десятков. Преступнику грозит наказание вплоть до пожизненного тюремного срока.

Кто виноват и что делать?

Депутат Госдумы Антон Горелкин («Единая Россия») в своём телеграм-канале призвал «коренным образом менять сам подход к обеспечению школьной безопасности». Он также напомнил о том, что искусственный интеллект безотказно работает на коммерческой основе — отслеживая запросы в поисковиках и соцсетях и предлагая контекстную рекламу, и в этой связи, подчеркнул депутат, можно было бы создать аналогичную систему по отслеживанию поиска тех или иных слов, связанных с преступными намерениями.

В свою очередь, Минпросвещения РФ обратило внимание школ, колледжей и детсадов на необходимость неукоснительного соблюдения требований к антитеррористической защищённости объектов образования, которые установлены соответствующим постановлением правительства № 1006 от 2 августа 2019 года. В ведомстве рекомендовали «выработать дополнительные меры с учётом анализа обстановки в субъекте Российской Федерации, провести проверки состояния защищённости организаций, организовать разъяснительную работу в педагогических коллективах, провести классные часы о законопослушном поведении, общешкольные родительские собрания».

Злой умысел или «клиника»?

Психиатр-нарколог Алексей Казанцев по просьбе телеграм-канала Life Shot прокомментировал поведение 19-летнего молодого человека после задержания. На кадрах, опубликованных в ряде телеграм-каналов, преступник заявил, что он осознал себя богом и отказался от родителей.

«Может быть двойной диагноз — и психиатрия, и какой-либо вид зависимости. <…> Возраст характерен для впервые возникшего манифеста или дебюта психического заболевания. Есть бредовые идеи величия, попытки отказаться от матери — мол, «она лишь биологическая мать», «я давно осознал себя богом», «я вас всех ненавижу» и так далее», — сказал Казанцев.

По его словам, матери нападавшего необходимо было обратиться к психиатрам, но, возможно, он её запугивал: «Видите, как он себя ведёт, — возможно, ей было просто страшно. Опять же, он совершеннолетний. С медицинской комиссии, конечно, спрос — надо уже давно отключать формализм».

Во всём виновата системность ошибок

С тревогой и горечью отреагировали на трагедию в Казани и сами педагоги — люди, которые, по сути, в любой момент также могут стать целью злоумышленников. Так, учитель русского языка в Московской международной киношколе Мария Валюгина уверена, что ситуацию с ЧОПом в школах практически нереально исправить, поскольку «охрана в школе больше формальная, чем реальная, и имеет, скорее, организационный характер, чем силовой».

«Я не представляю, как можно изменить систему так, чтобы охрана стала силовым, охраняющим инструментом, а не организационным и формальным блоком. Поэтому недобросовестное выполнение работы могло повлиять на трагедию, но сказать, что это ключевой момент — думаю, что нет», — сказала Валюгина.

По её словам, момент продажи оружия — один из значимых и ключевых в случившейся трагедии: «Оружие даёт слишком много прав, но и также — слишком много обязанностей. Поэтому нужно тщательнее контролировать отбор людей, которые могут нести этот повышенный набор обязанностей. Здесь это ключевое отягчающее обстоятельство всей этой ситуации».

Валюгина напомнила, что в некоторых американских штатах есть ролевые игры, когда в начальных классах детей учат, как действовать при подобной ситуации: «Но мне кажется, что это не тот вариант воспитания или педагогических мер, который может быть правильным». Что может быть правильным и предотвратить такую ситуацию? Наверное, здесь комплекс добросовестной и глубокой работы каждого из сотрудников органов и людей, которые имеют связь с ребёнком. Любой психолог здесь скажет, что все подобного рода проблемы идут из детства. Нужно искать и предысторию человека, который решился на такой поступок, и в ней более подробно разбираться, чтобы понять, что предотвратит такие действия. Скорее всего, здесь и работа органов опеки, и ответственность родителей, которые ответственны за жизнь ребёнка, и работа психологов. Нет какой-то единой волшебной палочки, которая изменит ситуацию на корню.

Специалист подчеркнула, что известность трагедии не играет ключевой роли: «Многие говорят, что это фактор «а что, так можно было?» для детей, но мне кажется, что это не «хитрый вариант», который приходит в голову человеку, который испытывает тягу к убийству. Поэтому я бы не сказала, что известность ситуации играет роль. Скорее, роль играют системные разноплановые ошибки в жизни и воспитании ребёнка».