Эрдоган, как Мюнхаузен, может сам себя вытащить из курдской ловушки

В Турции произошли события, которые можно отнести к разряду знакового уровня. Во-первых, президент Реджеп Тайип Эрдоган был переизбран на пост председателя правящей Партии справедливости и развития (ПСР). При этом он объявил о «новом видении» для Турции под лозунгами «Сильная Турция, глобальная справедливость» и «Человеческое достоинство и государство всеобщего благосостояния». Помимо этого, сообщает турецкое издание Daily Sabah, Эрдоган рассказал, что на предстоящих в 2023 году выборах ПСР будет выступать в блоке с Партией националистического движения (ПНД). Напомним, что по итогам проведенных в 2018 году президентских и парламентских выборов этот блок набрал 52,6% голосов, что эксперты называют «неустойчивым большинством». Кстати, ранее ПСР, активно разыгрывая «курдскую карту», получала на выборах более устойчивое большинство. Сегодня рассчитывать на это ей не приходится.

Во-вторых, турецкий суд приговорил бывшего сопредседателя прокурдской Демократической партии народов (ДПН) Селахаттина Демирташа к 3,6 года тюремного заключения «за оскорбление президента Турции». Интрига тут в том, что Демирташ был арестован в ноябре 2016 года вместе с сопредседателем Фиген Юксекдаг и несколькими депутатами этой прокурдской партии. Им предъявлялось обвинение «в пропаганде терроризма и подстрекательстве к насилию в связи с его призывом к демократическим протестам в городе Кобани». Следствию не удалось найти доказательства, соответствующие обвинительному акту. Тем не менее популярный в Турции политик Демирташ, этнический курд, выведен из начинающегося в стране нового избирательного цикла. Чуть ранее прошло несколько волн смены мэров в городах юго-восточной Турции (девять провинций, 30% территории Турции — С.Т.).

Наконец, в-третьих, Эрдоган приказал изменить границы четырех провинций на востоке страны. Район Шеньяйла в Кулпе в юго-восточной провинции Диярбакыр, где проживают преимущественно курды, в настоящее время принадлежит приграничной провинции Муш. Также была изменена граница между черноморскими провинциями Орду и Гиресун. Эксперты предполагают, что это только начало, и политика «джерримендеринга» (избирательная география — С.Т.) может затронуть и другие вилайеты на востоке Турции. Цель — попытаться изменить прежде всего демографический состав в этой части страны таким образом, чтобы заручиться необходимой поддержкой избирателей на предстоящих выборах. Но как это будет происходить на практике?

Анкара уже пытается изменить демографический состав на подконтрольной ей части северной Сирии, где многие курдские, ассирийские и армянские семьи покинули свои дома. На их место Эрдоган планирует заселить (и уже заселяет) сирийских беженцев, в основном арабов и этнических турок, туркоманов и представителей других тюркских народов, чтобы максимально «размыть» претензии сирийских курдов на автономию по образу и подобию Курдистана на севере Ирака. Но получится ли подобное на востоке Турции и где Эрдоган возьмет такое количество арабов или тюрок, чтобы изменить демографическую картину? Теоретически в данном случае все зависит от того, как такую политику на официальном уровне будет продвигать Анкара: как попытку решать острые социально-экономические проблемы отсталых регионов восточной и юго-Восточной Анатолии или как меры по «борьбе с сепаратизмом, экстремизмом и терроризмом».

Но есть и иной объективный демографический фактор. По данным за 2019 год, в Турции проживает около 85 миллионов человек. Подавляющее большинство — турки, около 70% от общего количества населения, 21%, то есть практически четверть всего населения, составляют курды. По прогнозам специалистов, через 25−30 лет в Турции будет проживать около 100 млн человек, и есть большая вероятность того, что около 50 млн из них окажутся курдами. Даже если считать эти прогнозы завышенными, все равно турецкие демографы отмечают ускоренный рост курдского населения в сравнении с другими этническими группами, проживающими в Турции. По сведениям официального статистического агентства Turkstat, турецкие провинции с самыми низкими уровнями рождаемости сосредоточены на севере и северо-западе страны, где на двух женщин в среднем приходится по три ребенка.

В юго-восточных провинциях этот показатель составляет от шести до восьми детей. При сохранении такой тенденции в перспективе впору говорить не о тюркизации курдов, а о потенциальной курдизации турок. Поэтому изменить ситуацию через изменение границ между вилайетам на востоке страны вряд ли удастся. Временами казалось, что правящая ПСР находит пути сотрудничества с курдскими партиями и движениями, а в кулуарах Европейского союза существовал даже сценарий по проведению в Турции реформы федерализации страны. Но по разным причинам такой проект был сорван. В итоге Турция по внешнему контуру воюет с курдами, обозначая это как борьбу с объявленной террористической Рабочей партией Курдистана (РПК). Тот же противник у нее и по внутреннему контуру на востоке страны.

Эти контуры тесно взаимосвязаны, что серьезно тревожит турецкий истеблишмент, который пытается нащупать выигрышные для себя способы решения этой проблемы, предвидя, что на Ближнем Востоке может появиться отдельное государство Курдистан. Что касается внутренней ситуации в Турции, то там все понимают, что если в выборах 2023 года примут участие курдские партии или движения, они могут собрать не только солидное количество голосов, но и четче обозначить свои сепаратистские устремления. Особенно в ситуации, когда администрация президент США Джо Байдена не скрывает намерений разыгрывать «курдскую карту» на Ближнем Востоке. При этом до настоящего момента Анкаре не удается на стыке с Ираком и Сирией при помощи дипломатии открытых и закрытых сделок и схем не допустить необратимости происходящих серьезных геополитических процессов.

Такой ход событий сужает горизонты в турецкой внешней политике, которой все время приходится оглядываться на курдский фактор, опасаясь, что события на юго-востоке страны станут развиваться по иракскому или по сирийскому сценариям. Поэтому сложно ответить на вопрос, где у Турции сейчас главный фронт. В Ираке курды с помощью американцев добились статуса автономии. Американцы не делают секрета из того, что в Сирии поддерживают устремления курдов в сторону автономизации или независимости, ведут дело к созданию отдельного региона на границе с Турцией, что затрагивает проблемы сохранения ее территориальной целостности. Не случайно западные эксперты считают, что предпринимаемая Эрдоганом политика изменения границ вилайетов, зачистка политического пространства на юго-востоке страны от потенциальных сепаратистов только осложняет ситуацию, а вместо «подмораживания» проблемы она потенциально обозначает угрозу утраты контроля над некоторыми территориями.

Правда, есть и другой сценарий. Вместо ориентации на радикальные исламистские движения Анкара могла бы поддержать не избирательно, а в целом курдское движение, что превратило бы ее в очень влиятельное государство в регионе, «образец уверенности и стабильности». Но тогда нужно отказываться от альянса с турецким националистами и дрейфовать в европейском направлении. Шансы пока есть. Эрдоган, некогда выходивший на сцену вместе с курдскими политиками, еще может вернуться к этой линии. Посмотрим, удастся ли.