Судьба памятника Дзержинскому на весах российской истории

В России начинается новый важный этап борьбы за восстановление исторической памяти. Общественная организация «Офицеры России», объединяющая в своих рядах около 200 тыс. представителей офицерского состава армии и флота, спецслужб и правоохранительных органов обратилась к генеральному прокурору страны Игорю Краснову с просьбой провести надзорную проверку законности и обоснованности сноса в августе 1991 года памятника Ф. Э. Дзержинскому на Лубянской площади столицы. Осуществленная по указанию тогдашнего руководства московской мэрии, прихватизированного антисоветскими «демократами», эта варварская акция была подготовлена не вполне понятным с точки зрения закона переводом этого величественного монумента из категории федеральных памятников в категорию региональных. Если памятник федеральный, то право принятия решения в его отношении имели только Советы министров СССР и РСФСР. Вот и «провернули» тогда, в недоброй памяти 1991 году, заплечную политическую «комбинацию» те, кому Дзержинский не просто мозолил глаза, но кто ненавидел его образ за символизм этой фигуры, тормозившей многие деструктивные, в том числе откровенно разрушительные тенденции, возобладавшие в конце 1980-х годов. Помните, читатель, кощунственный призыв «верного» горбачевца Эдуарда Шеварднадзе раскопать могилы и выбросить из них покойников? Или соответствующий фильм Тенгиза Абуладзе, которому усилиями международного антисоветского кинолобби дали зеленый свет к главной премии Каннского фестиваля?

Снятие с постамента памятника Дзержинскому с отправкой его с одной из центральных площадей, где он был в центре всего архитектурного ансамбля, на задворки одного из столичных парков — откровенно символическое действие, отражающее сведение счетов с советской властью компрадорского номенклатурного класса, обменявшего свое историческое первородство на «чечевичную похлебку» потребительского рая для себя. И на обвал в безвременье для всех остальных, приговор которым «шоковый терапевт» Гайдар подписал во Владивостоке, когда на одном из совещаний отчеркнул красным фломастером на карте линию на широте Комсомольска-на-Амуре и отрезал: «Севернее — только вахтовым методом!».

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 29.04.21   Памятник Дзержинскому: твёрдая законность против лукавой «целесообразности»
• 28.02.21   Собянин, Невский, Дзержинский: ничья или поражение?
• 22.02.21   Выбор между Дзержинским и Невским – диверсия против стабильности?
• 21.02.21   Дзержинский или пустота

Ликвидаторы памятника потом оправдывались, что действовали «по принуждению» толпы, готовой идти на штурм здания КГБ СССР, как это имело место в ходе «оранжевых переворотов» конца 80-х годов в ряде восточноевропейских соцстран. Ложь! Такой угрозы не было; так получилось, что автор этих строк, проходя военную службу в одном из учреждений министерства обороны, расположенном как раз напротив знаменитого здания с видом на площадь и памятник, находился на служебном месте, когда все происходило. И видел все своими глазами. Да, на площади была стихийная массовка, даже не митинг, а скорее «гуляния», количеством в несколько тысяч человек. Да, в толпе можно было заметить лозунги, в том числе откровенно экстремистского, подстрекательского содержания. Но приведу один факт. Перед тем, как начался «демонтаж» памятника, на площадь к нему прибыл Юрий Лужков, тогда вице-мэр у Гавриила Попова. И именно он дал отмашку этому вандалистскому действию. Трудно представить, что если бы существовала угроза массовых беспорядков, а тем более штурма, которыми прикрывались «демократы», и который никак не обошелся бы без стрельбы, Лужков стал бы рисковать головой. Куда более вероятным представляется другой сценарий. Решение о сносе памятника Дзержинскому принималось заранее, толпу согнали в режиме, который сегодня именуется «флэш-мобом»; это было сделать нетрудно: на календаре 22 августа 1991 года, и люди были наэлектризованы происходящими в столице неординарными событиями. Добавим, что само снятие памятника с постамента происходило самым варварским из возможных способов, и очень похоже, что так и было задумано. И этот способ, опять-таки символизировавший «расчет» с советским прошлым, кому-то очень сильно понравился.

Говоря о вкладе Феликса Дзержинского в создание и развитие советской государственности, разрушители-либералы, к которым, не имея своего лица, в ненависти к Советам примыкают так называемые монархисты, очень любят спекулировать на теме «красного террора». И в упор не замечают:

• ни ответного характера этих действий молодой советской власти, носивших вынужденный характер, ибо ее враги совершили целый ряд преступлений, включая «белый террор» и покушение на В. И. Ленина, не говоря уж об иностранных интервентах, маячивших за каждым шагом так называемого Белого движения;
• ни разгула социальной вакханалии в условиях Гражданской войны, одним из проявлений которой стала уличная преступность, другой — детская безнадзорность, третьей — превращение страны в «проходной двор» для иностранных разведок и т.д. Величайшей заслугой Дзержинского, помимо создания высокоэффективных правоохранительных органов и контрразведки, очень быстро положившей «мордой в снег» вражескую агентуру, является решение детской проблемы в стране, пережившей четыре года кровавой мировой войны, две революции, и с этим багажом плавно вкатившейся в Гражданскую войну;
• ни — об этом очень не любят упоминать либеральные и «монархические» ненавистники Дзержинского — объединяющего, собирательного характера созданной им первой советской спецслужбы. Она соединила энтузиазм и готовность к подвигу революционной большевистской и комсомольской молодежи с опытом, холодной головой, блестящими знаниями обстановки и высочайшим профессионализмом офицерского состава Русской армии и полиции, которые взялись за охрану общественного порядка. Ибо понимали, что государственный и правовой порядок необходим любой власти, а без него гибель страны станет вопросом нескольких месяцев, а то и недель.

Героизм и самопожертвование пришедшей в органы ВЧК молодежи направлялся теми, кто всю свою жизнь посвятил делу национальной безопасности, службе в рядах Третьего отделения, Особого корпуса жандармов. Очень многие военные профессионалы и правоохранители, осознав тяжесть положения, в котором оказалась Советская республика, пришли ей на помощь, призвав все свои знания и богатейший опыт. Историческая заслуга Дзержинского в том, что он, проявив выдающиеся государственные способности, сумел объединить внутри создаваемых органов эти два могучих потока — молодость и опыт. Именно в этом соединении — секрет блестящего успеха ВЧК, которая в считаные месяцы после своего создания начала успешно решать практически все поставленные перед ней основные задачи. И тем более смешно и убого выглядят в этих условиях упомянутые современные «монархисты», которые закрывают глаза на это соединение и «клеймят позором» тех, на ком многие годы держалась имперская государственность, передавшая эстафету своей преемственности государственности уже советской.

С либералами здесь все ясно, почему же и те, кто апеллируют к тысячелетней русской истории, в вопросе отношения к Советам, советской власти, к выдающимся деятелям партии большевиков, одним из которых, несомненно, являлся Дзержинский, так позорно «сливают» свои государственнические убеждения и вприпрыжку бегут за либеральными разрушителями? Одна сторона ответа на этот важный вопрос современности — об этих самых «убеждениях», в которых субъективная сторона — гордыня, симпатии-антипатии и пр. — очень часто перевешивают объективную — само государственное чувство, верность присяге. Назвать такие «убеждения» патриотическими — очень большое преувеличение, их носители любят не Россию в себе, а себя в России, и без себя любимых России они себе не представляют. Но есть и вторая сторона. Специфика исторических фальсификаций — не внешних, а внутренних, таких тоже хватает — в том, что в определенных кругах российского общественного сознания существует совершенно необъяснимый стереотип про большевиков, «свергших царя». И эта глупость тиражируется и повторяется из сюжета в сюжет, представляя собой примерно следующую цепочку рассуждений: «Была хорошая Российская Империя, которая скоро бы стала ведущей державой мира, если бы не революция, в которой победили большевики». В «дебри» — какая именно революция уничтожила империю, а в какой к власти пришли большевики, и чем они, придя к власти, занимались, эти «белые» фальсификаторы не заглядывают. Зачем? Ведь черно-белая, пусть и примитивная, картинка удобнее, ибо позволяет более надежно «промывать мозги», обрабатывая их в антисоветском духе. Особенно молодежи.

Как на самом деле? Был такой поэт, которого «белые» боготворят и в убийстве которого обвиняют всех подряд, Игорь Тальков. Вот его слова на эту тему:

Господа демократы минувшего века,И чего вы бесились, престолу грозя,Ведь природа — не дура, и Бог — не калека,Ну, а вы его в шею — ну так же нельзя! Может, вам и хотелось наладить все сразу,Только спешка нужна при охоте на блох,А природа не может творить по приказу,И, совсем уж понятно, не может и Бог.

Царя свергли, «грозя престолу», тогдашние узурпаторы-демократы, и произошло это в феврале 1917 года. А вот самих узурпаторов большевики узурпировали только через полгода, в октябре 1917 года. И, получается, тем самым взяли исторический реванш, сохранив и восстановив Великую Россию. Еще один важный штрих, необходимый для понимания коллизии, исключающей ответственность советской власти за крах самодержавия. Демократы, организованные в Прогрессивный блок, созданный в августе 1915 года, превратили его в таран против властей. В блок входили почти все думские партии, за исключением двух. Каких? За исключением крайних монархистов из Союза русского народа, и еще — за исключением ленинской партии большевиков. Две партии — СРН и РСДРП (б), таким образом, не несут вины за разрушение Российской Империи, все остальные за это отвечают самым прямым и непосредственным образом. Поэтому когда так называемые монархисты обнимаются с либералами против восстановления памятнику Дзержинскому и, шире, в антисоветских целях, как таковых, впору впасть в когнитивный диссонанс, ибо это нонсенс. Если же подобное происходит, а это так и есть, то одно из двух: или уровень исторического образования тех, кто сегодня объявляет себя преемниками политических сил столетней давности, никуда не годится, или все свои убеждения они совершенно сознательно бросают под хвост дешевой сиюминутной конъюнктуре.

Почему эта фальсификация жива до сих пор, почему лжецы от истории продолжают вливать этот яд, калеча неокрепшие души подрастающих поколений? Потому, что это находит поддержку в определенных кругах идеологического и даже политического официоза, настроенного в антисоветском ключе. Яркий пример: появившаяся в канун столетия событий 1917 года лукавая концепция «Великой русской революции», вышедшая из-под пера тогдашнего министра культуры Мединского. И объединившая единой, так сказать», «логикой» Февраль, насквозь лживый, наполненный тленом предательства и измены, с Октябрем. Той самой Великой Октябрьской социалистической революцией, которая, пересмотрев позорные итоги Февраля, восстановила суверенитет России, вернула ей полноценную государственность. Герои-офицеры Третьего отделения, вложившие свою душу в возрождение спецслужбы уже в советском обличье, у истоков которой и стоял Дзержинский, подобно героям-офицерам Русской армии, оказавшимся в рядах Красной Армии, внесли свой уникальный вклад в спасение Отечества. Повторим: это очень важный символический момент, утверждающий преемственность поколений, а поскольку именно преемственность врагам и не нужна, им нужен разрыв исторических времен, поэтому такие фальсификации и появляются. И тиражируются. Возвращаясь в день сегодняшний, к обращению объединения «Офицеры России» в генеральную прокуратуру Российской Федерации, отметим, что оно не единственное. Как раз в эти дни появилось и другое обращение — Союза профсоюзов России (СПР), адресованное премьер-министру Михаилу Мишустину, руководителю президентской администрации Антону Вайно и мэру Москвы Сергею Собянину, в котором также ставится под вопрос правовая сторона сноса памятника основателю ВЧК. Реакции адресатов пока не последовало, но поскольку оба обращения публичные, речь идет не о властном «междусобойчике», а о начале широкой общественной дискуссии, направленной на принятие решения о восстановлении памятника Дзержинскому, а уж в какое правовое оформление это решение будет помещено, уже другой вопрос. В конце концов, все, что касается вопросов, связанных с исторической памятью, в нашей стране находится на особом счету и со всей очевидностью принадлежит не только истории, но и современности. Особенно столь острый вопрос, как восстановление памятника, с низвержением которого тридцать лет назад компрадорская часть российской элиты связывает свою «пиррову победу» не столько над Советами и СССР, сколько над исторической Россией, ее прошлым, ее настоящим и ее будущим. Как хорошо известно, дискуссия вокруг судьбы великого монумента железному Феликсу возникла не сегодня; в российской политической жизни эта тема обсуждается уже как минимум лет двадцать, и все эти годы полемика идет весьма активная. Доминирующие позиции, которые занимали в постсоветской политической системе либеральные компрадоры, а сегодня их уступают, по всей вероятности хотят «унаследовать» их «монархические» эпигоны, мечтающие об имперских «лаврах». Но не задумывающиеся о том, что ни один из существующих так называемых монархических проектов не является суверенным, а служит продолжением все того же внешнего управления, под которым наша страна оказалась в 90-е годы в результате распада СССР. Очень многие элементы этого внешнего управления сохраняются и сегодня, поэтому когда ряженые «белые» клянутся своим «патриотизмом», то из-за их спины продолжают торчать уши этого внешнего управления, «своими» для которого являются одни лишь российские либералы. Как нонсенсом являлось якобы «участие» большевиков в разрушении Российской Империи, так точно такой же нонсенс представляет собой «патриотизм» этих «белых», тесно завязанный на либералов, которые первыми — еще при Ельцине в 90-е годы попытались реализовать компрадорский монархизм на практике. Да не вышло: не признал прежний предстоятель РПЦ патриарх Алексий II так называемых царских останков, отказавшись освящать их авторитетом Церкви. Восстановление памятника Дзержинскому, показателем важности которого служат появившиеся в наши дни крупные общественные инициативы, неминуемо ставит точку в историческом отступлении патриотических, государственнических сил. Сегодня они готовы к контрнаступлению. Поэтому у монумента, судьба которого снова становится водоразделом отношения к истории и современности нашего Отечества, два смысла: восстановление исторической правды и справедливости и символический коренной поворот от прошлого к будущему. Так распорядилась История.