Политолог, депутат Госдумы Вячеслав Никонов в одном из своих высказываний на ТВ в прямом эфире отметил, что территория Казахстана — большой российский и советский «подарок» республике. По этому поводу в Казахстане разразилась истерика, и Россию стали забрасывать нотами протеста, исполненными в смысле «покушения на суверенитет и территориальную целостность». Тогда Никонов, не пускаясь в оправдания, подчеркнул, что включение в состав Казахстана региона, ранее не относившегося к территориям с естественным преобладанием казахского этноса, доказывает то, что интересы республики при распаде СССР были полностью учтены.
Сразу оговорюсь: по целому ряду причин, в том числе идеологического характера, Никонов — «герой» отнюдь не моего «романа». Но в данном случае казахстанские претензии в его адрес, причем включение в «протестный» процесс дипломатического официоза, если что и доказывают, то сохраняющийся комплекс неполноценности элиты Казахстана. Хозяином себя в полной мере на своей земле она не ощущает и потому затравленно озирается по сторонам в поисках угроз, отыскивая их там, где их меньше всего следует искать.
Отчасти эта ситуация связана с наследием первого «независимого» президента Нурсултана Назарбаева, который, из песни слова не выкинешь, во многом ориентировался на Запад. Являясь в канун распада СССР одним из главных претендентов на пост главы союзного Совета министров, Назарбаев, как только страны не стало, очень быстро переквалифицировался в «удельно-суверенного» князька. Приписываемое ему стремление к постсоветской интеграции, как и авторство проекта Евразийского союза, сильное преувеличение, ибо эти идеи, во-первых, не его. Они принадлежат «трио баянистов» из числа ельцинских подручных в разрушении Советского Союза — Гавриилу Попову, Анатолию Собчаку и Юрию Лужкову. На 70-ю годовщину образования СССР — 30 декабря 1992 года — именно они презентовали на брифинге в МГУ некий проект общественно-политического движения «Евразийский союз», хотя и с непонятным в условиях распада «большой страны» статусом. Как тогда наблюдал собственными глазами, Назарбаева среди них не было, что говорит об его подчиненном положении в этой иерархии. Грубо говоря, Нурсултана Абишевича попросту «назначили» на роль говорящей головы евразийского проекта, и, презентовав его в Лондоне перед участниками главного западного think tank — Chatham House — в марте 1994 года, он просто ритуально «исполнил свой номер». Это не значит, что Назарбаев не привнес в проект ничего нового; он еще как навредил, настояв на включении в название союза слова «экономический», оговорив тем самым отказ от политической интеграции. В этом корни той самой истерики среди казахстанских внешнеполитических чиновников, с которой мы начали. И эта его деструктивная роль, во-первых, останется в истории (именно как деструктивная), а во-вторых, тем самым обнуляется эффективность проекта ЕАЭС, ибо движения вперед без интеграции политических институтов и создания структур надгосударственного, союзного уровня у ЕАЭС нет никакой перспективы. Одно из двух: или из ЕАЭС убирается продавленное Назарбаевым «Э», или в повестку дня неминуемо встанет другой интеграционный проект, учитывающий реальные потребности русского, казахского и всех остальных народов прежде единой страны. Но в этом случае с «суверенами» разговор будет очень короткий. И жесткий.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Назарбаеву вторит нынешний президент Касым-Жомарт Токаев, который — об этом не напишут в официозе — уже успел отметиться в отношениях с Россией однозначной и последовательной поддержкой «удельно-колхозных» тенденций в политике белорусского лидера Александра Лукашенко. И настаивал при его поздравлении с победой на «пирровых выборах» в первую очередь именно на «суверенитете», очевидно понимаемом в духе принципа «чем дальше от Москвы — тем его больше». Сегодняшняя казахстанская элита, озабоченная «суверенитетом», повторим это, по Фрейду, из соображений фактически существующего комплекса неполноценности, который прямым образом отражает определенные зигзаги ее истории, суверенитета не знавшей, ищет перспективы национально-государственного развития не там, где их следует искать. Не в максимальном сближении и интеграции в рамках единого союза, как это осознали, скажем, в Узбекистане, столкнувшись с оттоком русских кадров из республиканской экономики и гуманитарной сферы. А опять-таки в «удельном» обособлении. При этом не секрет, что настроения в казахстанском народе существенно отличаются от элитных. Во-первых, играет роль фактор Китая. Существуют достаточно массовые настроения против чрезмерного китайского присутствия в экономике республики; с этим даже были связаны протестные акции весны 2016 года, когда оседлавшие эти настроения экстремисты, завязанные на внешние, опять-таки западные, центры, пригревшие проамериканскую оппозицию, попытались подорвать стабильность в Астане и Алма-Ате. А когда этого не получилось и — с помощью России — сработала система профилактики, они отступили в Актюбинск, где 5 июня 2016 года устроили вооруженные беспорядки, по существу, мятеж. Во-вторых, если говорить об истории вопроса, то никакого численного преимущества казахов перед русскими, украинцами и белорусами в северной части Казахстана ранее не было. Как сейчас, не знаю, но еще в 1979 году автор этих строк всю осень — три месяца — провел в составе сводного батальона Центральной группы войск на уборке урожая в Аккульском (Алексеевском) и Шортандинском районах ныне столичной Целиноградской области. (Для желающих проверить: штаб батальона находился в семи километрах от Алексеевки, в селе Малый Барап, которое, не сомневаюсь, и сейчас на месте). Самое главное, что наблюдал: никаких трений в русле «национального вопроса» не было, каждый вечер молодежь собиралась в одноэтажном клубе — казахи, русские и т. д. Никакой напряженности, никакого отчуждения. Конфликты случались, но на бытовой почве: кто-то «перебрал», кого-то «зацепили» и пр. Все как обычно. Системная стабильность была обеспечена, поэтому откуда взялся сегодняшний приступ агрессивной экспрессии, представителям моего поколения понять трудно.
Но коль скоро эта негативная экспрессия существует, самое время показать на конкретном примере ее проявления и последствия, которые вполне, если не принять срочных мер, могут оказаться трагическими для общей судьбы наших народов. Таким примером является дело Ермека Тайчибекова, гражданина Казахстана, этнического казаха, мусульманина по вероисповеданию, который уже не первый раз арестовывается в республике по политическим мотивам именно за то, что всеми силами собранного в кулак гражданского мужества и патриотической ответственности отстаивает эту общую судьбу. И не устает повторять соотечественникам, что у Казахстана нет ни пути, ни будущего без России, без всей огромной братской семьи советских народов (не поворачивается язык на «бывших»). На эту тему автору этих строк, во времена первого ареста Ермека в августе 2015 года, уже приходилось писать. И делать это в плане реакции на пошлое и провокационное доносительство так называемой «активистки» — ярой националистки и русофобки, некоей Ботагоз Исаевой, которая принялась поучать сотрудников спецслужб, по какой статье «им надлежит» проворачивать «дело Тайчибекова». При этом г-жа Исаева в своем «дацзыбао» обозначила такой фантастический дефицит элементарных знаний и общей культуры, что поневоле возник вопрос, кого именно националистическая тусовочная «обсчественность» делегирует в ЛОМы — пресловутые «лидеры общественного мнения»? Каково качество, консистенция и «запах» этого, с позволения сказать, «человеческого материала»? Возник и другой, еще более важный и актуальный вопрос: об уровне гуманитарной и личностной деградации истеблишмента, увлеченного национализмом, который не просто унижает и отупляет, но и сильно травмирует психику, лишая способности к адекватному восприятию окружающей действительности.
Что сегодня происходит непосредственно по «делу Тайчибекова»? В чем его вина, как инкриминируют националистические элементы, продвигающие это дело внутри казахстанских властей? Ермек Тайчибеков — известный блогер, имеющий влияние на общественное мнение и отражающий настроения значительной части общества республики, не мыслящей себя без России. Является сторонником максимально полноценной интеграции, вплоть до слияния Казахстана с Россией в едином государстве; он не просто убежден, а в своих публикациях приводит многочисленные факты притеснения националистами русских и русскоязычного населения. Это никакая не новость: удельный вес русских в верхних эшелонах власти Казахстана и его регионов которое десятилетие устойчиво стремится к нулю. Новое поветрие: набирает силу кампания по «смене национальности» русских, а также корейских жителей Казахстана — есть и такая диаспора — на казахскую. Ясно, что это делается под давлением, но националисты и тут недовольны: «новые казахи», на их взгляд, будут «неполноценными», во всяком случае, со своим пещерным мышлением они считают именно так. По каким критериям — разрезу глаз, «чистоте арийской крови» или по форме носа или мочке уха — видимо, им виднее.
23 сентября нынешнего года Тайчибекова вновь арестовали, изъяв компьютер и мобильные телефоны. Формальное основание — подозрение в нарушении статьи УК Казахстана по «разжиганию розни» (ст. 174, ч. 2). Как сообщают СМИ, поводом послужило интервью Ермека, в котором он критикует националистические проявления политики властей, высказываясь в пользу сближения с Россией. При этом, напомним, по упомянутой истории 2015 года Тайчибекову ни за что — точнее, за патриотические убеждения — «впаяли» четыре года, из которых он отсидел два, а на оставшийся срок его выпустили по УДО. И вот — новое дело, которое, надо понимать, казахстанские коновалы от национализма рассматривают исключительно в контексте рецидива. Как говорится, наблюдаем за ситуацией. Понятно, что симпатии российской общественности и нормальных людей по всему прежнему СССР находятся на стороне Тайчибекова. Здесь ведь какой важный момент? В той же Прибалтике, где русофобство зашкаливает и возведено в законную «норму», альтернативу восстановлению Большой Страны населению навязывают в виде так называемых «европейских ценностей» — «зеленого толерантизма» со всеми присущими ему мерзостями, вроде родителей «№1» и «№2», лобызанием образа Греты Тунберг и эсэсовскими «парадами». Но в Прибалтике хоть оставляют «берега»: «европейские ценности», несмотря на всю их самодискредитацию, все-таки к чему-то обязывают, хотя бы формально. Казахстанские преследователи Ермека Тайчибекова, очень сильно «ушибленные» собственным «суверенитетом», европейством даже не заморачиваются. Голый национализм предстает перед нами в облике откровенной азиатчины, причем не в географическом или культурном, а в примитивно-бытовом ее прочтении размером ровно в одну извилину. Ни на что возвышенное, кроме национальной «титульности», здесь не замахиваются и, ничтоже сумняшеся, попросту опускаются в эпоху раннего Средневековья. С присущей ему инквизицией и «поиском ведьм», на роль которой Ермека и «назначили».
Нравится или не нравится такая авторская оценка самим казахстанским националистам — для меня вопрос десятый. Не нравится — это их собственные проблемы, и беречь ложно понимаемое «самолюбие» этой когорты, приберегая собственное мнение — это не уважать ни Россию, ни Казахстан, ни единое общее Отечество всех постсоветских народов.
Поэтому, поднимая подоплеку дела Ермека Тайчибекова на уровень большой политики, следует отдавать себе отчет в том, что степень подлинной цивилизованности казахстанской власти, какую бы лапшу ее представители ни вешали на уши обеспокоенной их произволом общественности, именно это дело и показывает. А отнюдь не вызовы «на ковер» российских дипломатов из-за высказываний депутата Никонова. Настанет день, он придет, рано или поздно, когда тем, кто чинит этот произвол и, ухмыляясь в кулак, его поощряет чиновничьим «невмешательством», придется держать ответ. Если не по закону, то по совести, каноны которой, имея по-настоящему общечеловеческие стандарты, не подвержены ни, по М. Ю. Лермонтову, «звону злата», ни изощренному двойному толкованию. И еще неизвестно, что именно — суд закона или суд совести с превращением в глазах людей в нравственных изгоев — дешевле обойдется этой специфически пахнущей публике.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (5):