Новый российский посол в Хорватии Андрей Нестеренко, по его собственным словам, детально ознакомившись с историей современной Хорватии, решил в качестве первого шага на новом посту возложить цветы на могилу её первого президента Франьо Туджмана и «отдать честь» в виде поклона, отметив, что тот «развивался сначала как военный, потом как политик… оставив значительный след в истории всего региона».
След Франьо Туджмана действительно более чем впечатляет. Во-первых, и в главных, он «окончательно решил сербский вопрос».
«Хорватия приняла возвращение части сербов, чтобы остановить нападки и упреки в том, что она является продолжением НГХ (Независимое Государство Хорватское, фашистское образование времён Второй мировой войны — ИА REGNUM) и не хочет ни одного серба. Мы решили сербский вопрос, и больше не будет 12% сербов и 6% югославян, как было раньше. А только 3% — столько их будет, и они больше не будут угрожать хорватскому государству».(Франьо Туджман, Загреб, 15.12.1998 г.)
Действительно, если в 1948 г., согласно переписи населения в титовской Югославии, в Республике Хорватия проживало 543 795 сербов, а по переписи 1981 г. — 531 501 серб, то в 2011 г. их число составило всего 186 633. При этом средний возраст не превышал 53 года.
«Войны не было бы, если бы ее не хотела Хорватия. Мы пришли к выводу, что только войной сможем обеспечить самостоятельность Хорватии».
(Франьо Туджман, речь на Площади бана Елачича 24.05.1995 г.)
Отметим, что подготовка к войне проходила основательно, по всем направлениям. В мае 1990 г. на первых многопартийных выборах в Хорватии победила партия «Хорватский демократический союз» (ХДС) с Туджманом во главе. Уже в конце года в республике принимается новая конституция, из которой сербы как государствообразующий народ просто-напросто выбрасываются, а Хорватия провозглашается «национальным государством хорватского народа». Сербы нелегитимно становятся национальным меньшинством.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Здесь необходимо отметить базовые исторические моменты, разъясняющие историческую проблему «хорватских территорий», а также манипуляцию с тезисом о «сербах-пришельцах в Хорватию» и вытекающие отсюда константы хорватской национальной политики.
Во время существования Австро-Венгрии хорватские земли являлись лишь частью венгерских земель Дуалистической монархии, за исключением Истрии и Далмации, которые напрямую входили в состав её австрийских земель. Отметим, что посредством заключения личной унии еще в 1102 г. независимость «хорватских земель» была фактически продана венграм. В середине XIX в. Королевство Хорватия и Славония занимало совсем небольшое географическое пространство в рамках Королевства Венгрии. Королевство Хорватия и Славония делилось на Гражданскую Хорватию, состоящую всего из трех областей-жупаний (Загребская, Вараждинская и Крижевацкая) и Гражданскую Славонию. Хорваты не упоминались применительно к территориям Славонии, Срема, Далмации, Бараньи и Истрии, а Славония не была объединена с Хорватией даже административно. При этом вся нынешняя Славония даже по свидетельству венгерского ученого-иезуита Сент-Иваньи (1691 г.) назвалась Рашка или Сербия.
Хорватию и Славонию разделяла сербская Военная граница, образованная после отступления турок в конце XVII в. и находившаяся под прямым управлением Вены. Однако после ликвидации Военной границы в 1881 г. Королевство Хорватия и Славония было расширено на значительную часть сербского пространства. С этого времени доля сербского населения в Хорватии и Славонии неуклонно уменьшалась. В ХХ в. территории Хорватии щедро приращивались за счет сербских земель как при королевской, так и при коммунистической власти.
Уменьшение количества православных сербов было связано с деятельностью Римо-католической церкви. Выполнение миссионерских задач РКЦ проходило по двум направлениям: обращение некатолического населения в католицизм, а затем объединение римо-католиков сербов, немцев, чехов, словаков, словенцев, итальянцев, русинов, венгров, шокцев и буневцев в единую категорию «хорватского народа». Однако в общественно-политическом поле отношение к сербам сформировал официальный «отец-основатель» хорватской нации Анте Старчевич (1823−1896, отец — хорват, мать — сербка). Именно он и его Партия права заложили стереотипы и предрассудки против сербов, выраженные интеллектуально бедным провинциальным языком, зато отразившим идеалы и ценности хорватской узко-мещанской прослойки. Сербов Старчевич описывает как «несвободное, зависимое население, состоявшее из бывших рабов», рассматривавшихся им как отдельная «порода» («пасмина» — Старчевич сознательно использует термин, который применяется к животным. В целом его применяемый по отношению к сербам вокабуляр крайне вульгарен и аморален — прим. авт.), постепенно заселявшая пространство Балкан. Название «серб», по мнению Старчевича, не является этническим понятием, оно происходит от термина servus (раб, пленник). Термин «славяне» также не относится к народам, это социальное понятие, происходящее от латинского sclavus, определяющего статус народов и означающее опять же рабов и пленников. Этот расистский мотив особенно сильно был выражен в работе «Име Срб». В целом всех южных славян, кроме болгар, Старчевич считал хорватами и отстаивал их право на реставрацию «прежней исторической государственности», в ходе создания которой был подчинен и с помощью христианства абсорбирован «раб-пленник-кмет» (т.е. сербы).
Территориальные «исторически хорватские» претензии Старчевича распространялись на Славонию, Далмацию, Военную границу, Истрию, Боснию и Герцеговину. Таким образом он разом «похорватил» еще и два миллиона сербов БиГ, которых «здесь вообще и нет».
Огромная часть усташского политического руководства являлась птенцами «гнезда Старчевича». В систему хорватского национального мышления именно Старчевич привнес тоталитаризм, но, главное, впервые ее составной частью стала прямая угроза физического истребления сербов. Старчевич стал основоположником хорватского эксклюзивизма, генетически обусловившего возникновение усташского движения (усташи — члены хорватской террористической ультранационалистической организации «Хрватски домобран», созданной в конце 20-х гг. XX в. одним из лидеров Хорватской партии права Анте Павеличем — прим. авт.) В целом слепая ненависть и призыв к кровавой революции отравил душу хорватского народа.
Практической реализацией идеологии Старчевича является троекратный (!) геноцид сербов в ХХ в. — в период Первой мировой войны, Второй мировой — когда единственный раз за всю хорватскую историю была реализована идея создания собственной государственности, и в период локальных войн на пространстве бывшей Югославии в 1990-х гг. Вспомним попутно хорватскую «вражью дивизию», воевавшую под Сталинградом, и ее «боевой ренессанс» — неоусташей, ставших надежным подспорьем необандеровцам на Донбассе. Здесь же отметим еще один впечатляющий шаг российской стороны: в мае 2005 г. в честь 60-летия победы над фашизмом Российская Федерация наградила бывшего хорватского президента Стипе Месича за вклад хорватского народа и Хорватии как государства в победу над фашизмом. Но существует один нюанс, омрачающий радость от «совместной победы»: родной дядя Стипе Месича Марко был командиром усташского подразделения, воевавшего под Сталинградом. Сам Степан Месич, бывший представителем туджмановского ХДС, помимо прочего, известен тем, что он помиловал человека, убившего в 1991 г. в Загребе выстрелом в голову маленькую девочку (речь идёт о получившем огромный общественный резонанс убийстве семьи Зец).
В годы Второй мировой войны Независимое Государство Хорватия отметилось созданием системы лагерей смерти, объединенных под общим названием Ясеновац. По данным Международной комиссии по установлению исторической истины о Ясеноваце, на основе изучения европейских архивов сербскими учеными установлено, что там было ликвидировано по крайней мере 700 тыс. сербов, 80 тыс. евреев и 23 тыс. цыган. Единственным случаем в истории человечества стал лагерь смерти для детей — Стара Градишка, в котором было физически уничтожено 50 тыс. сербских, еврейских и цыганских малышей (до 14 лет). Причем обычные гражданские лица, рядовые хорваты принимали в геноциде самое что ни на есть массовое участие, зачастую под личным руководством католического духовенства. Ликвидировались не только представители «не той национальности», но и следы самого пребывания сербов на этой земле: архивы, имущество, церкви. Всего в НГХ было уничтожено 450 православных храмов. Массовость участия хорватского населения в геноциде сербов, евреев и цыган не может не поставить вопрос о корнях и причинах этого патологического явления.
Глава НГХ Анте Павелич в своей авторской статье (апрель 1937 г.) отмечал, что «усташское движение возникло как… революционное движение за освобождение хорватского народа из-под чуждой власти и за восстановление самостоятельного и независимого хорватского государства… Усташство — это практическая реализация теории Старчевича…» (Архив Србиjе и Црне Горе. Фонд 37 «Збирка Милана Стојадиновића». Фасцикла 19). В Независимом Государстве Хорватия идеология усташей соединилась с клерикализмом. 13 января 1942 г. в НГХ был принят документ, в котором указывалось, что все сербы, переведенные в католическое вероисповедание, должны считаться хорватами.
На первом общем съезде своей партии Хорватский демократический союз 24 февраля 1990 г. Франьо Туджман заявил: «Независимое Государство Хорватия было не только плодом квислинговского и фашистского образования, но также и отражением исторических устремлений хорватского народа к своему самостоятельному государству…» Именно с этого момента в Хорватии появился призрак нацизма и геноцида. В это время Туджман широко распахнул ворота усташам-эмигрантам, спасшимся в свое время от судебного преследования в Латинской Америке, и их идейным наследникам. Так, главные посты в правительстве Туджмана заняли бывшие эмигранты-усташи Гойко Шушак (министр обороны), Иван Милас (министр правосудия), Перица Юрич (замминистра внутренних дел).
«Сербов в Хорватии нужно объявить хорватскими гражданами и называть их «православными хорватами». Нужно запретить определение «православный серб».
(Франьо Туджман, февраль 1990 г.)
Слова не повисли в воздухе: в «самостоятельной Хорватии» Туджмана сербы, именно вследствие своей этнической принадлежности, должны были подписывать документальное подтверждение («декларацию о лояльности») новому хорватскому государству. Сербов начинают увольнять с работы, разворачивается тотальное разоружение их общин, в марте 1991 г. с нападения хорватских паравоенных формирований на сербов в Пакраце и Плитвицах развязывается гражданская война, весной того же года начинаются массовые убийства. Первым «звонком из НГХ» стала физическая ликвидация сербов в городе Сисак, расположенном, что примечательно, в 30 км от Ясеноваца. Массовая резня в Сисаке получила название «реприза Ясеновца». За убийство сербов в Сисаке несут прямую ответственность такие персонажи, как Иван Бобетко — сын министра обороны Хорватии Янко Бобетко, и Йосип Брайкович, первый представитель туджмановского ХДС в Сисаке и его окрестностях.
В октябре 1991 г. в г. Госпич были убиты 123 серба, среди которых 35 женщин. Тогда хорватская армия и полиция, в основном скрытые масками, вывели из своих домов и физически ликвидировали видных представителей сербской интеллигенции, а также судей, прокуроров, директоров предприятий, полицейских, журналистов и просто пенсионеров. В ноябре 1991 г. в ходе вуковарской операции именно Туджман запретил эвакуировать из Вуковара 2 тыс. находившихся там детей.
Так началось становление власти Франьо Туджмана, оставившего «след в истории Балкан». Все наследившие в истории подобным образом, будем надеяться, ждут своего справедливого военного трибунала.
Относительно алгоритма и источника вдохновения политики Туджмана следует вновь сделать отсылку к НГХ. В 2016 г. хорватский историк Йосип Манолич «закрыл дыру» в биографии первого хорватского президента и бывшего генерала Югославской народной армии Франьо Туджмана: в 1942 г. тот трудился в правительстве НГХ, в министерстве обороны (Ministarstvо domobranstva Nezavisne Dr?ave Hrvatske — это Вооруженные силы НГХ — прим. авт.). Этот факт тщательно замалчивался Туджманом и официальной историографией, однако история его «развития как военного» ведет отнюдь не к партизанскому движению, а напрямую к карательным операциям усташей в ходе геноцида сербов. Причем этот геноцид осуществлялся без приказов и участия со стороны немцев, т. е. исключительно руками хорватов (участвовавших в преступлениях массово, что аннулирует тезис о «маньяках-одиночках). В коммунистической Югославии следы преступлений усташей замалчивались и тихо затирались во имя «братства и единства». И Франьо Туджман выстроил свою политику на наследии НГХ и отрицании преступлений усташей.
«Сербы позорно исчезли из этих краев, как будто их никогда и не было. Не успели взять и своих грязных трусов. Счастливого пути! А тем, кто нам и сейчас бросает упреки, что мы жжем сербские дома на освобожденных территориях Хорватии, нужно вспомнить библейский принцип из Ветхого завета: око за око, зуб за зуб!»
(Речь Франьо Туджмана в Книне после операции «Буря», 26.08.1995 г.)
Война в Хорватии, которой так гордится «развившийся как военный» Франьо Туджман, началась с разрушения и ликвидации всего того, что представляло Югославию: законов, государственных органов и граждан сербской национальности. Но началось всё с реабилитации нацистов-усташей и НГХ. Отметим, что расправы с сербами начались еще до начала собственно боевых действий: похищения, грабежи, пытки, убийства массово происходили в городах Сисак, Осиек, Задар, Сплит, Загреб, Карловац. В 1990-е гг. ненависть к сербам в Хорватии распространялась как чума. От государства защиты не было никакой, все и вся было настроено против сербов. Это была не «освободительная война», как это представлял Туджман, а война создаваемых им хорватских спецподразделений и паравоенных формирований, типа невменяемого по жестокости «Сбора народной гвардии», против отрядов сербской Территориальной обороны и добровольцев.
Операции хорватской армии по изгнанию сербского населения из Республики Сербской Краины (зоны под защитой ООН!), созданной на сербских землях бывшей Военной Границы, печально известные «Молния» (май 1995) и «Буря» (август 1995) доказывают, что эти явления — не случайные эксцессы или рецидивы. Речь идет об исторической преемственности, т. е. логичном, закономерном и единственно возможном проявлении определенной хорватской политики. Совсем не случайно в настоящее время наиболее чтимые торжества ежегодно проходят в Хорватии по поводу государственного праздника в честь операции «Буря».
Ликование «развившегося сначала как военный», по словам российского посла, Туджмана, организовавшего этнические чистки в виде карательных операций против гражданского сербского населения, выглядели следующим образом: «По сербам нужно ударить так сильно, чтобы они практически исчезли» (Франьо Туджман в приказе по операции «Буря», на брионской встрече с государственным и военным руководством Хорватии 31. 07. 1995 г.). На этой же встрече присутствовал и маньяк-каратель Мирко Норац, задачей которого являлось «спровоцировать сербские силы выпуском пары снарядов по населенным пунктам». После операции, по словам Туджмана, «сербские силы никогда не должны оправиться, должно остаться несколько анклавов, которые сдадутся. У нас есть поддержка США, но до определенных границ. Если вы, господа, все сделаете также профессионально, как в Западной Славонии, в несколько дней, то мы можем рассчитывать на политические дивиденды».
В независимой Хорватии, созданной Туджманом, осуществлялась политика прямого изгнания и истребления части населения, т. е. имел место классический нацизм. Даже рьяно антисербский Гаагский трибунал (МТБЮ) не смог остаться равнодушным к преступлениям Франьо Туджмана. Карла дель Понте, главный прокурор МТБЮ, готовила обвинение против него, однако ей помешала смерть Туджмана от рака в 1999 г. В приговорах МТБЮ шести хорватам ясно указано, что «Туджман разделял планы этнической чистки мусульман в попытке объединения хорватов региона».
Так благодаря усилиям «хорватских героев» — от Туджмана до Месича, и нынешних хорватских властей была реализована «историческая идея» создания этнически чистой католической Хорватии при столь же исторической константе хорватской политики — отношению к сербам как к своей законной жертве. Партия Туджмана и его политика являлись историческим продолжением политики «отца-основателя хорватской нации» Анте Старчевича и усташского движения времен Второй мировой войны. Ее результатом стал геноцид сербов, их изгнание из родных мест, банальный грабеж имущества стоимостью в миллиарды долларов, уничтожение исторических, документальных и иных следов проживания сербов в регионе.
В свете исторических фактов поклон могиле первого президента независимой Хорватии со стороны российского посла выглядит как изощренное издевательство над чувствами не только сербов, которых палачи Туджмана типа Мирко Норца или Томислава Мерчепа подвергали невероятным по своей жестокости пыткам, но и инакомыслящих хорватов, которые также подвергались и подвергаются преследованиям, и фактически вынуждены жить в условиях непрестанного психологического давление за «несогласие с линией партии». У всех народов Балкан, без сомнения, возник законный вопрос: является ли этот запредельно скандальный посыл согласием и одобрением Российской Федерацией политики геноцида сербов?
Показательно, что практически одновременно, 10 сентября 2020 г. бывший германский дипломат Герт-Хинрих Аренс заявил, что «мы поспешили признать Хорватию», «у Туджмана был план этнических чисток и изгнания сербов».
Незнание и нежелание знать историю региона, демонстративный отказ от понимания фундаментальных исторических констант, слепая бюрократическая зашоренность приводят РФ к утрате стратегического смысла своей деятельности на Балканах, к тактическим провалам, каждый из которых воспринимается как пощечина сербам и прокладывает путь к полному исчезновению России из их душ и умов. Если России нет в душах и умах сербов, наших единственных настоящих исторических союзников в Европе и в мире в целом, то любые экономические или военно-технические аспекты сотрудничества Москвы и Белграда элементарно обнуляются Западом.
Комментарии читателей (1):